Гном

      Можно о многом жалеть в жизни. О сказанном, недосказанном, что сделано, а чего не стоило предпринимать, но, ради бога, скажите, о каких сожалениях может быть речь в восемнадцать? Нет, мне не жалко рвать эти отношения, но гадкое ощущение на душе всё же возникло. Как бы там ни было, Миша раньше нравился мне, иначе я бы не стал с ним спать, тем более не терпел бы его шесть месяцев. Только… Есть вещи, которые неподвластны никому. Где-то прочел о «химии чувств», и это выражение въелось мне в голову. Пусть это звучит смешно, но мне кажется, что, когда нахожусь рядом с Сергеем, возникает какая-то реакция, и меня начинает тянуть к нему, словно магнитом. Сопротивление приближается к нулю, и я начинаю растворяться в нем. Нелепо? Может быть… Кто не испытывал подобного, не поймет.       Вот поэтому стараюсь не жалеть ни о чем. Сколько бы мы продержались с Мишкой, вопрос времени и терпения. Вариантов этого разрыва было очень много и один из них даже самый плачевный. Без преувеличения можно сказать, что рано или поздно он бы меня пришил. Было бы это в порыве ревности или неосторожное обращение с режуще-колющими предметами, или несчастное падение с кровати, пусть это остается лишь в догадках. Главное, что сейчас я сдержался и не стал ввязываться в выяснение отношений.       Обидно лишь одно — он прав. Прав во всем, но только кто хочет этой правды? Кому хочется знать сегодня, что будет завтра? Особенно если есть настоящее, и оно прекрасно. Это то, о чем ты мечтал — райское яблоко, в котором зародился маленький червячок сомнения.       Остаток дня я ждал вечера с волнением: «Что… Что дальше?» Даже смс на телефон: « Выходи. Я в машине» вызывала сомнения. Черная машина, полуопущенное стекло на водительском месте и карие глаза, которые сузились в подозрении, когда я подошел:       — Чего так долго? Садись, что встал?       — Я тут подумал… Может, лучше, если мы не будем светиться перед входом в магазин?       — Так-так… Что-то новенькое… — он посмотрел на меня и, надев солнцезащитные очки, прошипел сквозь улыбку: — Садись давай!       Зачем возмущаться?       Присев рядом с ним в машину, я посмотрел внимательней. Злится. Почему?       Только я хотел спросить, как в ответ последовал встречный вопрос:       — Что произошло?       — Ничего.       — Если «ничего», то к чему такие вопросы?       — Какие?       — Да брось! Я же говорил, что знаю тебя.       — Перестань, просто мне кажется, что могут подумать…       — Подумать? Что?! Не смеши меня! Ты хочешь сказать, что теперь мы должны за десять километров объезжать улицы, на которых находятся гей-клубы? Или делать вид, что незнакомы? Ты хоть сам понимаешь, что это нелепо?       Я все понимаю, только…       — Это ты не понимаешь. Может, для тебя это такая игра, а для меня это жизнь. И я бы не хотел, чтобы на меня показывали пальцем.       — Не хочешь, правда? Может, для начала снимешь эти штаны? Как для парня, который боится быть раскрытым, ты очень выделяешься внешним видом.       Дались ему эти штаны!       Я было хотел возразить, но он не оставил мне шанса, продолжив свою речь:       — Я вообще не понимаю, что поменялось с утра? Вроде тебя не сильно беспокоило, что о нас подумают, когда мы выходили из дома. Если уж на то пошло, то с «этим» ты ходил по улицам и ничего тебя не смущало. И вообще, почему мы это сейчас обсуждаем? Еще раз спрошу. Гном, что произошло?       — Ничего.       — Я заходил. Где ты был?       Сразу вспомнился рассказ теть Маши.       — На складе. — Не думаю, будто сейчас новость, что я сегодня не сильно хороший работник, его обрадует.       — А если хорошо подумать?.. Я намекну. К тебе кто-то приходил и… — Он сделал паузу, ожидая ответа.       Откуда… Ну, тетя Маша!       — А! Ты об этом. Так я выходил покурить.       — С кем?       — С Мишей. Он мимо проходил. — Сказал и сам понял, как это сейчас прозвучало. — Нам нужно было кое-что обсудить.       — Да? Интересно что? Не из-за этого ли ты выдаешь сейчас мне этот бред? Мне казалось, с ним вопрос уже решен или всё не так? — Он повернулся ко мне и снял очки. От этого взгляда меня обдало жаром и холодом одновременно. — Так или нет?       — А ты как думаешь?..       — Я хочу от тебя это услышать. Но не здесь. Дома. Пристегни ремень.       Ремень действительно оказался как нельзя кстати. Он гнал так, что на светофорах хотелось выскочить из машины. Сбавил он, только когда свернул возле своего дома в подворотню.       — Идем, — сказал он мне, заглушив двигатель.       — Я подожду в машине, — у меня в желудке штормило, и любое телодвижение могло плохо закончиться.       Сергей ничего не сказал, просто обошел машину и открыл мою дверь. Пришлось вылезть и отправиться за ним следом.       Он злится и при том очень сильно. Это видно. Начиная от кнопки лифта, которая ему чем-то не угодила, и заканчивая ключами, полетевшими на стол.       — Теперь говори! — он выдернул края рубашки из брюк и стал расстёгивать пуговицы на рукавах, при этом смотря на меня в упор.       — Я не знаю, что ты там подумал, но это никак не связано с Мишкой.       — А с кем тогда? — наступила очередь пуговиц на груди.       Взгляд сам перетекал вниз, как я ни старался смотреть ему в глаза. — Я, ты… Я подумал, что у нас ничего не выйдет…       Он прекратил эту отвлекающую процедуру с пуговицами, опустив руки.       — Почему, можно узнать? — в его голосе не слышалось больше злости. Словно переключатель сработал, и он снова стал собой. — Я сделал что-то не так?       — Нет-нет… Все просто отлично, даже страшно, насколько все было классно. Только… Понимаешь… Дело в том, что мы с тобой… — Черт! А это тяжело. — Как бы это сказать…       Я уже сам не понимаю, что хочу сказать. Его полуснятая рубашка только сбивает и мешает думать адекватно.       — Скажи как есть.       — Это касательно секса… Не думаю, что у нас получится.       Все! Сказал.       — Не получится, значит… — Он склонил голову и пристально посмотрел.       Черт!       — Что же помешает? Ты не хочешь меня?       — Хочу! — выпалил я и замер, посмотрев в его глаза и медленно опустив взгляд, проведя по его оголенной груди. — Черт!       — Тогда что?       — Я не женщина.       — Я заметил. Это особенно сейчас заметно. И знаешь что? Это мне нравится. — Он сделал шаг навстречу и оказался на расстоянии вытянутой руки. Он протянул руку и коснулся места, где джинсы предательски выпирали вперед. — Никогда не думал, что такая реакция на меня будет так заводить.       Чужая ладонь прижалась, и я не выдержал. Его грудь оказалась такой теплой. Ткань рубашки издавала цитрусовый запах. Захотелось утонуть в его райском аромате. Смуглая кожа. Стон и рука в моих волосах. Он позволяет мне вести. Лизнуть его сосок и потянуть вниз рубашку, оголяя тело, сводящее меня с ума.

***

      — Хорошая была рубашка. — Приятная ткань прошлась по моему животу, собирая остатки вязкой субстанции. — Удивительно, как она выжила после вчерашнего. Сегодня ей так не повезло.       Я не могу сдержать свой смех. Целую его губы и окончательно порчу рубашку, вытирая его в ответ.       — Отстирается. Проверено. А вот от ягод вряд ли.       — Кстати, о ягодах. Я купил целое ведро.       — Что?! Правда? Зачем?       — Ты же сказал, что родители убьют, а мне ты еще живым пригодишься.       Притянув к себе сильнее, он поцеловал так страстно, что, казалось, насчет "живым" он пошутил.       — Для чего же я тебе пригожусь?       — О-о-о! Думаю, я тебе найду применение. Особенно этим губам… Прямо сейчас…