***
Лежа после веселого приветственного ужина у себя в кровати и, наблюдая, как ленивые серые облака плывут по ночному небу, загораживая звезды, Рин думал, что сейчас он самый счастливый человек на свете. У него есть настоящие друзья, которые не предадут, которые прошли с ним через многое. Особенно после тяжелых дней дополнительных занятий, он как никогда ощущал радость и тепло от того, что они приехали к нему. Именно к нему. Ради него проторчали не в одной огромной очереди за билетами, чтобы приехать пораньше. Хотя каждому было бы проще явиться накануне занятий. Но они знали, что ему одному тут тяжело и вернулись. Рин закрыл глаза и улыбнулся. Теперь все будет хорошо. Пусть в школе его сторонятся и ненавидят — это неважно, он будет жить и радоваться жизни. И плевать там на этого Кавахиру с его прихвостнями. Однако, подумав о ничтожном недруге, улыбка исчезла с лица юноши. Ребята ничего не знают. Не знают, что теперь его личность известна, даже «популярна», в значении противоположном обычному. Не знают, что пару недель назад его избили собственные одноклассники. Не знают, как ему теперь тяжело и отвратительно на душе при мысли об учебе с другими. Но Рин не в коем случае не расскажет им об этом. Они не должны знать. Зачем нагружать кого-то своими проблемами? Еще и такими нелицеприятными. Заставлять переживать… Нет, пусть лучше будет так, как есть. Главное, они вернулись. А про то, что происходит на самом деле, им знать ни к чему. Сам как-нибудь разберется. Тем более, что на той стороне у него появился тот, кто знает, и, вроде как, принимает. Кимото Кимико. Странная она. Хотя они все немного странные, если так посмотреть. Рин повернулся на другой бок. Как бы то ни было — у него есть люди, которым он не безразличен. Остальное не так уж страшно.***
Хорошее настроение Рина завершилось ровно в понедельник — началась учебная неделя. А после дружелюбного настроя Кимико и теплых посиделок с эксвайерами возвращаться в обитель шарахающихся от сына Сатаны было втройне тяжелее. И ведь даже свинтить особо некуда. Рин и без того прогуливал такие предметы, как физкультура, плавание и занятия в клубах. Скрывать хвост было бы затруднительно на первых двух, а последнее просто сразу мимо — «демона» ни в каких клубах видеть и слышать не желали, хотя по умолчанию Окумура был приписан в обязательные активы. Однако рискнуть спросить его хотя бы остаться подежурить — никого еще не нашлось. Рин был бы рад и тряпкой помахать, если бы это помогло одноклассникам меньше его бояться — сейчас он осознавал, что отрывать умывальники, гнуть качели или бить в морду дразнящихся до полетов через пол кабинета немного не входит в базовые способности подростков, но толку? — Прости! Извини, прости!.. Прошу прощения, я случайно! — одноклассник чуть лоб не расшиб в поклоне, случайно споткнувшись и налетев на проходящего мимо Рина. Рин в ответ рта раскрыть не успел, сказать, что всё в порядке и вопить так не стоит, а бедняга едва в обморок не хлопнулся. Настрой учиться сгинул вслед за перепуганным сокурсником. Старания в выходные насмарку. «Вот ведь. Что я им сделал?», — юноша хмуро уставился в окно. У Рина хватало врагов, конечно, особенно в городе — но там он кулаки не держал, согласен. Большинству было за что, кстати. Но в этой Академии — он вообще-то никого и пальцем не тронул! Кавахира со своими отморозками не в счет. Что за маразм? Варясь в своих невеселых думах, юный экзорцист не заметил, как начал клевать носом. Когда он уже досматривал четвертый сон под монотонное бормотание учителя о синусах и косинусах, пронзительная трель звонка выдернула его из небытия. Ученики быстро засобирались, но преподаватель громко кашлянул, привлекая внимание. — Прошу задержаться на пару минут. Класс недовольно забормотал, теребя сумки с учебниками, и сел на места. Рин отчаянно зевнул, прикрывая рот рукой. Ну, чего еще? — Итак. Как немногие из вас знают, в этом году проводится большой фестиваль в честь десятилетия основания Академии… Ребята удивленно переглянулись, только пара человек понимающе хмыкнули. Учитель снова кашлянул и, поправив очки, продолжил: — Кхм, так вот… во время фестиваля у нас будет проходить ряд мероприятий на конкурсной основе… Рин, тщетно пытаясь понять о чем идет речь, начал вновь засыпать. Говорил учитель так же, как преподавал. Колыбельные на его фоне казались просто рок-концертами. — …конкурс талантов, конкурс танцев, концерт и… Девочки тут же оживились и начали бурно перешептываться, поглядывая вокруг. Парни подобрались. Болтовня усилилась раза в три. Похоже, эта новость действительно была интересной. Но только не для сына Сатаны. Если ребята из класса эсквайров не пойдут — то и ему там делать нечего. Какая радость от мирских развлечений подростков, когда тебя все избегают? Для такого нужна хорошая компания. Поняв, что ничего более важного учитель уже не скажет, Рин тихо сполз со своего места и прошмыгнул за спинами учеников через заднюю дверь класса. Он отправился перекусить перед невыносимой парой английского, на которой даже половить балду не удается. А еще вечером первое занятие для экзорцистов после каникул. Нужно быть в форме и бодром настрое, а то без пищевого подкрепления как-то не очень.***
В это время двумя этажами выше Кимото Кимико сжала школьную сумку до побелевших костяшек. — Сенсей, простите, но я ведь говорила, что больше не занимаюсь этим. — Госпожа Кимото заверила нас, что вы делали успехи раньше и сможете наверстать упущенное. К тому же конкурс хорошо спонсирован — для ребят, участвующих в музыкальной теме, будут предложены хорошие перспективы после окончания Академии, как для владельцев инструментов и вокалистов, так и для танцоров. Это вопрос не только чести школы и класса, но и потенциальный задел на будущее. Тем более для вашей семьи. — Но почему именно парные танцы? — непривычно сгорбившись, прошептала девушка. — Индивидуальные конкурсы уже переполнены, групповые заявки от пяти человек будут рассматриваться только среди учеников начальных классов. Самое сложное и зрелищное остается средним и старшим звеньям. Да, до основного фестиваля еще далеко, но это будет не просто «междусобойное» мероприятие, а полноценный праздник с концертом. Все участники будут должны пройти два отборочных тура, чтобы попасть на фестиваль. Первый состоится в осенние каникулы, второй — в зимние. Ваша студия также приложила усилия к организации фестиваля, поэтому госпожа Кимото пожелала, чтобы вы участвовали. Разве это не ваше направление? Кимико вспыхнула, подозревая, откуда ноги растут. Она сжала кулаки, переполняясь возмущенным гневом. На голову посыпались такие слова, как «ответственность», «важное событие», «надежда» и прочие душащие волю словосочетания — и Кимико вмиг убедилась, что маменька опять взялась за свое. Можно хоть затопаться тут ножкой — ее фамилия из списков не исчезнет. Учитель уже начал терять терпение. Однако, девушка рискнула ухватиться хоть за что-то, чтобы избежать участия: — Извините, но у меня даже партнера нет. Я ведь бросила четыре года назад. — Об этом как раз можно не переживать — выбрать пару можно из любого класса средней и старшей параллели. Так как первый отборочный тур состоится уже скоро, а в основном подающие заявки всё же новички и начинающие — оценивать будут лояльно. У вас будет время научиться и все вспомнить. Всё, Кимото, свободна. К четвергу внеси имя партнера в общие списки у старосты. Надеюсь, ты не подведешь свою фамилию и свою школу перед комитетом, — подчеркнуто закончил учитель. Пальцы безвольно разжались на ремешке. Кимико прикрыла глаза. «Замечательные» новости. Потрясающие. Внезапные, как метеорит на голову. «Лучше уж метеорит на голову», — мрачно подумала Кимико. Поджидающие в коридоре девчонки тут же обступили с двух сторон, стоило выйти из преподавательской. — Ну, что там? — Получилось отвертеться? — Нет, — поджав губы, ответила Кимико. Мисаки и Чиса обеспокоенно переглянулись. — И… что ты будешь делать? — Не знаю… — Кимико прошла еще два шага с каменным лицом, а потом все ее терпение лопнуло по швам: — Да что ж за такое-то, маменька?! Почему нельзя оставить меня в покое?! — громко выругалась девушка, схватившись за голову. — Четыре года! Четыре! Прошло! А она все никак не уймется! — она уселась на корточки прямо посреди коридора, плюхнула сумку на пол и зашарилась там. — Я щас ей позвоню, вот прямо возьму и позвоню! Подружки скептически переглянулись. Чиса приложила ладонь ребром и шепнула Мисаки на ухо. — Кажется, у нее опять приступ. — Он самый. — Есть смысл ждать ее на обед? — Думаешь, это противостояние быстро кончится? — Не ждите, — буркнула Кимико, приложив трубку к уху, но прекрасно все слыша. Мисаки сочувственно похлопала сгорбившуюся подругу по плечу. Кимото была самой спокойной из них троих только пока дело не касалось ее семьи. Там только чиркни спичкой — и можно было сразу тикать от взрыва. На телефон никто не отвечал. Кимико начала звереть. — Да ладно, Ким-чан. Может, твоя мама права? Это же ваше семейное дело. — А? — недобро зыркнула исподлобья девушка. Мисаки одернула руку. — И ты туда же?! Может, я хочу стать ветеринаром? — Да у тебя дома нет даже рыбки… — Так, стоп-стоп-стоп, — вмешалась Чиса. — Мисаки, не буди лихо. Пойдем-ка пообедаем. — Я просто считаю, что… — Мисаки! Прекращай! Кимико, если освободишься — присоединяйся! — Чиса влезла между подругами, подхватила Мисаки под локоть и предотвратила намечающийся громкий спор. Кимико махнула рукой, показывая, что догонит. Девчонки удалились. Напряженно вслушивающаяся в гудки Кимико глядела им в спины. Мама трубку не брала. Должно быть, у нее занятия. Пока в воздухе зарождался мандраж и по всей Академии прошлась волна новостей, связанных с фестивалем, юная наследница фамилии Кимото защипнула пальцами нижнюю губу. И глубоко впала в невеселые раздумья.***
Семья Кимико по женской линии уже в пятом поколении преподавала танцевальное искусство — в основном бальные танцы и приближенную к ним хореографию. Это было их семейное дело. И, надо сказать, достаточно неплохое и прибыльное. Пока не родилась Кимико, которая в двенадцать лет похерила принцип «от матери к дочери», забросив занятия. Мама и бабушка не раз пытались вернуть девушке желание продолжить традицию и вновь полюбить танцевальное искусство, но тщетно. Последние пару лет вопросы на эту тему не поднимались. И всё было в порядке — в смысле, Кимико всё устраивало. До этого самого чертового дня. Но загвоздка сейчас в другом. Девушку не интересовал ни конкурс, ни пророчащиеся перспективы — она вообще еще не определилась, кем хочет стать, поэтому на приглашения и спонсоров ей было плевать. Проблема в том, что их студия и правда была известна в танцевальных кругах, а потому если Кимико нарочно не явится на конкурс или выступит принципиально плохо — то это и правда опозорит их семью, как династию хороших преподавателей. Кто пойдет учиться в студию, которая от своего имения выставляет бездарей? Еще и собственную дочь? От Кимото будут ждать сильного соперника. А если у фестиваля будет и правда такая широкая огласка — это плохо скажется на семейном бизнесе. Кимико углубилась в раздумья, просчитывая варианты. Несмотря на раздражение, девушка не была легкомысленным капризным ребенком из богатой семьи. Тем более, что когда-то занимаясь танцами, она знала сколько сил, времени и труда уходит на удержание такого уровня. Еще и зарабатывая при этом. Да, она сама ребенок по своей сути, но ребенок отлично понимающий откуда берутся деньги, хорошие вещи, средства на обучение в такой элитной Академии и остальное. А потому только на ее совести будет репутация семьи конкретно в этом случае. Мама отлично знала слабые места дочери. Нарочно, что ли, выжидала этого фестиваля? Голова вскипела. «Господи, почему нельзя просто ничего не делать?! Почему обязательно надо куда-то двигаться и кем-то становиться?», — страдальческий взвыла внутрь девушка. У нее, ну, совсем никакого желания в этом участвовать! Черт! И тут на нее снизошло озарение. Кимико даже голову ломать перестала. Зачем позориться до конца, если можно просто вылететь на первом этапе? «Принять вынужденные условия, выступить, но просто не дотянуть планку — на отборочном это не вылезет далеко, там все будут «свои». Так и ругаться с матерью не придется, и спорить с преподавателями. Извините-простите, много времени прошло, растеряла навыки, все дела… гениально!» Кимико со злорадством улыбнулась своим мыслям. Груз ответственности съехал с ее плеч, настроение чуть улучшилось. Она перестала пытаться дозвониться до мамы и поднялась на ноги. Осталась только одна деталь.***
— Прости, Кимото, я на каникулы с родителями улетаю отдыхать. — Ой, не… какие танцы, смеешься, что ли? — У меня времени на это вообще нет, извини, Кимико. — Я уже танцую с Нами из «А»-класса. Красиво проиграть — еще пол беды. Сначала надо найти несчастного, который на это согласится. Кимико была в шаге от того, чтобы не пойти и не побиться головой об стенку. Все более-менее приличные парни с ее класса либо не могли, либо не хотели, либо уже были заняты (и откуда столько энтузиазма?!), а ко всяким хулиганам она еще не настолько отчаялась подходить. С ребятами же из параллельных классов Кимото была незнакома, чтобы вообще прикинуть, кого можно попросить. Задачка стремительно приобретала статус «со звездочкой». К обеду следующего дня уровень отчаяния достиг апогея: найти кого-то, и желательно адекватного, оказалось почти невозможно! Хоть не иди ной учителю о проблеме, чтобы кого-нибудь выдали сами, раз им так надо. В других классах все были какие-то сплоченные — вон, уже обсуждали встречи, тренировки и декорации — почему же в их половина парней лентяи? Ну, серьезно, не к шайке гоповатой наружности же приставать с такими просьбами? Кимико прекратила обреченно рассматривать Имамуру и компанию, и вдруг наткнулась взглядом на последнего парня в классе, который мог бы ей помочь. И аж прибодрилась, не поняв, почему сразу о нем не подумала. Иори Такугава, староста. Ну, конечно! Тихий, безотказный, ответственный. Он подходил более чем! Тем более, что она его уже выручала. Кимико не стала затягивать — выбирать все равно больше не из кого, и подсела к старосте на перемене тем же днем. — Иори, есть минутка? Мне нужна помощь… Такугава жутко смутился просьбы, но согласился.***
Но выдохнуть у Кимико не получилось. Этим же днем она поняла, что все пропало: этот вариант вымрет на корню, как когда-то динозавры. Мучительно и быстро. Без шансов воскреснуть. Она предложила Такугаве сразу на перерыве между уроков пойти и прикинуть его способности хотя бы приблизительно. Первая проблема нарисовалась с тем, что щуплый староста был ниже Кимико. С учетом того, что ей придется встать на каблук — дышащий в шею напарник уже смотрелся несуразно. Но потом девушка поняла, что рост — сущая ерунда. Оставшись с ней наедине Такугава как будто сломался: он вдруг начал дико заикаться, занервничал, а когда Кимико попросила положить руки ей на талию — покраснел и начал дергаться от любого движения. Кимото аж подозрительно задумалась о том, что, может, она чего-то не в курсе? Не уж-то по закону любой сенен-манги парень запал на нее? Подростки, гормоны, и все дела… Но потом выяснилось, что Иори просто такой сам по себе: жутко стеснительный, скованный и неуверенный, особенно в компании девушек. Двигался парень так, будто вот-вот у него в шее что-то закоротит и он просто помрет от перенапряжения. А уж когда удрученная Кимико, добивая надежду, попросила попробовать ее приподнять, то и вовсе пришлось свернуть лавочку. Такугава еле-еле выдержал пять секунд простейшей поддержки, вспотев, будто пробежал стометровку. При этом покраснел от тесного контакта с одноклассницей настолько сильно, что, кажется, у него вспрели очки. — П-прости, Кимото. Я не могу. Не мое это. Найди кого-нибудь другого, — виновато извинился Иори, чуть ли ни дымясь от стыда, и был таков. «Кого?! Вот кто-нибудь скажите мне — кого?!» Если она реально подойдет к учителю с такой проблемой? Это поможет избежать участия? Или сработает ровно наоборот: заставят какого-нибудь задрота принудительно, а мается останется Кимико? Девушка даже остановилась, до ужаса подробно представив это. Вариант показался не то, что неутешительным, а уже каким-то совсем отбитым — Такугава просто заикался и забывал, как двигаться, а ежели попадется конченый лентяй? Или, наоборот, какой-нибудь приставучий «мачо»? Бррр!.. Кимико высушенной мумией добрела до столовой. Она уже ничего не хотела. Просто поесть, ни о чем не думая. И, желательно, вернув мыслям то прекраснейшее беззаботное состояние, в котором не требовалось решать какие-то срочные проблемы. Одна хорошая новость: пришло уведомление, что только что вышла новая глава новеллы, на которую она недавно подписалась. Поэтому Кимото бы сейчас много отдала, чтобы оказаться дома в своей постели, переживая за главных героев выдуманных историй, чем вот это вот всё. — …слышал, чего сегодня Окумура сотворил? — Нет. А че? — Говорят, какие-то парни кинули в него мяч. Так он этим мячом одному нос разбил. Кровищи было — жесть! Его с урока выгнали… Кимико услышала знакомую фамилию и вернулась в бренный мир. Рин кому-то разбил нос? Выгнали с урока? Девушка вчера была так поглощена проблемами с конкурсом, что ни разу не вспомнила про парня-демона, потому стала озираться в поисках сплетников, чтобы подслушать подробности. Но вместо этого нашла глазами самого героя обсуждения. Окумура по обычаю сидел абсолютно один за дальним столиком. Судя по тому, как на него косились мимо проходящие — что-то сын Сатаны и правда учудил. Кимико подумала-подумала, плюнула и направилась в место, которые другие обходили стороной. Потому что место, которое обходят стороной — именно то, что ей сейчас нужно.***
— Слушай, завязывай кошмарить мои глаза. — Я же не заставляю тебя это читать. Дай мне вкусить немного прекрасного в этом паршивом дне. — Чего тебе дома не «вкушается»? — До дома еще полдня, а тут глава вышла! И вообще: чего подглядываешь? — Больно надо! Но почему именно здесь-то?! — дернув веком, поинтересовался Рин. Его немного удивило, когда Кимико вдруг к нему подсела. Да, они все еще перекидывались бессмысленными сообщениями, но то — никто не видит. А тут… Кимико просто ни с того ни с сего плюхнулась рядом. Это было бы приятным фактом, если бы не было так заметно, что она не в духе. Сначала девушка без особого воодушевления хотела надкусить круассан, а потом поглядела на него с какой-то неприязнью. В смысле, на круассан, а не на сына Сатаны. Расслышав вопрос, Кимико шмыгнула носом и скупо пробормотала: — В другом месте меня могут спалить, а с тобой точно никто не подсядет. Рину хватило десять секунд, чтобы загрузиться и возмущенно ощетиниться. И ведь каким само собой разумеющимся тоном она это сказала! — Я тебе отпугивающий барьер, что ли? — Не мне, а другим, — поправила Кимико. — Ну, прости, я очень хотела прочитать эту главу. Можно посидеть-то немного? Нет, она даже не скрывала этого факта! Рин уже было хотел бомбануть по этому поводу, но вдруг обратил внимание, что Кимико села не напротив, а рядом с ним. Настолько близко, что он чувствовал, как ее локоть касается его бока. И хотя, скорее всего, дело в расположении стульев — со стороны, где сидел парень, за спиной была стена, а напротив — ходящие мимо столиков студенты, но это всё равно говорило о том, что Кимико вправду перестала бояться его. И если закрыть глаза на ее «специфичные» вкусы, то с ней было легко общаться. А Рину чертовски не хватало самого обычного общения. — Круассанчик? — примирительно спросила скрывающаяся яойщица. Рин дернул глазом еще раз, смирившись. Черт с ней. Круассан он взял из принципа — как плату за свою пошатанную «крепкой мужской дружбой» психику. На следующие минут десять Кимико с головой упала в новеллу, только и метались ее глаза по строчкам. — Лицо попроще сделай. У тебя глаза, как у маньячки. Она споткнулась на полуслове и вскинула взгляд на Окумуру. Он жевал несчастный круассан, подперев щеку и осуждающе глядя на соседку по столику. — Что, так заметно? — Ага. Учти, если ты спалишься так тупо — я буду очень зол за свои страдания. Кимико несильно пнула парня под столом, скорчив ему мину, однако, и правда придала себе более сдержанный вид. А потом, когда глава кончилась, Кимико вдруг поняла, что Рин до сих пор сидит рядом. И дело не в круассане, который он уже давно съел. Он честно остался подождать пока она дочитает? Просто так? Кимико думала-думала, но не выдержала: — Почему ты еще не ушел? — Ты же сама просила посидеть, — парень изогнул бровь. Она стушевалась, отведя взгляд. «Да что с ним не так?!» — Ты ведь каждый раз бухтишь по этому поводу… в смысле, тебе не противно, что я увлекаюсь таким? — осторожно спросила Кимико вдруг взволновавший ее вопрос. — Да мне пофигу, — пожал плечами Рин. — Если тебе нравится, мне-то какое дело? Наверное, это те слова, которые Кимико всегда мечтала услышать от всех своих друзей. Но услышала почему-то от сына Сатаны, случайно попавшим в этот список. Годами скрывающая свои увлечения Кимико спрятала глаза в телефоне, закусив изнутри щеку. Она, конечно, достаточно открыто придуривалась, дразнясь с Окумурой всей этой тематикой, да только больше дело было в том, что он почти ни с кем не разговаривал из сверстников, и шанс того, что Рин вообще когда-либо кому-нибудь сболтнет ее маленький секрет — был ничтожно мал. Когда тебя итак вся Академия избегает — кому? Эдакая нечестная гарантия. Но надежная, как бетонный блок. Вот Кимико и не напрягалась. Но то, что, несмотря на все ворчания, ему всё равно и на его к ней отношение это никак не влияет — растрогало. — Ты дочитала, нет? — Да. Кимико посмотрела на юношу, захотев сказать что-нибудь благодарное и доброе, что-нибудь, что выразило бы сейчас ее искреннее «спасибо», как вдруг Рин резко поменялся в лице. — Отсядь от меня. — Что?.. — Уйди, говорю! Быстро! — выпалил он ни с того ни с сего, оттолкнув ее поднос. Внутри в один миг неприятно свернулось. Подавившись благодарностью, которая резво завернулась в обиду, Кимико схватила свой поднос, отшатнувшись. Что… что на него нашло? Девушка даже в ответ ничего не сказала. От внезапности язык закоченел. Она быстро встала и пошла прочь, совершенно не успевая понять, чем так задела сына Сатаны. Он же вроде только что сказал, что всё в порядке! Или она не так поняла, а он уже разозлился и решил сказать грубо? Кимико прикусила губу от досады. Почему так обидно-то стало? Она и правда уже считала его другом, а теперь, выходит, она фатально ошиблась? — Окумура! Вон он где! — Эй, демон! Слови-ка это!.. Мысли осеклись, Кимото обернулась на шум: какие-то парни в спортивной форме ворвались в столовую. Один из них замахнулся и швырнул что-то в подорвавшегося из-за столика сына Сатаны. Кимико чуть не вскрикнула — он буквально в сантиметре от собственного лица схватил… что это?! Бейсбольный мяч?! Ну и реакция! Кимико вспомнила что такое дышать. Внутри аж попустило. «Какого черта они творят?! Так череп проломить можно!» — Жить надоело? — сузив глаза недобро, спросил Рин. Он отпнул ногой стул и вышел вперед. «Подождите-ка… ты поэтому сказал уйти прочь?» Тем временем парни зловеще захрустели пальцами. — Это тебе жить надоело! Ты щас огребешь за нашего капитана! — Нехрен было в меня целиться. Они явно надеясь на численное превосходство, несмотря на пугающее спокойствие их единственного противника. То, что Рин ввяжется в драку и не будет сегодня терпеть — стало очевидно даже с такого расстояния. И пусть их было четверо, и двое из них выше, но только глухой не слышал о том, что лезть в драку с Окумурой — очень глупая затея. Кимико быстро посмотрела на поднос в своих руках. Это не ее дело. Происходящее очень попахивало паленым, но… Она не знала правда это или нет: что Окумура настолько сильный, но ей отчего-то чертовски не хотелось видеть, как его бьют. Ну, или он. — Тебе хана, демон. — Да ну? — оскалился Рин, подбрасывая в руке бейсбольный мячик. Самый смелый из четверки не вытерпел и рванул к экзорцисту, который уже напряг свободный кулак. Кимико зажмурила глаза и сжала поднос. И сделала шаг вперед. Раздался вскрик и грохот, что-то разбилось. Кулак Рина так и не вскинулся, изумленно застыв в воздухе. — Мальчики, а можно аккуратнее?! — прозвучал голос, переполненный возмущением. Так громко, что пол столовой обернулось на шум. Рин замер, глядя на Кимико, которая откуда-то взялась прямо перед ним. У ее ног валялся опрокинутый поднос с разбитой посудой, с юбки что-то капало, а разметавшиеся осколки заставили отшатнуться всю компанию в спортивной форме. — Ты откуда вылезла?! — опешив от неожиданности, воскликнул парень, который хотел ударить первым. — Я просто шла! Сам врезался в меня! — неожиданно гаркнула Кимико, заставив его заткнуться. — Смотри, что натворил! Извиниться не хочешь?! — Изви… что?! Главное, когда врешь — делать это так уверенно, будто ты сам в это веришь. Тогда у окружающих нет шансов уличить тебя на лжи. Особенно, в таком переполохе. — Мне позвать учителя? — вкрадчиво уточнила Кимико, задрав подбородок и выгнув бровь, изображая из себя жертву обстоятельств. Поправка: очень возмущенную жертву обстоятельств. Десятки пар глаз уставились на них из-за шума. Излишнее внимание сработало, как временный стоп-кран. Парень побагровел, злобно стрельнув глазами на Окумуру за спиной девушки, но выцедил: — Извини. А вот здесь нужно было ловить момент и срочно выкручиваться. Потому что Кимико понимала, что стоит ей отойти или Рину двинуться — конфликт возобновится. Поэтому Кимико развернулась на сто восемьдесят и точно таким же разозленным тоном… напала на сына Сатаны: — Ну, а ты чего? Извиниться не хочешь? Я жду! — За что это?! — возмутился Рин, не сообразив. Кимико на это и рассчитывала. — Вот за это! — она жестом окинула свою испачканную форму. И, не дав парню вставить и слова, перехватила момент, когда до кого-нибудь что-нибудь дойдет: — Нет? Ну, тогда пойдем-ка!.. Она бесцеремонно ухватила зависшего с кулаком парня под локоть, напустив на себя крайне раздраженный вид. Специально встав так, чтобы оказаться между Окумурой и парнями, проходя мимо, Кимико практически вытащила за собой Рина из точки замершего кипения. Напоследок добавив переглянувшимся в неопределенности бейсболистам: — Вас, мальчики, тоже сдам директору, если не уберете здесь!***
Рин совершенно не понимал что происходит. Дошло, когда, ретировавшись с чужих глаз, Кимико выпустила его локоть и судорожно выдохнула. — Опасненько-то как, ё-моё! Господи, у них такие рожи были, будто мне тоже перепадет! — прошептала она самой себе, замахав руками, будто сгоняя жар с лица: — Стресс, у меня сегодня один стресс… Так, погодите-ка. С минуту назад Кимико таким тоном наехала на него за всё вот это вот, что Рин и правда засомневался: не толкнул ли он девушку ненароком? А теперь, выходит… Он отстал на пол шага, осознавая, а потом нагнал Кимото. — Ты что, специально это сделала? — Нет, что ты. Мне просто захотелось острых ощущений и это пятно на юбке. Вот черт, — последнее было адресовано как раз юбке. Кимико сморщилась, зачем-то отряхивая уже впитавшиеся рыжие разводы чего-то, что было на подносе. — Надеюсь, я не уносила свою спортивную форму… — Кимико. Девушка подняла голову, заторможено посмотрев на юношу. Кажется, она и правда стрессанула. Лицо у нее было бледным. — М? — Зачем? — медленно спросил парень, поняв, что они пришли к шкафчикам для одежды вместо директора, которого в Академии… вообще не было. В смысле, главный был, но только не директор, а ректор — сам основатель Академии, Мефисто. За секунду до несостоявшейся драки Рин даже не распознал такой идиотский блеф. Кимико пожала плечами. — Мне показалось, у тебя будут неприятности. Брови Рина удивленно взметнулись под челку. — Эм… и что? — И что? Ты реально бы там подрался? Их было четверо! — Да хоть десять! — фыркнул он. — Заколебали. «Он либо настолько самоуверен, либо слухи не врут», — посмотрела на сына Сатаны Кимико. — Что они тебе сделали? Рин смотрел в сторону. Обычно он терпеть не мог такие вопросы, но формулировка не «что ты им сделал», а «что они тебе сделали» была не такой обвиняющей. И ему внезапно захотелось, чтобы Кимико узнала правду, а не додумывала что попало. — Устроили засаду на стадионе и обстреливали первогодок мячами. — Придурки, что ли?.. — вырвалось у Кимико. — Я спросил то же самое. — Так понимаю, разум не снизошел к ним после вопроса, — пробормотала она, находя свой шкафчик и с облегчением замечая пакет со спортивной формой на полке. От ее слов Рин расслабил плечи. Кимико ему поверила. А еще рискнула так своеобразно выручить, надо же. Он, конечно, вряд ли бы пострадал, в отличии от тех идиотов, но неприятности бы нагнали его позже — потому что согласно всем законам несправедливости, Окумура априори был виноват в любых инцидентах и стычках с одноклассниками. У него по жизни «хотел, как лучше — а вышло, как всегда». Благими намерениями проблем на свой зад находить — мастерство, отточенное годами. На уроки после обеда ни Рин, ни Кимико не пошли. Окумура откровенно прогуливал, не желая возвращаться в невыносимо-гнетущую атмосферу класса, в которую уже стопроцентно донесли его последние «подвиги», Кимото же просто показалась преподавателю и попросила сходить переодеться. Будучи на хорошем счету, как ученица, ей дали вольную с условием нагнать пропущенное. Рин по белому позавидовал — ему «вольную» обычно выдавали с криком: «Вон с урока, Окумура!». Кимико вышла из раздевалки в штанах, футболке и ветровке — стандартная бирюзово-белая форма для уличных занятий. Наблюдая, как она скачет на одной ноге, надевая кроссовки вместо школьной обуви, Рин почувствовал прилив искренней благодарности. Теперь-то, представляя масштаб потасовки в таком людном месте — ох, потом ему бы мозги проели!.. А одноклассники бы точно начали креститься с удвоенной силой. — Извини за это. И спасибо, — потерев шею, виновато пробормотал он. — А?.. Сама же полезла, — отмахнулась девушка. — За что ты извиняешься? Рин отвел взгляд. Ему не передать ей в двух словах о значении этого поступка. На его сторону вставали очень редко. Кимико закончила с обувью, нашла в кармане ветровки резинку и натянула ее на руку, собираясь сделать хвостик. Затем задумалась: идти на последний урок или нет? Но поняла, что с нее на сегодня, пожалуй, хватит. Ничего не случится, если она немного пропустит. Рин в это время стоял возле окна, скрестив руки на груди. Он уже прекратил недовольно щетиниться по поводу минувших разборок, зачем-то оставшись подождать ее. Кимико не возражала. Они были знакомы меньше двух недель, но с Окумурой было комфортно так, словно они знали друг друга уже пару лет — хотя Кимико до сих пор без понятия что за штуку он вечно таскает на своем плече, правда ли он собрался стать экзорцистом или, например, где его брат, о котором он частенько говорил? Зато ее обволакивало чувство правильности своего поступка в столовой. А форму постирает. Ничего страшного. — Кстати, у тебя что, что-то случилось? — вдруг спросил Рин. Кимико, складывающая свою испачканную одежду в пакет, замерла. — С чего ты взял? — Ты какая-то расстроенная. Его синие глаза внимательно оглядели девушку. Кимико почувствовала смущение. Ну, знаете: не каждый встречный замечает такие мелочи так внезапно и выказывает беспокойство. Кимико хотела было снова отмахнуться, но почему-то не стала и вымученно вздохнула. — Да свалилось на голову одно дельце… слышал про фестиваль? Рин покачал ладонью, показывая, что «слышал, но поверхностно». — Что, участвуешь? — Угум. — Так здорово же. — В добровольно-принудительном порядке, — закончила мысль Кимико. — Это как? — не понял Рин. — Там… сложно всё, — нехотя начала Кимико, борясь с желанием откровенно поныть. И вдруг осеклась на полуслове. Она уставилась на крепкие руки парня в закатанной по локти рубашке, вспоминая, как он, не дрогнув, поймал этот чертов мячик. «Хорошая реакция, сильный и выше на пол головы…» Кимико посмотрела на Окумуру будто первый раз увидела. Он заметил ее немигающий взгляд. — Чего? — Рин… — прошептала она. — Ты ведь мальчик! Окумура очень громко поперхнулся от этого заявления. — А то я не знал?! — откашлявшись, выдавил он. Кимико соскочила на ноги и шагнула к нему, с каким-то подозрительно сияющим лицом оглядев с ног до головы. Предчувствуя неладное, Рин на всякий случай отодвинулся назад. — Слушай, а ты сильно занят по вечерам? — протянула девушка, склонив голову на бок. Взгляд у нее при этом стал такой будто она наткнулась на целую полку своей похабной манги. Рин прикинул, насколько он мог сейчас во что-то влипнуть, и осторожно уточнил: — А с какой целью ты интересуешься?***
— Да я в жизни не танцевал! — опешил он от озвученной просьбы. — Это неважно, я научу! Возьмем что-нибудь несложное. Конкурс пройдет в осенние каникулы. Всего один месяц! Выступишь со мной, а? — Чего-о?! Подожди!.. Стоп! Почему вообще я?! — Да потому что больше просить не у кого, — обреченно выдавила Кимико. Она врезалась спиной в стену рядом и уныло сползла на пол, бодая затылком распущенные волосы. — Все мои одноклассники либо не могут, либо не хотят. А послезавтра уже надо внести имена в списки. Помоги, пожалуйста! Хочешь, с другой домашкой тебе еще раз помогу? Экзамены? Тесты? — отчаяние заставило ее вытащить сразу все карты и просто удариться в давление на жалость. Кимико умоляюще сложила ладони домиком. — Буду век должна! — Да при чем тут это?! — запустил пальцы в черные вихры Рин, взъерошив волосы от вороха мыслей. Он был немного ошарашен, мягко говоря. — Каким образом я тебе помогу? Я же… ничего не знаю! Не лучше попробовать поискать кого-нибудь еще? Кто хоть что-то знает в этом! У тебя же еще два дня… — Умный такой, да? Я перебрала все варианты. — А что парни с других классов? — Слушай, вот представь себя в моей ситуации, — Кимико вскинула голову. Рин, стоящий рядом, посмотрел на нее сверху вниз. И он слабо представлял себя в такой ситуации, если честно. — Кого просить-то? Они же как прохожие с улицы — абсолютно непонятно! Тебя я хотя бы знаю. Рин не нашелся что на это сказать. Да и вообще: что сказать-то тут? Он еще не вынырнул из ступора. Кимико вздохнула, подобрала к себе коленки и уныло сложила на них голову. После небольшой паузы, она пробормотала: — Хотя, тоже понимаю… кому охота тратить на это свое время? Агрх!.. Боже, за что мне это?! Рин с жалостью поглядел на девушку. До какой степени безысходности она дошла, что просит о подобном у него? Не то, чтобы он был против, просто смутно подозревал, что он тут не союзник. Хотя фраза «тебя я хотя бы знаю» — прозвучала очень доверительно, но… он? О танцах Рин знал… примерно ничего. Это что-то физическое. Не духовное, как рисование там или скульптура, где нужен особый талант и руки из нужного места. Это что-то, что нарабатывается тренировками — физкультура, спорт, по своей сути. А если дело не требует напряженного мышления, то… В принципе, если занятий по экзорцизму вечерами нет, а Юкио опять куда-то сваливает — что происходит довольно часто, то заняться-то в Академии и ее окрестностях и правда нечем. Окумура поскреб ногтем бровь. — Ну, если совсем никого не найдешь, то… ладно. Могу помочь. Наверное. — Что, серьезно? — не поверила она, уставившись на сына Сатаны, как откровение. — Ты согласен?! Рин пожал плечами. — Ну, да… Только я предупредил, что… — Спасибо! — Кимико больше его не слушала. Она радостно вскочила с места и схватила парня за плечо, сжимая так, словно заключила сделку всей жизни. — Божечки, спасибо! С меня причитается! До завтра! С этими словами она вихрем умчалась прочь, оставив ошарашенного Окумуру в гордом одиночестве. Но только Рин моргнул, как топот вернулся. — Можешь дать свою руку? — вдруг попросила она. — Пожалуйста. Еще не пришедший в себя парень на автомате выпутал одну ладонь из кармана и протянул девушке. И поперхнулся второй раз, когда она ни с того ни с сего вдруг… положила его руку себе на талию. Повисла просто фантастически длинная пауза. — Что. Ты. Делаешь. Рин от не понимания, как на это реагировать, даже перестал двигаться. — Не смущает, нет? Заикаться не хочется? Душно, жарко? — подозрительно выискивая признаки нездорового воображения на лице Окумуры, которые подкосили старосту от близости с девушкой, поинтересовалась Кимико. Выражение лица сына Сатаны было каким угодно: опешившим, недоумевающим, изумленным, но... — У тебя все дома? — вырвалось у него. Кимико рассмеялась, расслабленно опустив плечи. Никакого сходства с Такугавой. Почему она сразу о нем не подумала?! Это же идеальный вариант! — Всё супер! Да, теперь всё отлично! Еще раз пока. Завтра вечером приходи! Она еще раз потрясла его руку и сбежала чуть ли не вприпрыжку. На этот раз окончательно. Рин посмотрел ей в след, а потом отстраненно перевел взгляд на свою ладонь. «И что это было?»