Гном

      Сны о нем всегда были такими прекрасными, прозрачными… Невинными… В них ему всегда было семнадцать. Вот и сейчас его лицо, освещенное первыми лучами, казалось таким молодым, словно я проснулся в прошлом.       А может… Это мираж, как ночной сон, и стоит мне прикоснуться к нему, и он растает, рассеется, как утренняя дымка?       Слегка потянувшись, я едва коснулся его губ, его ресницы дрогнули, и он резко отстранился, присев на постели.       — Черт, испугал, — он нервно поправил волосы и, снова глянув мельком на меня, уставился на входную дверь. — Будешь кофе? Поспи минут десять, я позову.       Сам спросил, ответил и единолично принял за меня решение. Где вчерашняя нежность в глазах? Где «останься ради меня»? «Испугал» — вот ответ и реакция на мое прикосновение. Черт!       Сергей вышел, а я, как истукан, еще минуту лежал и не мог понять, что происходит. Ответ на все пришел сам собой, когда, не став дожидаться приглашения, я вошел на кухню. Мишка, стоящий в одних трусах, повернулся на звук открывающейся двери и по-идиотски заулыбался:       — Хай! Как спалось? — я молча осмотрел его с ног до головы. Трусы, надетые наизнанку, подтвердили мои догадки. — Мы тоже повырубались, как только закончился матч. Спина болит, я спал на полу.       Сегодня день такой? Почему все задают вопросы и сами на них отвечают? Спина, пол. Он думает, я последний идиот? Мне ли не знать его привычку по утрам надевать шиворот-навыворот трусы. И уж мне ли не знать, зачем он их снимал. Они издеваются?       Отвернувшись, я подошел к мойке и, достав стакан, открыл фильтр. Дверь скрипнула, и раздались шаги. Тихое «Что?» и снова тот же вопрос: «И что?».       Да, у меня действительно плохо с юмором, но с фантазией намного лучше. Я словно видел сейчас, как этот чертов Виталик вошел в дверь и чмокнул моего Мишку в щеку. Тот в ответ скривил недовольную рожу, на что и получил «Что?». Кивок моего «верного» в мою сторону и снова: «И что?».       А действительно, что? Кто я, в конце концов?! Идиот, которому рога подошли бы идеально? Или придурок, который возомнил, что нравится кому-то?       — Так это Серж оккупировал ванную? — снова раздался противный голос Виталия. — Интересно, во что он так сильно вляпался?       Я даже спиной чувствую, как он пялится на меня.       Хочешь ответа?       Повернувшись к ним лицом, посмотрел на парочку напротив и сделал глоток.       — Тебе, между прочим, помыться бы тоже не помешало, — сделав еще глоток, обратился уже к Мишке: — Тебе не противно было с ним?       Я не стал уточнять что. Мишка опустил голову, а потом поднял. На губах — улыбка, а в глазах — ни капли сожаления.       В комнату вошел Сергей, обернутый полотенцем. Тишина. Я пью воду и смотрю на троицу. Они тупо стоят и улыбаются, глядя на меня.       Им весело? Да?       Я не дурак, я все понимаю. Хотя постойте… Именно я здесь и есть идиот.       Тихо, без скандала. Это было единственно правильное решение. Уйти и даже не хлопнуть дверью. Сдерживать себя до последнего. Лишь только на ступеньках на его «Гном, постой!» ответить:       — Ты доволен? Ты этого хотел?