Silentium Amoris

Ныть, что каникулы в этом году слишком короткие, уже как смысл жизни. Больше двух недель было дано школьникам на реабилитацию, отдых, но главное — на то, чтобы ума набраться. Увы, но произошло обратное. Прогресс и самообучение для слабаков. Вот и Игорь не понял, на что проебал две недели. Осталось четыре дня до школы, а он по-прежнему лежал на диване, даже мизинцем не желая шевелить. «Как же хорошо было просто ничего не делать!» «Всю жизнь бы этим заниматься!» «Я не ленивый — я устал от жизни!» Он лежал, лежал, а ещё много думал и лежал, смотрел ящик, задротил, лежал, немного читал, что-то порешал с полчаса, лежал, после чего взглянул на дату на экране телефона. Блядство. Однако всё было не настолько плохо, как в прошлом году, ибо в этот раз батя контролировал почти каждое его движение. Да, возможно, немного ума он набрался, зато приключения на пятую точку обошли его стороной. Что было в прошлом году? О, было весело. Так уж сложилось, что беспокойная задница Лаврова любила веселье. Неудержимый язык его любил беспрестанно помогать ей в поисках. Посему, накосячив однажды, притом совершенно не заметив этого, Игорь увяз в дерьме, подхватил воспаление лёгких, получил пару сломанных костей. И всё за один вечер! Ох уж эти новогодние вписки. С тех пор Лавров-старший решил, что Новый Год сынуля будет праздновать исключительно дома, за косяки последует неминуемый пиздюль, а где один — там и два, и три. Но главное, что Игорь самостоятельно пришёл к мысли, что с людьми нужно немного осторожничать — даже с самыми близкими. Как итог, Игорь просрал две недели, провёл праздник наискучнейшим образом, зато остался жив. Уже что-то. Однако была небольшая проблема в виде одиночества. Тягучего, давящего и такого мучительного одиночества. Друзья бухали без него, а тот, с кем он мог бы неплохо провести время и без алкашки, укатил за границу. Укатил, но обещал вернуться, часто писать. Последнее он сделал лишь пару раз за, сука, десять дней. Да, ещё какое блядство. И всё бы ничего, но Игорь уже числа шестого почувствовал себя какой-то бедной брошенкой. Было похуй, что Фадеев куда-то пропал со своей новой телкой, которую, кстати, никто не видел ни разу, похуй, что Лёха ушёл с головой в учёбу, но, скорее всего, это был пиздеж и он тоже в чёрную укатывался. Стас не написал ему пару лишних раз — всё, блять, трагедия. Обидно, сука. Игорь каждый раз радостно улыбался, видя новое сообщение от друга, но сразу не отвечал. У него же тоже есть гордость. Может, у него тоже есть дела поважнее. И Лавров лишь в такой момент осознал, насколько глупо он себя ведёт, решил, что для Стаса это норма, и удивительно, что Конченков вообще пишет ему. Однако мерзкое чувство всё так же плотно сидело в нём, лишая былой адекватности. Посему, увидев приглашение на междусобойчик от Стаса, Игорь деловито ответил согласием. Он всё-таки ждал. Он всё-таки подарок купил и не против затусить. Он скучал… Туса была назначена на завтра, как раз когда родители Стаса должны были уехать к каким-то родственникам. Игорь, вроде как, был приглашён с ночёвкой, где их будут ждать весёлые пацанские посиделки за игрушками и боевиками, в полном, абсолютном молчании. Всё, как он любил. Лавров таки решил уведомить об этом отца, что и сделал, после чего получил грозное «хуй тебе», но отец как-то сразу передумал, узнав, к кому именно идёт сын. А ведь в этом плане Конченков был удобен: с ним маман и папа отпускали Игоря куда угодно. В их глазах Стас — тот самый «хороший» друг, с которым вряд ли пойдешь бухать за гаражами, обворовывать тачки, торговать наркотой. Хотя с последним можно было и поспорить, ибо Стас на торчка походил больше Игоря, однако, «примерный ученик» же обязательно примерен во всём. И ведь фиг поспоришь. Игорь шустро собрал вещи, затолкал в сумку диск, дабы утром ничего не похерить, а потом вспомнил просьбу Стаса взять и тетрадь, что он оставил у Лаврова до отъезда. Оная валялась нетронутой на письменном столе, так что найти её было несложно, но, так как у парня в запасе был целый вечер ничегонеделанья, он решил полистать немного страницы. Тетрадь потихоньку заполнялась, и Игорь, конечно же, открывал её в очередной раз, нередко сначала. Но отчего-то Лавров был не против погрузиться в это опять, вновь и вновь читая одни и те же строчки. Он мягко проводил пальцем по бумаге, опуская вниз вслед за взглядом, после переворачивая страницу и обнаруживая кое-что новенькое. Это он, кажется, не читал. И вновь присутствовал свойственный Стасу стиль, так что Лавров сразу понял, что это его работа. Конченков писал про любовь к родному городу, укромные, однако, интересные места, и Игорь знал каждое из них. «Панорама крыш многоэтажек…» Игорь легко улыбнулся, вспоминая, как он с трудом затащил на одну из них Стаса. «Огромная луна и россыпь звёзд…» — было замечено на пару строк ниже. Лавров прикрыл глаза, помня и этот момент, от которого в груди чуть заметно заныло. Тогда он впервые услышал голос Стаса, что было настолько внезапно, что не оставило в памяти и следа. Последнее обидно особенно. Казалось, Игорь проходил весь маршрут вместе со Стасом. Здесь и их любимые места, и убитые подъезды, и курилка за школой. Всё, чем они дышали, где они неоднократно бывали. Здесь и образы людей, окружающих его, и вся пацанская романтика. Но порой Лавров натыкался на известные ему места, которые посещал он без друга. Вот так легко гулял он, при этом лежа в постели с тетрадью в руках. «Где начался мой путь…» Игоря занесло в мрачную тень какой-то заброшенной постройки, коих было великое множество. «… Под красным „М“ на той стене Смогу мечту отвергнуть». Лавров шумно выдохнул, глядя на последние строчки. Вновь вдохнул, а затем вновь выдохнул. Парень пялился на клеточки тетради, после, конечно, немного придя в себя, поднялся взглядом выше, чтобы перечитать их вновь. Блять, да судя по описаниям, он знает это место! Игорь нахмурился, переваривая каждое слово, при этом строя картинку в голове: холодный бетон, сырость и закрашенные граффити стены. Да какой там — он знает даже эту стену! Огромная, ярко-красная «М» находится на одной из этих самых стен, глубоко-глубоко внутри, ясно виднеясь на фоне серого бетона. Красная «М» — его работа. Лавров в очередной раз задержал дыхание, задумчиво отводя взгляд. Не так давно стройку возобновили, так что попасть в то здание как минимум невозможно, и так уж сложилось, что закончил свою работу Игорь как раз за пару суток до начала возобновления, что посчитал пиздец забавным, и рисовал он дня два, а следовательно, Стас успел там побывать в то время. Он прикинул, какова вероятность того, что где-то в их городе может быть нечто похожее, в итоге понимая, что нигде. Конечно, это можно было посчитать совпадением, однако Лавров не верил в них. И тогда ему отчего-то вспомнилось, как он наткнулся на одного паренька в тех степях, которого видел, кстати, нередко. Высокого, но тощего паренька. Вспомнил, как тот хуево убегал, услышав малейший шум, как прятал лицо, рисовал крайне странную хрень. И в то время Игорь как-то не придал этому значения — ну, есть и есть он. Однако сейчас Лавров невольно начал сопоставлять одно с другим, вполне приходя к интересному выводу. Неужели то был Стас? Игорь поднапряг мозг и воображение, уже ясно представляя на месте того парня Конченкова. У него были повадки Конченкова, телосложение Конченкова. Чёрт, да у него и шмотки были, вроде, как у Конченкова. Лавров вспомнил его работы: мрачные, странные, но довольно необычные и интересные. В духе Конченкова. Он закусил губу, ещё раз пробегаясь глазами по страницам тетради в руках, после чего в его голове возникла тонна вопросов. Как же он заебался играть в угадайку!

***

— Мир вашему дому! Игорь, как всегда, вошёл в квартиру Стаса громко. Конченков чуть из штанов не выпрыгнул. Лавров быстро скинул ненужные вещи, тут же оборачиваясь, долго и молча глядя на товарища. Стас нахмурился, не понимая, к чему это. — Не стыдно? — театрально сморщившись, спросил Лавров. Стас шумно выдохнул, почесав за ухом. Собственно, а за что ему должно быть стыдно? — Не звонил, не писал, — Игорь громко шмыгнул носом, на секунду прерываясь, — я волновался, а он, вон, загорелый и свежий приехал! Конченков, уловив мысль, вмиг расслабился. Всё нормально — очередные несмешные шуточки от Лаврова. Последний недовольно покачал головой, возмущенно закатывая глаза. — Магнитик хоть привёз? — с упреком добавил он, получая в ответ тихий смех и кивок. — Так уж и быть, прощу тебя! Что-то в этом мире не меняется. Кажется, что-то и не изменится. Никогда. Однако со временем к этому можно и привыкнуть. Игорь бы затребовал весёлых историй с отдыха, но он знал, что ни черта не получит. Вместо этого парни топнули на кухню, где ждали тот самый магнитик и горячий чайник. Стас вопросительно кивнул на холодильник, открывая его и доставая съестное. — Не откажусь, — решил Игорь, становясь позади него, — а что у тебя есть? В итоге было решено по-быстрому наделать бутербродов и топнуть играть. Думали легко и просто: Игорь спрашивал, а Стас тут же кивал. Готовили в полнейшей тишине, так что Лавров даже успел задуматься. Интересно, а каково переживать бзик Стаса в бытовых условиях? Парень отчего-то представил, как Конченков молча втыкает в стену, пока его женушка готовит ужин. А ведь как удобно придумали эту фишку с коленом и кольцом — Стасу даже не придётся ничего говорить, чтобы сделать девушке предложение. А то пришлось бы по СМС замуж звать. Игорь улыбнулся, даже не представляя, какая девушка вообще согласится жить с ним. А встречаться? Он оторвался от колбасы, взглянув на сосредоточенно готовящего Стаса. Конченков, в принципе, не был уродом, но и красавчиком его не назовешь, а в таких условиях дамы ведутся на остроумие и умение чесать языком. Кажется, кому-то будет очень сложно. — Стас, слушай, а тебе какая-нибудь девчонка нравится? — зачем-то спросил Игорь, чем-то напоминая себе свою же мать. Конченков взглянул на него, удивлённо закатив глаза. — Уже и спросить нельзя? Стас с улыбкой качнул головой, возвращаясь к резке. Игорь, вроде как, припоминал, как к Стасу пыталась клеиться какая-то деваха из девятых. Может, им интересен его загадочный образ? Лавров подумал, что, будь он девушкой, хрена с два бы он повелся на него — очевидно же, что Конченков — явный фрик! Но потом он ещё раз взглянул на высокого парня с огромными и чистыми глазами, вспомнил его охуенные работы и решил, что хуй его знает. Как же хорошо, что он всё-таки не девушка!