Счастье в руки не дается

— О чём это она? — Барона кроет. — И что говорит? — Ясно что: «подлец», говорит, «псих ненормальный, врун несчастный»… — И чего хочет? — Ясно чего: чтоб не бросал. — Логично. (с) Не знаю, как это работает, но отношения с людьми, начинающиеся со взаимного восторга, заканчиваются пиз*ецом, а со взаимного пиз*еца – восторгом. (с) David Garrett–Lose Yourself       Наверное, то, что воцарилось в огромном холле приемной «Юсал-газа», можно было спокойно назвать абсолютом тишины.       Кажется, даже кондиционеры умолкли и попытались вжаться в стену как можно глубже. Разрушал это волшебное безмолвие только мерный звук воды, капающей на пол с волос и лица Альберта Мстиславовича Соболева.       Мужчина, не мигая, не шелохнувшись, смотрел широко распахнутыми глазами на ничтожество, замершее перед ним и явно доживавшее последние секунды своей жалкой жизни. Глаза бизнесмена, теряя приятный синий оттенок, становились практически черными, с таким широким зрачком, что, казалось, вытеснил всю радужку начисто.       — П-простите… — заикаясь, начало свой финальный монолог обиженное судьбой существо. — Я н-не хот-тела…       Соболев медленно-медленно моргнул, так же медленно облизнул воду с мокрых губ.       Его всего лишь окатили холодной водой, но ощущение при встрече с этой дамой оказалось сродни удару топора по голове. С неплохого такого замаха…       В мозгу нашего героя, плавно, даже как-то странно плавно заполнявшемся пламенем гнева, мелькнула последняя мысль: «Навер-рное, не убор-р-рщица…»       И это действительно была совсем не уборщица.       От Альберта Мстиславовича, побелевшего кожей в цвет мела, заторможенно отступала к стене девушка. Была она такой маленькой и хрупкой, что на фоне огромной, высокой фигуры мужчины выглядела едва ли не как ребенок. Даже давно вышедший из моды брючный костюм из затравленно-выцветшей коричневой шерсти, мешком висевший на тонком теле, как ни силился, не добавлял ей веса.       «Ребенок», правда, оказался с подвывертом, потому как непонятно-темного цвета волосы были собраны в куцую косичку, которую в современности носили только женщины далеко за пятьдесят лет, а худенькое лицо, лишенное, однако, морщин, едва ль не вполовину закрывали огромные очки с хорошими такими диоптриями. Оттого и разглядеть глаза несчастной возможности не представлялось, понятно было только то, что вроде как они тоже темные.       Соболев сделал какой-то слегка неловкий шаг вперед, с хрипо-свистом набрал в грудь воздуха; девушка вжалась в стену, зачем-то отвернулась и зажмурилась.       — Вы… уволены… — на удивление сдержанным тоном процедил мужчина, и несчастная, приоткрыв один глаз, с выражением страха, смешанного с изумлением и даже возмущением, уставилась на собеседника.       — Простите?.. — брюнетка дернула плечом, но от стены не отошла, да даже второй глаз не открыла. — Как же Вы меня уволите?       — Немедленно… — растягивая слова и сокращая расстояние между ними до мизерного, почти мурлыкнул Альберт, и от мурлыканья этого едва не покрылся льдом и кулер, и стены, и пол под ними. — Вон отсюда.       — Вы никак не можете меня уволить! — суицидница чудом вывернулась из ловушки, наведенной большим мужским телом и стеной. — Нет, я понимаю, что Вы привыкли приказывать, но тут, увы, Вы совершенно бессильны.       Соболев, тупо смотрящий в то место, где была девушка, даже не заметил, как у него мелко-мелко задергалось правое веко, а на скулах зажегся бледный румянец. Медленно развернувшись к нахалке, Мстиславович с трудом сфокусировал взгляд в проекции ее шеи. Перед глазами у мужчины поплыли черно-золотые зигзаги.       — Я увольняю Вас немедленно. Более того, Вы никогда, нигде, ни при каких обстоятельствах не устроитесь больше на работу в этой стране и десятке пограничных государств. Повторяю в последний раз — вон!!! Иначе я лично спущу Вашу голову с сотого этажа!       — Поглядите! — в безусловно хромой на голову девушке-бабушке проснулся какой-то новый таракан. Тараканище даже. — Вершитель судеб выискался! Уволить Вы меня не можете просто потому, поди, что я на Вас, душегуба, и не работаю!!! И в жизни бы не работала!!! — как-то резво обратившись из затюканной жизнью овцы в мелкую, но очень злую кошку, брюнетка сама подскочила к обалдевшему Соболеву и едва не ткнула его пальчиком в грудь. — Знала бы я, когда собиралась сюда, что Вы такой истерик, да в жисть бы не потратила тысячу рублей на маршрутку!!! Так что за вылитый на Вас стакан воды даже извиняться не стану! Это мне моральная компенсация! — заметив, что мужчина все-таки сделал вдох, девушка вняла инстинкту самосохранения и моментально сделала пару шагов назад. — Приятный бонус! — надев на лицо ехидную улыбку, абсолютно отчаянным жестом она оправила очки и вскинула подбородок.       Альберт, тяжело сглотнув, окончательно запутавшись в захлестнувших его эмоциях, сделал внезапно-резкий шаг вперед и… поехал.       На воде пролитой поехал.       Очкастая восторженно взвизгнула и закрыла рот ладошками.       Любой бы на месте председателя правления «Юсал-газа» непременно упал бы навзничь. Но Альберт Мстиславович открыл в себе внезапный талант эквилибриста. Причудливо и гибко изогнувшись в пояснице, мужчина сохранил равновесие и, выпрямившись, застыл напротив девушки каменным изваянием.       Черно-синие и невнятно-карие глаза пересеклись.       Через долгое мгновение рука Соболева потянулась вправо и назад, взяла что-то тяжелое. А уже через краткую секунду из огромного баллона воды, снятого с многострадального кулера, хлынули на голову девушки тугие потоки родниковой воды.       — Да Вы… Вы… Вы!!! — забормотала, переходя на крик, несчастная. — Я сейчас же…       — Умница! Повторяйте дальше за мной… — отбрасывая баллон, подходя к мокрой насквозь собеседнице, нежно-бархатно пел Соболев, возвращая ей ее же ехидную улыбку, — «исчезну с Ваших глаз долой!»       — Самоуверенное, беспринципное животное!!! — взвыла в припадке бешенства девушка, подскакивая к Альберту вплотную и едва не подпрыгивая, чтобы оказаться на уровне его лица. — Чтоб у Вас тут все погорело синим пламенем!!!       — Иного пламени и не держим, — окончательно развеселился Соболев. — Оревуар! Тысячу на маршрутку выдать?       — Засуньте себе Вашу гнилую тысячу в Ваш гнилой… — не договорив и не вытерпев, брюнетка все же подскочила и влепила мужчине звонкую пощечину.       Тут же метнулась вперед рука, перехватила беднягу за шею и, развернув в воздухе, с размаху впечатала тонко взвизгнувшее тело в стену. С грохотом и звоном опрокинулся кулер. Над красным от гнева лицом девушки замерло белое как скатерть лицо Альберта; в глазах бизнесмена полыхал уже настоящий черный пламень.       — Аличек… — дрожаще-надрывно позвали Соболева из-за спины. — Аличек, а что ты делаешь?.. Tarkan – Touch       Мстиславович, не ослабляя удушающей хватки, медленно повернул голову, и на застывшего с раскрытым ртом Валерчика уставились две пары глаз — безумные — черные и дрожаще-затравленные, те, что за залитыми водой очками.       Пальцы мужчины нехотя разжались, и девушка едва не рухнула с высоты на пол.       Валевский с выражением абсолютного ужаса в глазах рассматривал залитый водою пол, мокрого Соболева и совсем мокрую девушку, что, хватаясь руками за горло, отползала за него, за Валевского.       — Выброси ее из здания, иначе я за себя не ручаюсь, — потихоньку приходя в себя, Альберт и сам с легким недоумением смотрел вокруг.       — Я думаю, что она способна уйти сама, — Николаич подошел к другу. — У нас проблемы.       — Да ну?!! — Мстиславович развел руками, как бы охватывая антураж целиком.       — Ну да, — Валерчик посерьезнел. — На проводе Бэй Хуйцзы!       — Ну ничего, — попытался успокоить друга магнат. — Живут и не с такими именами.       — Проблема не в имени! — едва не заорал Николаич.       — И в чем проблема? Я сам его вызвал. Мы сегодня или подписываем с ним контракт, или теряем девяносто миллиардов. Все из-за вас, придурков.       — Возможно и из-за нас, — Николаич оскалился. — Только тебе бы знать, что наш переводчик с утра лежит в реанимации токсикологической. Новый год!!! И потому с Хуйцзы говорить мы не можем. Он принципиально не использует международные языки.       Насмешливое лицо Соболева, в момент утратив самоуверенность, заново побледнело в чистейший мел.       — Все… пи*дец проекту… — Валевский закрыл глаза и сжал губы.       Альберт опустил взгляд в пол, все лицо мужчины выражало только одно — напряженную лихорадочную русскую думку.       — Постойте! — нежданно очнувшись, Николаич бросился к дверям лифта, в который уже почти зашла мокрая девушка. — Вы же на должность секретаря Соболева приходили?       — И? — брюнетка сняла с себя пиджак, занесла руку над кнопкой первого этажа.       — И Вы ведь можете знать языки?       — И? — так же бесцветно, совершенно потеряв интерес к «Юсал-газу», ответствовала собеседница.       Соболев медленно поднял голову и с полным неверием уставился на Валевского.       — Китайский язык есть в числе Ваших талантов? — уподобляясь тонущему, что цепляется за последнюю хрупкую соломинку, едва не простонал Валера.       — Предположим, — девушка перевела взгляд на Альберта. — Цао!!! Щи джеянг ха! — на чистом китайском выдала брюнетка и рассмеялась.       — Ура!!! — не обращая внимания на раздавшееся позади него глухое рычание начальства, всплеснул руками Николаич. — Вы не сможете оказать нам услугу?       — Нет! — резко оборвала радость Валерчика девушка и махнула перед его носом мокрым пиджаком. — Пусть он меня попросит!       — Да я лучше потеряю девяносто миллиардов, чем обращусь к помощи этого… существа! — на весь холл проорал Соболев. — Леди, кнопка первого этажа подсвечена зеленым, не стесняйтесь, нажимайте! Там еще цифирь «1» прорисована.       — Удачки! — зло рявкнула из-за закрывающихся дверей брюнетка.       — Алик!!! — Валера с видом бешеного бурундука обернулся к другу. — Алик!!! Окстись!!! Там же еще саудиты сидят, Алик!!! Йемен! Откуда они взялись, их никто не зва-ал?!! Господи-и-и!!! — вцепившись в волосы, Валевский начал оседать на подгибающихся коленях. — Черт с ними, с деньгами!!! Но имидж компании?! Ну что тебе стоит?! Ну потерпи, Христа ради, ее часа полтора, потом я даже вместе с тобою свезу ее в полесье, Аличек!!!       С минуту Соболев стоял и смотрел на полупустой баллон из-под воды.       — В полесье, говоришь… — задумчиво выдал он наконец и, помолчав, стремительным шагом направился к лестнице вниз.       Когда он удивительно быстрым бегом миновал все сто этажей и вылетел в безразмерный холл первого этажа к стойке администратора, то на какое-то мгновение подумал, что опоздал. Но через секунду его острый взгляд выцепил знакомую мешковатую фигуру за одной из колонн. Переведя дыхание, Альберт двинулся вперед, делая свой шаг едва ли не бесшумным. Добравшись до колонны, мужчина прислушался и замер.       — Вика, привези мне, пожалуйста, новую одежду, свитер, джинсы и обувь! Все промокло! — просила кого-то в трубку несчастная девушка. — И трусы тоже привези… чт-то?.. в смысле… Ну да, я была на собеседовании у Соболева, все верно… Что?!! Вика, ты в своем уме?! Что значит, как я до такого докатилась?! Он вообще не при чем! То есть… Это, да, из-за него… Вика, черт, долго объяснять, просто одежду привези, я по дороге расскажу… В смысле, понравилось ли мне?!! — голос брюнетки перешел на разъяренный шепот. — Что ты мелешь?! Как с ним может что-то понравиться?! Самовлюбленный козел!       Тут Соболев заново побледнел, стиснул кулаки и застыл почти впритык к мрамору колонны с другой стороны от нахалки.       — Я таких мудаков сроду не видела! — забыв себя, продолжала делиться впечатлениями девушка, а Альберт, в котором уже опять клокотала прежняя ярость, пересилил себя и сделал пару шагов назад, пятясь от едва не случившейся «мокрухи».       Почему она так легко выводила его из себя, мужчине было совершенно непонятно. В каких угодно переговорах он умел держать себя в руках, но тут…       — Что? — голос девушки стал тише. — Похож ли он на журнальные обложки с ним? — донеслось до уже уходящего Мстиславовича. — Нет… он… намного красивее в жизни… — каким-то растерянным голосом выдавила из себя брюнетка, и Соболев в изумлении остановился. — Он такой, Вик, высокий, сильный… Сумасшедше красивый… Я таких мужчин не видела…       Альберт сам не понял, как его губы растянулись в хищную улыбку, которой он не пользовался, казалось, уже лет сто.       Мужчина медленно развернулся к колонне и прищурил синие глаза.       — Нет! — снова взвыла в динамик девушка. — Трусы мои тут не при чем!!! Просто привези, мать твою…       А потом трубочка как-то сама собою взмыла вверх, несчастная заторможенно повернулась и распахнула губы — перед нею стоял председатель правления «Юсал-газа» и прикладывал ее сотовый к своему уху!       — Виктория…. — неотрывно глядя в глаза обалдевшей девушки своими невозможно яркими, невыносимо манящими глазами, начал бизнесмен, и если бы человеческий голос можно было бы сравнить с бархатом, то из уст Альберта лился сейчас самый черный, самый тягучий и мягкий бархат на свете… — Это Альберт Мстиславович Соболев. Будьте так любезны, через двадцать минут привезите то, что просит Ваша подруга. Дело в том, что я бы и сам ее одел… Но, к сожалению, все мои женщины куда крупнее нашей с Вами прелестницы, и подходящей одежды в офисе не найти. Не вскрывать же мне «Детский мир», ей-Богу? Да, и трусы тоже, пожалуйста, захватите. Затрудняюсь предположить, как вы привыкли одеваться, но у нас в компании, знаете ли, определенный дресс-код.       Закончив разговор, мужчина протянул телефон немигающей брюнетке.       — Как Вас зовут? — продолжая едва заметно улыбаться, зачем-то уточнил Соболев.       — Софья…       — …дальше? — улыбка мужчины становилась по-настоящему убийственной…       — Софья Михайловна Снежинская… — несчастная с третьей попытки «соскребла» с большой изящной ладони Соболева свой телефон.       — Прекрасно! — восхитился бизнесмен. — Софья Михайловна, я все переосмыслил и вполне готов принять Вас на работу на этот день. Вы же за этим приходили?       — А я не хочу! — поправив волосы, девушка вскинула подбородок и уперла руки в бока.       — А мне кажется, что хотите, — не согласился Альберт, скользя своими волшебными глазами по телу несчастной.       — Креститесь! — рявкнула брюнетка и приосанилась. — Вам кажется.       — Я компенсирую Вам проезд на маршрутке… — убалтывал Соболев.       — Мне Ваша тысяча… — начала было бедняга.       — Я куплю для Вас весь уренгойский парк маршруток, коли Вы к ним так неровно дышите! — по всему было видно, что мужчина вот-вот покатится по полу от смеха.       — Привыкли, да, что все купить можно?! — девушка подпрыгнула к нему и сильно запрокинула голову. — Вот Вам и экспресс-курс от жизни — не всё!!!       — Я Вас умоляю, — лениво ответствовал Соболев. — У всего есть своя цена. Тем более у Вас.       Темные глаза снова скрестились с безмятежно-синими.       — Пожалуй, да… — брюнетка как-то ехидно улыбнулась и сделала шажок назад. — Я вполне готова Вам продаться.       — Ну вот, — Альберт развел руками. — Что и требовалось доказать. Сколько просит Ваша душа?       — Три месяца! — она уже даже не улыбалась, а самым настоящим образом скалилась.       — Три месяца? — Мстиславович нахмурился. — Три месяца чего?!       — Я согласна помочь Вам сегодня, но с условием заключения трудового контракта на три месяца. Я буду при Вас ровно три месяца. Не уборщицей, не барменом, не шофером. Только личным помощником и секретарем. Три месяца! Это моя цена: видеть Ваши муки установленный мною срок.       — А Вы не перегибаете ли?! — Альберт потемнел лицом.       — Нисколько! — храбро ответила девушка. — Иначе Вы выйдете сегодня бóльшим проигрышем. Согласитесь, девяносто миллиардов долларов, что Вы проиграете моей тысяче рублей — это легкий перебор? Нет, если для Вас проигрывать привычно, то…       — Я Вас сожру за три месяца… — в голосе Соболева зазвучали хриплые нотки. — Вы не представляете, что я с Вами сделаю…       — Не знаю, как со временем у Вас… — брюнетка деловито поглядела на свои часы, — но у меня время — деньги. Так что?       — Ну хорошо, — подумав, хрипло ответил Мстиславович. — После «испытательного срока» я попрошу Валерия Николаевича пристроить Вас в хорошую психиатрическую клинику. Помощь Вам понадобится.       — Ваша забота не знает границ! — девушка прижала кулачки к груди.       — Нам пора! — Соболев шагнул вперед и, грубо ухватив собеседницу за руку, поволок ее к лифту. Judas Priest – Lost Love       С силой шлепнув по кнопке вызова, мужчина уставился на табло над дверями и стал гипнотизировать сменяющиеся цифры этажей.       — Альберт Мстиславович, — тихий нежный голос вывел его из состояния, близкого к убийству. — Может, горячего чаю с мелиссой? — мужчина опустил потемневшие глаза на спутницу и едва не щелкнул зубами — весь вид ее демонстрировал самую глубокую заботу. — Успокаивает неплохо…       Впихнув девушку в лифт, даже глазом не моргнув, когда она зацепилась коротким каблучком о порог и едва не упала, Соболев влетел за нею следом и так грохнул о «сотый этаж» кулаком, что металлическая панель слегка продавилась под силой его удара.       — Не обольщайтесь, Софья, — процедил он сквозь зубы, делая шаг к держащейся за ушибленный локоть брюнетке и заставляя ее отступить к зеркальной стене, прижаться к ней спиною, — за один этот день я мог бы заплатить Вам столько денег, что Вы бы спокойно купили себе уютную квартирку, отличную машину, новый гардероб и год бы жили безбедно, не работая вовсе. Но коли Вы решили показать клыки, то не удивляйтесь, если помимо психиатра Вам понадобится и хороший стоматолог.       — Пожалуй, еще валериану с липой добавить надо, — вжимаясь в стену, дрожащим голосом прошептала девушка, отворачиваясь и жмуря глаза.       — И будьте добры! — мужчина одной рукой дерзко сорвал покрывающий ее плечи мокрый пиджак, второй бесцеремонно смахнул с худенького лица собеседницы очки. Она громко взвизгнула. — Не позорьте меня таким внешним видом!!!       Вскинув голову, он посмотрел в «незащищенные» глаза девушки и осекся. Брюнетка, закрывая дрожащими руками грудь, просвечивающую сквозь мокрую белую блузку, подняла огромные глаза на мужчину.       Карие, темно-карие, близкие даже к «красному дереву»…       Из ослабевших пальцев Соболева выпал на пол скомканный пиджак, вылетели из другой руки очки.       Влажные выбившиеся из косы волосы, оказавшиеся самым темным «шоколадом», налипли на аккуратное лицо девушки, слегка полноватые губы.       — Мокрый порох… — испуганные ее глаза с мелькнувшим в них странно-нежным выражением скользнули по взъерошенным водой волосам мужчины.       — Что?! — Альберт, очнувшись от непонятного наваждения, сделал шаг назад, резко нагнулся и, подхватив брошенные вещи, грубо вручил их брюнетке. — Обещаю, Вы сами сбежите от меня, не пройдет и недели. Неустойку платить не стану!       Девушка хотела было что-то ответить, но раздался звук «смс», и она, достав телефон из мокрого кармана брюк, уставилась в экран дешевого сотового.       — На меня извольте смотреть, когда я к Вам обращаюсь!!! — взревел мужчина.       — Да-да, минуточку… — пробормотала несчастная, быстро отбив «ответ» и вскидывая глаза на разъяренного Альберта. — Так и… — громко сглотнув, брюнетка протянула маленькую ладошку бизнесмену. — Заключаете ли Вы со мной контракт, Альберт Мстиславович Соболев, Председатель правления «Юсал-газа»?       — Заключаю, — сильная мужская рука до хруста сжала хрупкую женскую ладонь. — Вас будет кому оплакивать, надеюсь?

***

      На экране спрятанного за спиной девушки смартфона загорелось новое сообщение, выдавая краткую переписку:       «Ну и чего там?»       «Есть контакт =)) Ты был прав, отправив для разведки Вассаго. Он действительно «меня» ненавидит :-(»       «Значит, знаешь, что делать. Тебе не привыкать, маська >:-)       Зы: остальные уже на местах. Постарайся не заржать))))))» 肏! 是这样啊! (кит.) – Бл*-я, так вот в чём дело!