Вовсе не ради знаний

— Так… ты в самом деле уезжаешь? — флегматично поинтересовался Кас, облокотившись на перила балкона. Раздался шорох разрываемого целлофана, щелкнула зажигалка. — Да, — таким же бесцветным голосом отозвалась девушка, отобрав у него сигарету, чтобы тоже сделать затяжку. — Родители уверены, что в этот раз ехать нужно всем вместе, — она поморщилась. — Приду домой и, скорее всего, должна буду начать паковать вещи. Кастиэль подавился дымом. — Но… ты же сказала, что будешь здесь до конца лета, нет? — он проницательно посмотрел на нее. — Ты надеялась остаться, но у них другие планы, — он как-то странно кивнул и собирался снова затянуться, но сигарета отчего-то сломалась в пальцах. Пришлось лезть за другой. — Сейчас мне нужно будет собрать зимние вещи и книги. В общем, то, что можно отправить заранее. — голос у девушки дрогнул, она чертыхнулась и все-таки полезла за сигаретами. С ее жизнью нервы без табака сдавали довольно быстро. Кастиэль усмехнулся и отдал ей ее же зажигалку. Она сама вручила ее парню со словами «Не, так больше нельзя, я бросаю» где-то с полгода назад. Первый месяц честно держалась, потом Лизандр угодил под машину, и они вдвоем выкурили целую пачку где-то за час прямо у ворот больницы, в которой он лежал, истерически посмеиваясь в ответ на негодующие взгляды ходивших мимо врачей. Потом она кляла свою слабую волю на чем свет стоит и пообещала себе найти другое успокоительное и даже не задумывалась о сигаретах еще около двух недель. А потом Армин загремел в тюрьму и она выкурила-таки парочку, пока они с Кастиэлем ждали Алекси, чтобы выспросить все у него. С того момента она решила не зарекаться, но хоть как-то себя ограничивать — поэтому зажигалку принципиально не покупала, периодически заимствуя ее у Каса, а то и вовсе ограничиваясь одной-двумя затяжками. — В общем, на выходных первую партию вещей уже должны увезти. На следующих — еще одну. Оставшееся, кроме самого необходимого, или упакуют, или распродадут, или выбросят, — она пару раз чиркнула зажигалкой, но сигарета в дрожащих отчего-то руках никак не хотела загораться. Кастиэль молча, чтобы не перебивать, отобрал у нее сигарету, прикурил и вернул девушке. — Аренда квартиры была оплачена на июнь и июль, так что в конце месяца мы сдадим ключи хозяевам, перекантуемся день-два — в зависимости от того, на какое число купят билеты, — пояснила она, выдыхая облачко дыма, — у Агаты… и уедем. Она затушила едва начатую сигарету о край пепельницы и как-то странно посмотрела на Кастиэля. — Я хотела остаться у Агаты хотя бы до твоего дня рождения, и она была не против, но родители… — Эй, — голос девушки дрогнул, она громко шмыгнула носом и отвернулась, чтобы украдкой смахнуть выступившие слезы. Кас поспешно бросил сигарету в и без того переполненную уже пепельницу и притянул девушку к себе. — Не могу сказать, что все в порядке, — растерянно и потому особенно честно выдохнул Кастиэль, крепко прижав ее к себе, — Но мы разберемся с этим как-нибудь. — Хорошо, — слабо улыбнулась она. Второго августа она так же болезненно приподняла уголки губ, поцеловала его на прощание и забралась в рейсовый междугородный автобус, в котором ее ждала семья. На дне сумки болтался подаренный им на прощание сигаретный блок — «Я, пожалуй, буду обижен, если наше расставание ты заглушишь меньшим количеством сигарет,» — подмигнул ей он, за ехидством пряча такую же невыносимую тоску. Но ее зажигалка по-прежнему оставалась у Кастиэля, и надо будет когда-нибудь потребовать ее назад. Она отчего-то была уверена, что сколько бы времени ни пройдет, зажигалка точно не потеряется и не выдохнется, как, впрочем, и их любовь.