Истина в его глазах

      Они вернулись домой ещё днём. Впереди было много свободного времени, которое Бэкхён хотел потратить на что-нибудь, что унесёт его из реальности. Он понял, что книги и музыка – отличная альтернатива. В какой-то момент омега поймал себя на том, что ему совсем неинтересно существовать в своём теле дальше. Что его может ждать? Одиночество? Безответная влюблённость? Очередной диагноз врачей? Зачем, если есть столько источников художественного отвлечения? Пусть и ненадолго.       Да, от действия лекарств становилось значительно лучше, но воспоминания никуда не исчезали. Ему было проще мыслить, чувство вины не давило так сильно, и он мог окунуться в прошлое с чистой головой. Он мог проанализировать свои поступки, эмоции, действия других людей. Выводы напрашивались сами, а от них дышать не легче.       Позднее приехала доктор Кан с очередным сеансом психотерапии. Бэкхёна всё ещё напрягало, что его считали неуравновешенным, даже если так оно и было. Он не любил всеобщее внимание. Ему было неловко, что все переживают. В этот раз он решил отвечать на вопросы психиатра в надежде, что та заметит улучшения и отстанет. Это, вероятно, в самом деле, было улучшением, только оставлять его в покое не планировали.       Когда доктор Кан закончила, она попрощалась с ним, но осталась поговорить с Чанёлем. Бэкхён не придал этому особого значения, и подъехал к письменному столу. Взглядом он зацепился за снимок скрининга, прикреплённый к пробковой доске. В груди похолодело. Он дрожащими руками потянулся к нему и вынул кнопку, державшую фото.       — Малыш, — совсем тихо прошептал Бэкхён, проводя подушечками пальцев по тёмному изображению. — Прости меня.       В уголках глаз начала скапливаться влага, перекрывая взор пеленой. В висках неприятно сдавило, дыхание затруднилось, и он погрузился куда-то далеко в мысли. Ему было больно. Ужасно больно. Глухая тоска сжала его изнутри костлявыми пальцами, заставляя хмурить брови так сильно, что заболела кожа. Он остервенело вдохнул, когда почувствовал подкатывающую панику, и поднял взгляд. Слёзы против воли покатились вниз. Невыносимо. Обидно. Несправедливо!       Бэкхён развернулся в кресле и подъехал к окну. Вертикального проветривания показалось мало. Душно. Его окутало жаром. Он опёрся руками на подоконник и дотянулся до ручки, открывая окно нараспашку. Тёплый, напоенный солнцем воздух обдал покрасневшее лицо, будто окуная в океан. Захотелось на море. Он поднялся на руки снова и сел на подоконник спиной к улице, ноги с трудом поставил на коляску. Не особо обдумывая собственный поступок, он осторожно подался назад, придерживаясь руками за оконную раму. Бэкхён лёг на спину, свисая над пропастью, и посмотрел в красивую синеву неба. Безоблачно. Чисто. Нереально. Он прижал снимок к груди и размеренно глубоко задышал, стараясь успокоиться. Слёзы не останавливались, наоборот — дамбу прорвало. Они текли по вискам. Хотелось завыть от обиды. Он сжал одну руку в кулак и впился ногтями в ладонь, пытаясь заглушить душевную боль физической. Глаза закрылись от яркого света. Появилось ощущение мнимой свободы, за которую хотелось цепляться.       «Что мешает тебе жить так, как ты мечтаешь в своей голове?» — мимолётный собственный голос.       — Зачем? — вслух спросил Бэкхён, снова открывая заплаканные глаза, и устремляясь куда-то в пустоту неба.       «Ради малыша?» — предположил он, продолжая диалог с собой.       — Он навсегда с тобой, ведь он выбрал тебя, — уговаривал Бэкхён себя. — Мог ли он знать, что так получится?       «Покажи ему эту жизнь!»       — Бэкхён!!! — испуганный голос Чанёля мгновенно вывел парня из прострации.       Крепкие руки схватили его за пояс, поднимая с подоконника. Бэкхён зажмурился от резкого движения, садясь, после чего поднял взгляд на соседа. Глаза напротив были то ли напуганы, то ли рассерженны. Ему всегда было сложно понять, о чём на самом деле думал Чанёль.       — Ты же обещал мне! — повысил голос он и подался вперёд.       Мужчина крепко обнял, раздвигая его ноги для удобства, и вплотную прижал к себе, закрывая глаза и тяжело дыша. Когда он зашёл в комнату и увидел перевесившегося из окна Бэкхёна, его сердце сделало кульбит. Неужели омега снова пытался покончить с собой?! Чанёль сам не понял, как быстро оказался рядом, надеясь успеть схватить его до того, как он выпадет.       Омега замер, ощущая рядом горячее тело, и, как сильно билось в его груди сердце. У Бэкхёна в голове буквально взрывался фейерверк. Как он близко. Аромат хвои ударил по вкусовым рецепторам. Такой приятный. Он успокаивал. Мурашки пробежали по коже, и он обнял Чанёля в ответ.       — Я хотел подышать, — воспалённые глаза выдавали его, и он попытался улыбнуться. — Всё в порядке.       Чанёль чуть отстранился и приложил ладонь к его щеке, обеспокоенно вглядываясь в лицо напротив. Было заметно, что тот плакал. Мужчине хотелось верить ему. Хотелось, чтобы его слова были правдой. Но как это проверить? Он боялся допустить самого страшного, ведь сам оставил Бэкхёна без присмотра. Доверяя. Снова доверяя ему, а стоило ли?       — Я обещал, — Бэкхён сглотнул и облизнул губы в волнении. — Я держу слово.       — Зачем ты вылез в окно? — Чанёль пытался не нервничать.       Бэкхён молчал с минуту. Ему хотелось свободы. Ему хотелось быть счастливым. Ему хотелось перебить ту боль в груди, что возникла за доли секунды.       — Я привязан к этой коляске, — он опустил взгляд, дыша ртом. — А вы привязаны ко мне, — Вовсе не это думал говорить Бэкхён, но слова лились бессознательно. Его переживания решили вылезти на свет. — Я чувствую себя ужасно, потому что вы зависите от меня. От моей жалкой жизни, которую я пытаюсь — правда, пытаюсь — ценить. Но я, как камень на вашей шее, — он запнулся, когда Чанёль прижался своим лбом к его, и закрыл глаза.       Он с надеждой вдохнул запах омеги, надеясь опомниться. Ему хотелось грубо заткнуть его. Ему хотелось, чтобы он никогда так не думал. К сожалению или к счастью, Чанёль не мог позволить себе эту вольность, хотя едва держался. Да какой он камень? Что творилось в голове этого человека? Он инстинктивно сжал руку на его спине, перенаправляя эмоции, но вовремя опомнился, не причиняя дискомфорта. Он ухватился пальцами за футболку. Его будоражил и одновременно отрезвлял запах дождя. Запах той влажной свежести, что возникает после. Он упивался ароматом Бэкхёна, отвлекаясь от, вдруг возникшей, агрессии.       А в голове Бэкхёна творился полный крах империи. Он пытался не шевелиться. Он пытался прийти в чувство, пытался не потерять рассудок, ощущая тёплое дыхание на своих губах. Чанёль был непозволительно близко. Стыдно признаться, Бэкхёну хотелось ещё ближе. Хотелось вжаться в него, забыться, поддаться искушению. Его энергетика, спокойная и уверенная, дарила умиротворение тихого леса. Он ощущал рядом с ним свою нужность. Было ли так на самом деле? Он не мог понять, он только чувствовал, как вся его сущность тянулась к нему, к его надёжным рукам, готовым вытащить из пустоты, из пучины самобичевания. Его крыло от нарастающего напряжения.       — Дыши, Бэк, — прошептал Чанёль, и он понял, что в самом деле затаил дыхание.       Как глупо! Стало стыдно за свою реакцию, и Бэкхён отстранился, отворачиваясь к окну. Его щёки вновь горели. Он судорожно пытался набрать в лёгкие воздух. Да что с ним такое? Почему с каждым днём становилось всё сложнее находиться рядом с ним? И с Сонёлем тоже. Могли ли так сильно быть симпатичны оба альфы одновременно? Это нормально? Как сложно разобраться в себе, когда, помимо странной симпатии, твоя душа не на месте. Как удивительно быстро гасли чувства к Чондэ. Или же ещё не гасли, а притуплялись под гнётом саморазрушения? Он ведь периодически всплывал в памяти.       — Что это? — Чанёль коснулся его руки, прижатой к груди.       Бэкхён посмотрел вниз и нерешительно показал фотографию УЗИ. Он держался, чтобы не поддаться очередной волне истерики. Он совсем не горел желанием открываться сейчас, даже если уже ляпнул пару лишних фраз. Казалось, что никто не должен видеть его горе. Малыш был не только плодом в прямом смысле слова, а больше, результатом его собственных чувств. Как продолжение его самого. Да, малыш был частью его. Однозначно.       Чанёль взял в руки снимок и задумчиво поджал губы. Если смотреть со стороны, то он был эгоистично рад такому исходу. В глаза сразу бросалось потребительское отношение Чондэ. Когда Пак забирал Бэкхёна со двора университета в слезах, тот показал своё истинное лицо. Было понятно, что омега обречён из-за своей наивности, и сейчас был шанс начать жизнь с чистого листа. Тяжело принять этот факт, возвращаясь в ситуацию. Все они люди. У всех них есть чувства.       — Бэкхён, мне никогда не понять твоей боли. И я совсем не хочу, чтобы ты забывал о ней. Я хочу, чтобы ты отпустил её, — Чанёль бережно провёл рукой по чужим волосам, расчёсывая розовые пряди пальцами. — Отпустив, ты примешь её, как часть себя. Это и сформирует твой опыт.       Бэкхён посмотрел ему в глаза, осмысливая услышанное. Чанёль был прав. Чанёль всегда говорил мудрые вещи. Вот только звучало всё до омерзения легко. Слишком легко сказать, а сделать? Переступить через себя. Или... Что, если он примет вину, если переживёт её от начала и до конца, в полной мере? И простит. Простит себя за то, что было совсем не в его власти. Разве он виноват?       — Чанёль, — Бэкхён слабо улыбнулся. — Спасибо.       Из глубины квартиры послышалось какое-то шуршание.       — Сонёль пришёл, покажемся ему? — ободряюще подмигнул Чанёль и взял парня на руки.       Бэкхён сел в коляску и благодарно кивнул, берясь за обод колёс. Мужчина пропустил его вперёд и поспешил за ним в коридор. Их разговор засел в головах у обоих. Бэкхён пытался убедить себя в верности сказанного. Он принимал сторону виноватого. Он понимал, что нельзя постоянно изводить себя. Слова Чанёля были словно частицей недостающего паззла в убеждении неправильности его мыслей. Нужно выбираться из тех зыбучих проблем. Ему нужно жить дальше.       А у Чанёля не уходили от внимания слова доктора Кан. Он совмещал её выводы и откровения Бэкхёна. Пугало то, что в таком обычном, на первый взгляд, омеге хранились стопкой забытых пыльных бумаг с десяток травм. И Чанёль, будто поддаваясь собственным, хотел это исправить.       — Привет, — Бэкхён выехал из коридора квартиры, почти сразу встречая удивлённый взгляд второго соседа.       — Ого, вот это перемены, — Сонёль широко улыбнулся, подходя ближе. — Ты прекрасно выглядишь с этим цветом!       — Спасибо, — Бэкхён смутился и обернулся на Чанёля, что показался следом.       — Чанёль? Ты тоже решил? — Сонёль посмотрел на брата, округляя глаза. — Вот теперь действительно неожиданно.       — Да, — Чанёль неловко почесал затылок и покосился на омегу. — Но только ради Бэкхёна.       — Эй! Я тебя не просил, — возмутился он, замечая смешинки во взглядах мужчин.       — А на ужин есть что-нибудь? — перебил волну негодования Сонёль.       — Да, приходите на кухню, — Чанёль махнул рукой себе за спину и направился туда.       — Я не голоден, спасибо, — улыбнулся Бэкхён и проехал в свою комнату, по дороге цепляя дверной косяк колесом. — Ой.       Он вернулся к окну и прикрыл его. На улице к вечеру становилось прохладно. Бэкхён взял со стола книгу и наушники. Хотелось отвлечься. Слишком многое заполняло его голову. Особенно, связанное с близнецами. Эти чувства просыпались в нём. Давно забытые и никому ненужные. Он бережно хранил их для ребёнка, но теперь всё иначе. Нормально ли это? Здоровая ли привязанность возникала у него?       — Чёрт, конец месяца же! — Бэкхён устало прикрыл глаза, вспоминая, что скоро нужно платить за квартиру.       А нечем. И что делать? У родителей просить? Не хотелось им вообще звонить. Они не общались очень давно, так что ничего не знали о его состоянии. Пугать их он не собирался, потому что позднее пришлось бы выслушивать слишком много нравоучений.       Бэкхён достал телефон, открывая контакты. Номер хозяйки квартиры нашёлся быстро. Позвонить? Попросить отсрочку? Объяснить ситуацию? И чего ожидать? Это ведь только его проблемы, что он не работал. Собравшись с мыслями, он всё-таки приложил телефон к уху. Трубку взяли быстро.       — Здравствуйте, это Бэкхён, — начал он, чувствуя нотку стыда за свою осечку с деньгами. — Произошла не очень хорошая ситуация, и я остался без работы на некоторое время. Не могли бы вы перенести мою оплату на месяц? Я заплачу сразу за два в следующий раз?       — Твоя комната оплачена на месяц вперёд, — озадаченный голос хозяйки заставил напрячься.       — В каком смысле?       — Твои соседи скинули платёж за всю квартиру пару дней назад. Написали, чтоб я учла и твою комнату, — объяснила женщина. – Я думала, ты в курсе. Так что не переживай.       — Эм, — Бэкхён не знал, что ответить. — Спасибо. До свидания.       Близнецы оплатили его комнату? Но зачем? Ему стало ещё больше неловко перед ними. Они оплачивали ему лекарства, купили коляску и другие приспособления для удобного существования. Теперь и за жильё внесли предоплату. При этом запретили даже думать о том, что он им что-то должен. В чём подвох? Бэкхёну это, конечно, играло на руку, ибо он давно уже разорился бы на себе, а покончить с собой стало бы экономически выгодно.       — Тук-тук, можно? — послышалось из дверного проёма в комнату Бэкхёна, и он обернулся.       Судя по цвету волос, на пороге улыбался Сонёль. Бэкхён тоже натянул улыбку и кивнул.       — Конечно.       — Как ты себя чувствуешь? — мужчина подошёл к нему и присел на кровать. — Чанёль сказал, тебе было грустно сегодня.       — Всё хорошо, — Бэкхён облизнул пересохшие губы и глубоко вдохнул. — Уже хорошо.       — Ты уверен? Ты можешь поговорить со мной, если хочешь? — Сонёль внимательно посмотрел ему в глаза.       Бэкхён ничего не ответил, ловя себя на мысли, что глаза у близнецов разные. Что-то было иным, но не менее притягательным. Он чувствовал, что это совсем другой человек. Более открытый? Более улыбчивый? Более раскрепощённый и расслабленный.       — Вы оплатили мою комнату, — сорвалось с губ парня.       — Да, — Сонёль пожал плечами. — Ты против?       — Я… не знаю, как реагировать, — он отвёл взгляд, а щёки порозовели. — Спасибо. Я вер…       — Не надо, — альфа взял его за руку, поворачивая ладонью вверх, и, бережно огладил пальцами нежную кожу.       Бэкхён посмотрел на их руки, чувствуя огрубевшую кожу чужих пальцев. Стало слегка неловко и щекотно. Он смешно поморщился, сжимая губы в тонкую линию в полуулыбке. Сонёль тихо засмеялся, замечая это. Его смех приятно переливался в повисшей тишине.       — Что ты планируешь делать в ближайшие дни? — он вопросительно изогнул бровь.       — Пытаться жить? — с долей шутки ответил Бэкхён.       — Бэкхён, ты, — голос Сонёля стал серьёзным, и парня покоробило от своего неуместного юмора, но, — пойдёшь со мной на свидание?       Бэкхён опешил от неожиданности. Ему не послышалось? Такого он точно не ожидал. И как он должен реагировать? Что должен ответить? Он был уверен, что не смог скрыть испуга, потому что Сонёль отвёл взгляд, кусая губы.       — В смысле? — Бэкхён приоткрыл рот и неловко улыбнулся, мысленно пытаясь подобрать нужные слова, лишь бы не продлевать возникшую паузу. — Ты и я? Свидание?       — Да, — Сонёль отпустил его руку и, поставив свою локтем на колено, опёрся на неё подбородком. — Я понимаю, что, возможно, сейчас не время. Ты не готов и…       — Я пойду, — вдруг уверенно согласился он, улавливая удивление вперемешку с облегчением. — Будет немного странно, наверное, но почему бы и нет.       А странно было действительно. Они ведь соседи. Они ведь… неистинные, как минимум. Неужели он, правда, понравился Сонёлю после всего, что произошло? Неужели альфа, в самом деле, хотел бы попробовать с ним нечто большее, зная, какая у него белка в голове?       А можно больше шокирующих новостей?       В душе полный кавардак, от которого происходила такая же неразбериха в жизни. Бэкхён чувствовал себя странно, когда речь заходила о соседях. Они с самого начала выбивались из привычного быта омеги: постоянно пеклись о нём, отчитывали, прикрывали его задницу в опасные моменты. А сейчас, когда его повседневность превратилась в кошмар, они были рядом. Всегда. Несмотря ни на что. Почему? Кажется, что-то вставало на свои места. И это пугало. И как бы не звучало, но хотелось отблагодарить за заботу. Одно свидание — что плохого? Может, ему даже понравится?       — Правда? — Сонёль вскинул брови.       Он не знал, почему переспросил, ведь Бэкхён ответил вполне серьёзно. Он вообще не думал, что получит положительный ответ. Изначально ему было боязно предлагать встречу, абсолютно не зная, чего ожидать от непредсказуемого омеги. Наверное, именно этим он и цеплял его?       — Да, — заулыбался Бэкхён.       — Тогда может быть в выходные? — суетливо поднялся с места мужчина.       — Хорошо, — тихо засмеялся он.       — Я тогда пойду? — Сонёль отзеркалил его улыбку. — Отдыхай.       — Спасибо, — Бэкхён приложил ладони к щекам, пытаясь унять смущение.       «С ума сойти», — выдохнул он, когда остался один. Это что же, Сонёль испытывал к нему какие-то чувства?       Он перевёл взгляд на рабочий стол. В голове возникла совсем безумная мысль, заставляющая отвлечься от только что состоявшегося разговора. Он подъехал к столу и взял ноутбук. Техника быстро заработала, и Бэкхён открыл поисковик.       «Донён» — поиск.       Наверное, идея была абсурдной. Мало ли Донёнов в Корее? Он даже фамилии его не знал.       Поисковой запрос выдал несколько новостных ссылок пятилетней давности. Бэкхён удивлённо кликнул на первую. Сайт популярного СМИ открыл читателю статью с фотографиями из зала суда, и он пробежался глазами по тексту, выискивая, за что зацепиться.       «…поставляли наркотики в ночные заведения…»       «…лидера преступной группировки — Чон Юно — взять не удалось…»       «…возбуждено уголовное дело по статьям производства, хранения и сбыта запрещённых веществ…»       «…троих из задержанных суд оправдал…»       «…агента под прикрытием…»       — Чего? — Бэкхён нахмурился, и прикрыл глаза, переваривая прочитанное. — И ни слова про этого самого Донёна…       Он закрыл вкладку, пролистывая к следующей ссылке. Открылся другой новостной портал, где теперь были представлены имена задержанных по делу о сбыте наркотиков. Человек пятнадцать, но имена подписаны не были. Бэкхён хотел было закрыть и этот сайт, как его взгляд зацепился за знакомое лицо.       — Какого? — он приблизил фото, в ужасе узнавая одного из своих соседей. — Чёрта…