***
Трое жителей мужской общины старого монастыря уже ждали когда-то выросших там близнецов. Они очень обрадовались Юкио и немного с опаской посмотрели на Рина, замахавшего хвостом — именно в тот момент, когда последний переступил порог, на него сверху свалился крест и оборвал приветствие на полу слове. Оказывается, после нападения Астарота преподобный Фуджимото успел выставить защиту от высших демонов вокруг и внутри здания, да так все и забыли о ней. А теперь эта защита отреагировала на Рина, пробудившего свою демоническую кровь. — Какого фига?! — возмутился тот. Под изумленным взглядом Маруты, Изуми и Нагатомо он поднял крест, зарядивший ему по затылку, и тут же выронил обратно: крест задымился. — Ауч, да чтоб это всё!.. Но, в конце-концов, поняв, что кроме привычной ругани старший брат опасности не представлял, священники улыбнулись и ему. Похоже, они не ожидали, что после произошедшего мальчишки останутся собой — тем более вспыльчивый и вечно влипающий в неприятности Рин, который до последнего ничего не знал и на которого свалилось всё и сразу. Впрочем, потом следом за братьями вошла их «опекун» со своим традиционным аутфитом, в котором только в монастыри и ходить, и отвлекла внимание на себя. Она о чем-то коротко переговорила с экзорцистами, дважды кивнув на Рина, очаровательно улыбнулась и усвистала на шоппинг. Что Киригакуре наплела мужчинам Рин не знал, но обстановка и правда разрядилась. Поэтому они с Юкио скинули вещи в старых комнатах, ненадолго затихнув там, оглядывая остатки воспоминаний своего детства, а потом спустились вниз и приступили к подготовке праздника. Старший сразу оккупировал кухню, чему никто не возражал — даже с остатками предвзятости все помнили, как бесподобно тот готовил. И лишь Юкио пару раз одернул, попросив брата не богохульствовать так открыто в монастыре при старших экзорцистах и не готовить на синем пламени. — Да так мясо быстрее приготовится! Я тихонько… — Нии-сан. Возьми. Спички. Поглядев на строгий взгляд близнеца, Рин вздохнул и буркнул «ладно-ладно, типа мы нормальные, я понял». «Типа нормальным» Рин смог прикидываться ровно минут десять, пока не начал эксплуатировать свой хвост, как третью руку, и чуть не довел до инфаркта Маруту — старшего послушника. Тот случайно заглянув на кухню и застал отпрыска Сатаны, одной рукой придерживающим миску, второй наливающим туда молоко, а хвостом в это время обхватившим венчик и старательно вымешивающим содержимое. В общем, Рождество в монастыре прошло довольно весело. Почти как старые добрые времена, только без того, кому они все были обязаны, что собрались здесь и сейчас. Глава стола почтительно осталась пуста. Даже поддатая Шура не заняла место Широ и вместе со всеми подняла молчаливый тост за упокой наставника, отца, отличного экзорциста, паладина Ордена Истинного Креста и просто хорошего человека. Грусть поддернула праздник, но, в конце-концов — что случилось, то случилось. Нагатомо и Изуми начали вспоминать, как Фуджимото чудил, несмотря на свой статус священника, а Марута со смехом поведал Рину и Юкио, как тот хватался за голову, каждый раз, когда дети Сатаны выкидывали что-то из ряда вон, а он пытался объяснить всем вокруг, что это нормально. У Широ не было опыта в воспитании и обычных детей, а тут сразу двое сирот, один из которых видел демонов, а второй им был. Стол постепенно заполнился хохотом. Хотя Окумура-старший предпочел бы и половину своих злоключений не знать — ох, ему теперь было стыдно за всё то, что он успел натворить, пока был ребенком. Рин, Юкио и Шура провели в старом монастыре три дня, после чего тепло попрощались со священниками и вернулись в Академию. Напоследок Киригакуре подарила братьям альбом с фотографиями, который ей удалось по крупицам собрать через других экзорцистов: в нем были детские фото из монастыря, чудом уцелевшие после разрушения, несколько фото молодого Широ еще со времен боевой службы — в основном просто в составе других экзорцистов и служителей Ватикана, и ещё, одно единственное, от которого Рин и Юкио одновременно вздрогнули — фото их мамы. — Ее звали Юри Эгин. У нее были такие же глаза, как у тебя, Рин, и также много родинок, как у тебя, Юкио. Большего я вам сказать не могу. Но она была хорошим человеком. Не говорите никому об этом фото… — обняв напоследок близнецов, тихо сказала Шура. Даже Юкио, у которого с ученицей Широ были личные неприязненные отношения с детства — затих и не стал отстраняться. Киригакуре одинаково растрепала им волосы. — С Рождеством, мальчики. С этими словами она ушла, а Рин впервые подумал, что Мефисто не такой уж козел, что назначил именно Шуру их опекуном.***
В последние пару дней до окончания зимних каникул Юкио не выдержал безделья брата и загнал его учиться. Рин со вздохом подчинился. Надо сказать, не сразу. И больше от реального безделья. Кимико уехала с родителями куда-то на зимний курорт кататься на лыжах и должна была вернуться только завтра, парни из Киото тоже задержались на родине. Один раз со скуки Рин даже дошел до лавки Шиеми. Девушка чрезвычайно удивилась полуденному гостью. Но хоть и пустила и даже вроде как обрадовалась, отчего-то начала вести себя странно: дергалась, заикалась через предложение и много краснела. Потом робко призналась, что так как друзей у нее раньше не было, то ей просто неловко вот так сидеть с кем-то, когда это не посетители магазинчика. Рин честно пытался убедить Шиеми, что она слишком много об этом думает и просто надо быть проще. Однако через несколько минут умудрился накосячить и тут: когда в волосах подруги в очередной раз мелькнул маленький фамильяр, то он оставил за собой веточку с листиком. Веточка зацепилась за светлые прядки, а девушка не заметила. И вместо того, чтобы просто сказать Морияме об этом, парень задумался, наклонился через стол и протянул руку ее снять. О чем подумала Шиеми в этот момент — черт ее знает, но она так шарахнулась назад да с таким красным лицом, что Рин почувствовал и себя неловко. И мигом вспомнил, что это ему не Кимото. Которой можно хоть ладонь на лоб положить, хоть голову на колени — даже не смутится. «Хрен пойми этих девчонок», — вымученно подумал он, извинился перед Шиеми и указал ей на веточку. После чего еще из вежливости посидел немного да ушел. А там уже сдался противной учёбе — прятаться от брата в общежитии было бессмысленно. И теперь второй день к ряду Рин сидел за столом в своей комнате, подперев щеку рукой и скользя глазами по Библии. Он до сих пор не понимал: зачем ему, желающему стать рыцарем, учить то, что должен знать ария? Да-да, там всякие ситуации могут быть и всё такое, но, во-первых, он и не обычный парень, а, во-вторых, Рин сомневался, что когда на него накинется какое-нибудь чудовище — он с лету вспомнит нужный роковой стих. Если еще вообще разберется, что сработает против врага — эти строки казались ему ужасно одинаковыми и бесконечными. На последнее заявление Юкио надзирательным тоном сказал, что не пропустит на сдачу, пока брат не зазубрит основные изгоняющие сутры. И это была вполне себе угроза. «Злыдень в стремных очках», — раздраженно подумал Окумура-старший, потому что младший, вообще-то, и правда мог его не допустить. Никакой послабухи от близнеца, правильный до мозга костей — хоть заспорься, Юкио это не проймет, уж кому, как ни выросшему с ним Рину, это не знать. Вздохнув, юноша зло уставился в текст. Утомительнее занятия для неусидчивого подростка не придумаешь. Рин вернулся к книге и прикрыл глаза, шепча строки Завета, так и норовящие ускользнуть из памяти: — Зло в сердце твоем. Воздай же, Господь, по ушам их… тьфу, блин! Воздай по делам их да… да-а?.. — парень глянул в текст. — …да поступкам злым, воздай по… агрх! Достало! Он с досадой захлопнул Библию. Будь тут Сугуро — посмеялся бы вдоволь и самодовольно процитировал всю книгу наизусть, чтоб ему пусто было. Рину только и оставалось позавидовать памяти друга. Не выдерживая больше этого, парень поднялся, двигая стул. Библия укоризненно осталась на столе. Ну, не его это. Абсолютно, прости Господи. «Надо проветриться», — решил Рин. И желательно не попасться Юкио за бездельем. А, значит, есть только одно место, где он мог укрыться — особняк Кимото. Оставалось надеяться, что Кимико уже вернулась и будет не против его внезапного визита. У нее тоже были какие-то запары, поэтому она сказала, что репетировать они начнут только с начала семестра. Но Рин всё равно решил прогуляться до жилых кварталов. Хотя бы просто подышать свежим воздухом.***
Пока Рин шагал по зимним улочкам, в голову заползали разные мысли. Осталось меньше четырех месяцев до Фестиваля. И вроде бы, после откровений на кладбище, мелькнувшее напряжение между ним и девушкой пропало и всё вернулось в первоначальное русло, но все равно что-то лишнее мешало вести себя также расквано. Да, Кимико по-прежнему взрывала разум перепадами настроения, язвила, нарушала личное пространство, весело смеялась, но почему-то иногда дергалась, встречаясь с ним глазами. Или когда Рин ее касался. Не краснела и не заикалась, как Шиеми, но отводила глаза и замолкала на полуслове. Что это значило — Окумура не представлял, а девушка и не думала хоть как-то намекнуть. И даже бестактный сын Сатаны спросить в лоб не решался. Когда Рин добрался до жилых кварталов, Кимико встретила его с удивлением, но в дом пустила. — Тебе разве не нужно готовиться к своим экзаменам? Рин шмыгнул носом. Он уже успел нажаловаться ей на Юкио, поэтому девушка была в курсе. — Как-нибудь сдам. — Да ты по жизни оптимист, я смотрю… — Просто заткнись, — ощетинился он. Кимико засмеялась, ни чуть не обидевшись. — Прости, сегодня вряд ли составлю тебе компанию, мама припрягла к уборке, — вздохнула она. Окумура только сейчас заметил большой таз с вещами у девушки в руках. — Чем-нибудь помочь? — Да не, сама справлюсь. — И все-таки? — Ты серьезно? Тебе совсем заняться нечем? — Нечем, — соврал Рин. — Слушай, если ты просто из вежливости, то, спасибо, конечно, но это слишком, — начала Кимото. — Хочешь меня выгнать — так и скажи, — вырвалось у него. Она застыла, растеряно моргнув. — С чего ты взял, Рин? Я очень рада что ты заглянул, — девушка тепло улыбнулась. — Но по своей воле подписываться на уборку?.. — Ну и всё тогда, говори, чего делать, — перебил ее юноша, стараясь увести тему. Кимико удивленно подвинулась, пуская парня внутрь, и покачала головой. — Вы одержимы, господин. Мне нужно вызвать экзорциста. — Кимико-о… — Ладно-ладно, — вздохнула девушка, передавая ему вещи из рук. — Как ваше величество пожелает, пройдемте вешать белье. Не мне спорить с сыном Сатаны. Рин аж споткнулся. Где-то он слышал эти шуточки. — И ты туда же, эй?! С ариями спелась, да? А в груди ворочается теплый смех. Так непринужденно шутить его происхождением могут только очень близкие люди. И пусть сам Рин показательно возмущался и размахивал негодующе руками, в глубине души он очень ценил эти моменты.***
Проснувшись утром и мирно проверяя, все ли она подготовила для надвигающейся сессии, Кимико раздумывала, что день не задался — у них под окнами заднего двора задумали ремонт дороги. А уж после того, как в комнату ворвалась госпожа Кимото с повязкой на лбу и шваброй наперевес, объявив генеральную уборку дома перед началом учебного семестра, настроение уползло куда-то под плинтус. Их дом был огромен, а пыли собирал на себя и подавно. Весь же запас энергии на борьбу с беспорядком Кимико растеряла еще на своей комнате: чего только стоило собрать все книги, разобрать свои от библиотечных, рассортировать и вернуть на места. Три часа угробив только на свои личные пожитки, девушка, подгоняемая непомерно бодрой матерью, страдальчески принялась за стирку белья, штор, скатертей и тому подобного. Хорошо, хоть не вручную. В самый разгар сражения с вещами неожиданно заглянул Рин. И вот, всего несколько минут спустя после его прихода, отягощающая усталостью уборка превратилась в прикольный квест. Глядя на то, как Кимико на трясущихся ногах, лезет на стулья, чтобы снять шторы, Окумура не выдержал и быстро согнав девушку, взял это на себя. Но то ли сам он равновесие держал не очень, то ли стул был кривой — спустя десять секунд сын Сатаны сверзился на пол под вскрик Кимико. Надо сказать в его оправдание — штору он снял. Правда, вместе с гардиной, но кого интересуют такие мелочи? Впрочем, прикручивать обратно все равно пришлось. Так что пока Рин, забавно балансируя хвостом, прикручивал несчастную гардину обратно, девушка со смехом выравнивала ее положение относительно потолка. Когда все шторы были собраны в одну большую кучу, Окумура с легкостью поднял всю эту гору, которую девушка таскала бы полдня, за раз. Из-под ткани остались видны только его ноги, поэтому Кимико стала глазами Рина, идя впереди него и подсказывая куда повернуть, смотря, чтобы юноша ничего не выронил. Потом настала очередь вывесить на бельевые веревки уже постиранные простыни и пододеяльники. На улице сегодня был небольшой плюс, так что, воспользовавшись погодой, Кимико, не без помощи Рина, натянула веревки во дворе, а не в одном из залов, как они обычно это делали семьей зимой. Но ветер был ужасный, поэтому Окумура то и дело с воплями гонялся за улетающими белыми наволочками под хохот девушки. Она сама не заметила, как ненавистная ей уборка превратилась в такое веселье. Отправив Рина за вторым тазом с бельем, девушка принялась фиксировать простыни прищепками. В очередной раз привстав на носочки, Кимико не сразу почувствовала, как ей постучали по плечу. Обернувшись, она увидела возле себя безмолвную вытянутую фигуру. Не успевшее сообразить боковое зрение выдумало черти что. Фигура резко подняла руки. Кимико шарахнулась. — Я злое приведение! У-у-у-у!.. — Идиот! С ума сошел?! — взвыла девушка, поняв, что это Рин умудрился влезть в пододеяльник и подкрасться так незаметно. Она швырнула в него полотенце с перепугу — сердечко точно пропустило пару ударов. Юноша засмеялся, поняв, что уловка удалась. — Аха-ха-ха, попалась, на такую глупость!.. — «приведение», схватившись за живот, затряслось от смеха. — Окумура, ты труп! — взревела покрасневшая Кимико и кинулась на него. Приведение, сверкая пятками, лихо кинулось прочь. Задорно осыпая его проклятиями и махая наволочками, следом погналась девушка. Навернув пару кругов по двору, Окумура скрылся в доме — ей так и не удалось ухватить наглеца за простынь. Но все было впереди — Рин плохо знал дом, в отличии от Кимико, у нее преимущество. Предвкушая триумф и совсем забыв о том, что они, в общем-то, на детей для таких забегов не катят, ну, совсем, девушка мчалась следом. — Как предсказуемо! — крикнула она, когда Рин свернул в малый зал, в котором они репетировали, почти нагоняя оживший пододеяльник. Дверь с грохотом отъехала в сторону и… — Въяяяяяяк! Рин охнул, споткнувшись о ведро с водой, стоявшее у самого порога. Кимико не успела затормозить и со всей дури въехала ему в спину. Запутавшись в простыне, парень и девушка полетели на пол, разливая воду. Удивительно, что госпожа Кимото не услышала этот шум и не всыпала им. Запыхавшиеся, сырые, с перспективой появления синяков, растрепанные и счастливые они развалились прямо в луже на паркете, не в силах сдержать рвущийся наружу хохот. Рин откинул мешающуюся ткань с головы. — Ты ребенок, Окумура. Большой и глупый ребенок, — убирая со лба мокрые волосы, сказала Кимико. — На себя посмотри, — беззлобно откликнулся сын Сатаны, взмахнув кисточкой хвоста — Кимико, взвизгнув, откатилась в сторону от брызг. Насмеявшись, девушка с трудом поднялась на ноги. Аж голова немного закружилась. Оглядев залитый пол, Кимико удрученно вздохнула. — Надо все это убрать. Если паркет вздуется — мне влетит. Рин уже закатывал свои брюки до колен, отряхивая волосы, как собака. — Ну, зато полы помоем. — Ты сегодня слишком активен — тебя моя мать инфицировала? — буркнула Кимико без воодушевления, но следуя его примеру. — Я принесу тряпки. Через десять минут пол в малом зале засверкал чистотой и порядком. Юноша, присев на корточки, плюхнул тряпку в ведро. — Теперь я задолжала тебе уборку, — девушка подошла к парню сзади и устало скинула свою тряпку в это же ведро. — Может перекусим? Рин рассмеялся, отмахиваясь. — Забудь, все нормально. А перекусить можно. Только… — он сощурился. — ...готовил кто? — Ой, завались, а? — ласково оскалилась Кимико. Однако буркнула: — Мама готовила. — Сегодня боги милостивы надо мной, — не сдержался Рин, сложив ладони в благодарном молитвенном жесте. — Нет, ну какая же ты скотина иногда!.. — завопила девушка и вновь кинулась на сына Сатаны, который нашел способ отомстить ей за приколы с яоем. Теперь Рин не упускал возможности поддеть Кимико при любом удобном случае за пожары и потопы на кухне. Кимико с этого забавно бесилась. Правда, параллельно она иногда пыталась его задушить. Как, например, сейчас: ухитрившись обхватить ржущего парня со спины чуть ли не руками и ногами, девушка зловеще захватила его локтем вокруг шеи, касаясь губами уха. Не успел Рин поперхнуться собственным смешком, вмиг почему-то ощущая себя на месте Шиеми — ибо он хвост был готов заложить, что покраснел сейчас гуще Мориямы день назад — Кимико доверительное процедила ему в это самое ухо: — Ты у меня дошутишься. Я лично испеку тебе шоколадку на День Святого Валентина. Со всей любовью!.. — Звучит, как угроза… — прохрипел Рин. — Это она и есть. И лишь когда девушка его отпустила и уже вышла из зала, подхватив ведро и убийственно зыркнув напоследок, до него с опозданием дошло, что она сказала. Только Кимото Кимико могла сказала такую фразу с двойным подтекстом, но при этом с такой интонацией. С любовью, значит?.. Блин. Вот же опять. Рин беспомощно поглядел на свое отражение в зеркале. Это был какой-то намек или это просто Кимико? Если бы он только знал, что, буквально зайдя за угол, Кимико зажмурилась, схватившись рукой за переносицу, подумав: «Господи, да что я несу теперь при тебе каждый раз?!». С этими мыслями девушка поспешила прочь, чтобы избавиться от ведра. Вода мгновенно утекла в сливное отверстие, а вот собственные съедающие мысли, к сожалению, нет. Сполоснув руки, Кимико пошла обратно, по дороге заскочив в комнату, чтобы забрать телефон. Постер с любимым корейским актером привычно притянул взгляд, а на краю стола все еще лежали билеты на ивент, которые подарил Рин перед каникулами. — И даже ты играешь опять какую-то нечисть. Вы сговорились с ума меня свести, демоны? — осуджающе буркнула картонному Ли Дон Уку Кимико. Напечатанный актер, к сожалению, не ответил. Зато в комнату вдруг заглянул Рин. — Ты с кем тут разговариваешь? — С самым красивым парнем, — автоматически брякнула Кимико. И только когда Рин странно на нее посмотрел, она поняла, что не уточнила, что речь об актере. Девушка спохватилась, но было поздно: Окумура, пробормотав что-то о согревшемся чайнике, уже вышел. А в комнате больше никого и не было, так что ясно дело, как это прозвучало. «Ну, твою ж ма-а-ать!..», — схватившись за голову, присела на корточки Кимико, зажмурившись от собственной тупости. И то, что Рина она тоже считала чертовски красивым парнем — легче, вот, вообще не делало. Так каникулы подошли к концу. Начался новый учебный семестр и подготовка к главному Фестивалю Академии Истинного Креста. Несмотря на то, что внезапные участники поневоле уже успели сработаться друг с другом, что-то подсказывало им: это будут очень непростые недели. Но пока у них еще было время насладиться беззаботностью в этот солнечный день среди холодной зимы.