Темные углы

На ужине Том ел с аппетитом, не отвлекался на мрачного Хэмсворта, болтал с Фрэн и отцом Бернардом, даже Мэнни включился в их разговор, и их конец стола то и дело взрывался приступами хохота. Хэмсворт же от этого смурнел еще больше, яростно орудовал ножом над бифштексом и со скрипом возил вилкой по тарелке, заставляя остальных морщиться. Только когда Фрэн сделала ему мягкое замечание, Крис присмирел, а потом и вовсе ушел, не съев и половины. Вечер продолжился еще лучше, чем начался. В этот раз отец Бернард не стал составлять компанию спивающемуся Хэмсворту, и вместо этого остался дома, чему Фрэн, да и Том были очень рады. Они проболтали около пары часов, запивая интересный разговор нежнейшим вином, и отец Бернард, расчувствовавшись, рассказывал Хиддлстону о том, какой красивой была ставшая уже их общей церковь, как живописно обвивал плющ стены часовни, и как все прекрасно будет, когда они закончат реставрацию. Том поддался его азарту и поднялся к себе в прекрасном настроении. Приоткрыв окно, чтобы впустить в комнату ночную прохладу и романтическое пение цикад и птиц, он уснул - быстро и крепко. Сначала Хиддлстону показалось, что начался дождь. Странное скрипение и глухие звуки – словно что-то барабанило по крыше и сточной трубе – заставило его мгновенно проснуться. Но за окном было тихо, занавески едва колыхались от легкого прохладного ветерка. Том было успокоился, пока окно не потемнело, а на фоне темно-синего ночного неба не показалась черная фигура. Грабитель! Том нащупал ночную лампу на тумбочке, дернул ее, но она не поддалась – шнур держался крепко. Поняв, что оружия у него нет, Хиддлстон тихо стек с кровати на пол и услышал тихий смех. Подняв голову и присмотревшись, Том узнал своего ночного гостя. В его комнате был Хэмсворт – огромный в ночных сумерках, пышущий злостью и источающий яростный аромат свежевыпитого виски. Том похолодел. Крис не контролировал себя и мог сотворить любую глупость. Холодок ужаса прошелся по спине Тома, заледенев в ногах, и он не смог двинуться с места. Крис же, рассмотрев его на полу, подошел, легко вздернул за воротник пижамы – новой, к которой Том едва успел привыкнуть после той, что так страстно уничтожил Хэмсворт, — и поднял, а потом швырнул на кровать и навалился сверху. Том ужом крутился под ним, пытаясь вырваться, но силы были не равны. Крис, прижав его к матрасу, почти вдавив в него, сжал Тома за щеки и заставил замереть, а потом, не давая передышки, начал целовать – гораздо жарче и яростнее, чем вчера. Том старался не открывать рот, не отвечать, царапал Хэмсворта короткими ногтями через футболку, но все было зря. Тело брало свое, и спустя пару минут сопротивления Том сдался и ответил на поцелуй. Губы Криса пахли виски, горчили, язык жестоко терзал рот Тома, Хэмсворт кусался, мял и гладил его через одежду, а потом, спохватившись, просто порвал на Хиддлстоне пижамную рубашку, добираясь до голого тела. Теперь его точно было не остановить, и укусы, сменяемые зализываниями, оказывались на ключицах и плечах Тома, на сосках и груди. Крис сжимал его ребра, водил раскрытой ладонью по животу, забираясь пальцами под плотную резинку штанов, и стянул их. За все это время Крис не произнес ни слова, и тишину спальни нарушали только его жаркое дыхание и жалкие стоны Тома. За них было стыдно, но он ничего уже не мог поделать. Хэмсворт провел рукой по его паху, цепляя ногтями аккуратно подстриженные волоски, обхватил вставший член и аккуратно – в противовес бушующим в нем злости и похоти, — провел сжатой ладонью по крепкому стволу, открывая влажную головку. — Крис, — тихо застонал Том, боясь разбудить спящих внизу отца Бернарда и Фрэн, а еще больше – нарушить хрупкий мир между собой и Хэмсвортом. – Крис! — Заткнись, — грубо ответил тот и снова поцеловал Хиддлстона, разом пресекая все возражения. Ему удалось. Том замолчал и неверяще трогал истерзанные губы пальцами. Крис тем временем подвинулся, стянул футболку и, чертыхаясь, джинсы, а потом ловко перевернул Тома на живот и стащил с него штаны до конца. Том чувствовал себя марионеткой, которую кукольник вертит, как вздумается, совершенно не считаясь с чувствами своей игрушки. Но Хиддлстон не был бревном, от действий Криса ему было жарко и страшно, особенно – и вовсе не в переносном смысле – за свой зад, с которым Хэмсворт явно не собирался церемониться. Так и оказалось. Крис, поднявшись и встав на колени рядом со стреноженным Томом, раздвинул его ягодицы и щедро сплюнул туда. И это было одновременно противно и возбуждающе. Теплая вязкая слюна стекала по расселине от копчика до яиц, и Крис, нисколько не стесняясь, размазал ее вокруг сжавшегося отверстия, а потом и проник туда пальцами, раздвигая неподдающиеся пока стенки. — Ты же меня порвешь, — почти провыл Том, но и это сделал шепотом. — Нет, — коротко ответил Крис, и спорить с ним таким было невозможно. Он достал из кармана валявшихся тут же, на кровати, джинсов презерватив и показал его Хиддлстону. — Он со смазкой. Этого и в лучшие времена было бы мало, но сейчас, что странно, Тома это успокоило. Особенно после того, как вымазав в слюне два пальца, Крис начал его растягивать - и неожиданно нежно. Том, истосковавшийся по сексу, подавался на них, расслаблялся почти против воли. Когда Хэмсворт, уже знавший, как именно довести его до полного беспамятства, начал массировать простату, Том сдался окончательно и застонал в голос. — Тихо! – шикнул на него Хэмсворт, но впустую. Задница сжималась вокруг пальцев Криса, впускала их в себя с невероятной щедростью, и когда в нем оказалось уже три, Тома почти подкинуло над кроватью. Он чувствовал ставшую ему необходимой плотность внутри, поддавал вверх бедрами, чтобы до конца надеться на трахающие его пальцы, и Крис убрал их. Он разорвал упаковку презерватива, раскатал его по члену, а потом сплюнул в ладонь и провел ей по резинке, добавляя к смазке собственную слюну. Еще один отвратительный, но возбудивший Тома сильнее, плевок оказался на его заднице, и Хэмсворт, поддев кончиком пальца стекающие капли, практически впихнул их в зад Тома, смачивая ее внутри. Когда раскрытой и расслабленной дырки коснулся кончик члена с натянутым на него презервативом, Том развел ноги и сам сдвинул вниз подушку, чтобы подложить ее под живот. Хэмсворт хмыкнул, но ничего не сказал, а потом, оттянув в сторону левую ягодицу Тома, начал пропихивать в его зад член. Получалось туго и почти больно, но от каждой искры этой боли Хиддлстон заводился и принимал ее с наслаждением. Это было ему нужно, по-настоящему необходимо, чтобы почувствовать, что все это происходит на самом деле, что Крис сейчас возьмет его – как раньше. Но понимание того, что все это не похоже на их прошлый секс, отрезвляло, и Том запретил себе думать об этом. Он хотел Криса, он хотел, чтобы Крис трахнул его, и если ради этого придется немного поступиться честью, то Том был к этому готов. Хэмсворт расположился над ним удобнее, уперевшись руками по бокам от Тома, и двинул бедрами, вгоняя член до конца, а потом мучительно медленно вышел. Том дернулся, не выпуская его из себя, расслабил задницу и сам толкнулся бедрами вверх. Крис, поняв, что его нежности сейчас никому из них не нужны, взял такой дикий темп, что Тому не оставалось больше ничего, как, обмякнув, принимать в себя крепкий ствол, тихонько подвывая на быстрых толчках. К счастью, даже одурманенный желанием, Крис оказался осторожен, боль прошла, оставив только ощущение сводящего с ума удовольствия. Том растворился в нем, отдавался с не меньшей страстью и жалел только о том, что ему нельзя потрогать Криса, провести руками по вздувшимся мускулам, по напряженному животу. Касаться себя Тому было не нужно – член стоял, как каменный, капли смазки уже украшали простыню, а яйца подтягивались, подстегивая наступающий оргазм. Хэмсворт, перенеся вес на левую руку, правой подхватил Тома под живот, приподняв и прижав к себе. Его хриплое дыхание раздавалось над ухом Хиддлстона, а следом и зубы Хэмсворта прикусили мочку, заставив Тома хрипло и надсадно застонать. Крис гладил его по животу, несмело кружил по паху, пока не сжал его член в кулаке и не начал двигать им в такт своим рывкам внутрь. Это длилось, казалось, бесконечно, но все равно закончилось слишком быстро. Том, почувствовав, как от силы оргазма на глазах выступают слезы, сжался, окутав Криса собой, выгнулся в его руках натянутым луком и кончил, заливая простыню спермой. Крис застыл над ним, не двигаясь, пережидая его судороги. Расслабившись, Том почувствовал, как у Хэмсворта дрожат бедра, а член, все еще сжатый внутренними мышцами, вздрагивает, выплескивая сперму. Крис, хрипло дыша, отодвинулся, освобождая Тома, сел на край кровати, стащил презерватив и завязал его. Тыльной стороной ладони Хэмсворт вытирал взмокший лоб и все пытался привести дыхание в норму, когда Том, с трудом поднявшись, положил ладонь ему на плечо. Неизвестно, на что он рассчитывал. Видимо, просто поверил в чудо, в то, что теперь у них с Крисом все будет, как прежде. Но Хэмсворт, на корню давя надежды, сбросил его руку и тяжело поднялся. Он, все еще молча, вытащил из-под Тома свои джинсы, поднял упавшую на пол футболку, замешкался, обуваясь и поднимая наполненную своей спермой резинку. Хиддлстон же, понимая, что ничего не изменилось и Крис просто утолил свои первобытные желания, рухнул в постель, пряча лицо в подушке. Животом он чувствовал мокрое пятно от своего семени, но двигаться было тяжело, а на душе стало совсем тяжко. Он не видел, а только слышал, как Крис снова вылез в окно, не сказав на прощание ни слова. Тома мутило от всего случившегося, от себя, от поведения Хэмсворта, пока его не осенило. Крис не просто так пришел к нему. Он тоже скучает, ему тоже плохо, но обида не дает ему пойти навстречу. И при этом он не может пройти мимо него, Криса все еще тянет к Тому, пусть даже так – по-животному. Отчаянная надежда снова пустила ростки в душе Хиддлстона, и он с нетерпением ждал утра, чтобы все-таки поговорить с Крисом, достучаться до него и его захлопнувшей бронированные створки души. Утром Том проснулся под пение птиц за окном, все еще открытым и таящим в себе все тайны этой ночи. Под переливы соловья Хиддлстон умывался и одевался, чувствуя себя Золушкой в преддверии первого бала в королевском дворце. Он спустился в самый разгар завтрака, принял у Фрэн чашку ароматнейшего и крепкого кофе и сел за стол, наслаждаясь видом хмурого Криса, который даже не поднял головы, чтобы ответить на приветствие. Но это не испортило Тому настроения. Впервые за последнее время он был по-настоящему воодушевлен и открыт душой, и уже никому не позволил бы плюнуть в нее. Они с отцом Бернардом весь день провели на стройке, не столько командуя, сколько помогая, и Тому был приятен физический труд – он слишком засиделся в пыльной библиотеке, а тело, вымотанное за ночь, просто пело. Том то и дело ловил на себе хмурые взгляды Хэмсворта – наконец-то! Крис уже не скрывал их, и каждый раз, когда Том оборачивался и встречался с ним глазами, его это смешило. Хэмсворт был очень прост, и в этом была его настоящая прелесть. Хиддлстон прекрасно понимал, что тот сдается, еще немного – и он даже согласится его выслушать, а там-то уж Том найдет, как объяснить роковое стечение обстоятельств. К вечеру Том утомился и почти валился с ног, ел за троих и зевал, отчаянно мечтая о душе и мягкой перине. На Хэмсворта он уже не обращал внимания, но, поднявшись к себе, запер окно. Крису пойдет на пользу – пусть подумает на свежую голову. Проспав часа четыре, Том понял, что голоден. Он проснулся от бурчания в желудке и тихонько, стараясь не разбудить хозяев дома, спустился на кухню. В холодильнике стояла плетеная миска с домашним печеньем, и Том, недолго думая, достал его и бутылку молока. Пусть оно будет холодным, зато с ним печенье Фрэн было в сто раз вкуснее. Оборачиваясь и закрывая дверцу холодильника ногой, Том едва не рухнул на пол. В неверном и тут же погасшем свете он успел увидеть Криса, сумрачно смотревшего на него. Хэмсворт сидел за кухонным столом, покручивая в руке бутылку пива, на удивление, не открытую. — Что ты тут делаешь? — Зачем окно закрыл? Думал, еще раз приду? Тому стало смешно. — А как же ты узнал, что окно заперто? Успел постучать, но никто не открыл? Крис не ответил, но Том и без того понял – он пробовал. Но створки были заперты, а разбивать стекло Хэмсворт не решился, боясь всех разбудить. — Спокойной ночи, — пожелал Том, решив поесть у себя в комнате – подальше от насупившегося Криса. Но далеко уйти у него не получилось. Хэмсворт в два шага догнал его, вырвал из рук бутылку и миску и швырнул их в мойку. Все, что было дальше, происходило в полной тишине, которая могла бы дать фору той, что царила в мансарде Тома вчера. И снова было слышно только пыхтение и звуки толкающихся тел. А потом Том, усмехнувшись про себя, сам сел на стол и расстегнул пижаму. Крису не нужно было другого приглашения, он распластал его по столешнице и так же ненасытно, как и в прошлый раз, прижался к его губам. Хиддлстон, то и дело больно ударяясь затылком о стол, когда Крис был особенно резок, думал, что он наутро скажет Фрэн, а потом – когда толчки Криса стали совсем рваными, а у самого Тома похолодели и чуть скривились ступни – перестал переживать. Пролитое масло, да с кем не бывает? И никому бы в голову не пришло, для чего именно Хэмсворт его использовал. Следующее утро несло в себе тайну. Том спускался в столовую и думал, как же поведет себя сегодня Крис, и был вовсе не удивлен, не встретив его вовсе. Хэмсворту было или стыдно, или… Хотя другого варианта не было. Ему было стыдно или перед Томом, или перед самим собой – за то, что не удержался. Но Тома это только радовало. Вместо безразличия и замкнутости он начал получать от Криса хоть какие-то чувства, а четверть внимания – уже половина успеха. Поэтому Том, не теряя присутствия духа, снова отправился на стройку, зная, что встретит Хэмсворта там. Но что-то пошло не так. Криса не было видно, а Мэнни, у которого Том по секрету спросил, где тот может быть, сказал, что Хэмсворт с самого утра работает внутри церкви и носа не кажет на свежий воздух. Тома это немного разочаровало, но утешало то, что вечером они снова встретятся. А пока он решил сверить план и рисунки внутренней отделки с тем, что уже сейчас было в церкви. И это желание было никак с Крисом не связано. Совсем. Аб-со-лют-но! Хотя это, конечно, было ложью. Тому очень хотелось увидеть Криса при свете дня. Пусть даже он будет ограничен столбами солнечной пыли, мерцающей в лучах, прорывающихся через обломки крыши. Том осторожно пробрался в церковь, стараясь не привлекать лишнего внимания и застать Криса врасплох, и у него получилось. Он брел вдоль полуразрушенных стен, глядя на то, как на расчищенном в центре зала месте Крис что-то увлеченно строгает. Тома всегда завораживал вид работающего Хэмсворта: напряженные мускулы, задумчивый вид, промокшие от пота майки, — о, в это время Крис был вдвойне великолепней, чем обычно. Том смотрел на него и глупо улыбался, не в силах скрыть своего удовольствия, почти счастья. Это было так похоже на то, как начались их отношения. И пусть полуразрушенная церковь была мало похожа на хранилище библиотеки, но сходство было налицо. Том так засмотрелся, что не услышал тихий хруст, зато его внимательный взгляд поймал странное движение в столбах света, окружавших Криса. Что-то, гораздо большее, чем пылинки, танцующие в лучах солнца, летели сверху. Запоздало до Тома дошло, что происходит. Крыша, и без того державшаяся на одном честном слове, обваливалась. Пока вниз крошился только сор и мелкие части перекрытия, но все это грозило гораздо худшим. Том, заорав, кинулся к Крису, отталкивая его с открытого места, а Хэмсворт, не понимая, сопротивлялся. И только когда с крыши рухнула старая, пусть трухлявая, но огромная балка, он понял, что Том встревожился не просто так. Мгновенно собравшись, Крис схватил его за руку и побежал к выходу. Но они не успели. Вслед за первой, вниз полетела вторая балка, куски кровли и перекрытий, даже кирпичи. Крис едва успел втолкнуть Тома в темную нишу, а потом вокруг них образовался настоящий ад. Все, что едва держалось, вдруг решило рухнуть вниз. Треск, грохот, клубы пыли, разъедающая глаза и нос пыль, взвивавшаяся клубами, окружали их, словно несчастная парочка попала под обстрел или бомбометание. Том и Крис, забившись в угол неглубокой ниши, пытались не задохнуться, а потом, когда стена церкви, обвалившись, заблокировала их, поняли, что спаслись только чудом. — Спасибо, — немного удивленно прошептал Крис, будто боялся, что громкий звук, как лавину в горах, вызовет новый обвал. — За что? – удивился Том, действительно не понявший, зачем Крис благодарит его. — Ты мне жизнь спас, — объяснил Хэмсворт, и только тут Том заметил белые проводки, тянувшиеся от кармана его джинсов, и две пуговки наушников. Крис работал, слушая музыку, и вряд ли услышал бы первые звуки обвала. Том, поняв, что действительно спас его от гибели, чуть не задохнулся, пытаясь отогнать от себя картинки раздавленного упавшей кровлей Хэмсворта. Уж это точно похоронило бы все его надежды. Они сидели в заваленной нише около двадцати минут, и грохот обрушившейся кровли понемногу стихал, пока, наконец, не прекратился совсем. Крис, которому было неудобно в узком закутке и неуютно рядом с Томом, попробовал сдвинуть свалившиеся балки, но у него ничего не вышло. Завалило их надежно и крепко, и Крис, бесцельно бившийся в наваленное кучей дерево, вскоре устал. Том, наблюдавший за ним, сполз вниз по шершавой кирпичной стене и уткнулся лицом в сведенные колени. — Скоро и воздух закончится, — прошептал он испуганно. Крис, мгновенно понявший, что своей бурной деятельностью действительно потратил почти весь имевшийся в их убежище кислород, наощупь обошел нишу, а потом, размахнувшись, начал бить локтем в стену. Она не поддавалась, и усилия Криса наверняка причиняли ему боль. Том вскочил, чтобы остановить его, когда один из кирпичей выпал, подчинившись силе. Видимо, там было одно из слабых мест кладки, которое Крис смог найти, ощупывая стенку. В образовавшуюся дырку начал проходить воздух, и первый же луч света показал Тому, что с Крисом не все в порядке. Хэмсворт был мокрым от пота, рубашка пропиталась влагой, а из разорванных на локтях рукавах текла кровь, пропитывая фланель вместе с потом. Том ужаснулся. Крис привалился к стене под импровизированным окном, тяжело дышал и морщился от боли. — Давай помогу, — всполошился Том, садясь с ним рядом, но упрямый Хэмсворт, едва поднимая руку, все равно отпихнул его. Это разозлило Тома. – В конце концов, тебе просто нужна помощь! Ты готов переспать со мной, но не подпустишь меня осмотреть рану? — Проваливай, — грубо ответил Крис. – Без тебя обойдусь. Он отвернулся к стене, но Том заметил, как болезненно он кривит и кусает губы, баюкает поврежденные руки. У Хиддлстона сердце обливалось кровью, когда он это видел. Ждать больше было нельзя. Решительно сорвав с себя рубашку, Том порвал ее на лоскуты. Пусть грязная после того, что на них обрушилось, но все равно чище, чем одежда Криса, а значит, эту ткань можно использовать на бинты. Том упрямо заставил Хэмсворта посмотреть на него и размеренно, почти по слогам, произнес: — Крис, я просто хочу помочь. Дай мне руку. — Отвали. Голос у Криса охрип, кровь все не останавливалась, а боль становилась сильнее – было видно по стремительно бледневшему лицу. — Ты этими руками, — он сплюнул густую слюну на пол рядом с Томом, — трогал своего урода. А теперь ко мне тянешься? — Хэмсворт, — уже по-настоящему взбесился Том. – Заткнись, наконец, и послушай меня! Ты навоображал себе столько, что невозможно разобраться! Брана меня подпоил! У него в вине была какая-то отрава, от которой я чуть жизни не лишился! Когда ты заявился в гостиницу, меня тошнило, организм не принимал эту гадость, а Брана меня даже не трогал. Ты идиот? Хотя, зачем я спрашиваю, ты именно такой! Насколько же нужно было презирать меня, чтобы сразу поверить в такое? — Презирать? – повторил Крис. – Ты, урод, я в тебя влюбился! А ты сразу же прыгнул в койку к этому козлу! И после всего обвиняешь меня? Злость Тома уступила месту изумлению. — Стоило чуть не лишиться жизни, чтобы услышать от тебя признание. — Забудь о нем, — скривился Крис. – Ты мне изменил. — Нет, — устало повторил Том. – Даже не думал. Хочешь, спроси у Браны сам. Теперь-то даже мне понятно, что все было подстроено… — Дурак бы не догадался, — огрызнулся Крис. – Он же все время на тебя так сально смотрел. — Ну, а я не видел, — примирительно улыбнулся Том. – Я вообще почти ничего вокруг не видел. Кроме тебя… И он был готов поклясться, что увидел в глазах Криса мелькнувшую всего на миг надежду. Судьба дарила Тому шанс, и следовало им немедленно воспользоваться. Он мягко положил руку Крису на плечо, а потом провел по щеке, заставляя повернуться к себе. — Крис, — вкрадчиво начал Том. – Я не мог тебе изменить. Я – не мог. Просто посмотри на меня и сам подумай, могло ли такое случиться? Том говорил это, чуть не плача от обиды и того, что Хэмсворт его не понимает – не хочет понимать. Но лицо Криса разглаживалось, недоверие и злоба уходили с него, и он превращался в себя прежнего. — Мне плохо без тебя, — прошептал Том. – Не прогоняй меня больше, мне очень тяжело без тебя. Крис, моя совесть чиста, ты можешь поверить мне? Крис неопределенно пожал плечами, Том смотрел на него и ждал ответа, как приговора. Но вместо этого Хэмсворт спросил: — И как же тогда ты оказался с этим козлом в постели? — Я понятия не имею, — вкладывая в слова всю накопленную за жизнь честность и крохи дара убеждения, что не перепали ему при рождении, ответил Том. – Мы выпили, мне стало плохо, я помню только последний глоток – а потом тебя, стоящего у двери. Но у нас ничего не было, это я точно знаю. Том, не чувствуя сопротивления со стороны задумавшегося Хэмсворта, придвинулся к нему ближе, потом еще и еще, сокращая расстояние до ничтожного. Крис не отталкивал его, и Том расхрабрился: обнял за шею и пристально посмотрел в глаза. — Дай мне тебе помочь, а потом будем выбираться отсюда. Крис? Вместо ответа Хэмсворт протянул ему руки, и Том, приложив все силы, взялся за края дыры и разорвал рукав, а следом и второй. Ткань поддавалась плохо, она была мокрой и плотной, и уже подсохла грубой коркой. Крис морщился от боли, хотя Том старался быть очень осторожен. Рубашка повисла на плечах Криса грязной вонючей тряпкой, а открывшиеся раны ужаснули. Хэмсворт разбил себе локти, и ему немедленно нужна была помощь. Том, как смог, обмотал раны, тихо упрашивая Криса потерпеть, но тот явственно терял силы. Перебинтовав локти и потуже завязав края бинтов чуть выше них, чтобы остановить кровотечение, Том решил позвать на помощь. Выпавший кирпич был невелик, но Хиддлстон старался кричать во всю мощь, отчаянно желая, чтобы их поскорее нашли. Небо ли их услышало или официальный представитель его на земле, но спустя несколько минут Том расслышал, как на его зов откликается отец Бернард. Он добрался до дыры в стене, и луч света закрыла его голова. — Вы живы? – в голосе священника чувствовалось облегчение. – Мы услышали, как падает кровля, пробовали пробиться, но завал очень большой, и вас не было ни видно, ни слышно. Сейчас попробуем отсюда. За словами отца Бернарда слышался крик Мэнни, командовавшего рабочими. Те споро взялись за разбор завала снаружи, и понемногу щель в стене росла. Когда Том и Крис смогли выбраться, их увели со стройки – и очень вовремя. Поврежденная стена рухнула, к счастью, не задев никого из рабочих. — Господь уберег, на все его воля, — перекрестился священник, а Мэнни, в отличие от него, чертыхался. Церковь потеряла одну из стен, и работы теперь прибавилось. Но Том уже не слышал их. Крис, которого он пытался поддержать, вдруг осел на его руках, почти теряя сознание. — Нам нужно в больницу, — запаниковал Хиддлстон. – Он потерял много крови. Вокруг снова началась суета. Кто-то принимал из рук Тома Хэмсворта, кто-то вызывал из соседнего городка скорую помощь, а сам Том окончательно потерял силы. Он не был ранен, просто устал морально и физически, а состояние Криса внушало ему тревогу. — Быстрее, пожалуйста, — попросил он, опускаясь на землю рядом с Крисом, который уже не открывал глаз. Том старался не думать, сколько крови тот потерял, и еще сильнее гнал от себя мысль, что не может еще раз его потерять, едва успев вернуть. Из мрачных мыслей его вырвали сирены машины скорой помощи, и Том, почувствовав, что они с Крисом в надежных руках, отключился. Но, вернее всего, виноват в этом был укол, сделанный ему одним из врачей. Что-то непонятное происходило с Томом. Он словно спал, а на самом деле – нет. Сознание, игравшее с ним злые шутки, то пропадало, то открывало взгляду белый потолок с яркими лампами, а когда Том с трудом повернул голову, увидел синюю ширму, за которой было какое-то оживление. Рука была ватной, но Том постарался дотянуться до тонкой преграды и чуть отодвинул ткань. Увиденное заставило его немедленно подняться, но голова еще кружилась, и с тихим стоном он снова рухнул на кровать. К нему тут же подошла медсестра, сделала укол, и Том провалился в забытье. Он даже не успел запротестовать и узнать, что происходит с Крисом, которого успел увидеть за ширмой. В следующий раз все было проще. Том открыл глаза и почувствовал, что с ним все в порядке. Он встал, поболтал голыми ногами в воздухе и нащупал под кроватью плоские тканевые тапки. Кое-как пропихнув в них ноги, он встал, снова отодвинул ширму и увидел за ней спящего Криса, рядом с которым – вот несчастье – сидел Лиам. Увидев Хиддлстона, тот вскочил со складного стула, и тот с громким звуком прогрохотал по полу. — Какого черта? – заорал было Лиам, но проходившие мимо медсестры заставили его снизить тон. – Он-то что тут делает? Еще слабый после уколов Крис не стал ему отвечать, зато не протестовал, когда Том подошел к нему и неловко, очень целомудренно, поцеловал в лоб. — У нас все нормально? – прошептал Том так, чтобы его услышал только Крис. Тот едва заметно улыбнулся и кивнул. Лиам же продолжал бушевать, но уже тихо – боялся укола успокоительного, которым ему пригрозил врач, подошедший к Крису. Том вполуха слушал, что тот говорит и советует, а потом ругал себя за это, потому что Лиаму невозможно было доверять такое важное дело. Но, на его удивление, младший Хэмсворт вполне осмысленно слушал доктора, кивал и повторял, когда нужно было запомнить. Может, он не так уж безнадежен. О возвращении к работе сейчас не было и речи. Тома и Криса всей бригадой отправили домой, а отец Бернард пообещал ему, что все объяснит матери. Том согласился, конечно, но перезвонил ей сам. В конце концов, в первую очередь он был ее сыном, и только во вторую – работником. Миссис Хиддлстон по-настоящему испугалась за его здоровье, обещала прислать сиделку, и Том еле отбился от навязчивой материнской заботы. Гораздо важнее был Крис, к которому они все втроем и отправились. Лиам продолжал что-то бурчать, недовольно посматривая на Тома, но уже дома Кэт смогла отвлечь его от злости на обидчика брата. Это было несложно. Видя, что сам Крис рад присутствию Тома, Лиам смирился.