Реборн... Какой нам сейчас Египет?!

На следующее утро все, как обычно, проснулись, умылись, оделись, в общем, привели себя в порядок и успели еще чем-то позаниматься перед тем, как отправиться на завтрак. Саваду последнее время нередко посещали мысли о том, чтобы узнать, кого же он ждет: девочку или мальчика? Можно сразу покончить жизнь самоубийством, если все-таки девочку, а в другом случае — прожить долгую и счастливую жизнь в компании двух парней: мужа и сына. Только вот ему становилось одновременно страшно и смешно, когда он представлял, как он пойдет на узи. Он представлял лица мамаш, когда они увидят его с животом, да даже прохожие будут смотреть на него с шоком во взгляде! А реакция узиста чего стоила! Да уж, если к нему придет парень с просьбой: «Я хотел бы узнать пол моего ребенка», он явно выпадет в осадок и пойдет закурить в уголочке пару сигарет, а то и целую пачку для успокоения нервов. Парень был уверен, что шок врача будет намного больше, чем шок Судзуки Кацураги на свадьбе. Кстати, о регистраторе: он ведь что-то говорил о детях, пусть и вскользь, и с последующей поправкой на то, что это невозможно, но его слова весьма изящно вписались в жизнь – все четыре пары собирались стать родителями. «Интересно, как другие отреагировали?» — волновался он, сидя в кресле в ожидании, когда Занзас выйдет из душа. Больше всего его беспокоили Дино-сан и Хибари-сан, точнее, только Хибари-сан… потому что его реакция была самой предсказуемой и наиболее жестокой. Всего один «обычный, повседневный камикорос», и ты в больнице; всего один «камикорос на полном серьезе», и ты в морге. Все просто, как дважды два, «камикорос» — самая страшная вещь, которую может увидеть человек в своей жизни… точнее, в последние секунды своей жизни. «Бедный Дино-сан… Надеюсь, Хибари-сан не станет его убивать», — надеялся он. «Хотя, если сравнивать всех по степени жестокости, то и Скуало может укокошить, да и Бельфегор с радостью прольет чью-нибудь кровушку, причем, чем больше будет ее количество, тем лучше. А про Занзаса я вообще молчу! Пристрелит и не заметит!» Неожиданно его осенило, и он ужаснулся тому, какие страшные люди его окружают в течение всего лета. «Но, в принципе, если учесть ОЧЕНЬ неожиданную реакцию Занзаса, то можно предположить, что все закончится благополучно», — он представил счастливых Скуало и Бельфегора с маленьким мальчиком на руках, который уже в год будет кричать «Вроооой» и кидаться ножами в силу переданной от мамы гениальности, и, вздохнув, почесал затылок. – «Дааа уж». А еще ему пришел в голову момент из воспитания маленьких детишек. Так как абсолютно все родители – мафиози (мнение Хибари не учитывается, на самом деле он совсем не против им быть :3), то и из детей будут растить мафиози. Воспитание Варийцев — страшная вещь! «Мой сын будет жестоким брутальным мачо…» — ужаснулся он. В прочем, против характеристики «мачо» он ничего против не имел, а вот остальное его пугало. Обдумав все, он твердо решил внести свою лепту в воспитание сына и сделать его более мягким, нежели есть его отец. «Уааааа, мне нравится как звучит слово «отец» в отношении Занзаса! Черт, все… моя крыша окончательно уехала, и даже не попрощалась», — он обреченно вздохнул и откинул голову назад. Дверь ванной открылась, и оттуда вышел Варийский Босс. Савада аж выдохнул, когда поднял голову и посмотрел на своего мужа, в глазах загорелся уже такой знакомый огонек. Я не знаю, кто сможет устоять перед открывшейся парню картиной, но не Савада точно: на Занзасе не было ничего одето, лишь полотенце каким-то неизвестным образом держалось на его бедрах, кожа блестела от еще не успевшей высохнуть воды, волосы торчали особо острым ежиком, был виден его каждый мускул, каждый кубик его пресса, каждый изгиб его тела. Варийский Босс кинул на свою жену короткий взгляд и ухмыльнулся, увидев явную перемену в ее взгляде. Расплывшись в издевающейся насмешке, он спокойно направился к шкафу переодеваться. Тсуне это ой как не понравилось: зависимость от этого мужчины прогрессировала еще с их первой ночи, поэтому сейчас потребность в нем была невероятно высока. Да еще и заскоки при беременности… Не успел Занзас достать первую попавшуюся футболку, как он ощутил у себя на талии нежные руки Десятого Босса Вонголы, а на спине – его прижавшуюся голову. — Савада? – с насмешкой спросил он. — А? – Тсуна, улыбаясь, прижимался к такой родной спине мужа. — И что это ты делаешь? — Обнимаю тебя, а что, нельзя уже? – немного недовольным тоном проговорил он, покрепче обнимая Варийского Босса и сильнее прижимаясь к нему. — Нет, нельзя. — Это еще почему?! – возмущение Тсуны не знало предела. Нет, он, конечно, предполагал, что есть такой вариант ответа, но никак не думал, что Занзас именно его и выберет. В голове начали крутиться несколько издевательских ответов, поэтому он продолжил. – Это не только твоя привилегия! — Естественно не только, — Босс Варии немного ослабил его объятия, развернулся и позволил обнимать себя дальше. Тсуна увидел его широкую улыбку и неосознанно улыбнулся ему в ответ, а Занзас погладил его по щеке, сжал его подбородок и, наклонившись к его губам, выдохнул. – Просто это непозволительно мало. Он соприкоснул их губы и почувствовал, как расслабляется тело Тсуны, вопреки в несколько раз участившемуся биению сердца. Савада лишь переместил свои руки с талии Занзаса на его шею и немного привстал на носочки, прижимаясь к нему еще сильнее. Он ощущал властные объятия Варийского Босса, которые не подразумевали даже возможности как-либо из них выбраться, да Тсуне и не хотелось . Он чувствовал, как язык Варийца умело ласкает каждый уголок его рта, и понимал, что готов отдать за этот момент что угодно. Неожиданно послышался тихий смешок, негромкий кашель, и слова, сказанные весьма насмешливым тоном: — Ребят, вы извините за то, что снова вас прерываю… — странно, но на слове «снова» был сделан сильный акцент, но Саваде было не до этого. Главным было то, что сейчас он находится в объятиях Занзаса, он невероятно близко, и может, на поцелуе они не остановятся. Но фраза на этом не заканчивалась. – Я, конечно, все понимаю, вы муж и жена, но… — снова смешок, — завтрак никто не отменял, и тем более, у меня для вас важная информация. Тут до Савады дошло: этот голос... Он еле оторвался от Варийца и посмотрел на лицо того. Эмоции на нем выражались довольно разные, причем одновременно. Тсуна понял, что Занзас очень зол, он явно хотел пристрелить вошедшего, в глазах танцевали бесята, и это говорило о том, что желания Варийца ничуть не отличаются от желаний Десятого Босса Вонголы, а еще губы немного подрагивали в сдерживаемой улыбке – Занзасу было смешно. Тсуна немного подумал над ситуацией, и его тоже пробрало на смех, однако он на всякий случай спросил мужа: — Что смешного? — Этот аркобалено… — процедил Занзас, позволяя злости выйти на первый план. — Знаю-знаю, это уже было, правда, немного в другой позе, — засмеялся Реборн, глядя на лица молодоженов. – Но у меня действительно важные новости. Причем важны они для вас обоих. Так что через десять минут жду вас в столовой, — он спокойно развернулся и ушел, оставив ребят наедине. — Нет, ну и что с ним делать? – обреченно пробурчал Тсуна, посмотрев в глаза Занзасу, а тот лишь ухмыльнулся и снова наклонился к лицу своей жены. — Нагло игнорировать, — усмехнулся он и коснулся языком уха Тсуны. Тот немного подумал, извернулся и, впившись в губы Варийца на мгновение и оторвавшись от них, соблазнительным тоном проговорил: — Пойдем на завтрак. А ночью ты получишь все сполна, — он улыбнулся, обвел языком губы и, увидев еще больше разгоревшийся в глазах Занзаса огонь, побежал переодеваться. Занзас лишь, прищурившись, посмотрел ему вслед и, усмехнувшись, подумал: «Я абсолютно с тобой согласен». *** Когда они прибыли на кухню, шесть человек уже были там: Скуало с Бельфегором, Дино с Кеей, Бьякуран и Реборн. Неизвестно каким образом Реборну вроде как удалось договориться с Мукуро, чтобы тот на завтрак не заявлялся, поэтому Бьякуран пришел один, и Хибари был весьма спокоен. — Ну и где последние два мусора? – недовольно спросил Занзас, садясь за стол. – Даже Боссы уже пришли, а они все шляются. — Аааа, Занзас, что ты категоричный такой, – вздохнул Тсуна, садясь рядом с мужем. – Придут, когда придут. — Мы бы с тобой еще немало успели, — изогнул бровь Вариец, надменно посмотрев на Саваду. Тот сглотнул и тихо проговорил. — Занзас, мы же договорились… — Помню, — ухмыльнулся тот. – Ночью ты у меня сполна получишь. — Вроооой, Босс, пожалей жену, она тебя уже боится! – азартно улыбнулся Скуало, поудобнее усаживая принца на своих коленях. На того беременность тоже сильно влияла, поэтому он иногда был романтичным и действительно нежным. Например, сейчас он спокойно сидел на коленях у мечника и с умиленным выражением лица игрался с его прядками. /автор как это представит, его пробивает на хохот :D/ — Так и должно быть, — усмехнулся Занзас, кинув короткий взгляд на Саваду. – Баба должна знать, где ее место. А вот твоя совсем от рук отбилась, ты хоть раз смог сказать Белу «нет»? – лицо Босса расплылось в широкой ухмылке. Бельфегор на мгновение оторвался от своего занятия и тихо шишикнул, подтверждая слова Занзаса, а Акула прищурился, и тоже усмехнувшись, проговорил: — А разве ты сам сможешь ночью сказать Саваде «нет»? — Естественно, только вот мне это невыгодно. — Савада, слушай, и мотай на ус: твой муж – хвастун! – подколол Занзаса мечник, а тот лишь изогнул бровь и собрался что-то сказать в ответ, но Тсуна не дал ему этого сделать. — Хватит вам уже препираться, как в садике! – он поставил перед Занзасом тарелку с завтраком и сел на свой стул. Вот на Тсуне беременность отражалась по-другому: он становился хозяйственным и строгим. — Савада, ты учишься на глазах, — усмехнулся Босс Варии, сразу же принимаясь за еду. – Таким темпом скоро кухаркой станешь. — Не дождешься, – недовольным тоном проговорил тот. — Вот, Босс, а ты еще что-то про Бела говорил. Занзас собрался было начать соревнование «у кого язык острее» заново, но, слава Богу, на кухню пришли Такеши и Гокудера. — Простите за опоздание! – выкрикнул Гокудера, садясь на свое место. — Всем привет! – Такеши как всегда беззаботно улыбнулся. — Доброе утро, ребят, — вздохнул Тсуна. – Как выспались? — Отлично! – Гокудера был полон сил и энергии. Некоторые (например, Скуало и Бельфегор) странно покосились на парочку, взглядом спрашивая: «Эти придурки по ночам что, реально спят?» Но Хаято этого не заметил. — А вы как, Десятый? — Нуууу… тоже весьма неплохо. Ты себя как чувствуешь? — Тошнит немного… Но так все нормально! – уверил Босса подрывник. — А, кстати, вы прикиньте, Гокудера беременный, — выпалил Такеши. — Да неужееееееели, — на лице Скуало появилась широкая улыбка. – Какая неожиданная новость! – Скуало состроил сильно удивленное лицо и засмеялся вместе с Бельфегором и Дино. — Идиот… я же тебе говорил, что беременны все! И я, и десятый, и Бельфегор, и даже Хибари! – На последнем слове Кея встал из-за стола и, равнодушно хмыкнув, направился к выходу. Каваллоне перестал смеяться, посмотрел вслед Кее, снисходительно улыбнулся и, извинившись перед всеми, побежал за ним. — А я не помню, — задумчиво проговорил бейсболист, почесав затылок. – Но ведь это же классно! Через девять месяцев мы все станем родителями! — Не через девять, а через два, – пожал плечами Реборн. — Ну ладно, через два, но все равно, я безумно счастлив! – Такеши с нежностью во взгляде посмотрел на свою жену, даже не заметив несовпадения в сроке. — Так-так-так, Реборн… — Савада немного напрягся. – Как это через два?! — Ну вот так, рожать вы будете через два месяца. — Но как?! — Насчет родов не беспокойтесь, я все устрою, а два месяца, потому что Мукуро сделал такую быструю иллюзию, я в этом участия не принимал. — Я не верю, что ты к этому не причастен! — Как хочешь, — улыбнулся Реборн, и добавил. – Всегда надо заказывать суши в этом кафе. Они просто изумительны, – аркобалено проглотил сушину и снова довольно улыбнулся. — Хватит менять тему! — Савада, не ори, — Занзас недовольно посмотрел на Тсуну и, встав с места, куда-то вышел. Буквально через пять секунд в дверном проеме появился ананас, он прошел на кухню и уселся на единственное свободное место – Занзасовское. — Ты! – Тсуна возмущенно посмотрел на иллюзиониста. – Хотя бы ты объясни, почему два месяца?! — Аркобалено назвал такой срок. — Реборн! А я действительно надеялся, что ты не виноват! — А зря, – улыбнулся тот, отправляя в рот очередную сушину. – А вообще, это все для вашей пользы. Девять месяцев вы не выдержите, да даже полгода вы не продержитесь. А два месяца – самое оно, чтобы не устать. Но успеть почувствовать, что это такое – быть беременным. — Черт, Реборн, у тебя как всегда коварные планы, — простонал Савада, медленно поворачиваясь обратно к Мукуро и надеясь узнать что-нибудь и от него. Пока он поворачивался, он успел заметить сильно напряженные лица его хранителей и даже Варийцев, а когда совсем повернулся, увидел чертовски близкое лицо иллюзиониста и почувствовал его губы на своих. И снова все, как и в прошлый раз: от шока он не мог сопротивляться. В голове он искренне просил: «Кто-нибудь, уберите его», а самому оттолкнуть его не хватало ума и реакции. Вот почему все были напряжены: они видели. Что Рокудо собирается сделать. Савада широко распахнул глаза и понял: это уж было, и он попался на одну и ту же удочку второй раз, «Боже, почему именно я?!». Правда, в этот раз долго терпеть не пришлось: после нескольких секунд рассматривания разноцветных глаз Главы Кокуе, он почувствовал, как губы того отрываются от его собственных, и увидел кулак. Спасительный кулак. Он облегченно, чуть ли не страдальчески выдохнул и закрыл глаза руками, пытаясь оправиться, а потом решил посмотреть, кто его спас. «Господи, спасибо, кто э… ЗАНЗАС?!» — З-занзас?! — Заткнись, мусор, — голос Варийца был груб и тверд, как никогда, и Савада понимал, почему. Правда, его сейчас волновало не это: Занзас так сильно вмазал Мукуро, что тот отлетел к стене и упал на пол. На его щеке была ссадина, из губы текла кровь, а в голову был направлен Занзасовский пистолет. – Ты, мусор, как ты посмел сесть на мое место?! – Мукуро лишь тихо засмеялся и поднял голову. – Как ты посмел прикоснуться к нему?! – в глазах Занзаса пылал огонь лютой ненависти, палец так и норовил нажать на курок, в голове пульсировала кровь. Мукуро снова ничего не сказал, просто тихо засмеявшись. — Занзас, — Реборну не понравился такой расклад. – Именно благодаря ему у тебя будет ребенок. Так что будем считать это платой. — Я не собираюсь ему платить. Тем более таким способом. Тсуна понял всю напряженность ситуации и решил тоже поучаствовать в примирении. Он подошел к Занзасу, осторожно обнял за шею, и, прильнув к нежной коже ключицы, проговорил: — Занзас, опусти пистолет, он действительно много для нас сделал. — Заткнись мусор, — снова тот же ответ, – или ты будешь следующим. — Но, но Занзас, что я мог сделать?! — Я сказал, заткнись. Если бы я хоть каплю сомневался в твоей верности, ты был бы уже мертв. Тсуна облегченно вздохнул и, сцепив руки на шее Босса Варии поудобнее, проговорил: — Занзас. Отпусти его… зачем тебе марать руки? — Я просто пристрелю его. Ничего особенного, — усмехнулся тот. — Занзас, хватит! – Тсуна нахмурился и повысил голос. – Между прочим, я беременный, и мне нельзя волноваться! — А таким путем, ребенок, может, и не мой? — Я верен тебе, — серьезным голосом проговорил Тсуна. — Знаю, — ухмыльнулся Занзас и прижал Саваду к себе, не опуская руки с пистолетом. Неожиданно, тело Тсуны обмякло, он потерял сознание, и Занзасу пришлось держать его, чтобы тот не упал. Рука, в которой был пистолет, рефлекторно опустилась, и Мукуро, воспользовавшись замешательством, растворился в тумане. Варийский Босс подхватил Тсуну на руки и понес из кухни, однако на выходе остановился из-за неожиданной фразы: — И, кстати, ребята, завтра последний день вашего медового месяца. — Как так? – ошарашено спросил Гокудера. — Ну вот так. Месяц прошел. — Я и не заметил… Занзас кивнул и понес Саваду дальше домой. По пути тот очнулся с вопросом: «Что это было?», и Занзас понял, что это была лишь очередная иллюзия Мукуро, с помощью которой он сбежал. А еще он понял, что сегодня ночью получит свое в двойном размере.