8:33 с тобой все нормально?
Кимико, 8:34 ? пока не жалуюсь 8:36 эй, что такое? Рин спохватился, что, наверное, не стоило вот так поднимать тревогу, но было поздно. Кимико, 8:38 рин? что за вопросы с утра по раньше, мне начинать паниковать или что? Поколебавшись, пришлось всё же ответить в чем причина внезапного беспокойства.8:40 не знаю кавахира вернулся на занятия
Кимико, 8:41 что Кимико выловила Рина буквально на следующей перемене. — Скажи мне, что это идиотская шутка, — нервно взмолилась она. — Если бы… Парень коротко кивнул через плечо. Обернувшая девушка вздрогнула, завидев знакомую белую шевелюру в толпе. Кавахира с отсутствующим взглядом шел в потоке учеников. Совсем в другую от них сторону, но Кимико всё равно машинально сделала шаг ближе к сыну Сатаны. — И что теперь? — немного нервно спросила она. — Да хер знает. Он какой-то странный стал. — Можно подумать, до этого дня он был нормальным. Рин не мог не согласиться. Однако что-то было не так в этом заторможенном поведении одноклассника. Он тоже проводил Кавахиру взглядом, не прекращая хмуриться с самого утра. Не нравилось ему это. Еще и Кимото занервничала. Понятное дело: Кавахира с дружками конкретно ее запугали своими издевательствами. А если снова?.. — Я могу… — начал Рин. — Вот же черт! — одновременно с ним произнесла Кимико. — Попрошу Мисаки и Чису дойти со мной до дома тогда… а, ты что-то сказал? — Ничего, — быстро поправился тот, чуть разочарованный. Он хотел предложить Кимико проводить ее до дома. И вообще: почему она первым делом подумала о них, когда он стоял перед ней? Стараясь не раздражаться по такой мелкой глупости, Рин поправил чехол с мечом на плече. — Я буду посматривать за ним. Если что — позвонишь. Кимико поежилась с этой фразы. — Ладно. Рин сделал шаг в сторону, а потом обернулся и строго добавил: — Только сразу, ясно? Не как в прошлый раз! — он предупреждающе ткнул указательным пальцем в девушку. Кимико на это перестала с тревогой глядеть в ту сторону, куда ушел Шин, и даже улыбнулась. — Хорошо-хорошо, — она отвесила шутливый поклон, однако благодарность в ее взгляде была искренней и огромной. — Слушаюсь вас, Окумура-сан! Рин закатил глаза. — Завязывай с этими приколами. — Ни за что. Может, у меня кинк на подобное? — Чего? — не въехал сын Сатаны. Впрочем, по посмеивающемуся выражению лица Кимото, он сразу понял, что это что-то, что ему срочно надо будет расслышать, если переспросит. — Так всё! Знать не хочу даже!.. — с этими словами парень, бурча, взлохматил волосы и поспешил по своему расписанию на занятия. Несмотря на то, что Кимико как обычно была охоча до откровенно рейтинговых подколок, а возобновившиеся репетиции вновь вернули им возможность находиться друг с другом дольше обычного, Рин начал ощущать, что и девушка как-то изменилась. Причем, что именно было не так, он не мог толком объяснить. Просто чувствовал. Только хорошо это или нет — бесы её знают.***
Через неделю после начала семестра по всей Академии появилось расписание намечающегося Фестиваля, отвлекая от невеселого известия о возвращении Кавахиры. Рин как-то проворонил мимо ушей первичный анонс осенью, а теперь и сам заинтересовался. Оказывается, это было празднование десятилетия основания Академии Истинного Креста, как открытого учебного заведения для всех желающих — раньше в этих корпусах находились владения Ордена и экзорцистов, и простым смертным дворцовые своды были недоступны для посещений. Поэтому, не уступая своим традициям, ректор вбахал в торжество всё, что только можно и нельзя: от традиционных японских развлечений до интересных мероприятий, как раз включавших в себя конкурс талантов, дающий возможность ученикам показать себя с творческой стороны и привлечь внимание тех, кто мог пригласить в вышестоящие профильные училища или даже дать рекомендации на будущую профессию по специальности. А еще концерты, выступления и прочее-прочее — от программки аж глаза разбежались. В воздухе всё еще летал послепраздничный мандраж, поэтому новость была подхвачена, завирусившись мгновенно от первокурсников до самых незаинтересованных в принципе. Со всех углов только и слышалось про Фестиваль. Ребята из класса по экзорцизму, разумеется, тоже не пропустили оглашенное событие. Слушая, как Шима и Конекомару вдохновленно обсуждают аттракционы, Рин задумчиво сверлил взглядом вторую половину программы: после конкурса будет музыкальный концерт с популярными исполнителями, на который можно пойти парой. Что за странное правило — черт знает, но сноска жирными буквами подчеркивала его предупреждающе. — Там будет столько классных групп, бли-и-ин!.. — простонал Рензо. Окумура вздохнул, нетерпеливо ерзая на стуле. Концер обещал быть классным, ага, а пойти не с кем. Вернее, на примере всего три девушки, но в приоритете та, которой он почему-то боялся озвучить свое предложение. Шима незаметно подкрался сбоку, словно почуяв его мысли. — Хочешь пригласить кого-то? Пускают только с девушками… Сын Сатаны подпрыгнул на месте. — Ч-что? Нет!.. — соврал он. — Я, э-э… помогаю делать онигири парням из класса. — Скучно, — вынес вердикт розоволосый парень. — Блин, Шиеми не ученица Академии, а туда пускают только учеников… О, Изумо! — юноша вмиг оказался около Камики. Та даже бровью не повела. — Не смотри на меня. Я не иду. — Как?! А если я приглашаю? — Тем более, — с непроницаемым лицом ответила девушка. Шима натянуто улыбнулся. — Твое «тем более» прозвучало очень жестоко, Изумо-чан. Рин, слушая стенания друга, мысленно вычеркнул два имени из списка. Раньше он бы мгновенно загорелся идеей и побежал просить Морияму о помощи, но теперь… — Бон, а Бон! — тем временем не угоманивался розоволосый экзорцист. — Чего тебе? — недовольно отозвался тот со своего места. — Концерт? — Тупо, глупо и нелепо! — неожиданно гаркнул Сугуро, захлопывая книгу. — Нет. — Я тоже не пойду, мне не с кем, — смущенно пожал плечами Конекомару. Рин удивленно обернулся. — Вы что, собираетесь спать всю ночь?! — Экзамен на экзорциста состоится через четыре месяца, если ты не забыл, — ответила Камики, поднимаясь с места. — И я собираюсь сдать его с первого раза. — В кои-то веки согласен, — неожиданно поддержал подругу Сугуро. — Я буду готовиться и тоже сдам с первого раза. — Что-о? — взвыл Шима. — Конекомару, скажи мне, что ты не такой овощ! — Не думаю, что смогу сдать сразу… — обреченно ответил парнишка в очках. — Вам надо пересмотреть приоритеты, парни, — скептично сказал Бон, всем своим видом показывая, что плевал он на развлечения. — Всем пока. Трое оставшихся в классе парней проводили уходящего взглядом. — Я чувствую, как жизнь проходит мимо меня! — драматично выдал Рензо. Рин вздохнул. Никакие онигири его делать никто не приглашал, а раз эксвайеры не пойдут, то и его присутствие на развлекательной части программы и тем более концерте накрывается медным тазом. Юкио можно даже не спрашивать — эта дотошная до учебы зануда явно поддержит мысль не тратить время «впустую». Повисла недолгая тишина, ребята безмолвно принялись собираться. — Нет! Я так не могу! — вдруг шарахнул сумкой по столу Шима. — Экзамен проводят каждый год, а Фестиваль такого масштаба всего раз в жизни! Разве плохо, что я хочу насладиться молодостью?! Окумура-кун?! Рин дернулся, когда ария подскочил к нему с мольбой в глазах. — Думаю, нет, — ответил сын Сатаны, успокаивая друга. Ему и самому было не по себе от предстоящего экзамена, но на фестивале он планировал отдохнуть. Да и посмотреть было интересно — Рин такого прежде не видел. — Вот именно! Нет! Так что плохого прожить ее так, чтобы не жалеть в старости?! Рин задумался, что, Шима, в общем-то прав. Черт знает, что будет потом, учитывая обстоятельства. Жалеть потом всю жизнь — не то, чего он хотел. Сам того не замечая, Окумура воодушевленно закивал. — Ты прав! — Я рад, что ты меня поддерживаешь, друг! — счастливо воскликнул парень. — Мы обязаны попасть на концерт!.. — Да! — в ответ ему вторил Рин, завиляв хвостом. — …осталось найти девчонок! — подытожил Шима, сжав кулак. Хвост сына Сатаны шлепнулся на пол. Настроение опять уползло к плинтусу. Чтобы пойти — нужна девушка. Чтобы пригласить девушку — нужна недюжая храбрость и самообладание, которых не было. А еще не было особо знакомых девчонок, которых можно позвать. Да и хотелось пойти с Кимико, но как она отреагирует, если он ее попросит — загадка. Очень страшная загадка. Это тебе не билеты на ивент, это очень палевный и жирный намек. Гребанный Мефисто со своими сердечками в дизайне, чтоб его! — У тебя есть кого позвать? — спросил Шима. Рин шмыгнул носом. — Скорее нет, чем да… — А как же та девчонка, с которой ты танцуешь? — глаза друга хитро заблестели. — Кимико-чан не хочешь пригласить? — Мы просто друзья, — тоскливо протянул Окумура. Рензо тяжело вздохнул. — Чё, так и френдзона, да? Понимаю. Мне только за сегодня отказало шестнадцать девушек… — пожаловался он. — Шестнадцать?! — поперхнулся Рин. Наверное, он бы сдался после второго. — Засада, брат. Стормозили мы с тобой. Всех красавиц уже разобрали… Но ничего — я не сдамся! Рин скептично глянул на друга. Ему бы такую уверенность. — А ты уже спрашивал ее? — вдруг уточнил розоволосый экзорцист. — Нет, — помедлив, сознался Рин. — Зря. Может, тебе повезет, а? — Шима толкнул дверь класса. — Смотри, а то упустишь шанс. — Сам-то! — огрызнулся он. — А что я? Я буду до конца не сломлен! — воспылал Рензо и почти галопом рванул куда-то прочь: — Пока! Видимо, «не сломлено» не сдаваться. — Пока, — запоздало ответил Рин, оставаясь один в кабинете. После слов помешанного на свиданках друга Окумуру вдруг кольнула неприятная мысль: что, если у него действительно есть шанс, но Кимико уже кто-то пригласил? Кто-то ведь мог опередить его, да? Почему он раньше об этом не задумывался? Конечно, они с Кимико учились в разных классах, поэтому естественно, что Рин, отягощенный неприязнью всей Академии, как-то не задумывался об этом. Девушка была довольно симпатичной, живой и веселой. В ее классе, да и на всей параллели было много парней. Нормальных парней, не демонов. Которые тоже теперь искали себе пару для концерта. А может, и не только. «Ну, Шима! Удружил, блин, своими идеями!», — в мыслях поселилась необоснованная тревога. Рин вдруг вспомнил, что как минимум один раз на его глазах Кимото уже признавались. Того несчастного она, правда, отшила и на его месте оказаться что-то не хотелось. Но ведь найдется однажды тот, кому Кимико ответит взаимностью? Такое ведь может случиться? Она ведь не будет всю жизнь залипать только на рисованных извращенцев? Кулаки юноши сжались сами собой. Однако стоило вспомнить программку и оформление, захотелось кисло сморщиться от предчувствия необоснованного стыда. Кулаки разжались и повисли. Забрав вещи, Рин поплелся на выход. «В конце-концов, прикрыться можно и просто желанием попасть на концерт», — обреченно подумал он, поглядев на буклет.***
— Начнем? Парень пару раз взмахнул руками, разминая плечи, и кивнул. Кимико нажала кнопку — плавная музыка заполонила зал. — Нет, вот так, ту руку выше… нет, другую, — практически сразу проехалась взглядом по отражению она. Рин поправился и сделал, как надо. Кимико же повернулась к нему, скрестив руки на груди. Какое-то время она хмуро смотрела на замершего парня, а потом жестко отрезала: — Хрень. — Да что опять не так? — с обидой протянул тот. — Я всё делаю, как ты говоришь! — Дело не в тебе, — ответила Кимото ровно. А потом ее почти буддийское тренерское спокойствие полетело, как дженга — она вдруг яростно растрепала собственные волосы и свалилась на корточки с вымученным рычанием. — Да что такое-то?! Безнадежно! Давай снимемся, а?.. — Ха-а? Чего?! Ну-ка, вставай давай! — он ткнул девушку в плечо коленом. — Что на этот раз-то?! Они еще и месяца не репетировали, а Кимико уже понесло. Правда, в чем и тут проблема — не понятно. Рин думал, что после откровений о своей боязни сцены, девушка отпустит эти неприятные воспоминания и всё будет, как прежде. По какой-то же причине она решила ему довериться и рассказать? Когда люди делятся своими ранами на сердце, обычно это приносит облегчение. Возможно, незначительное. Но, по крайней мере, говоря о чем-то вслух, становится понятно, что это начинает отпускать, рваться наружу, выходить из разума и сердца, подобно точащему душу демону, которого ты наконец-то отважился изгнать из себя прочь. Но у Кимото всё было шиворот-навыворот. Начали они, как обычно: прикинули движения, что-то где-то подглядели, что-то придумали — в основном этим занималась сама Кимико, конечно. А пока нужный трек не подвернулся под общую идею — просто выбрали примерный ритм и начали заучивать короткие связки, которые в итоге девушка хитрым способом гармонично соединяла в единый танец. По крайней мере, первые два раза так и было. Сейчас же Кимико всё что-то не устраивало. Она по долгу выпадала из реальности, раздумывая над каждым движением, то и дело ставила плейлист на паузу и хмурнела с каждым днем. И вот, прошла уже вторая неделя января, а ничего не поменялось. Они что-то и как-то выучили, но единой композиции всё не вырисовывалось. Кимико это вышибало из колеи. — Еще раз? — спросил Рин. — Не знаю… — Кимико стоит спиной к нему, переключая колонки. — Серьезно. Как ты считаешь, с такой программой у нас есть шансы? — Почему нет? Девушка запустила пальцы в волосы, поворачиваясь к нему и опираясь на подставку для музыки. — Тебе не кажется, что все это слишком… слишком никак? Скучно? Нет? Рин пожал плечами, встряхивая свою влажную кофту и раздумывая, как пойдет обратно. Из-за заморозков отопление врубили на полную, а привыкший к холодному общежитию сын Сатаны вечно забывал про футболку, приходя в кофте с длинным рукавом. В доме у Кимико теперь казалось жарче, чем на курорте. — Не разбираюсь в этом, вот честно. По-моему, довольно неплохо… но, если ты думаешь иначе, то можем переделать. Кимико задумчиво зависла в который раз. «Если сейчас что-то менять, то на это надо время, а его и так в обрез… еще и экзамены там начнутся». А если усложнять — Рину придется зачастить к ней в гости, а это уже совсем наглость. Поэтому девушка отставила заманчивую мысль и отрицательно покачала головой. — Не успеем… нет. Плохая идея. — Уверенна? — Да, забудь. — Ты что-то говорила про свою мать. Что она может помочь, — вдруг вспомнил Рин. Кимико сморщилась. — Это будет последняя степень отчаяния, — проворчала она. Однако, большего не сказала. После небольшой паузы, девушка уже тише спросила: — Кавахира так и приходит на занятия? Лицо Рина помрачнело, хвост чуть загнулся в сторону. — Да. — И так и нормально всё? — Не знаю. Он всё время молчит. Кавахира вообще в принципе ни на что больше не реагировал. Пара его друзей пытались с ним заговорить, но Шин мерил их таким же пустым взглядом и садился за учебу. Рин несколько дней напряженно за ним наблюдал, ожидая подвоха. Однако, ничего подобного. Кавахира приходил на занятия со всеми и уходил со всеми. Только из его уст больше не сыпались оскорбления и смешки, а глаза смотрели на всех вскользь. Даже на самого Окумуру он за всё это время один раз поглядел стандартным ничего не выражающим взглядом и прошел мимо. Рин не сказал бы, что подобное успокаивало. Он даже спросил по этому поводу у Юкио, на что получил ответ, что с Кавахирой, скорее всего, поработал психотерапевт и ему выписали успокоительные — вот и ведет себя странно. Несомненно, это было лучше, чем вечно ждать, что выкинет этот ненормальный, но как-то… всё равно. Надо же так крышей поехать из-за кровной мести, к которой сам имел очень сомнительное отношение, а Рин и подавно. — Надеюсь, те, кто дал ему разрешение вернуться в Академию, знают, что делают, — поежилась Кимико, озвучив мысли вслух. Понятное дело, что ситуация с окном — это все один большой несчастный случай. Но остальное… опять же, дети без нормальной семьи с жестокими повадками находились по всей стране. И то, что были специалисты, работающие с ними, а не только изолирующие — прекрасно. Однако Кимико первую неделю то и дело оглядывалась в коридорах. На всякий случай. А вот от жертвенного предложения Рина провожать до дома отказалась. Один-два раза еще ладно, но не каждый же день ему с ней таскаться? Да и… без этого в голове кавардак царствовал. Кимико досадливо переключала треки на музыкальном центре. «Мало всего происходящего, еще и о Кавахире теперь думай — дошла до него терапия или это временный эффект», — провалилась она в раздумья. — Ты из-за него такая странная? — неожиданно раздалось за спиной. Девушка вздрогнула, промахнувшись мимо кнопки. — Если боишься, я же сказал, что могу встречать тебя… — Не надо. Это прозвучало так резко, будто ножницами прищелкнули. Рин замолк. Кимико спохватилась. — В смысле… не надо издеваться над собой из-за меня, — натянув извиняющуюся улыбку, обернулась она. — Если Кавахиру выпустили в люди, да и с тобой он больше не разговаривает, я думаю, всё устаканится. Наверняка он осознал, что перегнул тогда палку, вот и притих. Да и остальные ребята увидели к чему приводит подобное, теперь уже не будут на его стороне. Спасибо, что беспокоишься, правда. Я очень тебе признательна… Но я думаю, что всё будет в порядке, — на последних словах девушка отвела взгляд. Как ей не хотелось это говорить. Хотелось, наоборот, абсолютно другого: выпалить согласие не очередное бескорыстное предложение… но даже у нее есть рамки. Если не тактильные, то моральные. Только вот Окумура, который пять минут назад смешно дул щеки за бесконечные поправки, теперь сидел, скрестив руки на груди, и смотрел на нее пронзительно. Словно насквозь видел смуту в ее душе. — Кимико, что происходит? — Ч-что происходит? — захлопала ресницами девушка, аж дернувшись от внезапно ровного тона парня. — Это я тебя спросил, — он вздохнул и взлохматил волосы на затылке, отвернув голову. — Ты странная. И у меня такое чувство, что ты меня избегаешь. — А ничего, что ты сидишь у меня дома? — Не в этом дело… — пробормотал Рин, наткнувшись на недоумевающий взгляд. — Не важно, забудь, — он потер глаза и увел тему: — Что с танцем-то в итоге? — Да фиг знает, — Кимико досадливо пнула кончиком кроссовка стопку матов. — Мне надо подумать. Пошли перекусим, а?***
Парень и девушка расположились на диванчике в гостиной, распотрошив коробку с пиццей, которую Кимико непонятно когда успела заказать. Немного пищи — и вот уже Кимото становиться обычной, немного бесшабашной, но легкой в общении. Рин не знает, нормально ли это для девушки, но успокоился, что напряжение ушло — подруга привычно навалилась спиной на его предплечье, перекинув колени через подлокотник, и листала свои закладки в телефоне. — И все-таки ты уверенна, что оставим все, как есть? — спросил Окумура, глядя, как Кимико параллельно протянула руку к третьему куску. — А ты не лопнешь часом? — Не-а, — неотрывно глядя на растягивающийся сыр, ответила девушка, вытягивая слипшийся треугольничек пиццы. — Ты все же думаешь номер плохой? Заметив нотки печали в ее голосе, Рин поспешно возразил: — Нет, я думаю все хорошо, но… — Но? — Но ты сказала это, и я задумался. Он слишком похож на предыдущий танец. Кимико зажевала пиццу, вздохнув. — Ты прафф, у мня софешфенно нет фантафии. — Вот не начинай, — поморщился парень. — Всё у тебя есть. — Нет, ты действительно прав, — прожевав, кивнула девушка, поглядывая на остатки пиццы. — Если брать в учет твои амбиции насчет первого места, то, наверно, номер слабоват. Я попробую что-нибудь добавить во вторую половину. Рин улыбнулся. Он был рад, что она хоть и показательно нехотя, но рук не опускала. — И все-таки ты теперь заодно со мной. Девушка надула щеки. — Это принудительно безобразие, ваше дьявольское величие! Окумура возмущенно зыркнул на Кимото. Но она уже сползла лопатками по его предплечью, чуть ли не уткнувшись затылком в колени. Рин едва пиццу не выронил бы раньше. Благо, привык уже. Поэтому просто убрал руку, чтобы девушке было удобнее лежать. — Ты правда думаешь, мы сможем победить? — вдруг тихо спросила Кимико, не отнимая пустого взгляда от телефона. Рин искоса глянул на экран — девушка бездумно мотала вкладки туда-обратно, явно мыслями вообще не в своих пристрастиях. Прицокнув, парень шутливо щелкнул ее по лбу. Та моргнула, едва не выронив телефон. — Тебе надо больше верить в себя, Кимико. Мы обязательно выиграем. Окумура снова улыбается так легко и уверенно, что верится на слово. Кимико, вскинув голову, не может не растянуть губы в ответ, мимолетно думая от том, какой, должно быть у нее сейчас дурацкий и влюбленный вид. «Гнать парня от себя, чтобы не провожал до дома, и тут же лежать у него на коленях — гениальные решения», — мысленно застонала она. Здесь, конечно, можно оправдаться тем, что Рин тоже так делал. Случайно, правда, но кого это сейчас волнует? Точно не ее голову, которая вообще никуда двигаться не хочет. «Вот если сгонит — уйду», — помаявшись с совестью, решила она, заметив среди обновлений одно в избранном и мгновенно отвлекаясь. Рин же притих. Сейчас был бы идеальный шанс спросить про концерт. Вот только язык, как назло, примерз к нёбу, а подлое чувство ехидно зашептало, что ему ничего не светит. Но, если не сейчас, то, возможно, уже никогда. Да и сейчас уже могло быть поздно. — Нет, да как же они бесят! — вдруг возмутилась Кимико. — Кто? — не понял Рин. — Да эти два идиота!.. Сорок три главы уже мозги кочкают мне! Это же очевидно, что он его любит, а тот слепошарый опять ничего не замечает! Как этого можно не заметить?! Он же так смотрит! У-у-у-у, придурок, сходи к окулисту, блин!.. «Кто бы говорил», — пронеслось в голове. Кимико возмущенно сопела возле коленей, яростно перелистывая страницы. Сжав зубы, Рин мысленно досчитал до десяти и выпалил: — Ты не идешь на концерт? — М?.. — чуть рассеянно пробормотала она. — Какой концерт? — На второй день Фестиваля, туда приедет много крутых ребят… — как можно более ненавязчиво начал он. — А, этот… — поняла девушка, продолжая листать страницы додзи. — Не знаю пока. Меня тут звали ребята из класса — туда ведь только парочками пускают, но, боюсь, мне будет не до концерта. Рин не заметил, как опять сжались его кулаки. Так и есть! Кто-то, возможно не один, уже приглашал девушку — и чёрт знает, просто под прикрытием или же в тайне надеясь на большее, как он. Жуткая слепота Кимото кого угодно доведет до отчаяния. Вот же он просчитался, думая, что у напарницы нет другой жизни за пределами их общения. — Почему не до концерта? — наигранно заинтересованно только этим, спросил экзорцист, в тайне желая начистить морды всем претендентам. — Так мы выступаем за два часа до него. Если я провалюсь — умру от стыда на месте и буду наматывать сопли на кулак дома, — честно призналась наследница Кимото. — Эй! Что за мысли?! Я же сказал, что… — Рин, — оборвала его Кимико. — Я тоже очень хочу победить и всё такое, но давай смотреть правде в глаза. Наш уровень и уровень той пары, которая на первом месте, судя по баллам, как небо и земля. Да и третье с четвертым местом недалеко отстали. Я посмотрела их выступления. У всех примерно равные шансы. Окумура упрямо поджал губы. Хоть девушка и была права, его внутренний баран был в корне против такого настроя. И тут его осенило: это же, мать ее, гениальная причина!.. Юноша резко повернулся, привстав на ладонях, отчего девушка сползла на диван спиной полностью. Рин склонился сверху. — Слушай, тогда, если победим — пойдем вместе на концерт? — Ась? — захлопала ресницами Кимико, не ожидая такой смены настроения. Внезапно оба замерли, одновременно осознав, в каком двусмысленном положении находятся: Рин, нависший над лицом Кимико, моргнул. А потом покраснел и резко выпрямился. Зависнув от этого странного действия, девушка медленно выключила телефон и села, опершись ладонью о сидение. Потом чуть повернулась, пристально поглядев на юношу. — Ты так хочешь на концерт? Рин отчего-то покраснел еще гуще, хотя причина просто поглазеть на шоу была вполне себе веская без всяких обличающих доводов сверху. Просто немигающий взгляд Кимико в этот момент аж пробрал. — Ну, я хотел бы посмотреть… — пробормотал он, глядя в сторону. — Почему не попросишь своих одноклассниц? — сощурилась она. — Ага, ты заходила в мой класс? Будто не знаешь, как мне там «рады». — Я не про них. Я про эксвайеров. Там же есть девушки. Кимико сама не знала, зачем это спрашивает, когда Рин напрямую позвал ее. Просто… она вдруг вспомнила тот вечер и ту девушку, которой Окумура улыбался. — А, эти… — Рин не заметил, как Кимико сжала свой телефон, и бездумно брякнул: — Я спрашивал, они не хотят. «Вот как, значит?», — ревностно кольнуло внутри. Кимико задело, что Рин сперва спросил у кого-то другого и только в последнюю очередь подумал о ней. Желание куда-либо идти мгновенно испарилось. Хотя Рин, вообще-то, тысячу раз ее выручал и можно было согласиться хотя бы из уважения к нему, но Кимико уже медленно села обратно по нормальному и заправила волосы за ухо. — Посмотрим. Для начала еще надо выступить. По ее холодному тону Рин понял, что сказанул что-то не то. Но что именно — не понял. И пока он соображал: опять его отшили или не очень… — Рин. — … — Рин, тебе звонят. Мотнув головой, парень заторможено посмотрел на экран своего телефона. — Ой-ей, Юкио меня сейчас пристрелит за сутры! — подскочил он в ужасе, увидев время. Кимико молча смотрела, как Рин спешно одевается, устало склонив голову на спинку дивана. Окумура быстро застегнул куртку, чуть ли не впрыгнув в ботинки, и подхватил Курикару. — Э-э… до завтра, — неловко пробормотал он. — Ага, давай, — Кимико лениво поднялась и махнула рукой, глядя на скрывшегося за воротами парня. Стоило сыну Сатаны покинуть дом, тишина окутала в одно мгновение. Стало зябко. Растирая себя за плечи, девушка поспешила зайти внутрь. С сожалением поглядев на опустевшую коробку из-под пиццы, она собрала мусор и отправила его в корзину. Проходя обратно мимо дивана, Кимико заметила лишнюю деталь — на подлокотнике остался забытый Рином шарф. Девушка подхватила его, задумчиво сжимая несложную вязь. «Концерт, да?.. Сама на ивент позвала, а тут «посмотрим», вот же дура. Чего выпендриваюсь?.. Завтра же скажу, что пойду», — подумала она, досадливо прикусив губу. Подумаешь, Рин кого-то уже звал. Сам же сказал, что просто посмотреть хочет. Если бы та девушка ему нравилась — он ведь не стал бы после отказа звать Кимико, верно? «И вообще, какая мне разница?», — одернула себя она. Плюхнувшись обратно на диван, Кимото включила телевизор и намотала шарф на шею по самый нос. Завтра следует вернуть его владельцу. А пока можно незаметно вдыхать родной запах, чувствуя, как сжимается сердце от нахлынувшей нежной тоски. Кимико зажмурила глаза. — Глупый ты, Рин… — пробурчала она еле слышно. — Да еще это первое место. Как же. Бледные блики скользили по лицу. Кимико смотрела сквозь экран телевизора, не различая, что там показывали. Через какое-то время она поднялась и прошла по потемневшим коридорам до пятна света в конце. Зеркальный зал отразил ее фигуру, остановившуюся напротив застекленного стенда. Сначала Кимико просто стояла, также безучастно рассматривая витрину. А потом взяла стул из угла и со скребущим звуком протащила его через зал. Установив его рядом, она забралась на стул с ногами и нащупала запылившийся ключ на самом краешке вверху стенда. Тот всегда лежал с правого угла. Сморщившись на грязь, Кимико вытерла ключик о штаны — последний раз стенд открывали очень давно, и то, во время уборки, наверное. Девушка вставила ключ в маленький замочек внизу дверцы и распахнула стеклянные створки: десятки наград от дипломов до кубков заблестели на свету. Как останки воспоминаний о былом успехе. Поглядев на них, Кимико закинула размотавшийся шарф Рина на плечо, задрала голову и привстала на цыпочки. Там, на самом верху, куда уже не доставали глаза, если стоять прямо возле стенда, лежал странный комок: спутанные ленты медалей и торчащие из них части позолоченных статуэток. Скомканное нечто было достаточно увесистым — Кимико едва не завалилась назад, приподняв его. Она и забыла сколько там всего. Аккуратно зачерпнув эту позвякивающую массу, девушка осторожно слезла вниз. Практически все медали были золотыми, какие-то даже из настоящего сплава драгоценного металла. Лишь немного серебра и всего одна бронза виднелись в этом комке. Но самая красивая награда среди всех — статуэтка танцующей пары на подставке. Раньше она нравилась Кимико больше всего. Девушка бережно выпутала статуэтку, проведя большим пальцем по выгравированному названию соревнований. Их первая с Такеши победа в парных состязаниях. Незамысловатая и вроде простая, но очень изящная — дизайнер явно постарался над ней в своё время. Внутри горестно сдавило. Немного порассматривав, Кимико отложила статуэтку в сторону и опустила голову, сгорбившись над своими победами. Комок из медалей жалко лежал возле коленей. Почему раньше она так спокойно и легко ко всему относилась? Первое место? Ха!.. Она не думала об этом. Она просто знала, что будет лучшей. Отдавалась всей душой и телом настолько искренне, насколько любила танцевать. Всё было так просто. Легче дыхания… А потом в один миг чувство легкости свернулось липкого страха. Давящими шепотками отчаяния, взглядами, от которых пробирало под кожей, и слезами потрескавшейся внутри любви. Нож в спине, что прибил к полу предательством, торчал, как гнилой зуб, годами меж лопаток. И каждый раз слыша по телевизору или в живую овации Кимико еще долго мерещилась стекающая по лицу солоноватая жидкость из разбитого носа. Но еще дольше она спрашивала себя после: почему?.. Когда же это началось? Почему она не заметила, как из надежной и лучшей напарницы стала объектом личной неприязни и мести? В какой момент в глазах любимого человека она стала ненавистна до того, что он решился на подобный поступок? Неужели из-за того раза? Может, это случилось раньше? Может, вовсе не тот случай обратил его душу ненавистью? А вдруг это она сама виновата? Своими дурными идеями и привычками? С ее «давай что посложнее поставим», «давай подольше порепетируем»… и то слишком длинное платье — она ведь его захотела. Если так подумать, Такеши всегда мирился со всеми идеями, слова поперек не говорил, лишь изредка одергивая, когда она совсем уже замахивалась на нереальное: он всегда был за техничность, а она была за эффектность. К сожалению, однажды эти вещи стали противоречиями. Рину танцы, к чертям, наверное, не сдались. И Кимико жутко боится перегнуть со своим временным партнером, потому что, в отличии от друга детства, он в любой момент мог сказать «хватит» и уйти. Только вот дни идут, а упрямство Окумуры в деле, в которое он ввязался чисто случайно, убивает Кимико морально. Переламывает и крошит только-только заклеенные стены надтреснувшей души. Но еще больше убивает то, как Рин тащит из спины этот чертов заржавевший нож и заставляет встать. Буквально чуть ли не пинает, когда она начинает позорно опускать руки, одергивает, когда заикается о проигрыше, и искренне переживает о ее состоянии перед выступлением. Такой спорт на нормальном уровне не терпел нытья. Кимико бы выставили вон с занятия, если бы она хоть заикнулась раньше, что что-то не может, не хочет или боится. Нельзя было спорить, нельзя было жаловаться — работать и только работать. И, в конце-концов, это стало ее защитной реакцией на страх не оправдать ожиданий. Делать всё то, за что бы ее просто вышвырнули прочь. Иронично, что партнером в итоге стал тот, кого по жизни выставляли с занятий вон. Кимико готова была побиться об заклад, что Рин по дороге к выходу еще и огрызался, если не выходил с ноги. Чтобы на следующий день упрямо вернуться, плевав на эти правила. Он никогда не боялся сказать, что у него не получается. Он открыто проявлял свои эмоции в процессе, раздражался или вздыхал, но всё равно продолжал делать. Когда Кимико решила всё ему рассказать, то со стыдом ждала смешка. Мол, нашла из-за чего трагедию раздувать. Глупая девчонка, просто разок возомнившая себя особенной и не заметившая очевидного вовремя. Рин не засмеялся. Кимико выронила ком медалей из рук и запрокинула голову к потолку, издав стон. — Окумура, ну вот почему ты ввалился в окно именно моего дома?.. — прошептала она. Нет, Рин не засмеялся. Он сделал хуже. Он пнул под зад ее желание опускать руки, за шкварник вытряхнул неуверенность и у самого пола подхватил бьющееся в дребезги доверие к людям. Помог справиться со страхом. Дал гребанное желание бороться. И зажег в сердце потухшую веру в себя.***
— Планы меняются! Кимико врывается в класс торнадо эмоций, спугивая девчонок у двери не хуже самого жуткого демона. Пересекает расстояние почти бегом — решительно, как бревно, идущее на таран, и, запыхавшись, ударяет ладонями по парте, заставив Рина дернуться на месте от неожиданности. Парень, доселе медитировавший на потолок под редкие косые взгляды, растерянно посмотрел на девушку. — А?.. Что меняются? Какие планы? Эй! — пока он пытается прийти в себя, Кимико уже схватила его за пиджак и сдернула со стула. — Пошли! Еле успев схватить Курикару, экзорцист озадаченно следует за спешащей девушкой. Волосы подруги взлохмочены, в глазах нездоровый блеск, она почти бежит по Академии, не выпуская рукав пиджака юноши, розовая юбка неприлично взметается при каждом ее шаге. — Да куда ты меня тащишь?! — не выдержал он. Кимико полностью проигнорировала его вопрос, уверенно сворачивая по коридорам. Вскоре Окумура понял, что они приближаются к большому залу, в котором проходил танцевальный конкурс. Вопреки ожиданиям, девушка не потащила его за кулисы или на сцену, а быстро пересекла коридор гримерок и вдруг резко остановилась, оборачиваясь к нему. — Может, ты хоть слово скажешь, а? — недовольно спросил сын Сатаны. Кимико, наконец, соизволила обратить на него внимание. Понизив голос, он затараторила на одном дыхании: — Ты был прав. То, что мы выучили — не тянет на последний этап. Нам надо срочно сменить программу. — Чего?! — Тшш!.. — девушка подорвалась, закрывая ему рот ладонью. — Тихо! — М! М-м-м? — замычал Окумура, стремительно краснея, и радуясь, что в конце коридора слишком темно. Нет, он привык, конечно, но не всегда. — Смотри, — шепотом позвала Кимико, не обратив внимания. С трудом сообразив, что от него хотят, юноша последовал за девушкой, идущей дальше чуть ли не цыпочках. Они приближались к последней двери в конце коридора: она была приоткрыта и полоска света разрезала тьму мельтещащими тенями. В комнате играла музыка. Поддавшись любопытству, Рин, следуя примеру Кимико, осторожно заглянул внутрь. Глазам предстал небольшой зал, чуть шире, чем в доме Кимото. Зеркала в полный рост на двух стенах, поручни по всему периметру, хорошее освещение — полноценный класс для репетиций. В углу были свалены чьи-то вещи. — Слабовато. Давайте-ка еще раз! — зычно рявкнул женский голос, проходя мимо двери. Рин и Кимико на мгновение отпрянули, прячась в тени. Громкая музыка грянула на весь зал. Живая, быстрая, заводная. Спиной к двери остановилась высокая женщина в возрасте, с собранными в пучок седыми волосами. Она сделала отсчет вслух и хлопнула в ладоши. От стены отлипли еще двое: парень и девушка. Рин озадаченно обернулся на Кимико, та лишь кивнула на пару — мол, смотри, не отвлекайся. Окумура повернулся обратно, все еще не понимая. — Начали! То, что дальше увидел Рин, поразило его до глубины души. Он никогда раньше не увлекался чем-то вроде танцев и не проявлял интереса к подобному. Конкурс, в который он попал благодаря Кимико и своему упрямству, был для него не более, чем состязанием, шансом доказать себе и не только, что, если очень захотеть, можно добиться всего. Первый тур выдался относительно легким — банальное зазубривание движений телом, слушая музыку. В принципе, было не так уж сложно. Второй тур выдался уровнем выше — думай не только о себе, но и о партнерше: на ноги не наступать, из рук не ронять, случайно по лицу не ударить, ладони куда не следует не класть. Впрочем, еще вопрос, что было сложнее. Вальсировать не так тяжело, как ритмично отплясывать, тем более, что Кимико взяла на себя основное, отвлекая внимание зрителя на себя своими знаниями и умениями красиво двигаться, как в старой классической сказке. Танцы кажутся ему вполне приятным, красивым хобби, которым, при должном усердстве и желании, может увлечься любой. Когда неизвестная пара перед ним берется за руки и на мгновение соединяется взглядами, а потом резко бросается в танец — он с поражением видит одно целое, что слилось из двух огней. Стремительные, страстные движения под ритм горячего танго, который они выбрали для последнего танца — восхищают сразу до отвисшей челюсти. С ничего бросает в жар, не в силах не то, что глаз оторвать, даже моргать не хочется, чтобы ничего не пропустить. Они кружат настолько быстро, не задумываясь о возможном падении или ошибке, словно думают единым сознанием. Идеально и потрясающе. Руки юноши скользят по телу девушки двусмысленно и чуть собственнически, но смущения нет — только восхищение, насколько они гармоничны. Девушка отвечает своим телом не тише, прижимаясь, как перетекающее пламя. Настоящее танго, настоящая любовь. И если эти двое не влюбленные, то актерское мастерство у них на высоте. Аплодировать только стоя. Музыка прекращается резко и внезапно. Тяжело дыша, пара останавливается в тишине, крепко сжимая друг друга. Капли пота завораживающе скользят по вискам. В груди что-то задыхается от щекочущего восторга. Пока Рин ошарашенно стоит на месте, Кимико все так же бесцеремонно хватает его за ворот пиджака и утаскивает обратно. Она выбирает самую дальнюю маленькую гримерку и, осмотревшись, почти заталкивает юношу внутрь, заходит сама и закрывает дверь. — Кто они? — спросил парень, придя в себя. — Хирако Намизоно и Юри Миура, — ответила Кимико, наваливая спиной на дверь, скрестив руки на груди. Окумура непонимающе изогнул бровь. — Первое место по результатам обоих туров, — Кимото вытащила из кармана скомканную бумажку и Рин узнал в ней список, который принес две недели назад девушке вместе с тортом. Надо же, а он думал, она его и не читала особо. — Соперники, значит… — юноша задумчиво взглянул на бумажку. — Ты понимаешь, что это значит? — удрученно спросила Кимико. — Мы даже рядом не стоим с ними. Обычно Рин бы возразил, убеждая ее в обратном и всячески поддерживая непоколебимой уверенностью, но теперь… врать смысла не было. Разница налицо. По сравнению с лидирующей парой, они как новички-любители против профессионалов. — И что ты предлагаешь? — парень отдал бумажку с рейтингом обратно. Кимико ответила не сразу: она как-то странно оглядела Окумуру, чуть закусив нижнюю губу. Рин запомнил эту привычку — она означала, что девушка нервничает, причем очень сильно. — На самом деле, выбор невелик, — наконец, вымолвила она, глядя в сторону. — Оставляем все, как есть, и не усложняем свою жизнь… Рин недовольно набрал в грудь воздуха для возражений, но Кимико опередила его с усмешкой. — … или же полностью меняем программу. . — Конечно, ты знаешь ответ. Девушка вздохнула. — Другого я и не ожидала. — Эй, мы десять раз говорили об этом! Глупо опускать руки, когда мы прошли больше половины. — Рин, ты не понимаешь. — Все я понимаю… — Нет. Послушай, — она шагнула к нему, прямо смотря в глаза. — Нам надо будет не просто поменять программу, нам надо стать, как они. И даже больше. Ты заметил, верно? Что конкретно он заметил, Рин не знал, но, подумав, осторожно кивнул. — Мы не обойдемся обычными репетициями два-три раза в неделю по вечерам. Каждую свободную минуту, каждый шанс, до сбитых ног — ты готов к такому? — Кимико почти перешла на шепот, вскинув голову. Весь ее взгляд противоречил словам. Казалось, она почти кричит: «Одумайся! Давай просто закончим этот цирк!», глаза же загорелись какой-то невиданной доселе надеждой. Надеждой на него. Кимото сама не заметила, как вновь вцепилась в руку Рина чуть выше локтя, сжимая черную ткань пиджака юноши. Он никогда не видел ее такой. Обычно все занятия, особенно первого тура, начинались с досадливо-обреченного вздоха, нехотя, как по-принуждению — маленький огонек если и зажигался на углу ее радужки, но крохотный, испуганный, недолгий, мигом гаснущий от малейшего дуновения страха. Сейчас Окумура видел в них пламя. Бущующее, отчаянное. И за такой взгляд он был готов стереть ноги в кровь. — Ты сомневаешься во мне? — Рин подначивающе сощурился. Насмешливая улыбка с оскалом заостренных клыков в полумраке гримерки делает его действительно нечеловеческим существом. Кимико вздрогнула от этого вопроса, отводя взгляд. — Я сомневаюсь в себе… я… не знаю, Рин. Я боюсь, — Кимико спрятала лицо в ладонях, желая спрятаться от всего: от себя, от танцев, от демона подталкивающего на безумие. Когда он осторожно, но настойчиво заставляет отнять ее руки от лица, девушка почти всхлипывает. — Боишься, но зачем-то показала мне это… зачем-то решила увидеть других и оценить возможности — ты же хочешь победить, так ведь? Кимото сглотнула, сгорая от стыда перед собой. — Хочу… — зажмурившись прошептала она. — Чего-чего? Я не слышу? — Очень хочу! — не выдержав, выкрикнула девушка, покрываясь красными пятнами с ног до головы. Рин перестал нависать над ней с дьявольской ухмылкой и тепло улыбнулся. Позволив себе вольность, он нежно потрепал жутко смущенную девушку по волосам. Вид у той был забавный: лохматая, растерянная, голова вжата плечи, лицо красное, в уголках глаз капельки слез и детский стыд. — Так-то лучше. Не отстранясь от его руки, девушка, вжавшись в плечи еще сильнее, выпалила на одном дыхании: — Помоги мне, пожалуйста! Очень прошу!.. Окумура даже растерялся, когда она, низко опустив голову и все еще не открывая глаз, склонила перед ним голову в поклоне-просьбе. Напряженная спина с головой выдавала ее дрожь. — Ты чего?! Эй! Кимико? — он с трудом заставил ее выпрямиться, схватив за плечи. Кимико выпрямилась разве что не со скрипом, подобно деревянной игрушке. — Я же сказал, что помогу тебе, зачем ты просишь вновь, глупая? — Я… я не знаю… — она притихла, когда Рин сгробастал ее и притянул к себе, положив подбородок на макушку и успокаивающе обнимая. — Ты правда согласен? — не отстраняясь, прошептала девушка, пряча лицо у него на плече. — Конечно. — Спасибо, Рин… — Пока еще не за что, — рассмеялся Окумура, только сейчас осознавая в какое неловкое положение загнал обоих своими порывистыми действиями. — Ты не понимаешь, — вздохнув, возразила девушка, покорно позволяя обнимать себя, ломая так тщательно возведенную грань. — Просто спасибо. Прикрыв глаза, она умиротворенно расслабилась в руках демона, зная, что он ни за что не позволит себе обидеть ее. Что он всегда придет на помощь, не прося ничего взамен. Это было так просто и так сложно, что хотелось смеяться в голос от комичности ситуации. Но самое сложное их ждало впереди. Оба прекрасно это осознавали.***
Кимико не помнит, как они оказались в столовой. Пока Рин беспечно жует свой обед, словно ничего и не было несколько минут назад, девушка глубоко уходит в себя, размышляя, что им делать в сложившейся ситуации. Мысли непослушно прыгают в голове блеющими барашками, издевательски отказываясь подавать достойные идеи. Кимико чувствует легкую панику от своей бездарности, как писатель во время творческого кризиса. Искренние желания в противовес возможностям. Рин поглядывает на нее краем глаза, но ничего не говорит. Кроме моральной поддержки никакой помощи он оказать здесь не мог. — Приятного аппетита, — вдруг раздалось над головой. Окумура и Кимото удивленно повернулись на буркнувший это голос. Темноволосая девушка с короткой стрижкой поставила свой поднос на занятый ими столик. — Мисаки? — удивленно выпучила глаза Кимико. — Подвинься. Той ничего не оставалось, как рассеянно пересесть ближе к Рину, вытянутое лицо которого было не менее удивленным. Кимико быстро оглядела столовую: вокруг было куча свободных мест. Мисаки, не глядя на ребят, спокойно села за один стол с ней и сыном Сатаны и с непроницаемым лицом потянулась к палочкам. Не в силах сдержать облегченную улыбку, Кимико молча принялась за трапезу. Смирилась, значит, да? Еще один тяжелый камень грузно скатился с плеч. Одноклассники подруг недоумевающе глядели на троицу, тихо перешептываясь. Окумура притих, борясь с желанием протереть глаза. То, что его негласно примет еще один простой человек, который до этого открыто выражал к нему свою неприязнь, стало дикой неожиданностью. Первые минуты было неловко, но потом словно так и должно быть, завязался отдаленный разговор. Правда, только между девочками. — Придумаешь что-нибудь, — пожала плечами Мисаки в ответ на жалобу Кимико по поводу третьего тура. Кимото заметила, что та старается не смотреть в сторону Рина, что было немного странно, но, наверное, не все сразу. Последний вообще ни слова не произнес. — Когда-нибудь, — удрученно зажевала соломинку в стаканчике с соком Кимико. — Времени в обрез. Что делать — не представляю… Быстрый взгляд на парня к результатам не привел — тот лишь виновато пожал плечами. В этом плане он реально ничем помочь не мог. — Так попроси у матери, она же всегда пылает идеями. Кимико поморщилась. — Это очень крайний вариант. — Если у тебя нет выбора, то очень даже вариант, — Мисаки поднялась на ноги, беря поднос с опустевшей посудой в руки. — Что ж, я пойду, спасибо за компанию. Рин и Кимико одновременно кивают, наблюдая, как уходящую девушку на выходе окружают подруги, желая узнать как же она на такое отчаялась. Мисаки что-то коротко отвечает, выпрямив спину и проходит мимо, оставив девушек в полном недоумении. На лице Кимико играет дурацкая счастливая улыбка. Этот поступок значил нечто большее, чем просто шаг навстречу после ссоры. — Так… что решаем? — внезапно спросил Рин, возвращая Кимото в тяжелую действительность. Вид у него всё еще необычайно скованный, ошарашенный. Кимико вздохнула, откидываясь на спинку. — Мисаки, как ни странно, права, — в конце-концов, произнесла она. — Времени у нас тянуть нет. Сколько у тебя пар? Рин задумался, взглянув на часы. — Еще три. — У меня две. Тогда встретимся у меня, я как раз успею переговорить с ней. Правда вот, несмотря на слова, довольной решением проблемы Кимико не выглядела. — Почему ты так противишься этому варианту? — полюбопытствовал Рин, собирая грязную посуду на поднос. — Когда она узнает, что мы решили — ей крышу снесет. Готовься к выносу мозга. — Все так плохо? Кимико взглянула на Рина и кисло хмыкнула. — Ты не поверишь, но моя мама в юности дала шороху всей семье. Пока все нормальные девушки нашей семьи покорно перенимали классическое искусство из поколения в поколение, она начала со стрип-пластики. Бабулю чуть инфаркт не хватил — такие скандалы были… ты бы слышал. До высокой хореографии, конечно, не дошло. Мозги потом «вправили», но навыки, я думаю, остались. Рин с минуту молча переваривал информацию, а потом уши у него вспыхнули. — А з-зачем нам эта… э-э, пластика? — осторожно спросил он, как можно непринужденнее. — Это может оказаться полезным и… эй, ты о чем подумал?! — споткнулась Кимико и в голове созрела догадка: — Стрип-пластика и танцы с шестом — это разные вещи, Окумура! — Да? — удивился парень и тут же спохватился: — Ни о чем я не думаю! — Да-да, конечно… — прищурилась девушка, с насмешкой глядя на юношу. — Кимико! — взвился ужаленный Рин. — Ой, как глазки-то заблестели! — Ни черта подобного! Это из-за тебя ничего приличного в башке! — Из-за меня?! — возмутилась девушка. — То есть, это я виновата, что ты выдумываешь невесть что?! — Именно! С кем поведешься, от того и наберешься потому что! — А чего ты набираешься-то? — Кимико натянула ехидную ухмылочку: — А может, не я тут извращенка-то, а?.. — Еще слово — и я тебя придушу! — оскалился сын Сатаны. Его хвост угрожающе всколыхнулся под рубашкой, а сам он почти шипел. Проходящий мимо в этот момент какой-то студент едва не выронил поднос и шарахнулся подальше. И было бы страшно, если не так смешно. Заметив, как на их перепалку настороженно обернулись несколько человек, Кимико поумерила свои хиханьки, успокоила потрескивающего синим пламенем сына Сатаны и отправилась на занятия. Когда зловредная яойщица ушла, Рин рассерженно плюхнулся обратно на сидение, глядя ей в спину и совсем позабыв о том, что уже поел. И только звонок, раздавшийся через две минуты в опустевшей столовой, заставил его спохватиться.***
— Рин-кун! А мы тебя заждались! — парень аж вздрогнул, когда госпожа Кимото выросла перед ним в обычно пустом зале. Мама Кимико сияла. Улыбка блестела на ее губах вторым солнцем, а руки энергично взметались в воздух, волосы, собранные в высокий хвост, взметались при каждом движении. Она была невысокой и чрезвычайно активной, а еще Кимико была очень на нее похожа. Рин огляделся, вежливо поздоровавшись. Сама Кимико нашлась рядом: абсолютно выкаченной мумией жалась к двери. Парень подошел к ней. — А я говорила-а-а, — тихо воя, простонала она. — Я говорила!.. Они не виделись всего два часа, а девушка выглядела так, словно пробежала марафон и вручную вспахала огород на десять соток. Рин медленно опустил сумку с учебниками и прислонил Курикару к стене. Оценив состояние Кимико, он сердито ткнул ее локтем. — Не раскисай, мы еще не начали. — А я, кажется, уже передумала… — Да ну? Ты же сама это решила. — Изыди, Рин. Просто изыди. Ты не был тут десять минут назад, — сквозь зубы процедила девушка. — Ты не слышал всего того, что я выслушала за этот час… Их короткую перепалку прервала госпожа Кимото, закончившая свой вдохновляющий монолог, который Рин пропустил мимо ушей. — Показывайте, что у вас сейчас есть! Кимико отлипла от стены. — Идем. — Что у нас есть? — не понял Рин, растеряно. — Танцевать идем. Показывать, что у нас есть для третьего тура из выученного, — терпеливо ответила Кимико, на этот раз без всяких эмоций, что удивило последнего. Когда заиграла музыка и девушка прильнула к нему, сын Сатаны чуть сам не споткнулся. Взгляд, которым их сверлила госпожа Кимото был ощутим почти физически. Так неудобно Рин себя не ощущал еще ни перед одной публикой — он разом почувствовал себя в шкуре человека, боявшегося внимания толпы, и понял, почему Кимико так тряслась перед сценой. Жуть. Едва не наступив партнерше на ноги и словив ее сердитый взгляд за это, Окумура с трудом приказал себе успокоиться, мысленно радуясь, что они выучили всего минуту. Они словно поменялись местами с Кимико, которая с отстраненным лицом делала всё на автопилоте, не стесняясь матери. Рин же оказался не в своей тарелке. Эта минута была одним из страшнейших воспоминаний его жизни: тело стало словно деревянным и совсем не слушалось хозяина, руки подрагивали в локтях. Когда Рин и Кимико, наконец, закончили выученную часть, то выжидающе отступили друг от друга. — Слабо, — скрестив руки на груди вынесла вердикт женщина. Вот так, без всяких завуалированных подходов. Резко и по существу. Рин обеспокоенно глянул на Кимико, боясь, что она тут же замкнется в самокопании — такая критика выбивала почву из-под ног даже у парня. Но, к его немалому удивлению, девушка даже не поморщилась. — Знаем. Поэтому и просим помощи, — твердо ответила она, смотря прямо на мать. Окумура смотрел на натянутую спину девушки, слышал стальной голос и не узнавал ее. И это та, кто трясется от страха в метре от сцены? Это та Кимико, которая едва ли плача умоляет его помочь? Подменили, не иначе. «Хотя, она ведь выросла в этом», — подумал он. Наверное, дело привычки. Однако еще через секунду юноша всерьез задумался о побеге из этой семейки: госпожа Кимото вдруг быстро подошла к Кимико и схватила ее за ногу у лодыжки, резко вздернув наверх. Кимико охнула, взмахнув руками, и едва не упала, запрыгав на одной ноге. — Ты чего делаешь?! Я вообще-то в юбке! Рин сделал вид, что его крайне интересуют светильники. Если что — он ни при чем и ничего не видел. Ну, почти… Кстати, это нормально, чтоб сын Сатаны молился Господу? Тем временем госпожа Кимото хмыкнула, отпустив ногу дочери. — Совсем себя запустила, растяжка никакая. — А с чего бы ей быть, если я этим давно не занимаюсь?! — ощетинилась Кимико, отскакивая от матери и крепко хватая юбку, прижимая ее к ногам. — Займись этим вопросом, дочь. Это понадобится, — не обращая внимание на недовольство Кимико, ответила женщина. — В целом, у меня есть потрясающая идея, но все зависит от вас. Рин и Кимико переглянулись. Вздохнули. — Мы согласны на все… — почти хором протянули они. Правда, вышло как-то обреченно. — Вот и замечательно! — хлопнула в ладоши госпожа Кимото. — Что за идея? — все еще настороженно следя за матерью, спросила Кимико. Госпожа Кимото подвинула себе стул и села перед ребятами, облокотившись на спинку. — Я смотрела оба ваших прошлых выступления. Учитывая обстоятельства, уровень был довольно терпим, но нельзя не заметить, как поменялось ваше отношение к этому конкурсу, — госпожа Кимото выразительно оглядела обоих. — Я не буду вмешиваться в личные дела — на то они и личные… но вы очень интересная пара, не стоит это терять, — двусмысленно сказала она. На этих словах ребята увлеченно поглядели в стороны, словно разоблаченные школьники во время допроса у директора. Кимико предчувствовала щекотливый разговор перед сном и мысленно застонала. — Но то, что хочу предложить вам, потребует не только много сил, репетиций и эмоций. Вам потребуется доверие друг другу до потери сознания… Вы видели репетицию ваших конкурентов, вы восхитились ими. Чтобы так же восхитились вами, придется постараться. Идет? Заговорщическая жадность, с которой женщина подалась вперед — пугала. Но… — Я согласен, — отчеканил Рин, не смея сомневаться ни секунды. Кимико только и могла буркнуть эхом. — Что ты хочешь поставить? — вместо ответа, спросила она. Женщина хищно улыбнулась. — Мы соединим несоединимое. Поставим коктейль современного искусства и классического танца: скрестим спортивную тематику со страстью и винтажом!.. — Звучит странно, — пробормотала Кимико. Выбора-то все равно нет. — Но вполне интересно. Рин снова почувствовал себя в компании иностранцев, которые ведут беседу на непонятном ему языке. Сумашествие передается по женской линии — проверено, сделал вывод он. Но ни парень, ни девушка не ожидали того, что им предстоит на самом деле. Госпожа Кимото взялась за них мертвой хваткой человека, которому в юности разрушили все мосты для желаемой цели и у которого сейчас появилась тонкая веревка на тот конец обрыва. И за эту веревку она держалась, как аллигатор за свой пойманный обед. Когда в молодости бабушка Кимико запретила своей дочери «позорить» семью, она, сама того не ведая, почти закопала невероятный талант. Что поделать с консервативностью… но теперь у госпожи Кимото был богатый простор для творчества и свежая кровь, как бы жутко это не звучало. Говоря о том, что им придется довериться друг другу, забыв обо всем, приняло новые обороты, потому что то, что увидели ребята в наработках, обрывках видео и плане репетиций, заставило лицо обоих резко побагроветь, мысленно прося прощения друг у друга за все то, что предстояло им ближайшие три месяца. И только изнуряющие, выкачивающие все соки занятия хоть как-то компенсировали все неловкости и стыд, который они испытывали почти ежеминутно. Танец, придуманный госпожой Кимото, был потрясающим и оригинальным. Вот только несколько движений — разумеется парных — заставляли думать Рина, что после такого в глаза Кимико смотреть будет очень сложно. Сама девушка держала лицо каким-то невероятным чудом. Заметив состояние юноши, который от подобных изменений начал дергаться, как Иори, она во время перерыва подошла к нему: — Абстрагируйся. — Я пытаюсь… — пробормотал он. Да только, как, блин, «абстрагироваться» от такого?! У него руки иногда горели от стыда отдельно от тела. Кимико утешающе ткнула его в бок локтем. — Поверь, просто советую не думать. Обычно на любых занятиях Рину как раз говорили с точностью до наоборот: подумать хорошенько, прежде чем что-то делать. — Ты точно мне потом врезать не захочешь? — жалко поинтересовался он. — За что? За танец? Мы сами на это подписались… — рассмеялась Кимико. Кажется, ее не особо волновало, где и как к ней прикасаются. — Забей, Рин, серьезно. — Забьёшь на такое… — Не думай о том, кто я и что я девушка, вот и всё. — Мне думать, что ты парень? Еще лучше идея, спасибо! — огрызнулся Рин. Нашла время шутить свои шуточки! — Нет же, — Кимико закатила глаза. — Просто мысли о том, что во время тренировок я просто твой партнер и напарник, вот и всё. Юноша потер глаза. Это будет очень непросто. — Хотя идея про парня мне понравилась больше… — Ой, вот заткнись, а? Слишком откровенно, слишком быстро, слишком сложно… слишком невероятно, чтобы отказаться. Если все получится — оно того стоило. Наверное. Физически Рин это выдержит — вот насчет морально, он уже не уверен. Теперь он понял, в чем различие между любителями и профессионалами не только в плане выносливости и грации. Когда ему гаркали «не правильно!» — его первыми реакциями были либо раздражение, либо съеживающаяся иголка обиды. В случае с госпожой Кимото обычно второе — потому что то, как рявкала эта милая на вид женщина, заставляло подпрыгивать даже сына Сатаны. А ведь у него в личных наставниках Киригакуре Шура со своими привычками метать катаны без предупреждения. Зато Кимико вообще не дергалась. На каждое замечание лицо девушки каменело и только. Она не спорила, не выражала недовольства, ни жестом, ни взглядом не выдавала эмоций — молча и коротко кивала и повторяла. Для Рина, который привык, что на любую неудачу подруга сразу теряла уверенность и пыталась сбежать, это оказалось удивительно. Благодаря опытному и живому наставнику дело пошло семимильными шагами, а находиться друг с другом и дотрагиваться до партнера было проще при постороннем наблюдателе — и это хорошо, потому что репетировать такое наедине стало бы пыткой. Отвлекаться не получалось — банально не было сил. Радоваться этому или нет, девушка и парень пока не знали. Время, отведенное на подготовку, стремительно таяло. До фестиваля осталось всего три месяца.