Влюблюсь

POV Рома Курить хочу до одури, но в моих руках спит Женя, и я не смею даже двигаться, чтобы не разбудить его. Сегодняшняя ночь настолько потрясающа, что кажется нереальной. Я вообще до конца не осознаю, что он теперь рядом. И, более того, мы ближе, чем я мог мечтать. И его вкус на моих губах… Ох, Женя… Какие же долгие были эти месяцы разлуки! Болезненные. Потерянные. А кто виновен? Я… Кретин тупоголовый. Прижимаю его к себе, спящего. Целую в прикрытые веки, едва касаясь губами. Не буду спать, боюсь, что когда проснусь, это закончится. Когда открою глаза, пойму, что реальность не может быть так добра ко мне. Кончиками пальцев вожу вдоль его позвоночника, наслаждаюсь близостью. Отодвигаю мысли о его жене подальше. Ибо мысль о том, что он может кому-то другому принадлежать, травмирует меня до глубины души. Мне становится дурно… Он мой! И только мой… … — Рома, — толчок в плечо. Блять, ну что за привычка у всех будить меня тогда, когда я крепко и так сладко засыпаю? — Рома, — голос резче и точно не Женин… Расклеиваю непослушные веки, фокусирую взгляд, точнее, пытаюсь… А предо мной, как оказалось, стоит как минимум фурия. Рыжая копна волос ореолом вокруг лица, два горящих зеленых глаза, ей бы клыки да дым из ушей — был бы полный набор тогда. — Уже больше четверти века как Рома, — сажусь, кряхтя. Тело ломит. Спать хочу безбожно. — Женя в магазин пошел. — Ага… — зеваю и встряхиваюсь. Ну, пошел… а я тут причем? — И нам надо поговорить. — Угу… — глаза сами собой закрываются, а туловище склоняется обратно в мягкую теплую постель. — РОМА! — Я аж подскочил. И как он умудрился на такой-то бабе жениться? — Да слышу я, не ори, — кривлюсь, натягивая майку. — Если ты его обидишь, я тебя… — Уже угрозы пошли. Дальше что? — приподнимаю бровь. Глаза бы промыть… А то как слепой кот. — Ты не видел, как было больно ему. Не видел, как страдал он, рисуя твое гребанное личико, — а она еще и шипеть умеет. Занятно, да? Но ее слова задели меня. То, что Жене было больно, отозвалось у меня внутри. Сердце виновато сжалось… — Не видел… Но и мне тоже было несладко, я больше года искал его. — Ты, сукин сын, использовал его! Ты его шантажировал! А потом практически выставил за дверь! — Женщина, сбавь тон, утро ведь, а ты как сирена развопилась, — тру переносицу. Ненавижу вопли, мне сестрицы хватило… — Я тебе сейчас устрою сирену, — прищуривается бестия. Я не думал, что у моего художника столь паскудный вкус по отношению к женщинам. — Алиса, или как там тебя. Мы же цивилизованные люди, зачем голосовые связки напрягать-то так? Я тоже могу быть достаточно громким, но смысл слов от громкости вряд ли изменится, — спокойно произношу, сощурив глаза. — Я тебя предупреждаю. Если ты, сволочь, бросишь его, я найду тебя и порву. — Силенок-то хватит? — вскидываю бровь. Ее угроза так веселит. Сколько же раз я такое слыхал? — Хватит! — рявкнула она, да ойкнув, на пол осела. А я весь пыл растерял вмиг. — Эй, с тобой все в порядке? — помогаю встать, а она бледная, как полотно. Странное дело… — В порядке, я просто… просто… — Что ты просто? — Ничего. — Ты выглядишь бледно-зеленой и нездоровой, если уж честно. — Беременной… — поправляет меня она приглушенно и шепотом. А громче, чем крик. Оглушающе, словно вопль. Ребенок. У нее Женькин ребенок… Состояние, как будто мне булыжником по голове огрели, а после этого придавили бетонной плитой. Тяжело. Безвылазно. Безнадежно. Я настолько шокирован, что и двигаться не способен. Сижу, смотрю на свои руки, не моргая. Вот он, конец… — Ты чего застыл? — Он знает? — поворачиваю голову в ее сторону. — Нет, и я не уверена, что сейчас подходящий момент ему это говорить. — Странно, я думал, ты к нему поскачешь радовать такой новостью. А после — его в упряжку, а меня под жопу из дому. Он твой, Алиса, теперь точно твой… Я, конечно, сволочь, но не разлучник, у ребенка отца забирать не стану. — Он тебя любит. — Когда стоит вопрос ребром: ребенок или любовь, я думаю, ты не глупая и знаешь, что, а точнее, кого он выберет. Ты вообще как? Может, к врачу отвезти? — А кто тебе сказал, что я его перед выбором поставлю? Ты вообще слушать умеешь? И я в полном порядке! — опять закипает она. — Да ты чего опять пыхтишь, тебе-то я что сделал? — Я его люблю, а он любит тебя, а ты любишь его. Что тут неясного? Я ему счастья желаю. И я устала, чертовски сильно устала от грусти его глаз. Он слишком хороший, чтобы страдать. Слишком светлый, чтобы быть как туча. И все потому, что тебя, козла, любит! По-настоящему! Сильно, мать твою! Ты что думаешь, я не мечтала втайне, чтобы тебе автобус ножки переехал за то, что ты с ним сотворил? О, мечтала, еще как!!! А ты тут появился, обнадежил его и опять в кусты спрячешься?! Да я тебя… — Да не ори ты, — повысил я голос на нее, не выдержав. Наконец, режим самозащиты был включен. Нет, я все понимаю, но визжащая баба доведет до белого каления любого. — Я убью тебя. Задушу собственными руками. Расцарапаю смазливую физиономию и выколю глаза! — Тебя лечить надо, безумная, я и не собираюсь уходить, пока не поговорю с Женей! — рявкнул в ответ. Жалея, правда… она ж как-никак в положении. — Если попробуешь все испоганить, я тебе голову отгрызу, — кстати говоря, весьма зловеще прозвучало вместе со щелчком входной двери. — У вас все хорошо? — подозрительно спрашивает нас вошедший. — Да, — спокойно и в два голоса отвечаем. Зашибись… Хор, блять. Поворачиваемся друг к другу и неожиданно фыркаем от смеха. Прекрасно… Его жена меня до истерики довела… — Незаметно, — неуверенно отвечает Женька и идет на кухню. — Если ты скажешь ему… — шикнула мне на ухо рыжая. — Я тебя … — Убьешь, я помню, — оскалился и пошел следом за любимым. … Отобедали мы на удивление хорошо. Даже непринужденную беседу вели за столом. Но было заметно, что до комфортного, доверительного, дружеского общения нам еще ох как далеко. Алиса то и дело бросала двусмысленные взгляды в мою сторону. Следила, что-то подмечала. Напрягает это неслабо. Стою, курю на балконе. Седьмой этаж, высоко. Шикарно… И вид неплохой. Прохладный ветерок тормошит мои волосы, а уголек сигареты стремится вверх к фильтру. Что же будет дальше? — Ты когда домой собираешься? — обнимает меня сзади Женя, вырывая из раздумий. Какой же невероятный контраст между прохладным воздухом и его горячим телом. Переплетаю наши пальцы. Медленно поглаживая его ладонь большим пальчиком. Позволяю себе откинуть голову на его плечо, прикрыть глаза и выдохнуть дым… Хорошо… Уютно и спокойно. Стоял бы так вечно. — Прогоняешь? — с насмешкой спрашиваю, затягиваясь снова. — Нет. Просто если ты завтра поедешь, то я бы с тобой… Как раз на квартиру заскочить надо, — поспешно добавляет концовку. Словно, чтобы оказаться со мной в машине, нужен предлог. Неужели он думает, что я откажу ему? Или исчезну? Потянувшись, берет мою руку, держащую сигарету, и подносит к своему рту, втягивает в себя горький дым. А я под подушечками пальцев чувствую его мягкие теплые губы. Женя… — А сегодня ты не поехал бы со мной? — Не могу, работа… — выдыхает мне в шею. Столпом мурашек по коже. — Жаль… Но мне нужно сегодня быть дома. … Всего пара часов без него, а сердце уже медленно умирает от тоски, тело просится к его теплу. Однако, как не печально, улыбка не сходила с моего лица. Ведь теперь я знаю, где искать его. Я знаю, что он помнит, он любит и ждет. Его глаза просили вернуться. Его руки отказывались отпускать. Его губы оставили след на мне, как метку… Провожу пальцами по губам, прикрыв глаза. Я романтичный мудак? А плевать, главное то, что в моей жизни снова появился смысл. И я готов похоронить мечту, лишь бы быть с ним. Жаль, что я раньше этого не понял… жаль. Я потерял два года счастья. Теперь же все будет хорошо. Теперь я сделаю все правильно…