***
Дорога до дома прошла, как в тумане. На встречу никто не попался, что не удивительно — отряд экзорцистов, едва получив сообщение о сбежавшем фамильяре, живо оцепил территорию. Провозившись несколько минут с замком и все же открыв дверь трясущимися руками, Кимико, едва перешагнув порог, привалилась плечом к стенке. Голова шла кругом, в горле першило, а сердце отбивало бешенные ритмы, отзываясь болью. — Кимико, это ты? — донеслось из зала. Девушка с трудом отлипла от стены и хрипло отозвалась: — Да, мам. Она неуклюже скинула обувь и волоча сумку с учебниками по полу, стала подниматься к себе. Сбоку вынырнула госпожа Кимото с бутербродом в руках. — Ты одна? — удивленно спросила она. — А разве вы с Рином сегодня не репетируете? При звуках его имени девушка споткнулась о ступеньку, сильно отбив пальцы. — Н-нет. Сегодня отдыхаем, — выдавила Кимико, чуть не вскрикнув и надеясь, что голос не подвел. — Мне кажется, надо сейчас уделить этому больше времени, вы ведь скоро выступаете… Госпожа Кимото, насвистывая какой-то задорный мотив и помахивая бутербродом, ушла на кухню. Кимико поспешила в свою комнату. Выступление? Теперь уж навряд ли. По крайней мере для их пары. Кимико зашвырнула сумку на стопку книг, и те с грохотом повалились на пол, но девушка даже не потрудилась оглянуться и просто упала на кровать лицом вниз. На душе было паршиво, и это мягко говоря. Подмяв под себя подушку и перевернувшись на спину, Кимико невидящим взглядом уставилась в потолок. Все мысли были там, в том темном переулке, вспыхнувшим на долю секунды огнем. Она закрыла глаза. Алые точки внутри зрачков. Дикие. Животные. Не человеческие. Синий огонь. Сына Сатаны сторонится вся Академия от учителей до студентов. На то есть причины. Весомые такие причины. О, теперь она их воочию увидела и поняла. Окумура Рин Девушка повернулась на бок, сжавшись в калачик, обнимая подушку, вспоминая, как легко было ей просто говорить с ним ни о чем, как тепло было на душе, когда он приветливо ей улыбался, случайно столкнувшись на перемене… …но эти воспоминания сейчас перекрывали другие: огненные всполохи, способные сжечь все живое, искаженное яростью лицо, глаза, что из спокойного синего цвета обратились демоническим льдом с красными огоньками. Достаточно лишь воскресить этот облик, чтобы съежится от страха. Какой было наивной глупостью знать, кем Окумура был на самом деле, но делать вид, что такие «мелочи», как уши, хвост и клыки — нормально. Кто же знал, что есть еще одно обличие — куда страшнее привычного. Но дело не только в этом. «Мне не тяжело», да? Да черт возьми, он же схватил ее, как тряпичную куклу! В том переулке она ни на миллиметр не смогла дернуться, когда он зажал ей рот и прижал к стене. Словно в один миг его тело стало куском прочнейшего камня… Кимико согнула руку в локте, расстегнула рукав школьной рубашки и стащила его вниз. Рин схватил ее за это запястье, когда отдернул в сторону. Огромный синяк уже наливался цветом, словно по Кимико велосипед проехался, а ведь на ней была куртка! Он всё это время был настолько силён? В голове стояло рычание, а перед закрытыми веками горели маленькие алые точки. Кимико до сих пор мало соображала что произошло и почему. Голова была набита ватой и страхом. Рука жутко болела. А еще она читала про пламя Сатаны. Да каждый ребенок о нем знал чуть ли не с пеленок, ведь многих задели события Синей Ночи — спустя пятнадцать лет страну окутывал траур в этот день. Кимико он не касался лично, но она знала нескольких людей, которые не пережили эту ночь или остались непоправимо искалеченными. Синее пламя, что радиация для простых смертных. И если… если это действительно так — зачем он пытался им коснуться?! Мысли бродили и метались, перекрывая друг друга. В конце-концов девушка так и уснула, не переодевшись и уткнувшись лицом в измятую подушку.***
Ему было холодно, но он продолжал сидеть под порывами осеннего ветра, обхватив колени руками и устало сложив на них лоб. Хвост безжизненно свисал с края крыши общежития. С той сбежавшей стремной тварью из Геенны сын Сатаны мог бы разделаться в одиночку, в то время, как на изгнание потребовалось несколько арий, однако сейчас Окумура не ощущал в себе силы и кружку поднять. Вот такой вот жалкий он монстр. Столько лет жить гонимым с завидной периодичностью и всё равно так болезненно реагировать на очередное отторжение — и правда никчемно. Оголенные пальцы на босых ногах продрогли. Рин поджал к себе ноги, укутывая их кисточкой хвоста. На крыше послышался шум, а потом выход на площадку открылся. — Нии-сан, пойдем домой. Простудишься. Юкио взобрался через люк и подошёл к брату. Протянул руку. Рин не стал спорить и взялся ледяными пальцами за горячую ладонь близнеца. Они спустились вниз и вернулись в комнату. Юкио молчал и даже не доставал его с вопросами об уроках, чему Рин был рад. Должно быть, знал, что случилось. Или просто чувствовал — они ведь близнецы, а потому могли ощущать совсем сильные чувства друг друга. А может, у старшего на лице все написано, вот Юкио и считал его, как обычно. Он ведь жутко умный. Рин так прятаться за очками бы не смог. Время было позднее, но спать не хотелось. Хотя и делать что-то тоже. Даже свеженький выпуск «Джампа» вызывал только тошноту. Юкио куда-то вышел. Рин свалился на стул, подперев голову ладонью и бездумно уставился в окно. Начинался дождь. Вернувшийся брат кинул ему на плечи плед и поставил рядом кружку чая. — Спасибо… — пробормотал Рин. Он машинально взялся за керамические бока, обжигая перемерзшую кожу ладоней. — Что произошло? — всё-таки спросил Юкио, оперевшись рядом на стол поясницей и поглядев на Рина. Старший невесело хмыкнул и поднес кружку к губам. — Да как обычно. Это было крайне скупое объяснение на вопрос что случилось, но Юкио не переспрашивал. Они понимали друг друга без лишних слов, когда дело не касалось учебы и экзорцистских терминов. Горячий чай обжег горло. Рин закашлялся. — Что это за дрянь?! — зашелся он, ударяя себя в грудь. — Зверобой и лаванда. — Ты добить, что ли, решил?! Юкио тихо усмехнулся и поправил очки. — Заснуть помогает. Просто на тебя надо немного больше. Рин высунул язык и стащил с кончика какой-то листик. Весь его вид говорил «бе». Пока брат отплевывался от успокоительного чая, Юкио уперся ладонями в столешницу и взобрался сесть на стол. Это был настолько непривычный жест для прилипшего к нему образа «Окумуры-сенсея», что Рин посмотрел на близнеца подозрительно. — Разве учителям можно залезать на столы? — Если хочешь, чтобы я и тут был учителем, то сейчас заставлю сесть за учебники, — хмыкнул Юкио. — Завались, далматинец очкастый. Без своего «дофига взрослого плаща и занудливой рожи», как любил ворчать Рин, младший брат в обычной домашней одежде и наконец-то чуть сгорбленной спиной, а еще сидящий и чуть болтающий ногами на столе выглядел, как такой же мальчишка. Рин был бы не против, если бы Юкио почаще вел себя на свой возраст и не строил из себя старика, взвалившем на свой горб непосильную ответственность за всех и каждого. В том числе и за демоническую сущность близнеца и все проблемы с этим связанные. — Этот фамильяр. Специально за мной пришел, да? — тихо спросил Рин, спрятав глаза под челкой. — Нейгауз-сенсей вроде успокоился. — Это не он, — так же негромко ответил Юкио. — Но ситуация похожа. Сейчас пытаются вычислить чей он был. Призвать такое сильное существо можно только внутри защитного купола Академии. Или протащить его, открыв дверь извне. Рин поглядел на плавающие в кружке листочки и цветочки. — Вот что я им сделал?.. — пробормотал он пусто. Юкио промолчал. Итак всё очевидно. Пока владелец синего пламени жив — всегда будут находиться те, кто слишком ненавидит и боится. И далеко не каждый смирится с разгуливающим на свободе сыном Сатаны, стань он хоть десять раз экзорцистом, а потому всегда будет риск нарваться на эту ненависть в самых разных проявлениях. И даже в попытке убить. Но на это Рину сейчас было наплевать. — Там девчонка была… из нашей школы. Она не пострадала? Юкио искоса поглядел на брата. — Нет. О пострадавших ничего не сказали. Рин продолжал разглядывать листочки и цветочки в чае, будто размышляя о чем-то своем и, кажется, пробормотал «это хорошо». Юкио сложил в своей голове картину, понимая, что к чему. — Она видела тебя, да? — осторожно спросил он. — Да. В повисшей паузе Рин залпом опрокинул в себя успокаивающий чай, после чего скривился. Но смешно от этого Юкио не стало. — Я попрошу кого-нибудь с ней поговорить. Чтобы она ничего не рассказывала в школе. — Не надо. Не думаю, что она что-нибудь расскажет, — Рин отодвинул кружку, но все еще держась двумя ладонями за круглые бока и распластался грудью по столу. — Мы… были друзьями. Слово «были» в прошедшем времени резануло уши. Юкио тихо вздохнул. А потом протянул руку и ободряюще потрепал Рина по темной взлохмаченной макушке. У последнего не было никаких сил и желания строить из себя гордого старшего брата, который ко всему привык и со всем разберется в своей манере, а потому он позволил себе слабость и просто завалился на бок, бодая головой колени брата. Близнец ничего на это не сказал. Да и что тут говорить? Вся эта ситуация также входила в спектр «как обычно», наравне со всеми драками, ссорами со сверстниками и способностью старшего влипать в неприятности на пустом месте, оказываясь виноватым. Рин был чертовски рад, что Юкио не досталась проклятая сила и он не страдал, как он. Вывозить это в двукратном размере было бы паршиво. Мерный свет от настольной лампы убаюкивал. В такие моменты братья не были отпрыском Сатаны и рано повзрослевшим экзорцистом третьего ранга, они просто были мальчишками-сиротами, у которых ничего не осталось. Но они сильные, они справятся. Всегда справлялись. — Эй, Юки, как думаешь, ангелы существуют? — вильнув кончиком хвоста, вдруг негромко спросил Рин. Рука, поглаживающая по волосам, вздрогнула. — С чего такие вопросы? — удивился Юкио. — Да просто, — пробормотал старший, вдруг ощутив, что у него слипаются глаза. — Ты сколько лаванды туда вбахал, четырехглазый?.. — Нормального человека вынесло бы еще с одного глотка, — невозмутимо сообщил близнец. — Ты прикалываешься?! Можешь прощаться со своими очками!.. Немного позднее, засыпая, Рин вдруг задумался о том, что, если бы ангелы и правда существовали, то как бы относились люди к таким полукровкам? Явно куда терпимее, чем к детям демонов. У потомков небесных воинов наверняка вместо клыков и хвостов были бы крылья. Намного лучше. Люди бы не боялись крыльев. Хотя, «повези» ему так, то наверное, у него и крылья были бы черные. Рин почему-то в этом уверен.***
Проснулась Кимико с большим трудом, опухшим от слез лицом и красными глазами. Левая рука еле двигалась. Когда из пальцев в раковину выпала зубная паста, Кимико не на шутку перепугалась, что у нее сломана кость, но, пошевелив всеми пальцами и внимательно оглядев здоровенный синяк, успокоилась, что нет. Сборы в школу прошли, как на автопилоте. Перед глазами всё всплывал тот переулок и лицо Рина. Кимико ощущала себя маленькой, жалкой и никчемной, но ничего не могла с этим поделать. Ей не хотелось даже из комнаты выходить, не говоря о том, чтобы в Академии появляться. Чувства разрывали в стороны. Она слишком отчетливо помнила голубовато-синие язычки смертельного огня и протянувшиеся к ней пальцы… Но еще она помнила разодранный окровавленный рукав, закрывший ее голову. — Эй, извращенка… — Слушай, хватит называть меня извращенкой на всю округу! Если кто услышит?! — Да ты лицо свое видела, когда читаешь? Тебе стикер на лоб приклеить и то не так заметно будет о чем ты думаешь, — засмеялся он, вытягивая к ее лбу цветную липкую бумажку с написанным на ней идиотским прозвищем. Кимико застыла, моргнув, ощущая в районе переносицы стикер. И вскипела за секунду. — Еще раз так сделаешь!.. — Задушишь яойной мангой? — предположил Рин, театрально ужаснувшись. — Окумура-а-а!.. Еще вчера они дурачились, споря и смеясь друг с другом, а сегодня Кимико не была уверена, что сможет хотя бы взглянуть ему в глаза. Если он вообще придет в школу после такого. Затянутые ледяной коркой лужи потрескивали под ботинками. Кимико шла, низко опустив голову вниз. Не ее вина в произошедшем, но… почему так паршиво внутри? Словно соленый ком проглотила. Ведь подруги были правы. И староста тоже. Они были правы. Ведь так? Так ведь?.. Кимико добралась до учебных корпусов, быстро оглядываясь и боясь засечь в этой толпе спину, перечеркнутую красным чехлом. Она морально не была готова к этому. Зато остальные неожиданно оживились. Вечерний инцидент невесть как уже просочился в утренние сплетни и со всех стороны слышалось одно и то же. — Слышал, что вчера было? Кто-то видел, как горело синее пламя. Говорят, этот Окумура… Кимико готова была заткнуть уши. Но стоило зайти в класс на первый урок, как Мисаки и Чиса подлетели, наперебой вещая о том же. — Ты слышала, да?! Кимико кивнула. Она не стала ничего рассказывать, как и не стала ничего опровергать. Она, кажется, и не слышала, что они говорили, одергивая рукав на перебинтованной руке пониже, чтобы никто не заметил. Спасительная тишина урока, как благодать, заняла голову уравнениями вместо то и дело повторяющегося имени сына Сатаны, от которого сжималось внутри глубоководным давлением. Но, словно мало потрясений за минувшие сутки, не успел урок начаться, дверь в класс отъехала в сторону. — Кимото Кимико здесь? Кимико испуганно вскинулась, увидев зашедшего мужчину в форме экзорциста. Учитель удивленно указал на нее. Пришлось подняться и на ватных ногах выйти за экзорцистом, ощущая на себе десятки любопытных взглядов. Ничего страшного не произошло: просто ее еще раз опросили, уточняя детали произошедшего и попросили вспомнить, не видела ли она еще кого-нибудь, кроме Окумуры рядом. Кимико помотала головой. Даже если бы там кто-то был — она бы не заметила. Не до того было. Экзорцист внимательно выслушал и кивнул. Когда он уходил, Кимико, поколебавшись, рискнула спросить: — Извините, можно узнать? Мужчина обернулся. — На нас как будто что-то напало. Почему я ничего не видела? — Потому что видеть демонов могут только люди, получившие метку машо. Проще говоря: были ранены демонами. Кимико поежилась, машинально схватившись за перебинтованную руку. — К-как сразу это происходит? — выдавила она. Неужели?.. — Мгновенно, — успокоил экзорцист, взглянув с сочувствием. — Рана должна быть прямого контакта с кровью. Если ты не касалась подобного, то метки у тебя нет. Кимико прикрыла глаза. — Спасибо. Что ответили. — Всего доброго. — Подождите! — вдруг сорвалось снова. Мужчина опять остановился. Кимико извиняющись поклонилась и, глядя себе под ноги, быстро выпалила: — Можно последний вопрос? С Ри… с Окумурой все в порядке? Он тоже был ранен. На этот раз экзорцист долго молчал. Кимико приподняла шею и поежилась. Сочувствие пропало с лица мужчины, взгляд похолодел. — Понятия не имею. Мне нужно идти. — Д-да, извините, — Кимико вновь поклонилась, прикусив язык и жалея, что спросила. Он ушел, а вот вернувшаяся в класс девушка словила на себе десятки пар глаз повышенного внимания. Кимото опустила глаза к полу и прошла меж парт на свое место, слыша поднявшийся шепот. — Говорят, там был ученик Академии, когда все случилось… — Неужели, это она? — Что у нее с рукой?.. «Вот черт!», — спохватилась Кимико, схватившись за рукав, но было поздно. Мисаки, Чиса и несколько других учеников с первым же звонком буквально зажали Кимико в угол, выпытывая подробности. Кимико ощутила, что не вывозит такого внимания и, несмотря на то, что видела всё своими глазами, уперла глаза в парту и солгала: — Я ничего не помню. Потеряла сознание. — Совсем? Там был какой-то демон, он напал на тебя? Туда пригнали целый отдел экзорцистов! — Я же сказала, что не видела ничего. — А что синее пламя? Говорят, там был Окумура! — Н-не знаю… — Или, может быть, это он напал на тебя? — вдруг предположила одна девчонка. Кимико не выдержала. Она резко встала, со скрипящим звуком отодвинув стул, и ударила ладонями в парту. — Хватит! Сказала же: ничего не помню и никого не видела! Всё! Она обогнула маленькую толпу и выскочила из класса, прижимая к себе растревоженную руку. «Он напал на тебя?» Нет, он… Кимико не уверена, но кажется он… он… защищал ее? Она помнит, как Рин сказал ей убегать в Академию, а потом всё пошло кувырком перед глазами. Кто-то положил руку на плечо так внезапно, что Кимико дернулась. — Воу, ты чего, подруга? — удивилась Мисаки. — Прости этих болванов. Чиса сейчас им вставит мозгов. — Ничего. Всё нормально, — пробормотала Кимико, выдохнув и расслабив плечи. — Это я сама не своя. — Неудивительно. Пойдем, освежимся. Кимико не возражала. Они с Мисаки ушли в уборную, где Кимото тут же плеснула себе в лицо холодной воды и что есть сил протерла глаза. Подруга стояла рядом, скрестив руки на груди и привалившись к кафелю возле умывальников. В туалете больше никого не было. Мисаки по привычке поправила свое темное каре, а потом повернулась к Кимико. — Точно всё в норме? — Сойдет. Кимико выключила воду и отряхнула руки. Забывшись, она повернула кисть и сморщилась от боли. Мисаки заметила. — Ты ведь соврала, да. Там, в классе, — вдруг сказала она. Кимико замерла. — С чего ты взяла? — Если бы ты ничего не помнила, не была бы такая бледная. А еще Иори сказал, что видел, как вы с Окумурой уходили вместе вчера. «Вот ведь! Мог бы подержать язык за зубами!», — отчего-то разозлилась на старосту Кимико. Однако, Мисаки ее уже раскусила. Отпираться было поздно. — Вместе, — пробормотала она, отходя к контейнеру с бумажными полотенцами. — Это… он сделал? — тихо спросила Мисаки. Кимико сорвала здоровой рукой одно полотенце и поджала губы. Фактически — да. Но там всё было по-другому. Вряд ли Окумура это специально. Только объяснить Кимико не успела — сама не поняла, как оставила излишне долгую паузу, чтобы подруга додумала всё сама и ужаснулась. — Нет, серьезно?! — Постой, Мисаки. Всё было не так! Подруга резко подошла ближе и пальцем поддернула рукав. Сползший бинт явил взору налитый болезненный отпечаток. — Охренеть синяк! Кимико выдернула руку. Ей вот, совсем не хотелось ничего объяснять и растолковывать, да ведь Мисаки уже надумала невесть что! — Это вышло случайно. — Случайно? У тебя гематома на пол руки! Ты хочешь сказать, что это нормально?! Да этого Окумуру изолировать надо из Академии! — Мисаки, прекрати! Тебя там не было! — Да ну? Но ведь ты не отрицаешь, что этот синяк оставил тебе он? — На нас напали! Он выдернул меня в сторону, вот и всё! — Ага, и решил заодно тебе руку оторвать, или что? — Да откуда я знаю?! Я вообще не поняла, что произошло! В разгар споров в туалет заглянула Чиса. — Вы идете? Урок скоро начнется. Кимико, ты как? Кимико молча выскочила прочь. Ей было нехорошо. Только дело совсем не в руке.***
День выдался пасмурным. Рин хмуро проводил взглядом отскочивших в сторону одноклассниц, когда вошел в кабинет. Весь оптимизм, который и так сегодня был на минимуме, уничтожился полностью при виде ржущего на последних партах Кавахиры. Стараясь не обращать внимания на злое улюлюканике, парень прошел за свое место и вновь отгородился от всего мира стеной безразличия. Сколько раз он видел эти взгляды от окружающих, что шептались у него за спиной? От чего сегодня так по-особенному погано? Демон. Рин скрипнул зубами. И меньше всего он желал увидеть страх в ее глазах. Страх к нему. Кимико. Да уж отличился вчера, хорош, нечего сказать. Не будет больше ни ободряющих улыбок, ни дурацких яойных шуточек, ни безразличия к его инакости, ни спасительного покоя, к которому так привык Рин в последние дни. Их недолгая дружба разлетелась на кусочки в один миг, стоило лишь вспыхнуть синему пламени. Ну, а чего он ждал? Сколько раз говорил себе: не привязывайся так сильно к тем, кто тебя боится. А Кимико сразу сказала ему, что боится. Наивно было полагать, что она привыкнет к такому. И вот теперь он снова один. Просто Рин ей поверил. До последнего надеялся, что знание сущности не оттолкнет Кимико от истинного облика. «Может, попробовать поговорить с ней? Объяснить?» Вот только что он может объяснить? Кимико всё итак знает — знает, кто он, Рин никогда перед ней ничего не скрывал и отвечал на все вопросы. Надеялся, что, узнав его ближе, она не уподобится остальным… но, видимо, рано понадеялся. Ребята-то от него почти месяц шарахались после битвы с Амаймоном, а тут обычная девушка. Главное, продержаться до конца этого кошмарного дня. Шин крикнул что-то обидное в его адрес и Рин почувствовал, как внутри закипает злость. Нет, надо успокоиться. Ублюдок только этого и добивается. — Окумура, а, Окумура, как родственнички поживают? Слушай, хотел спросить, у тебя в семье все такие хвостатые придурки или ты один не удался? Рин сжал кулаки так, что костяшки пальцев побелели. Злые шутки Кавахиры в адрес его родословной были тупыми и примитивными, но тем не менее причиняли боль. В другой любой день Окумура бы даже не обратил внимания на эти постоянные издевки, но сейчас его терпение было на исходе. И когда в класс вошел учитель он с ужасом почувствовал легкую досаду от того, что не удалось вправить кое-кому мозги, если таковы имеются.***
На большой перемене Окумура собрался духом и решил всё-таки попробовать найти Кимико. Никчемно-крохотная надежда, что у девушки просто был шок издыхала внутри. Возможно, если они поговорят, то… Только они не поговорят. Это Рин понял, когда на входе в столовую столкнулся с Кимико, которая шла туда в компании своих подруг. Девчонки уставились на него, как на террориста и, загородив собой Кимико, увели ее подальше. Вокруг послышались шепотки. Но сжало внутри не это. А то, что Кимико, увидев его, опустила глаза в пол и позволила себя увести. Она не желала с ним разговаривать. Не захотела даже посмотреть. Рин развернулся и ушел. Ни на одном уроке сегодня он больше не появился. Слухи поползли только сильнее.***
Кимико было не по себе весь день. Вокруг что-то происходило, кто-то разговаривал, девчонки пытались растормошить, но в голове царил полнейший вакуум, который не пробивался ни единой внешней мыслью. Пока все ели, Кимико не притронулась даже к палочкам, а вскинув глаза на то место, где обычно они сидели с Рином, увидела лишь пустое место, и соль подкатила к глазам. «Не смогла и в лицо ему посмотреть, вот жалкая…» Ему явно было это неприятно. Но Кимико просто не смогла себе перебороть. Алые зрачки в голубой радужке все чаще перекрывались видением рвущейся куртки и крови на рукаве перед лицом. День прошел, как в пепельном смоге. Дома Кимико привычно разобрала сумку, переложила нужные учебники на завтра, переоделась, а потом… а потом просто села на край кровати, ссутулившись. В комнате было тихо. Попытка отвлечь себя любимой мангой провалилась сразу: девушка не смогла прочитать и страницы, от телефона и вовсе голова кружилась. Не выдержав, Кимико вышла из комнаты. Как и обычно, на ощупь, дошла до другого конца дома, где располагались залы для занятий. Сёдзи скользнула в сторону. Щелчок, свет, зеркала. Сколько раз они были здесь наедине за этот месяц? Кимико пошла в угоду своему эгоизму и выкинула-таки все поддержки из их танца, но тогда, один-единственный раз, когда она рискнула повиснуть у Окумуры на руках — почему она не обратила внимания, что его руки совсем не дрожали? Ни в первый раз, ни в пятнадцатый. Перед глазами снова переулок. Кимико машинально прижала ладонь к губам, вспоминая, с какой же силой он ее схватил… И вспоминая, как сама висла у него на спине, игнорируя беззлобное ворчание по поводу своих привычек «читать всякую похабщину» посреди школы. Как объясняла ему движения, спокойно беря за запястье и направляя куда нужно, а он подчинялся. Как вталдычивала ему, поясняя за алгебру на корточках прямо посреди этого зала, а он страдальчески колошматил хвостом, выдавая свое отношение к уравнениям, но пытался понять, о чем ему говорят. Как она вдруг спрашивала что-то о изнанке его жизни, а он всегда отвечал. Ни разу не сказал «не твое дело», «тебя это не касается» или «не спрашивай такое, смертная». Он никогда не выделял себя особенным, хотя всё это время был парнем с демоническими способностями, но ни единого момента Кимико не смогла бы вспомнить, чтобы ощущала себя с ним никчемной или уязвленной, как заурядный человек. Окумура Рин вел себя, как обычный парень, был точно таким же, как и другие одноклассники. Может, поэтому она перестала обращать внимание на его клыки, острые уши и хвост? Потому что Рин был до безумия простым и честным… Глаза наткнулись на стопку матов. Кимико поджала губы. Позавчера они дурили здесь, носясь, как угорелые дети. Она пыталась отобрать свой телефон, а он ехидно дразнился, уворачиваясь во все стороны. Ей было по-настоящему весело… А еще другое: когда он уснул на ее коленях. Мрачные мысли нагнали и набросились со всех сторон. — Черт! — Кимико со всей дури шарахнула дверью и выскочила из зала, забыв выключить свет. Ей нужно поговорить. Кимико чуть ли не бегом проскочила по дому и вернулась в комнату, перетряхая вещи и ища визитку, оставленную ей девушкой-экзорцистом. С обратной стороны был выгравирован номер. «Это что, горячая линия?» — поразилась Кимико. Наличие визитки у борцов с нечистью с опозданием ошарашило девушку, как если бы она узнала, что у папы Римского был свой блог-канал. Поколебавшись, она набрала номер и прижала телефон к уху. — Японское отделение Ордена Истинного Креста, слушаю вас? — раздалось в трубке после третьего гудка. — Я, эм… Кимико замялась. Что-то она не подумала о чем говорить, когда так порывисто набирала цифры. — Какого рода у вас вопрос? Срочный вызов дежурной бригады, одержимые люди или места, консультации, запись на прием, отдел чрезвычайных ситуаций? — деловито уточнила женщина по ту сторону связи. — Эм-м, не совсем. Мне вчера дали этот номер. Сказали, я могу п-позвонить, если… вчера на меня напал демон. — Психологическая помощь, я вас поняла. Соединяю с… — Нет, подождите! — выпалила Кимико. — Мне нужно поговорить с одним конкретным человеком. Не знаю, насколько это возможно. — Имя? Кимико честно пыталась вспомнить, но события слились у нее в хаос, а потому, ощущая себя бестолочью, она попыталась описать: — Я не успела ее спросить. Она экзорцист. Девушка. — В нашей базе зарегистрировано две тысячи триста девятнадцать женщин, служащих Ордену. Уточните запрос. «Вот блин! Надо было спросить у нее хоть что-то!» — Если вы знаете ранг или должность… — Нет, извините, — стушевалась Кимико. — Тогда прощу прощения, но ничем не могу вам помочь. Записываетесь к психологу? — Нет, я… подождите, может, вы узнаете ее по внешности? — По внешности? Девушка, вы шутите? — Н-нет! Просто она выглядела очень… очень ярко. У нее длинные розовые волосы, она такая, ну, красивая, а еще мне показалось, что, эм, — Кимико схватила себя за переносицу. Но уж начала позориться, то до конца. — Мне показалось, что она была в купальнике. На том конце повисла очень многозначительная пауза. Кимико успела пожалеть о звонке раз сто и чуть было не скинула трубку со стыда. Но вдруг женский голос с той стороны хмыкнул. — Должно быть, вы о Киригакуре Шуре. «Киригакуре-сан!» — вспомнила Кимико и волнительно подскочила. — Да, это она! Точно! — и осеклась, усаживаясь обратно. — Я могу как-то с ней встретиться? — Я передам ей о вашем звонке. Она свяжется с вами, если посчитает нужным. Оставьте свои данные. — Хорошо. Спасибо.***
Кимико шла на встречу второпях. Киригакуре Шура дала согласие на встречу и уже через час отправила смс с временем и местом. Лично или через диспетчера, Кимико не знала — только прочитала сообщение с неизвестного номера и волнительно начала собираться. Но внутри, впервые за сутки, появилось что-то вроде облегчения. Ей было необходимо поговорить. Спросить. Но не у подруг, учителей и не у психолога. Морозный воздух подгонял. Кимико пожалела, что не надела шапку. Место встречи находилось в одной из аллей на территории Академии. Так как на улице уже было холодно все скамейки пустовали, а среди мощеных дорожек почти никто не гулял. Кимико сразу увидела экзорцистку и виновато ускорила шаг. Она припаздывала на пару минут. «Не показалось», — аж споткнулась Кимико, обойдя скамейку и разглядев Киригакуре Шуру при свете дня. Одета экзорцист была так нескромно, словно на улице июль, а не октябрь: сапоги до колена, ноги, прикрытые лишь чулками, мини-шорты, топ, то ли от купальника, то ли от бикини, и накинутый сверху на плечи плащ. Собственно, всё. «Вот это размер», — машинально пронеслось в голове. Кимико с трудом заставила себя не пялиться и вежливо поклонилась. — Здравствуйте. Это я просила вас о встрече. — О, ты вчерашняя ученица. Приветик! — добродушно отозвалась девушка и похлопала по скамейке. — Спасибо, что согласились. — Признаться, я удивилась, что ты захотела поговорить со мной. Я ведь не психолог. Кимико немного расслабилась, заметив, что Киригакуре Шура не недовольна тем, что ее выдернули по всякой ерунде и скромно опустилась на противоположный край. — Мне… не совсем нужен психолог, Киригакуре-сан. Поэтому я искала именно вас. Экзорцистка удивленно откинулась на скамью и посмотрела на девушку, подперев щеку ладонью. Но этот жест означал, что она и правда пришла выслушать, располагая доверием. Кимико облизнула пересохшие губы, собираясь духом, а потом вскинула взгляд на малиновую радужку. — Я хотела спросить у вас про Окумуру Рина. Ветер взметнул длинный хвост Киригакуре, а ее глаза удивленно расширились. Но уже через пару секунд экзорцистка склонила голову на бок и ее губы растянулись в странной ухмылке. — Вот оно что… Точно. Он ведь тоже там был, — Шура вздохнула и закинула ногу на ногу. — Ну… много я тебе сказать не могу, если ты понимаешь о чем я. Но можешь спрашивать. — Честно говоря, я не знаю, как сформулировать, — сгорбилась Кимико, глядя на свои коленки. — Просто начни. Кимото вздохнула. Еще бы это было так просто. — Мы с… мы с Рином однокурсники. И, ну… общались до этого. Я знаю, кто он такой. Хотя, все уже знают, конечно, — слова давались с трудом, пальцы теребили край пальто. Смотреть на внимательно слушавшую Киригакуре Кимико было сложно, а потому она предпочла говорить словно сама с собой. — Мы шли из Академии вместе, вчера, когда всё произошло. Говорят, сбежал какой-то демон, он и напал на нас. Но я не вижу демонов, поэтому не знаю, как всё на самом деле. Но пока… пока не прибыли другие экзорцисты… Рин, он… Кимико осеклась. Ком встал в горле. — Дай угадаю: ты увидела синее пламя. Короткий кивок. — Испугалась? — Очень, — севшим голосом созналась Кимико. — Я теперь не знаю, что делать, Киригакуре-сан. Я вроде и понимаю, что, наверное, он пытался защититься от этого демона, но осознание того, кем является Рин — меня пугает. Я, конечно, до этого знала. Просто вчера увидела и… Кимико замолчала. Она сказала это вслух и ей стало очень стыдно. Он никогда не пытался ей навредить до вчера, но… Киригакуре Шура, наверное, закатила бы на это глаза, но так как Кимико сидела, уставившись под ноги, то не могла этого сказать наверняка. Она услышала лишь шорох. — Кимико. Скажи-ка мне сперва одну вещь. Почему ты захотела поговорить именно со мной? Там было много других экзорцистов. Кимико загнула край пальто, сжав губы. Она не знала, как вообще запомнила это. — Вы единственная, кто назвал его по имени, когда все пришли. И подошли сначала к нему. Остальные сделали вид, что его там нет. Мне показалось, что вы беспокоились. Значит, вы хорошо к нему относитесь. Простите, если сделала неверный вывод и позвала вас. Лицо Шуры за спиной Кимико потрясенно вытянулось, но Кимико этого не видела, сгорбившись еще сильнее. — Я не хотела бы такое спрашивать, — продолжила она, совсем тихо. — Но насколько… насколько это опасно? Взгляд Киригакуре потеплел, губы легко улыбнулись. Она придвинулась ближе к девушке. — Опасно что? Рин? — Нет, — помотала Кимико головой. — Синее пламя. Просто я… я знаю, что оно все равно, что смертельная доза радиации. А еще сила, — она поколебалась, но расстегнула пальто и вытащила из рукава руку, показывая синяк. — Он оттащил меня, но это… люди так не могут. Почему сыну Сатаны позволили быть свободным, если он способен на такое? — А ты бы хотела, чтобы он сидел в клетке? — Что?! Нет, конечно! — возмутилась Кимико таким предположением и резко повернулась. И тут же осеклась, заметив смешинки в малиновой радужке Киригакуре. Кажется, ее позабавила такая бурная реакция. Экзорцистка вздохнула и откинула голову к небу. Облачко пара поспешило раствориться в воздухе. — Знаешь, я встречала много демонов в своей жизни: и высокоранговых с самой Геенны, и полукровок, и людей, скатившихся к темным силам. Но этот парень, пожалуй, станет самым опасным и сильным, когда научится управлять своими способностями. Его кровный отец не мелкая сошка. Да и синим пламенем больше никто из ныне живущих в Ассии управлять не может, насколько я знаю. От этих слов по плечам прошел холодок. Но Шура продолжила. — Ты была права, когда заметила меня. Рин — мой ученик. — О, правда? Ничего себе… Кимико невольно оглядела Киригакуре Шуру. По ней не скажешь, что она преподаватель. Хотя и то, что эта девушка — экзорцист, узнавалось только по плащу. — Что, не похожа? — усмехнулась Шура. — Я н-ничего такого не имела в виду! — смутившись, замахала руками Кимико. — Просто вы ну… на улице правда холодно, а вы даже не дрожите. Шура рассмеялась. — Обычно я такое слышу от бестактных мужиков, но тебе отвечу: нет. Я из тех мест, где такая температура — все равно, что солнцепек. — О, понятно. Извините еще раз за вопрос, — Кимико неловко поскребла щеку. — Зато я вас быстро нашла. — Да, я слышала запрос: «ищут красивую женщину в купальнике с розовыми волосами», — кажется, Киригакуре это забавляло. — Вы правда очень красивая для тех, кто борется с нечистью. Лицо экзорцистки вытянулось. А в следующий момент Кимико натурально сгребли в охапку и затискали. — Нъя-ха!.. Какая ты милашка! — Погодите, что вы делаете?! — поперхнулась Кимико, утонув в груди пятого размера и покраснев до цвета волос Шуры. — Обычно все говорят совсем другое. Надо с тобой еще как-нибудь встретиться. Такие комплименты и от девушек приятны. Она отпустила Кимико. Пока та собирала взъерошенные мысли воедино, ощущая жар на щеках, экзорцистка тепло улыбнулась. — Мне стало любопытно, когда позвонили из диспетчерской, но я не думала, что эта встреча станет такой интересной. Ты хороший человек, Кимико. Кимико отвернулась и вновь уставилась на коленки. Несмотря на слова Киригакуре, она не ощущала себя хорошим человеком. — Да где уж… — Однако, ты единственная из всех обычных людей, с кем когда-либо был знаком Рин и узнал про его способности, решилась разобраться во всем. Вы с ним друзья? Внутри неприятно кольнуло. Друзья? А были ли еще между ними хоть какие-то отношения теперь? — Можно было и так сказать. Позавчера. Потом я крикнула ему не подходить. И больше мы не разговаривали. А теперь я за его спиной интересуюсь насколько он опасный и почему свободен. Хороший друг, ничего не скажешь… — Так ты Рина испугалась или огня? — вдруг перебила Киригакуре. Кимико осеклась. — Я… не знаю. Я теперь даже не знаю, зачем вас выдернула. Она ожидала услышать ругань на эти слова и какой-нибудь фразы о глупых детях, не ценящих чужое время. Но вместо этого Шура неожиданно обхватила ее рукой за плечи и вновь прижала к себе. Кимико вытаращилась перед собой ошарашенно. — Ты «выдернула» меня, потому что дорожишь дружбой. Но из-за своих страхов не можешь признать это. Я права? — Кому нужен такой жалкий друг? — прошептала девушка. — Разве друзей боятся? — Раз ты нашла меня и пришла сюда, то тобой движет не только страх. Всё просто. Кимико сглотнула. На глаза напала пелена. — Я не могу дать тебе ответа на твои вопросы, Кимико. Опасен Рин и стоит ли с ним общаться — решать только тебе. Но нечего стыдиться своей реакции, в конце-концов, ты обычный человек, а те, с кем Рин смог хоть как-то сблизиться до тебя — ученики искусства экзорцизма и члены Ордена. Никто из простых людей еще не принял такое, — Киригакуре приобняла сильнее, отчего Кимико завалилась прямо на ее грудь. И хоть на улице был минус, кожа экзорцистки оказалось необычайно горячей, а Кимико, осознав, во что опять упирается виском, жутко покраснела. — Да ч-что вы делае?.. — Я хочу тебе просто сказать, что, несмотря на это, и весь характер Рина с его привычкой лезть куда не надо и заводиться с пол оборота: еще никто, ни один человек, с которым он умудрился поссориться или подраться с тех пор, как пробудил пламя — не получил ни единого ожога. Кимико удивленно замерла, узнав это. — Разумеется, физической силы у него побольше, чем у любого такого же школьника, поэтому его оппонентов через одного можно вести в травмоталогию, — невесело добавила Шура. — Однако то, что Рин, будучи дико зол на оскорбляющих его людей, в душе не желает им искреннего зла или тем более смерти, как этого желал бы истинный демон — о многом говорит. К тому же, он самый бестолковый ученик, который мог свалиться на мою голову. Знаешь, что первым делом сделал сын Сатаны, когда смог призывать огонь по желанию? Кимико вопросительно посмотрела на девушку, чуть извернув голову. — Решил проверить, можно ли пожарить яичницу синим пламенем. Кимико невольно прыснула в кулак. Да, пожалуй, Рин мог такое учудить. Киригакуре отпустила девушку. Они поднялись на ноги почти одновременно. — Спасибо вам большое, — поклонилась Кимико. Ее взгляд на странную служительницу Ордена совсем поменялся. — Ладно, до встречи, Кимико. И запомни: демоны живут в головах и сердцах даже самых обычных людей. Но поддаться им, приручить или изгнать — решает каждый сам, — Шура шагнула вперед и мягко коснулась сначала головы, а потом пальто возле плеча девушки. Кимико распахнула глаза, услышав это. Неожиданно, но после этих слов голова прояснилась, а нечто, сжимающее когтистой лапой сердце, отпустило. Она была чертовски рада, что отыскала наставницу Рина и смогла с ней поговорить. Теперь осталось самое сложное: поговорить с самим Рином. — Киригакуре-сан! — окликнула Кимико, спохватившись. Шура обернулась через плечо. — М? — Так у Рина получилось? Пожарить яичницу. Улыбка скользнула по губам мечницы. — Не знаю. Спроси у него сама. Киригакуре ушла, а Кимико впервые выдохнула полной грудью за последние сутки. Но стоило остаться одной и тяжелые камни вновь навалились на плечи. Кимико вспомнила, как отреагировала на Рина последний раз. На душе зашкребли драные кошки. Станет ли он с ней говорить после такого? Можно было бы, наверное, просто позвонить. Но сколько раз Кимико не брала в руки телефон и не открывала контакты, нажать кнопку вызова у нее не хватало духу. Такое не стоило обсуждать по телефону. А еще смелости не хватало вот так, просто, услышать его голос. Кимико поджала губы, свернувшись калачиком в постели. Она открыла галерею и долистала до той самой фотографии Рина в дьявольских рожках. Улыбнулась. А потом посмотрела на свою перебинтованную руку и улыбка сползла вниз. «Ты тоже был ранен… с тобой всё в порядке?» Кимико свернула галерею и открыла мессенджер. Последняя переписка с Окумурой обрывалась три дня назад. И после этого — тишина. Кимико несколько раз набирала сообщение, но в итоге все стирала. Ни одно так и не ушло адресату. Но она решила, что завтра непременно найдет его и поговорит. А там будь что будет.***
Торчать в пустом общежитии было так же невыносимо, как слушать тишину, поэтому Рин продолжил ходить в Академию. Он наивно полагал, что буря в душе уляжется — монохромные лекции могли кого угодно ввести в транс, но тоска внутри не утихала. И еще Кавахира решил не замечать тормоза, активировавшись очень не вовремя. Продолжая играть в опасную дразнилку с сыном Сатаны, словно проверяя границы дозволенного, одноклассник, видимо, не подозревал, что таковые все-таки имеются. С самого утра Шин выдал порцию острых подколок на появление Рина в классе и остался с челюстью только потому, что Окумура был не в настроении таскаться к школьному руководству за последствия этого, или еще чего хуже — к самому Мефисто. Но когда Рин мысленно успокоился и уже даже было начал записывать в тетрадь какие-то обрывки фраз учителя, ему в голову прилетел скомканный шарик тетрадного листа. Отскочив, шарик упал на парту перед ним. Парень бездумно расправил листик одной рукой. И в тот же миг глубоко пожалел об этом. На смятой бумажке было абстрактно нарисовано его распятие, а внизу пририсован хохочущий человечек, по-видимому, сам Кавахира, который тыкает в него пальцем, и приписано: «Трус». Рин не заметил, как бумажка вспыхнула в его руках и осыпалась пеплом на тетрадь. Одновременно с этим прозвенел звонок. Он подхватил свою сумку, наспех покидав в нее учебники, быстро закинул чехол с мечом на плечо и поспешил убраться из класса, пока не наделал бед. На кончиках волос уже потрескивали голубоватые искры, как Рин ни пытался себя сдержать. Однако далеко уйти ему не дали. Едва парень выскочил в коридор, как за ним следом, преградив путь, последовали Кавахира с друзьями. Окумура попытался их обойти, держась на последней нити терпения. — Опять струсил, отродье? — презрительно громко сказали за спиной. Сын Сатаны застыл, борясь с остатками здравого смысла, ощущая, что последние сдают позиции. Ученики с опасливым любопытством замерли вокруг. В этот момент на этаж спустилась Кимико, только-только отыскав расписание, по которому учился чужой класс, чтобы найти Рина. Увидев столпотворение и стоящего в центре, она замерла. До слуха донеслись обрывки оскорбления. Рин ничего не отвечал, однако его напряженная спина и сжатые кулаки говорили о том, что он сейчас сорвется. Сбежать или подраться — черт его знает, никто не успел понять, потому что тут произошло что-то из ряда вон: какие-то парни подскочили к Окумуре с маленькими бутылками газировки в руках и вдруг плеснули прямо ему в лицо. Рин успел подставить локоть, дернувшись. Там, где капли попали не на одежду, а на его кожу — повалил еле заметный пар. Рин тихо зашипел. Толпа чуть отшатнулась. — Капец, реально демон! «Это не газировка… это что, святая вода?», — пораженно пронеслось в голове. Окумуре попало на щеку и запястье, и кожа в этих местах заметно покраснела. Парни справились с шоком и злобно обрадовались, что это сработало. Вторая бутылка взметнулась вверх. Рин попытался отшатнуться аккурат в тот момент, когда знакомая макушка с распущенными волосами оказалась перед лицом. Зрачки удивленно сжались в точки. Кто-то вскрикнул. Кимико, не раздумывая, бросилась вперед. Она успела выставить руки, закрывая собой парня, и вся бутылка выплеснулась ей в лицо, окатив холодом с головы до колен. Все изумленно замерли. Повисла тишина. Девушка медленно открыла зажмуренные глаза, сплюнув в сторону. На вкус святая вода была, как самая обычная. А вот подскочившая в груди ярость впервые ощутилась разъедающей кислотой. Кимико никогда не позволяла себе такого и не была замечена в рукоприкладстве, но такое… такое просто вышибло ее из себя. Она шагнула к парню, что окатил ее водой, и резко замахнула тыльную сторону ладони. Звонкая пощечина прокатилась эхом по коридору. — Сдурели совсем?! — зарычала Кимико, ощущая, как капает с ее волос и одежды. Парень выронил бутылку. А вот другой, который плеснул первым, вдруг выскочил вперед и схватил девушку за грудки. — Ты еще что за девка?! Он так встряхнул Кимико, удушив за воротник, что та перепугано зажмурила глаза, пошатнувшись и мгновенно растеряв свою уверенность. Кавахира замахнулся, но на этом его попытка оборвалась. Тень с темными волосами метнулась наперерез, оказываясь перед девушкой. Рин буквально сдернул руку Шина с ее груди, а второй вцепился ему в горло и с размаху впечатал в стенку. Кимико еле устояла на ногах. Одноклассники, которые привыкли, что Окумура последнее время молча терпит все издевки и просто уходит, с ужасом отшатнулись в стороны. По штукатурке пошли трещины. — Только попробуй ее ударить. В глазах Рина опасно заплескалась синева, выцветая в цвет расплавленного льда. Кавахира испуганно захрипел, страшно выпучившись и пытаясь освободиться. Рин сжал чужое горло сильнее и вдавил одноклассника в стену выше, отчего его ноги оторвались от пола. Стоящие вокруг школьники бросились в рассыпную. — И меня оставь в покое!.. — тихо прошипел сквозь клыки потомок Сатаны, на которого сейчас походил, как никогда. Он чувствовал острое желание сжать пальцы сильнее, и с трудом удерживал его. Такую ненависть, как сейчас, Рин не испытывал еще ни к одному человеку. Шин что-то просипел, пытаясь содрать его руку с горла, в глазах явно читалась паника. — Тебе ясно?! — рявкнул Окумура. Кавахира как-то непонятно мотнул головой, словно китайский болванчик. Убедившись, что его услышали, сын Сатаны разжал пальцы и отступил назад. Штукатурка посыпалась маленькими кусочками. Грузным мешком сползя по стенке, Шин рухнул на колени и закашлялся. И тут Рин почувствовал на себе чей-то взгляд. Парень повернул голову, увидев среди наблюдавших Кимико с широко распахнутыми глазами. Она все слышала и видела. Его поразило, когда девушка выскочила перед ним, но, заглянув сейчас в ее лицо, он вновь увидел то же самое, что и в тот вечер. Черт знает, что ей двигало, но он собственноручно и только что показал себя во всей красе еще раз. Ага, иди поговори с ней теперь, объясни, что ты не такой, как все думают. Глазенки-то вон как испуганно таращатся. Того и гляди убежит прочь. Не в силах вынести ее взгляд, парень, резко отвернувшись, пошел в противоположную сторону, стараясь не обращать внимание на шарахающихся от него учеников. Демон, говорите? Получите, распишитесь! Рин скривился. Теперь уже поздно что-либо менять. Мир не изменится от одного только хочу. Для него же все пути назад были сожжены. Он столько времени пытался убедить окружающих в своей человеческой сущности и все напрасно. Вопрос же: почему такой придурок, как Кавахира Шин, оказался с ним в одном классе — уже бесполезен. Теперь можно не сдерживаться, единственный и последний друг в этом людском круговороте Ада сейчас навсегда для него потерян. Остались только немногие светлые воспоминания, а за тем пустота. И снова один. Даже те немногие друзья-экзорцисты никогда не узнают, насколько ему сейчас больно и одиноко. Не придут на помощь, а он не станет их звать, да и чем они тут помогут? Это только его личное проклятие. «Демон, да? Может, они правы», — поглядев на свою ладонь, только что сжимающее горло одноклассника, пусто подумал Рин.