Доверься мне

       Из-за вечерних побегов от Шуры и перебранки с Юкио — Рин жутко не выспался, и на следующий день дополз до учебных корпусов Академии кое-как. Утро пронеслось смутно: кажется, он упал лбом в парту да так и продремал первый урок. А проснулся на перемене даже не от звонка, а от того, что кто-то осторожно потряс его за плечо.        С трудом разлепив глаза, Окумура с удивлением обнаружил возле себя Кимико.        — Привет, спящая красавица.        — М? Привет. Что… что ты здесь делаешь? — пробормотал он, продрав глаза кулаком.        — У нашей группы тут занятия следующим уроком. Ты-то чего до сих пор здесь? Все твои одноклассники давно ушли.        — Да? Разве? — Рин принялся заторможено озираться, окидывая взглядом пустой класс и пару незнакомых ему на лица учеников, располагающихся на привычных им местах. Вот ведь — никто из его одноклассников даже не подумал хотя бы разбудить!        Сын Сатаны вздохнул, зевнул и потянул шею. «Еще бы вспомнить какой там следующий урок», — с трудом пытаясь воскресить в памяти расписание, подумал Рин.        Кимико вытаскивала принадлежности на соседней парте.        — Что с тобой? Выглядишь, будто по тебе каток проехал, — поинтересовалась она.        — Почти… — пробормотал Рин в ответ, принявшись собирать свои вещи и скидывать их в сумку на чистом автопилоте. Видимо, даже его частично демоническое тело не привыкло к возобновившимся тренировкам с оружием и пламенем. — Мы же сегодня встречаемся?        — Вроде как да, — Кимико повернулась к нему. — Или у тебя дела?        — Нет. Я приду, — зевая, ответил он, закидывая сумку на плечо. — Во сколь…        — Господи, что у тебя с лицом?! Ты где так поранился?        Рин собирался пройти мимо, как почувствовал еле заметное прикосновение возле уха и вместо этого застыл вкопанным столбом.        — Подрался, что ли?        — Н-нет… — пробормотал парень, не зная, как себя вести и куда деться, зато слишком хорошо чувствуя, что Кимико уже убрала руку, но до сих пор пристально разглядывает царапину, стоя очень близко. — …это от катаны.        Собственные пальцы автоматически потрогали длинную царапину во всю скулу от змеиного клинка. Рана стала намного меньше, чем была еще вечером, но, видимо, ядовитое оружие имело свои особенности, раз та не исчезла совсем. Когда Рин пробуждал пламя, меняя облик — подобные мелкие повреждения затягивались на нем почти мгновенно, но он давно не тащил меч из ножен из-за такой ерунды. Всё равно заживет. Ну, если и не сразу, то дня через три, наверное, зная Киригакуре и ее мечи.        Кимико о таких способностях сына Сатаны подозревала навряд ли. Поэтому в ее голосе слышится легкое беспокойство. Но поражает Рин не это: почему она так спокойно касается его? Еще и при всех? Разве общение с сыном Сатаны не то, что нужно скрывать от нормальных друзей?        Кимико отстранилась, забирая с собой приятное покалывание возле щеки.        — От катаны?! Ах, ну да… дай угадаю: ты опять не шутишь.        Выражение лица девушки всегда так забавно вытягивалось, когда дело касалось чего-то с другой изнанки его жизни, что даже поднималось настроение.        — Нет, — на выдохе, чуть улыбнулся Рин.        В этот момент он повернул голову и случайно заметил подруг Кимико, которые вошли в класс и застыли у доски: одна ткнула другую в бок и кивнула на него, после чего они уставились на сына Сатаны, как на прокаженного без спросу оказавшегося среди здоровых людей. Мимолетно улучшившееся настроение резко сдулось. Только что Рин чувствовал себя обычным парнем, разговаривающим с обычной девчонкой, а эти бесящие взгляды вновь вернули ему чувство, будто он — сплошная грязная клякса во вселенной. Испорченный кусочек мозаики, которому не нашлось место в общей картине.        Кажется, ему пора идти.        — Ладно, до вечера, — тихо бросил Рин и поспешил убраться из чужого окружения.        — Ага, давай, — Кимико его помрачневшего тона не заметила, зато заметила подружек и замахала им рукой. Оно и к лучшему.        Окумура быстро прошел мимо, но не удержался и глянул на девчонок: одна высокая, с черными короткими волосами, вторая, наоборот, миниатюрная, будто первоклассница, с рыжими веснушками и кучерявыми косичками — такие разные, а вот смотрят на него одинаково: презрение, с легким чувством страха. Рин буквально догадывался, что подружки сейчас пойдут промывать косточки Кимико по поводу дружбы с демонами, а потому не стал себя утруждать натягиванием более-менее дружелюбного выражения лица. Он знал, что это бесполезно. Поэтому девчонки отшатнулись, когда он стремительно прошел мимо них, как хмурое грозовое облако. Выйти не успел даже, краем уха сразу же услышав:        — Это ведь Окумура был?!        — Что? — непонимающе перепросила Кимико. — А, ну да… а что?        А что — Рин дослушивать не хотел. Наизусть знал все прилагающиеся к его фамилии эпитеты и так. Но ему хотелось верить, что Кимико не из тех, кто в лицо говорит одно, а за спиной второе, поэтому, выйдя из кабинета, он остановился.        — Какой жуткий тип… Кимико, ты уверена, что вся эта идея тебе не аукнется?        — Зачем он вообще к тебе подошел?..        Рин скрипнул зубами и сжал кулаки, но тут голос Кимико жестко осадил эти высказывания:        — Это я к нему подошла, во-первых. Во-вторых, он не жуткий. В-третьих: хватит, а? Мисаки. Чиса. Вы мои подруги и я вас ценю, но это уже перебор — можно, я сама буду выбирать, с кем мне общаться и что делать, окей?        Раздражение мгновенно улетучилось. Упавшая на глаза челка скрыла взгляд, зато не скрыла поджавшиеся от невольно вернувшейся улыбки губы. Не лицемерка. Не притворяется. Черт возьми, даже приятно слышать.        — Да общайся с кем хочешь, но ведь этот Окумура правда демон! Почему ты так спокойна?.. — начал чей-то голос, вопреки сказанному.        — Только не говори мне, что вы встречаетесь.        Рин аж дернулся от такого предположения. Видимо, Кимико тоже.        — Ха-а?! Чего-о? — а вот, пожалуй, излишнее возмущение в этой интонации чуть-чуть задело. — Нет, конечно! С чего ты взяла?!        — Просто ты теперь ходишь с ним вместе чаще, чем с нами.        — Да-да, и даже обедаешь вечно в его компании.        Кимико замялась.        — Ну… так до конкурса осталось всего ничего. Итак времени в обрез, ничего не успеваем. Мы, эм, обсуждаем этап, и остальное там… всякое.        Рин мысленно закатил глаза. Да-да, обсуждает она «этап», как же, задротка позорная. Только и пускает слюни на целующихся парней у него за спиной каждый раз, как обновления выйдет посреди дня. Они за обедом ни разу про танцы не говорили — зато заливает об этом, будто так и есть!        — Но, Кимико…        — Слушайте, это всего до каникул. Успокойтесь, ладно? Он поможет мне, я — ему, и мы разойдемся. Но еще одно оскорбление в сторону Рина — и мы сильно поругаемся.        Группа чужих одноклассников странно покосились на прислонившегося к входной двери сына Сатаны и с опаской обошли по дуге, чтобы зайти в класс. Рин какое-то время еще стоял так, но звонок заставил его вздрогнуть и отлипнуть. Уходя, парень ощущал внутри себя крайне двоякое чувство. Ярая защита его имени грела сердце. А вот фраза «это всего до каникул» — неприятно оцарапала слух.              

***

                     — Рин, хорош валяться, вставай! — Кимико склонилась над ним, нетерпеливо нахмурив брови. — Мы не успеем.        — Ты издеваешься?! — застонал парень. Казалось, все мышцы свело и болели даже кости.        — Прошло всего два часа, а ты уже слег.        — Какие два часа?! Ты на время посмотри! — огрызнулся Рин, немного охреневая к концу второй недели от такого ритма жизни. Больше жалила собственная самооценка — он как-то не привык чувствовать себя овощем. Конечно, Кимико отдыхала вдвое больше, чем он, потому что как минимум не жила в две с половиной жизни, но всё равно. Рин не ожидал, что притворяющаяся нормальной школьница даст ему фору в выносливости.        Кимико недоверчиво перевела взгляд на большой циферблат над зеркалами.        — Ой, нифигасе… — стрелки часов уже показывали пять минут восьмого.        — Вот именно. Дай хоть пять минут отдохнуть, — Окумура обратно откинулся на прохладный пол. И откуда в книжном черве столько энтузиазма? — Ты чего сама-то — совсем не устаешь?        — Старые привычки, наверное, — Кимико пожала плечами. И хоть ее челка тоже потемнела от пота, прилипнув ко лбу, а дыхание сбилось, выглядела она не такой запыхавшейся, как сам парень. — Скорее всего ты слишком много думаешь, прежде чем сделать движение. Это сильно изматывает. Сперва всегда так. Но когда голова не думает — намного проще.        — Ты хорошо в этом разбираешься, — пробормотал Рин, поглядев в потолок, и с трудом сел.        Он чувствовал себя как-то… не очень хорошо. С самого утра никак не мог проснуться, все уроки прошли, словно в тумане. Потом у Кимико более-менее встряхнулся, но легкое чувство выжатости никак не покидало. Обычно Рин такое редко испытывал: на что-что, а на выносливость он никогда не жаловался, «спасибо» кровному папаше. Так что в соло разгрузить целый прицеп продуктов на подработке или сбегать марафон на порядочной скорости в гору к какому-нибудь храму — раз плюнуть. А вот слечь от несложных движений даже как-то позорно, что ли…        Кимико поглядела на парня с сочувствием и решила взять паузу.        — Ладно, давай перерыв. Как раз, кстати, хотела спросить по поводу песни. Я нашла еще пару вариантов. И про само выступление надо поговорить.        Она отошла в угол, в котором были сложены тонкие синие маты маленькой стопкой. Туда же девушка принесла обклеенный стикерами ноутбук и приглашающе похлопала сесть. Рин доплелся до места и плюхнулся рядом, стараясь не показывать, что рад перерыву более чем — а то стыдно как-то перед девчонкой казаться таким дохлым. Пусть и один раз.        — Мы в чем вообще пойдем? — спросила Кимико, включая ноутбук.        Рин откинулся спиной на зеркала позади и почесал лоб.        — А что, надо какие-то костюмы?        — Да не обязательно, — конечно, лучше да — потому что, по сути, судьи и жюри оценивают всё и сразу: образы, движения, чувственность, ритмичность и попадание в такт, а также, помимо танца и его техничного выполнения, само восприятие номера. Но Кимико к черту не хотела возиться с этим в свете своих планов, а потому уклончиво не стала обсуждать это с Рином. — Давай что-нибудь нейтральное наденем. Найдешь какие-нибудь черные спортивные штаны и простую кофту, без надписей? Любого цвета. Я что-нибудь такое же себе подберу.        — М-м-м, думаю, да… — уже в десятый раз, кажется, за час, зевая в кулак, ответил парень, с трудом вникая в принципе о чем Кимико говорит. Стоило ему принять не совсем стоячее положение — организм будто парализовало желанием спать. Рин сильно ущипнул себя за руку, заставляя собраться.        — Отлично. Так, теперь дальше. Короче, есть одна крутая песня и она нам подойдет, но, эм… не знаю как сказать, чтобы ты ничего плохого не подумал, — прокашлялась Кимико, усаживаясь поближе и открывая какую-то вкладку в браузере. — Она называется немного, ну…       Кимото замялась.        — Ну? — недоумевающе переспросил Окумура. — Как название песни может заставить думать плохо?        Она вздохнула, покосилась на сына Сатаны с прикидкой, но все же пролистала страницу с видео-роликом на превью которого застыли уже знакомые Рину то ли китайские, то ли тайваньские, то ли корейские парни. Внизу под окошком с видео он прочитал название: «Lucifer».        Рин долго втыкал, переведя взгляд на напряженное лицо Кимико, а потом ка-а-ак согнулся от хохота.        — Ты серьезно?!        — Нет, чего ты ржешь?! Может, я оскорбляю тут твои чувства верующего?!        — Я не верующий, — аж хрюкнул от смеха Окумура, не прекращая хвататься за живот.        — Мне-то откуда знать?! Блин, у тебя есть Библия и ты хочешь стать экзорцистом — а я тут с этим всем!.. — вспыхнула Кимико, ткнув парня кулаком в плечо.        — Каким образом название какой-то китайской песни может меня оскорбить?!        — Корейской! Да хватит ржать, нехристь!.. Я, понимаете ли, загонялась три дня, чтобы спросить!        — Всё нормально, — еле отдышавшись, заверил полу-демон. — Даже если бы песня называлась «Бал Сатаны» — мне всё равно. Считаешь нужным — ставь, что хочешь.        Кимико что-то пробурчала себе под нос и еще раз пихнула его локтем, потому что остатки булькающего хихиканья сбоку не прекращались. Она поставила трек на скачивание и всё еще с покрасневшими ушами от неловкости всей этой темы, сказала:        — Мало ли… Я помню, ты говорил, что жил в церкви.        — А, ну да. Скорее, в монастыре, — кое-как выровняв голос, выдохнул Рин. — Но это все равно смешно.        Кимико закусила губу, но любопытство, пожалуй, ее не самая контролируемая черта. Она поглядела на отражение в зеркалах напротив.        — Слушай, Рин. Можно кое-что спросить? Раз уж… зашли на эту тему.        — Спрашивай, — великодушно разрешил Окумура, пожав плечами.        — Почему ты… ну, в смысле, монастырь, реально? — девушка повернулась через плечо, оглядев парня. — Ты совсем не похож на человека, который провел детство в верующем окружении.        В представлении Кимико ребята из подобных мест должны были одеваться с иголочки, наглухо застегивая все пуговицы под горло, быть тихими, до зубного скрежета вежливыми и учтивыми, а еще читать молитвы перед трапезой. Рин Окумура даже частично не катил на ребенка с набожным воспитанием.        Парень скрестил руки на груди и вновь откинулся спиной на зеркала позади.        — Это так. Нас с братом взял под опеку один священник и вырастил, как родных сыновей. Как я уже говорил: я и сам не знал, кто мои родители, и уж тем более, что я связан с Сатаной до пятнадцати лет… так что я рос, как самый обычный ребенок. Сейчас понимаю, что у меня все-таки были кое-какие, эм… странности, — Рин почесал щеку указательным пальцем, вспоминая все выдранные им качели во дворах, — но отец никогда не давал повода понять мне, что со мной что-то не так — я ходил в обычную школу, занимался обычными делами, да и все другие жители монастыря обращались со мной, как с обычным ребенком. Но я всегда, с самого детства, почему-то считал, что вся эта религиозная тема — чепуха.       Перед глазами Рина пронеслись воспоминания. Хорошие и не очень: шумные ужины в их мужской общине, косящиеся на него прихожане, когда он случайно вваливался в главный зал посреди службы весь извалянный в грязи после очередной драки с местными пацанами, суровые, но беззлобные окрики Широ, в наказание загнавшего его протирать витражные окна.        Улыбка сползла с лица, а взгляд стал отстраненным. Кимико хотела было прервать его, сказав, что все поняла, но Рин сам продолжил говорить, и она стала слушать.        — Наверное, для меня это было что-то настолько привычное и скучное, что даже немного раздражало: к отцу приходило много разных людей. Иногда я слышал, как они «исповедуются» во всяких гадостях, ожидая, что им «Бог отпустит все грехи» — совсем придурошных отец выгонял, конечно. Но меня бесило это устройство веры: покайся и тебе все простят. Бред. Если свершил грех — или исправь сам, или тащи на своем горбу, никто не обязан ничего тебе отпускать, — Кимико пораженно глядела на Рина. Он рассуждал на эту тему веры слишком просто, но в тоже время настолько правильно, что не верилось, что он и правда сын владыки Преисподней. — Но иногда люди просили другой помощи: говорили, что слышат или видят демонов. Тогда отец долго говорил с ними, а потом давал что-нибудь — что, типа, поможет от злых духов. Я не верил ни в Бога, ни в Дьявола, ни тем более в злых духов — я их не видел еще тогда. Поэтому со стороны мне казалось, что священники целыми днями занимаются херней. Мы не особо богато жили, все старались быть при деле из-за этого — я со средней школы понял, что учеба не мое, и сразу отправился искать подработку, потому что на одних пожертвованиях прихожан было тяжело. И поэтому же считал, что содержание старого монастыря — тухлое дело, а вся эта вера того не стоит.        Рин сделал паузу, переместил взгляд на свои ладони. Синяя радужка наполнилась тоской.        — А потом выяснилось, что мой отец на самом деле экзорцист, а мое существование вообще скрывалось от Ватикана все эти пятнадцать лет и меня не казнили при рождении только благодаря ему, поэтому мы так жили. И демоны, в которых я никогда не верил — всё-таки существуют, а я — один из них, — криво усмехнувшись себе под нос, тихо закончил Окумура.        Судя по нетвердому голосу юноши под конец — это не все подробности и ему явно больно об этом говорить. Кимико не знала: жалела ли она о том, что спросила, или нет. С другой стороны — он сам решил рассказать, а значит, захотел. Возможно, так ему становилось легче.        — Ты так спокойно рассказываешь о себе. Я, конечно, уже не незнакомый человек, но спасибо. Ну, что отвечаешь… — произнесла Кимико, заправив волосы за ухо и вернувшись к ноутбуку. — Я бы, наверно, так не смогла, будь на твоем месте.        — Я не выбирал, кем родиться, — ответил Рин за спиной. — И хоть люди вокруг говорят что попало, но я не чувствую себя кем-то другим даже с этим всем, — на этих словах он шевельнул кончиком хвоста. — Так что можешь больше не переживать за всякую эту фигню с названиями или еще чем, меня такое точно не задевает.        «Что? Ах да, песня», — спохватилась Кимико, давно утерявшая суть первоначального разговора. Пришлось силком перестраивать мысли в нужное русло. Конкурс же, точно. Танцы. С напарником в виде чертовски здравомыслящего сына Сатаны. Этот мир иногда удивляет не только на страницах манги. «Лишь бы сюжетик был не ангстовый еще под конец», — подумала Кимико.        — Так, ладно! Вернемся к насущному! — хлопнула в ладоши девушка, заставляя себя и Рина взбодриться. Последний легко принял переход к делу и придвинулся ближе. — Смотри, у нас есть две недели…        Они говорили, что-то обсуждали, а потом, в какой-то обрывистый момент, Кимико почувствовала тяжесть на плече. И одновременно с этим поняла, что последние минуты три не слышала ничьего голоса, кроме своего. Зато вдруг отчетливо услышала дыхание возле уха. От неожиданности у девушки первым делом пронеслись не очень хорошие мысли:        — Рин, если это подкат — то он очень тупой.        Она была лучшего мнения о нем, если это так.        Только Рин молчит в ответ. Да и предрасполагающих к каким-либо намекам поступков, слов или жестов накануне в свой адрес девушка не замечала, поэтому догадалась вскинуть глаза к зеркалам, прежде чем дергать плечом.        Рин просто… спал.        Спал же?        — Рин? — тихо позвала Кимико, чуть повернувшись, но почему-то до сих пор не сбросив его голову. Макушка темных волос не отозвалась. В отражении видно даже по позе, что парень не прикидывается — вырубился, как и сидел: подогнув к себе одно колено и скрестив руки на груди. Руки расслабились, да так и не распутались — запястья безвольно лежали на животе. Рядом так же неподвижно свесился с матов длинный хвост с кисточкой на конце. Лохматая черная челка закрыла глаза юноши, а сам он чуть завалился на Кимико под силой притяжения.        Девушка растеряно замерла. Она хотела было сразу разбудить его, но…        Рин с самого утра показался уставшим. То и дело зевал и выпадал из реальности. Черт знает, что там у него случилось и чем он занимался ночью, но если так сильно устал — зачем тогда пришел сегодня на репетицию? Мог ведь сказать, что не может.        Кимико прислушалась к мирному дыханию сына Сатаны. После его рассказа о себе как-то тормошить жалко.        «Ох, ладно. Надеюсь, ты реально спишь».        Подумав, что с нее не убудет, если она даст ему немного отдохнуть, девушка осторожно, ногой, стала пододвигать к себе ноутбук, чтобы убавить звук. Рин не шевельнулся — сильно же он вымотался, если так вырубился на ровном месте. Зацепив кончиками пальцев край ноутбука, Кимико потащила его к себе, но слишком подалась вперед — голова Рина начала резко соскальзывать.        Девушка почувствовала это движение и быстро на автомате выставила руки, ловя парня за плечо и голову. Тот даже не проснулся.        — Серьезно, что ли? — изумленно прошептала Кимико, беспомощно поглядев на него сверху вниз. Как можно так провалиться из сознания? Но Рин точно не придуривался, она почувствовала это: действительно спящие люди словно… обмякают и тяжелеют больше обычного. А Окумура и без этого тяжелый — Кимико пришлось довести траекторию его заваливающейся головы до своих коленей, потому что на весу держать парня слишком неудобно. Это, часом, не обморок вообще? Вроде, не похоже…        «Ну, и что мне с тобой делать?» — страдальчески подумала Кимико, оказываясь в ловушке и невольно засматриваясь на безмятежное выражение лица полу-демона. Надо бы разбудить да отправить домой, в самом деле.        Конечно, Кимото могла окликнуть его громче и посильнее встряхнуть за плечо. Так бы Рин наверняка проснулся. Но делать этого почему-то рука не поднималась.        Он ведь ни разу еще ее не подвел и явился на все оговоренные встречи — у Кимико совесть покроется чесоткой, если она сейчас его бесцеремонно пихнет или еще чего хуже — заставит заниматься дальше. Да еще и после его рассказа.        Я не выбирал кем родится, да? Кажется — парень, как парень. Самый обычный. Кимико знает, что это не так. Зато теперь невольно задумывается: сколько же он пережил и сколько выслушал за то время, что узнал правду о себе? Наверно, дико сложно вдруг на пятнадцатом году своей обычной жизни получить такое жуткое наследие, но пытаться остаться собой.        Рин спит так умилительно крепко, совсем не по-демонически, что мысль его спихнуть быстро испаряется. Да и дел-то особо нет.        Кимико вздохнула, аккуратно вытащила зажатую ладонь из-под его плеча, а пальцы второй — из-под щеки. Немного странно, что нахождение чужой головы — и не просто, а головы парня на собственных коленях — не напрягает. Вопреки устоявшемуся образу хулигана, Окумура кажется порядочным, а еще каким-то уютным и домашним. Любому другому бы парню за такое Кимико, наверное, дала бы по башке и заставила немедленно отодвинуться. Даже если это вышло бы случайно. Почему — она не знает. Но, в самом деле, если уж Рин так устал, пусть немного поспит, ничего страшного. До конкурса еще уйма времени, они готовы вполне достаточно, чтобы позволить пару часов безделья. А она посидит в телефоне пока. Там, кстати, как раз глава должна была выйти.        Кимико дотянулась до лежащего рядом телефона и разблокировала экран. Пока пальцы правой руки привычно нажимали нужные ссылки, левая рука не знала куда себя деть. Она потеряно занесла ее над Окумурой, но в таком положении без вариантов, поэтому пришлось просто положить ладонь ему на плечо.        Ожидая загрузки сайта — в зале плохо ловила связь, девушка случайно глянула на их отражение в зеркале. В груди что-то застряло меж ребер от этой картины.        Она сидит, прислонившись спиной к стене на матах, на коленях мирно лежит самый обсуждаемый парень-демон в Академии, а ее рука, лежащая сверху на его плече, просто потому что больше некуда — словно убаюкивает. Выглядит это… да-да, как в тех самых романтических дорамах.        Кимико смутилась и отвела взгляд от зеркала. Посмотрела на Окумуру.        У Рина плечо теплое. Даже горячее. На упавшей рядом руке виднеется черный браслет-напульсник. Рину, кстати, идет. Как и цепочка на бедре, и чуть оттянутый галстук, и торчащая рубашка — в его стиле. Эдакая безалаберная небрежность. А вот пальцы в каких-то ссадинах и мелких шрамах. На мизинце пластырь, видно — уже не новый. Скорее всего, Окумура настолько часто ими пользуется, что просто забывает снимать.        Вкладка с главой давно загрузилась, но Кимико отвлеклась, рассматривая спящего сына Сатаны. Они как-то так сумбурно познакомились и начали общаться, что Кимото не помнила — видела ли его хоть раз в состоянии полного покоя? Она слишком привыкла смотреть на окружающих вскользь и витать в облаках, чтобы размышлять об этом в жизни.        У Рина острый подбородок и еще более острые уши. Как ненастоящие. Кимико еле держится, чтобы не потрогать да не убедиться. Но она не хочет ненароком разбудить, поэтому останавливает пальцы. Зато можно коснуться лохматых черных волос. Можно же? Ничего такого? Они ведь друзья теперь.        «Плата за мои колени в качестве подушки, ничего не знаю», — подумала Кимико и поддалась искушению.        Волосы юноши неожиданно мягкие, приятные, и стыд за это действие внезапно кусает в щеки. Рин спит, как убитый — чуть приоткрыв губы и плотно закрыв глаза, только еле заметно подрагивают ресницы. А Кимико вдруг ловит себя на мысли, что сын Сатаны вполне себе привлекателен.        «Так. Остановочка дурацких мыслей. Стоп-стоп-стоп!..», — спохватилась девушка, живо отведя глаза от Окумуры. Нет, мальчик на коленях, пусть и друг — это всё-таки немного интимно. Но этот вроде приличный и так вышло случайно, так что пусть себе лежит, так и быть. А она главу прочтет, и потом разбудит. Ну, или посидит в телефоне, пока ноги не затекут. Окумура столько для нее сделал — что, она не может ответить ему тем же? Не пристает же он к ней, в самом деле.        Первые пару абзацев даются сложно, и Кимико приходится раза по три перечитать предложения, прежде чем мысли перестроились с тяжести на своих коленях на сюжет новеллы. А потом привычка теряться в выдуманных вселенных взяла свое: Кимико так зачиталась, что в принципе про Рина забыла. Сложила свободную ладонь ему на плечо и сама не почувствовала, как машинально поглаживает, словно пригревшегося кота.        Минут двадцать в зале царила полная тишина. Большой палец бесшумно переключал страницы. Рин тихо сопел где-то внизу. И тут…        — О, божечки! — вдруг завопила Кимико, подпрыгнув на месте.        Рин резко распахнул глаза.        Первое, что он увидел — собственные глаза в отражении в зеркалах. Почему-то горизонтальное, относительно пола и… глаза изумленно расширились.        — Не могу поверить! Нет, ты представляешь?! — Рин почувствовал, как его хорошенько тряханули. Только не чтобы дать по шее и выгнать (почему он вообще так лежит?!), а напротив — чуть ли не вжав еще сильнее в колени под щекой. Факт своего положения доходит до Рина стремительно и сразу. Затылком он чувствует живот девушки, скулой — тонкую ткань ее штанов, и вот это вот всё ударяет в мозг как-то беспощадно навылет. Рин издает очень странный звук, покрываясь красными пятнами от носа до кончиков ушей. — Неужели?! Я сейчас расплачусь, да-да-да!        Картинка в зеркале прекрасно четкая: Кимико, тормошащая за плечо и уставившаяся на что-то в своем телефоне, и он, с распахнутыми сонными глазищами, глядящий в это отражение. Что происходит?! Почему он лежит у нее на коленках?! И почему она…        — Да что случилось?! — не выдержал Окумура.        Кимико прижала телефон к груди, чуть не плача то ли от ужаса, то ли от радости, и вдруг навалилась на парня сверху, заставив икнуть от близости и зажмурить веки. Ему показалось, что она хочет его ударить.        — Они наконец-то признались друг другу! Еще и поцеловались! Ауч, мое шипперское сердечко горит!        «Кто?» — сперва не въехал Рин, не зная, куда деться. Его лицо пылало, а сердце быстро колотилось. Кимико, кажется, напротив, ничего не смущало. Она отпустила его плечо, и Рин живенько соскочил с девичьих коленок, сев. Мысли лихорадочно заметались, но Кимико не дала что-либо придумать в свое оправдание и вдруг сама навалилась на его плечо, заставив покраснеть еще больше.        — Сто тридцать глав! Сто тридцать, ты понимаешь, нет, сколько я ждала?!        Девушка вжалась в булькнувшего сына Сатаны, светясь, как рождественская елка, а тот, наконец, догадывается о чем речь. Ах, ну да, ну да, чему еще могла так обрадоваться эта извращенка? На это глаза уже не дергаются, тут главное: случайно не заглянуть в ее телефон, а еще — угомонить свое чертово пылающее лицо.        Но уснуть на коленях девчонки — нет, ну как так-то?! И почему она ему за это не высказывает еще?!        — Да ты минут двадцать уже дрыхнешь, — простодушно сообщила Кимико, махнув рукой и заставив его подавиться.        «Сколько-о?!», — Рин поперхнулся.        — Из-извини…        — Ой, да ладно. Можешь лежать, если хочешь. У меня тут еще пара страниц.        Она от телефона не оторвалась, сказав это! Рин прижал ладонь к глазам, тщетно пытаясь заставить себя принять нормальный цвет. Он-то чего вдруг разнервничался так?        Все «пару страниц» Кимико проводит, опираясь на его спину и издавая какие-то задушенные пищащие звуки, кажется, в десятый раз перечитывая какой-то там «очень крутой» отрывок — Рин слишком явно чувствует чужое тепло через кофту. То ли это приятно, то ли немного обидно, что его, как парня вообще, кажется, не воспринимают — Окумура так и не решил, но порадовался, что не огреб подзатыльник.        — Рин.        — М?        — Что ты делаешь?        — Что я… делаю? — парень обернулся. И поперхнулся: собственный хвост почему-то обмотался вокруг талии Кимико. Когда он?! — Ой, черт! Извини!..        Под очень — чертовски очень — странный взгляд девушки, Рин заставил свой дурацкий хвост прекратить делать всякую ерунду.        Кимико медленно заблокировала телефон, неотрывно глядя, как сын Сатаны воюет с частью своего тела, которой нет у нормальных людей.        Хвост у Рина необычный. Длиннющий, черный, с пушистой кисточкой на конце, которую руки так и чесались потрогать. Она уже давно заметила, что хвост парня отличается крайней активностью, отражая все его эмоции: когда Рин злился, кисть нетерпеливо подрагивала, распушаясь, в то время, как основная часть хвоста хлестала из стороны в сторону — точь в точь рассерженный кот! Когда же радовался — то приветливо покачивался из стороны в сторону. Самой забавной была задумчивость — тогда хвост закручивался в непонятный узел. Но, в основном, он вел себя так же как и его, порой, бестолковый хозяин — совершенно бесцельно извивался во все стороны.        Интересно, демоны тоже не любят, когда их дергают за хвосты?        Когда Кимико впервые задумалась над этим, то решила не эксперементировать без спросу. Мало ли.        Зато вместо этого в голове возник один вопрос. Точнее, он возник уже давно, а вот спросить она все забывала, да и неловко было. Но раз уж сегодня день откровений, почему нет? Кимико неотрывно проводила качнувшуюся кисточку взглядом и нерешительно склонила голову на бок. Во время их репетиций хвост Рина всегда свободно торчал на виду, но в школе Кимико никогда его не видела. Понятно, парню и так хватало проблем, чтоб еще хвостом перед озлобленными одноклассниками размахивать. Но… куда?        «Боже, уйми мою больную фантазию и привычку спрашивать все, что приходит в голову! Но я точно себе напридумываю всяких неприличностей, если не выясню!»        — Рин, слушай, давно хотела спросить. Хотя это, наверно, неприлично, — пробормотала она себе под нос. — Куда ты прячешь свой хвост? Это… в смысле, я ни разу не видела его в Академии…        — Хвост? — переспросил Окумура, смешно замерев на месте.        — Да. Эм, если спрашиваю что-то не то, можешь не отвечать.        Рин взглянул на девушку и рассмеялся.        — Да не, все нормально.        И вдруг он неожиданно начал поднимать края своей кофты наверх, открывая подтянутый рельефный торс. Кимико поперхнулась. Теперь настала ее очередь краснеть и отодвигаться подальше.        — Слушай, не спорю, пресс у тебя шикарный, но!.. — заикаясь, начала она. Не пялиться получалось с трудом.        — Да нет же! — закатил глаза Рин. — Смотри.        Кимико осеклась. Словно дожидаясь приказа хозяина, хвост медленно обвился вокруг его тела, а кисточка мирно свернулась на груди. Парень опустил футболку. Будто и нет хвоста вовсе.        — Гениально! — присвистнула она, обойдя вокруг Окумуры. — И что, удобно?        — Не очень, — признался парень, сразу же после демонстрации маскировки разрешая хвосту выскользнуть обратно из-под кофты. — Но приходится прятать. Я…        Рин резко забыл о чем говорил. Слова застряли где-то в глотке, да так и позабывшись в принципе. Мурашки прострелили по спине. Только-только угомонившая краска на лице вспыхнула вдвое ярче, потому что Кимико, черт ее подери, вдруг решила взять его за хвост!..        — Пушистенький какой! — восхитилась она, не заметив, как дернулся владелец хвоста.        — К-кимико.        — Ась?        — Не делай так. Пожалуйста.        — Что не делать? — не поняла Кимико, пощекотав кисточку пальцами. В этот момент Рин повернулся. Наверное, он был настолько красный и выглядел так выразительно, что до нее быстро дошло. — Да ну нет… — медленно произнесла Кимико, заметив стыдливый блеск в синей радужке. — Только не говори мне, что все эти мангаки всё это время не врали…        «О чем она вообще сейчас?! И хватит уже трогать хвост, Господи!» — взвыл внутрь Рин, не в состоянии и слова выдавить.        — Хвосты — реально настолько чувствительная часть тела? — вслух предположила страшную причину такого поведения сына Сатаны Кимико.        — Д-да! — еле-еле выдавил Рин и выдернул хвост из рук девушки. — Поэтому перестань!        — Да ладно?! — выпалила Кимико ошарашено. Но вместо того, чтобы смутиться этого неловко факта, вдруг прижала кончики пальцев к губам и издала какой-то подозрительно похожий на булькающий смешок звук, при этом все еще пялясь на хвост Окумуры. — Не могу поверить… Моя жизнь больше не будет прежней.        — А-а?! Чего ты там несешь?!        — Признаю, моя фантазия сейчас унеслась в такие дали. Это ведь получается, что... О. Оу!        Рину, вот, вообще не понравилось это «Оу!».        — Чт… какая фантазия?! Насколько отбитые книжки ты читаешь, извращенка?!        — Да ты же сам сказал только что!        — Я просто сказал не трогать мой хвост!        Лицо Кимико приобрело крайне заинтересованный вид, глаза подозрительно заблестели. Она приблизилась к Рину и, совсем не заикнувшись, уточнила:        — А насколько чувствительный?        — Даже знать не хочу, какую хрень ты успела придумать.        — Нет, просто если как рука или нога — это одно. Но я тебя за руку беру — ты так не реагируешь, а значит, хвост — это как…        Рин резко выбросил вперед ладонь и зажал ей рот, ощущая себя не просто красным с ног до головы, а готовым вот-вот вспыхнуть. Что несет эта девица?! Его конкретно потряхивало на нервах. Он старался не думать о том, с чем там собиралась сравнить Кимико хвост, но в голову ничего приличного уже не лезло. Дергая бровью, Окумура страшно ощетинился.        — Кимико. Давай ты просто заткнешься.        Кимико угрозы не впечатлили — она сразу же сдернула его руку с лица, и обиженно надулась.        — Да в смысле?! Что такого? У кого мне еще спросить? У меня больше нет знакомых парней с хвостами!        — Какое сожаление! Не моя проблема!        — Ну, один вопросик только! Ну, Рин, пожалуйста! Просто там в одной манге…        Так, ну всё. Его терпение стремительно вынесли тараном, ногами вперед. Только что, в эту самую секунду. Потому что оно откинулось на тот свет и воскреснет не скоро.        Рин выхватил у Кимико из рук телефон и вскочил на ноги.        — Эй, ты чего делаешь?! — подорвалась следом девушка.        — Вершу возмездие, — с каменным лицом ответил парень, отскакивая от подпрыгнувшей Кимико, что попыталась отнять сокровище обратно. — Удалю-ка весь этот кошмар.        — Не смей!       Рин закружил на месте, уворачиваясь от возмущенно бросившейся следом девушки. Кимико оказалась сообразительнее, чем парень рассчитывал — и в следующий момент едва не свалился от подсечки по ногам. Успев подпрыгнуть, парень кинулся по залу прочь. Кимото, окатив его волной ругательств, бросилась вдогонку. В зале стало шумно: только и мелькали в отражениях носящиеся на скользком паркете подростки, едва не врезаясь в зеркала.        В разгар этой шумной беготни с воплями дверь неожиданно отъехала в сторону.        Рин так и замер, согнувшись в три погибели и вытянув руку с телефоном вперед, а Кимико повисла у него на спине, в попытках дотянуться, когда на пороге показалась высокая стройная женщина в брючном костюме, удивленно оглядевшая ребят.        — О, привет, мам.        Кимико мгновенна слезла с Рина. Пока тот соображал, как отреагировать, быстро пряча хвост за спину, она невозмутимо одернула кофту.        — Кимико? Что тут происходит?        — Это Рин. Мой парень… — Окумура резко повернулся к девушке. — …по танцам. Партнер, в смысле.        — Здрасьте.        «Послышалось», — мелькнуло в мыслях, пока Рин здоровался с госпожой Кимото. Кто так двояко формулирует предложения?!        Ее мама кивнула на приветствие, после чего Кимико ненадолго вышла, оставив Рина в тишине. Перекинувшись о чем-то с матерью, она вернулась. Госпожа Кимото же, окинув ребят еще одним взглядом из коридора, улыбнулась и ушла. Рин даже не понял — не померещилась ли ему женщина? Он столько раз был у Кимико в гостях, но это первый раз, когда он увидел кого-то из ее семьи.        — Просто предки вечно в работе, — вздохнула девушка, проходя мимо.        Пользуясь тем, что Рин отвлекся, она незаметно вытянула пальцы в сторону зажатого в его ладони телефона. Стремительный рывок кобры не удался — парень будто только этого и ждал. Она разочарованно цыкнула.        — Думаешь, я такой тупой? — вкрадчиво поинтересовался сын Сатаны, с превосходством вильнув хвостом.        Кимико не выдержала, вновь попытавшись отобрать заветное.        — А ну отдай! Иначе я буду слать тебе самые рейтинговые странички каждый день!        — О, тогда тем более эту штуку надо у тебя забрать… — Рин отпрыгнул на шаг и нажал на экран. — Да ладно, у тебя даже пароля тут нет?! Как ты скрываешься так долго, извращенка?!        — Ты че, совсем?! Куда ты лезешь?! Окумура! Я прокляну тебя, если удалишь хоть одну вкладку!        — Страшно, не могу, боюсь-боюсь, — протянул Рин, в очередной раз увернувшись от разъярённой яойщицы, и вскинул телефон вверх, ухмыльнувшись — он-то был выше. Поэтому Кимото могла сколько угодно тут прыгать — все равно не достанет.        За такое наглое посягательство на святую святынь можно было и огрести. Кимико с рычанием мысленно закатала рукава и бросилась на парня.        Сын Сатаны оказался слишком проворным, поэтому слоновий топот продолжался довольно долго, только и звенели от хохота и возмущенных возгласов зеркала. Начавшая запыхаться Кимико проигрывать не желала и воспользовалась подлостью: уцепив момент, поймала Рина за мелькающий хвост. Несмотря на открывшееся познания о данной части тела демонов, в конкретном случае совесть не пикнула, ибо нечего воровать чужие телефоны!        — Эй, ты чего делаешь?! Пусти!        — Гони мою мобилу, чертила! — с интонацией гопника, зловеще выдала Кимико.        — Ага, десять раз!..        Рин попытался выдернуть свой хвост и на развороте споткнулся о маты. Кимико, не успевшая выпустить кисточку, ойкнула и полетела следом. Из глаз аж искры посыпались от столкновения лбами.        — Ой, дура-а-а-к!.. — проскулила Кимико, схватившись за лицо.        — Кто бы говорил! — скривившись не краше, зажмурился Рин.        Когда боль немного отступила, первым щекотливое положение почувствовал парень, потому что Кимото лежала на нем сверху.        Рин не успел отнять ладонь от лба, девушка опомнилась быстрее и мгновенно отобрала упавший между ними телефон. Кажется, это волновало ее немного больше, чем то, что она сейчас уперлась ладонью ему в грудь, сев сверху.        — Еще раз тронешь мой телефон — пожалеешь, — сощурившись недобро и ткнув в него пальцем, пообещала Кимико.        Ее волосы защекотали шею, а Рин в ответ только и мог, что промолчать, стараясь держать лицо. Вот ведь: гнал на Широ за всякие непотребные мыслишки, а сам недалеко уехал! И что не так с этой девчонкой?!        — Ой, а чего рана так уменьшилась?        Кажется, еще одно движение на нем сверху — и тут что-нибудь загорится на нервах. Кимико удивленно и, как будто это все было абсолютно нормально и ни черта не смущающе, вдруг коснулась его пальцами за подбородок и склонилась не то, что близко… да ему стоит только прямее повернуть голову и он сможет каждую веснушку рассмотреть на ее носу! Так, ну всё! Теперь точно всё.        Рин резко сел, из-за чего Кимико сползла ему на бедра и осеклась. Синие глаза оказались напротив карих. Девушка сперва замолчала. Потом машинально опустила глаза, осматривая то, как сидит сверху на парне.        «Дошло, да? Бестолковая», — подумал Рин.        — Ой. Неловко немного, кажется?        Немного?!        О, да ладно, тоже покраснела — а то он думал, что она совсем бесчувственная, а он тут один слишком нервно все воспринимает. Если бы такое случайно застала Шура — каталась бы по полу от хохота и обзывала его незрелым глупым мальчишкой. Ну разве он виноват, что его подростковое тело сейчас на все реагирует как попало?        К счастью, Кимико заикнулась «извини!» и быстро слезла. Рин только и провел ладонью по лицу, потому что у него слов уже не находилось на это всё. Они обоюдно решили забыть об этой ситуации.        — Ладно, давай прогоним один раз, что выучили и хватит. Идет? — спросила девушка, прокашлявшись.        — Угум. Давай.        — Или пойдешь уже?        — Всё нормально.        Рин всё еще чувствовал себя сонной амебой, но уходить раньше времени почему-то не хотел.        У него все эти две недели пронеслись перед глазами в просто сумасшедшем темпе и состояли в основном из бесконечно повторяющихся эпизодов: если вечером не стояли занятия по экзорцизму или Шура не утаскивала отпрыска Сатаны на тренировки с оружием, то практически всю вторую половину дня он проводил в особняке Кимото. И еще вопрос, кто гонял его сильнее — Киригакуре своими клинками змей или фанатка яоя из параллельного класса. Но Рин не сказал бы, что пожалел о своей добровольной помощи, потому что в таком круговороте жизни он напрочь забывал про отчужденность от мира людей и весело проводил время. Окумура не верил, что такое когда-то могло с ним случиться — ведь кроме служителей монастыря, отца и Юкио, взбалмошного мальчишку со вспыльчивым характером и нравом говорить то, что он думает, и делать то, что он хочет — в конце концов выгоняли из любой компании.        «Тебя слишком много, Окумура, а еще ты дикошарый и ведешь себя, как ребенок», — как-то бросили одноклассники ему в лицо. А ведь Рин и так везде и вечно сдерживал себя до последнего. Даже в детстве немного завидовал брату, чье спокойствие и рассудительность приятно притягивали к себе людей.        Теперь всё было иначе, но осадок из далекого прошлого с вечно разбитыми костяшками на пальцах, разочарованием в глазах окружающих и чувством потерянности навсегда осталось на душе.        И Рину иногда было странно от того, что кто-то мог общаться с ним так долго, как ребята-эксвайеры или Кимико.        Наверное, еще где-то с первого же дня их случайного парнерства, Рин почувствовал, что скучно ему теперь точно не будет. Уж ближайший месяц точно. Кто бы знал, что с девчонкой со странными вкусами будет так свободно? Когда-то он сравнил ее с Изумо, но потом понял, что Кимико не походила ни на одну из его знакомых девушек: ни на горделивую Камики, ни на тихую Шиеми, ни, упаси Боже, на Шуру с ее купальниками один развратнее другого и пристрастию к алкогольным напиткам даже во время занятий. И несмотря на то, что Кимото частенько выдавала какую-то доводящую до нервного тика несуразицу, легко врывалась в его личное пространство или вдруг спрашивала черт пойми что, он чувствовал себя с ней комфортно. Потому что мог позволить себе быть собой.        «Это только до каникул» — вдруг вспомнил он слова Кимико, брошенные так небрежно, и которые он не должен был услышать. А потом? Что потом? Они будут еще общаться? Или за ненадобностью его забудут?        Словно подтверждая его невеселые мысли, девушка вдруг произнесла:        — Слушай, давай-ка ты всё-таки пойдешь домой, Рин.        Рин встрепенулся, поняв, что уже некоторое время сидит и пялится в никуда.        — Я просто задумался…        — Нет. Ты выглядишь нехорошо.        — Что, страшный? — вяло пошутил Окумура, на самом деле немного задетый этими словами.        Но обратно присевшая рядом с ним на корточки Кимико как растеряла свою придурковатость. Она пристально оглядела его серьезным взглядом.        — Нет, ты очень бледный.        Рин перевел мутнеющий взгляд за ее плечо, подмечая в отражении, что и правда да. Разве с полчаса назад он был таким?        — Ты хорошо себя чувствуешь? Принести воды?        — Н-нет, я в порядке. Наверное, — не очень уверено добавил Окумура, схватившись за голову.        Кимико это очень не понравилось.        — Так. На сегодня точно всё.        — Но…        — Не «но». Отдыхай иди.        Подумав, что и как-то действительно не твердо стоится на ногах, Рин решил согласиться с Кимико.        — Мне кому-нибудь позвонить?        — Что?        — Чтобы тебя забрали.        — А… н-не надо. Сам дойду.        Если Юкио еще ему не позвонил — значит, сам не вернулся. И Рин точно бы не стал дергать брата по такой ерунде. А больше просить-то и не кого. Да и он не беспомощный, в самом деле, до дома-то дойти, верно?        — Точно? Я могу сходить с тобой, — наблюдая, как Окумура заторможенно влазит в куртку, переспросила Кимико.        — Да-да, всё нормально. Я не… — у Рина зазвонил телефон. От резкого звука ужалило в виски, на экране высветился номер Юкио. Вовремя он вспомнил про брата. Парень поднес трубку к уху, забирая чехол с Курикарой и выходя на улицу. — Да?        Кимико отлипла от дверного косяка, обеспокоенно глядя на Окумуру. Да ее слуха донесся очень странный диалог.        — Что еще значит «ты в сознании?»? Кто тебе отвечает тогда, по-твоему?        Пауза. Рин резко застыл посреди двора.        — Чего-о?! Так вот в чем!.. А она может сообщать, что мажет свои клинки ядом до того, как швыряет их в меня?!        Рин выругался и сбросил звонок. Чертова Киригакуре! Вспомнила она, видите ли, что поцарапала своего ученика отравленным лезвием через сутки! И то, что это не смертельный яд, а рассеивающее сознание снотворное, которое могло и слона усыпить — ее не оправдывает. Вот ведь! Он хоть и демон, но не бессмертный же!        На возмущении Окумура даже прибодрился. Уже у ворот, парень обернулся попрощаться с Кимико. Накинув ветровку на плечи, девушка бесшумно шла следом, чтобы закрыть за ним калитку.        — С тобой точно всё в порядке?        — Пустяки, — показательно небрежно отмахнулся Рин. Сам же мысленно костерил мечницу на чем свет стоит.        — Ну, ладно… — Кимико не особо поверила, но настаивать не стала, а потому, не выдержав, выпалила другое: — Напиши, что дошел.        Он удивленно посмотрел на нее. Кимико отвела взгляд. Кажется, она и сама поняла, что это прозвучало слишком… двояко в такой атмосфере вечерних фонарей и легкого холода на пустынной улице.        Но в этих словах Рин услышал «мне не все равно, я переживаю за тебя», а потому не стал спорить. В груди будто топленое молоко — разлилось тепло.        — Ладно.        — Если завтра такой же придешь — выгоню сразу, — добавила Кимико, скашлянув неловкость.        Окумура беззлобно фыркнул, но улыбнулся. После чего махнул рукой и ушел.        Когда его спина растворилась в темноте кварталов, Кимико прикрыла дверцу, ненадолго задержав пальцы поверх холодной ручки и мимолетно подумав о том, что к ночи будет совсем морозно. Хотя днем еще так тепло светит солнце. Девушка прошла по пустому двору, а у самого порога вскинула голову вверх, посмотрев на небо.        Ни облачка, ни звездочки. Будто черная бездна заволокла высь.        Кимико закусила губу и опустила голову, ловя себя на мысли, что, кажется, будет немного сожалеть, когда эта дурацкая авантюра закончится, а тот зеркальный класс снова затихнет. Может, они с Окумурой и останутся друзьями, но вряд ли потом он будет так часто приходить. Если вообще будет.        «Почему я об этом думаю?», — встрепенулась Кимико. Она резко оглянулась, словно кто-то мог подслушать ее мысли, а потом спешно залетела в дом, подплясывая от запоздало укусившего ее холода.