Гном

      Думал ли я о сестре, когда влюбился в ее парня? Естественно, только сказать, что эти мысли были хорошими — это просто соврать. Тогда она мне казалась взбалмошной, эгоистичной особой, которая не заслуживает, чтобы рядом был такой парень. Да, для меня он был идеалом во всем. Даже не внешность была главной, хотя и это подпадало под этот критерий, он был добрым. Чего бы ни хотела Светка, он выполнял. В отличие от него, меня ее сдвиги раздражали. Поэтому сожаления за свое чувство к ее парню я не ощущал. Я с легкостью перетягивал одеяло внимания на себя.       Что же до ситуации, которая произошла сейчас, я задумался об этом, лишь когда закрылась входная дверь за сестрой. Если уж на то пошло, я и сам час назад не представлял, что такой вариант возможен. Я и Сергей. Это была лишь мечта, несбыточная фантазия, наваждение длиной в пять лет, но сейчас это все было реально и находилось за дверью в ванной комнате. Кто, скажите, сумел бы контролировать свой разум в такой ситуации? Возможно, кто-то может, но я не вхожу в их число.       Даже поворот дверной ручки вызывает возбуждающий озноб.       — Ты чего так долго?       — Черт! — Я прикрыл рукой глаза, заметив, в каком виде он задал этот вопрос. — Ты почему голый?       Его мой вопрос даже не смутил, лишь слегка раздраконил:       — Я жду его как дурак, а он еще вопросы задает? Кто из нас гей, в конце концов? Или геи совместный душ не принимают?       — Ну, извини, я не ожидал! А если бы Светка вошла?       — А что она нового увидела бы?       Я слегка отвел ладонь от глаз и посмотрел на идеальное тело, перепачканное мной. Может, она и видела это раньше, но сейчас это все было моим. Протяни только руку.       И я протянул. Рельеф грудной мышцы, ложбинка и кубики на животе…       Подняв взгляд, я встретился с его мутными карими глазами, полными желания.       — У тебя большая ладонь. Так не привычно… А пальцы такие длинные…       Его ладонь накрыла мою. Взяв за запястье, он приподнял ее, перевернув внутренней стороной вверх, и поцеловал прямо в точку, где пульсировала жила. В висках застучало. Его губы коснулись открытой ладони. Интимно… Сексуально…       Направив ее вниз, он продолжал смотреть мне в глаза, помогая моим пальцам скользить по его члену. Не разрывая зрительный контакт, его губы приближаются и…       Больше я не могу рассуждать, ловлю глотки воздуха и снова прижимаюсь к нему. Хочу! Хочу всего! Целую шею, опускаюсь ниже и ловлю кайф от его стонов, когда заглатываю его всего.       Как же он стонет, пытается ухватить меня за волосы, но, резко выгнувшись, кончает. Я сижу у его ног на коленях и вижу, как вздымается его грудь, как он вздрагивает от моего языка, слизавшего каплю на его животе. Что может быть сексуальней, чем любимый человек в экстазе?       — Черт, Гном! Это так…       Он, не договорив, дергает меня за руку и притягивает к себе. Целует нежно, ноги становятся ватными. Люблю его! Хочу его до боли в паху, и он это знает, потому что его рука уже нежно ласкает бугор в моих штанах:       — Гном…       — Что?       — Гно-м-м…       — Ну что-о-о?!       — Скажи, как сильно ты меня хочешь. — О-о-очень…       Губы, шея…       — Очень? — шепчет в живот.       — Очень-очень!..       Так сильно, как его, я никого не хотел. Никто не возбуждал меня так сильно, как он. Ни с кем я не кончал так быстро.       — Как думаешь, мы сегодня примем душ? — спросил он меня, сидящего полусонного на полу в ванной. Я лишь промычал ему в плечо, прислоненное ко мне. — Вот и я об этом…       Ночью по привычке спросонья я забросил ногу на его бедро, он убрал и вместо этого сам забросил на меня свою. Для меня было так ново чувствовать, как он подмял меня под себя и по-собственнически устроил голову на моей груди. Я боялся пошевелиться.       — Спи, — прошептал он мне на ухо, перед тем как поцеловать в висок.