Истина в его глазах

      Чем ближе выходные, тем больший мандраж они вызывали у Бэкхёна. Одна мысль о свидании с Сонёлем, и сердце уходило в пятки. Он переживал? Да, очень. Его не отпускали сомнения, но, вместе с тем, он им сопротивлялся. Омега хотел верить, что по-настоящему заинтересовал альфу. Как и любой человек, он хотел быть особенным. Необходимость быть нужным, чувствовать это каждой клеточкой тела, даже если с виду держал себя гордым и самодостаточным.       Его бесило, что он слышал то, что не должен был, а это поселяло в нём разрушающие крупицы подозрений. На этой почве Бэкхёну казалось, что вся забота и внимание лишь из жалости, из чувства вины или, чего хуже, ради развлечения. В последнее хотелось верить меньше всего. Он уже не был уверен ни в чём.       Периодически все переживания вытеснялись из головы совершенно другими. Медленно, но верно ноги начинали работать, мотивируя двигаться дальше. Может, конечно, причиной были и антидепрессанты, сути не меняло. Чувствительность вернулась давно, и он начинал, с трудом, но ходить. Делая всё возможное: опираясь о стены, используя компьютерный стул, да и в целом, любые поверхности — он делал неуверенные шаги. До полноценного прямохождения ещё далеко, но ничто не могло отобрать у Бэкхёна той малой надежды на нормальную жизнь. Он, буквально, карабкался со дна, по пути собирая себя по кусочкам. И, если бы хоть кто-то посмел разрушить его, как слепленный в песочнице куличик, он бы не оставил это без внимания. Вся ситуация окунула его в суровую реальность — если не ты, то никто тебе не поможет. Попытается, но результатов не стоило ждать.       Ранним утром воскресенья Сонёль куда-то ушёл, отправив на телефон Бэкхёна СМС:       «Будь готов к 7 вечера».       На лекарствах наладился сон, поэтому Бэкхён себе в нём не отказывал. Прочитал сообщение он ближе к полудню, возвращаясь после пробуждения к мелким душевным терзаниям. Встали вопросы: что надеть? Куда они пойдут? Как себя вести? Всё казалось странным, ведь они жили в одной квартире, могли оставаться наедине множество количество раз. Тем не менее, Сонёль позвал на свидание. Это давало понять о серьёзности намерений. Дома они соседи, а на свидании уже… больше, чем друзья.       Он не мог точно заявить, что влюблён. Бэкхён чувствовал симпатию, притяжение, но допускал историю с нездоровой привязанностью. Хорошая ли вообще идея, сближаться?       Сделав упражнения для ног, а затем хорошенько размяв мышцы, Бэкхён выехал из комнаты. Он мог бы попрактиковаться и пройти на своих двоих, но не хотел перенапрягать организм. Умывшись, он проехал на кухню. Скорее бы позавтракать или уже пообедать. Он так оголодал на нервах. Хотя почему он так нервничал? Он же сам согласился. А согласием дал зелёный свет на развитие отношений в романтическом ключе.       Как много мыслей. И переживаний. Свихнуться можно.       — Доброе утро, — на кухню зашёл Чанёль, когда Бэкхён палочками взбалтывал яйца для скрэмбл.       — Доброе, — улыбнулся Бэкхён, и его прошибло очередной нервозной дрожью.       Чанёль же наверняка знал о назначенном свидании. Как он к этому относился? Не оттолкнёт ли он его этим? Когда они ранее пересекались в квартире, он не подавал вида, что что-то знает. Сонёль не мог же умолчать о таком? Точно не стал бы. Смысл? Всё и так станет явным.       — Будешь? — приподнял небольшую глубокую тарелку с заготовкой блюда Бэкхён.       — Нет, спасибо, — поджал губы Чанёль, ставя чайник. — Кофе?       — Не откажусь, — он заметил, что мужчина был не в настроении. — Что-то случилось?       Чанёль перевёл взгляд на соседа, а потом посмотрел в окно, пожимая плечам:       — Да нет.       Бэкхён ощутил между ними возникшее после вопроса напряжение. Если бы Чанёль хотел, поделился бы своими мыслями, верно? Почему тогда Бэкхён чувствовал себя виноватым? Хотелось что-нибудь сделать, чтобы этой недомолвки и след простыл. Но это ведь не его проблема.       От переживаний разрывало. Интересно, он один столько всего чувствовал, или за прочной бронёй Чанёля тоже скрывалось волнение?       Молчание давило, и Бэкхён решил сделать вид, что не понимал причин. Вдруг надумал? Он поставил сковороду греться, а в яичную смесь покрошил зелёный лук и посолил.       — Если захочешь поговорить, я буду рад выслушать, — через пару минут всё же произнёс Бэкхён, не глядя на собеседника, и вылил будущий завтрак в сковороду.       Он, правда, хотел быть полезным. Пусть даже в качестве жилетки. Ну и что, что для альфы. Ему хотелось быть ближе. Хотелось понимать этого человека. И чутьё Бэкхёна подсказывало, что все его действия не играли на руку.       Чанёль не ответил, заливая в чашки кипяток. Бэкхён переложил готовый завтрак на тарелку, которую близнецы специально не убирали со стола, чтобы ему не приходилось тянуться вверх, куда он не доставал сидя. Переместившись за стол, он благодарно кивнул, когда Чанёль поставил перед ним кофе.       — Вы вечером с Сонёлем встречаетесь? — наконец, соизволил заговорить Чанёль, попивая свой напиток.       Бэкхён задумчиво закусил нижнюю губу, а к щекам подкатил жар. Вот и приплыли. Стоило, конечно, ожидать подобного разговора. Почему от него так неловко?       — Да, — непривычно тихо ответил Бэкхён и вздохнул, решая всё же поесть.       Чанёль посмотрел на него, и омега это почувствовал. Стало не по себе, будто он на витрине магазина. И чего так смотреть? Сказал бы уже, что думал. Но мужчина молчал, и это выводило. Настолько выводило, что любое движение Бэкхёна сковывало: скрэмбл совершенно отказывался поддаваться палочкам, а кофе попал не в то горло. Хвала небесам, он отделался тихим покашливанием.       — Хорошо проведите время, — всё-таки выдал Чанёль и поднялся с места, покидая кухню.       Бэкхён замер в процессе пережёвывания. И что это было? Как обычно немногословно, но он будто всё и так понял. Или не понял? Как сложно!       После завтрака он направился к себе в комнату. Близнецы вернули ему дверь, так что теперь Бэкхён мог спокойно уединиться. Больше у него не возникало мыслей о смерти. По крайней мере, о своей.       До вечера полно времени, и он решил снова погрузить себя в другую жизнь. Книги, которые ему в большинстве случаев было лень читать, сейчас оказались настоящим спасением. Бэкхён любил читать, он с удовольствием проглатывал огромные серии, если случайно они его цепляли, и он решался начать первую часть. Он залпом прочитывал выпущенные тома, а потом ещё год мог не возвращаться к чтению. Сейчас же происходило иначе. Лень никуда не делась, а свободное время появилось. Бэкхён не мог заниматься больше ничем, кроме учёбы, а это знатно надоедало. В тяжёлый период жизни от настоящего его смогли спасти только сюжеты, спрятанные в переплётах. И музыка, идеальнее всего подобранная в атмосферный плейлист, погружавшая в другой мир целиком и полностью. Последний раз он так упивался только сагой «Сумерки», как раз год назад. А за время больничного он осилил уже две книги из классики, что было абсолютным рекордом. Классика. Как много в этом слове скрыто. Задумывались? Она же дико скучная в большинстве своём. А молодой голове хотелось страстей.       Именно поэтому Бэкхён решил вернуться к книжному шкафу рядом со столом и окинуть полки внимательным взглядом. Там полно непрочитанного. Он часто покупал из-за аннотации, а потом книги пылились, надолго забытые. Теперь-то их час настал.       Взгляд зацепился за голубоватую обложку, на которой красовалось очень «сопливое», не запоминающееся название какого-то сочинения современного американского писателя. То, что нужно. И мозгу даст отдохнуть, и необходимые эмоции получит. Он скользнул худыми пальцами по корешку, вынимая роман из ровного ряда других изданий.       Время неумолимо клонилось к вечеру. Бэкхён прочитал добрую половину печатных страниц и готов был плеваться. Настолько всё было плохо и нелогично, что оставалось только хвататься за голову. Сюжетные дыры, необдуманность поступков персонажей — Бэкхён сжимал пальцами переносицу, периодически отвлекаясь от чтения.       — Это до такой степени отвратительно, что ещё больше хочется дочитать, — возмутился он себе под нос.       Он глянул на время на экране телефона и спохватился. Оставался всего час до назначенной встречи. Бэкхён закрыл неинтересное творение и подъехал к шкафу с одеждой. Впервые за пару лет его пригласили на свидание. Как нужно выглядеть? Сонёль уже видел его любым, но хотелось в этот вечер постараться и одновременно не перестараться. Он ещё сам не понимал, к чему клонились их отношения.       Чёрная футболка, тёмно-серый костюм, цвет которого приглушал официоз. Идеально. Бэкхён опустил взгляд на полочку с обувью, которую редко носил. Чёрные кроссовки. Как раз подойдут.       Он нервничал так сильно, что задерживал дыхание и чувствовал напряжение в плечах.       Бэкхён переоделся и посмотрел в зеркало. Хотя бы кожа лица не требовала косметического вмешательства. Использовать тональник было бы перебором. Он взял коричневый карандаш, решая подвести глаза, и вечерний образ в полной мере завершился.       «Не слишком?» – кусал он нижнюю губу и щёки с внутренней стороны. – «Может, всё отменить?»       Он судорожно выдохнул и медленно отъехал от зеркала. В отражении он выглядел испуганным, буквально сжавшимся изнутри. Смотреть тошно. Бэкхён резко расправил плечи и встряхнул руками. Нужно собраться. Не на казнь же его ведут! Накрутил себя, самому смешно. Он наклонился вперёд и переставил ступни на пол, после чего оттолкнулся и резко поднялся на ноги. Ему хотелось в этот вечер быть не беспомощным, а, пусть и неполноценно, но ходящим человеком. Нормальным. Быть нормальным, самым обычным, ничем не примечательным. Как раньше. Да и Сонёлю наверняка было бы неловко или даже стыдно находиться в обществе немощного. Бэкхён бы точно стыдился, находясь в инвалидном кресле. Почему? Вероятно, очередной комплекс: непринятие себя настоящего. Вроде любишь себя, такого хорошего и прекрасного, отстаиваешь свои границы, а потом чувствуешь себя ничтожным. Жуткая дрянь.       Дни практики не прошли даром, и он, опираясь о стену, неуверенно сделал шаг вперёд. Та усталость, с которой он впервые вставал на ноги, уже не тянула вниз. Стало легче. Если идти медленно, казалось, он может преодолеть достаточное расстояние. Бэкхён по-настоящему гордился собой.       — Бэкхён? — позвал из коридора кто-то из соседей, и он, не торопясь направился к двери.       Бэкхён так и не рассказал близнецам о своих успехах. К тому моменту, как пересекался с альфами, он успевал перегореть. Терялись тот восторг и рвение поделиться, поэтому сегодня появился шанс удивить. Он открыл дверь своей комнаты и упёрся взглядом в чужую грудь.       — О, — вырвалось у Сонёля, и омега увидел его округлившиеся глаза. — Бэкхён, ты… вау!       Бэкхён нервно засмеялся, замечая в удивлении примесь восторга. За него были рады! Искренне! Как за кого-то родного, как радуются за очень близкого человека.       — Если ты подашь мне руку, я с удовольствием пойду с тобой, — улыбнулся Бэкхён, и Сонёль спешно подставил локоть, за который тот ухватился.       — Ты уверен, что хочешь сам? — не унимался мужчина, когда они очень медленно вышли к входной двери. — Почему ты молчал о своём прогрессе? Мы бы тебе костыли купили!       — Вот поэтому, — Бэкхён пожал плечами и тихо хихикнул.       У входа в комнату близнецов стоял Чанёль. Он резко напрягся, когда увидел Бэкхёна в вертикальном положении, и почти сразу сделал непринуждённый вид.       — Ты знал? — Сонёль поднял взгляд на брата.       Чанёль отрицательно качнул головой, но приподнял уголок губ в едва заметной полуулыбке. Бэкхён посмотрел ему в глаза. Зачем? Наверное, он хотел увидеть в них то же, что показал ему Сонёль. Но увидел только полную безмятежность.       Или просто не разглядел?       — Постарайтесь вернуться не поздно, — Чанёль провожал их взглядом.       — Ты будешь ждать? — усмехнулся Бэкхён, отчего-то загораясь желанием подколоть его.       Глупые эмоции, на которые он неосознанно повёлся. Зачем он это сказал? Обиделся? Рассчитывал, что вокруг него всё время плясать будут? Вот дурак.       — Конечно, — Чанёль либо не заметил, либо решил пропустить мимо ушей и ответил так же отстранённо, как и обычно.       Хотелось врезать себе. Да что с ним такое? А была ли обида только за этот маленький нюанс?       Сонёль, следя, чтобы парень крепко держался за него, вызвал лифт. Тот оказался на их этаже, поэтому они быстро спустились на улицу. У подъезда стояло такси, и альфа помог добраться до машины. Он открыл заднюю дверь и помог ему сесть, потом обошёл автомобиль и сел с другой стороны.       Бэкхён невольно огляделся и поздоровался с водителем. Подсознательно хотелось выскочить из машины. Такси он больше не доверял. Он опустил взгляд на сиденье, теперь замечая между ними с Сонёлем пышный букет насыщенно-красных роз.       — Ой, — Бэкхён испуганно посмотрел на мужчину.       — Они для тебя, — Сонёль поднял розы и протянул ему.       Водитель тронулся с места.       — Спасибо, — часто заморгал он, обхватывая ладонями грубую крафтовую бумагу, в которую был завёрнут букет.       Смущение захлестнуло его, и он, желая хоть как-то скрыть горящие щёки, наклонился и понюхал лепестки. Очень приятный и при этом ненавязчивый аромат коснулся его рецепторов. Ему никогда ещё не дарили такие, по-настоящему роскошные, цветы. В целом, Бэкхён не задумывался, какие бы ему нравились цветы, но тут он точно был уверен, что розы невероятно красивые.       — Они волшебные, — Бэкхён поднял взгляд на альфу.       Сонёль широко улыбнулся и коснулся кончиками пальцев его скул. Бэкхён не шевельнулся, чувствуя, как прикосновение отдалось электрическим током и взбудоражило так, что не поддаться ближе казалось преступлением. И всё же сдержал себя. А вот взгляд отвести сил не осталось. Глаза мужчины завораживали, будто весь мир сошёлся здесь, умещая целую вселенную в них.       Такси остановилось у входа в ресторанчик, и альфа, расплатившись за поездку, вышел из машины. Он поспешил обойти её и открыл дверь Бэкхёну. Парень взялся за протянутую руку и неуклюже вышел из салона. Нервная улыбка заиграла на его губах, но Сонёль, будто и не обратил внимания на неповоротливость своего спутника. Бэкхён был благодарен ему за терпение, но чувствовал, как ему стыдно. Выкинуть дурные мысли из головы совсем не получалось. На фоне статного и красивого Сонёля выглядеть слабым — его выворачивало изнутри.       — Ты как? — поинтересовался Сонёль, чутко сопровождая его при каждом шаге.       — Прекрасно, — безбожно врал Бэкхён, но тревожить своими переживаниями не собирался. — А ты?       — Я очень рад, — поделился альфа, улыбаясь.       — А? — не понял он, поднимая голову вверх, и, не заботясь о том, чтобы смотреть под ноги. — В смысле, почему?       — Ты со мной, — задумался Сонёль. — Выглядишь так, будто сошёл с обложки журнала, а я имею возможность вести тебя в свой любимый ресторан.       — Сонёль, — только он почувствовал, что прошлый приступ смущения отступил, как снова покраснел. — Ты специально так говоришь!       И Бэкхён скользнул взглядом по внешнему виду соседа. Тот был в чёрном брючном костюме и в белой рубашке. А в обуви отдал предпочтение кожаным туфлям.       — Нет, я констатирую факты, — Сонёль открыл перед ним дверь в ресторан.       — Добрый вечер, у вас заказан… А, это вы, — улыбнулся хостес — молодой красивый парень-омега лет двадцати.       Бэкхён нахмурился, безмолвно обращаясь к мужчине с вопросом. Хотя, он же упомянул, что это его любимое место. Может, часто здесь бывал? Потому и персонал узнал?       — Вам не нужна в итоге помощь с коляской? — продолжил хостес.       А Бэкхён всё больше недоумевал.       — О, нет-нет, он решил, что справится сам, — Сонёль невзначай приобнял Бэкхёна со спины, и этот жест подействовал успокаивающе. — И ещё, не могли бы вы присмотреть за цветами?       — Конечно, — паренёк забрал из рук Бэкхёна букет и махнул рукой, приглашая пройти за ним.       Вопрос оставался не исчерпан.       — Ваш столик здесь, — он указал на небольшой столик рядом с окном.       Заведение было небольшим, но невероятно уютным. Приглушённый свет создавал приятную атмосферу, не смотря на то, что на улице ещё не стемнело. Сонёль помог Бэкхёну сесть и расположился напротив.       — Что это значит? — решился спросить Бэкхён, когда персонал покинул их.       — Что именно? — уточнил Сонёль, поднимая брови.       — Откуда они… про инвалидную коляску… — запинаясь, продолжил он.       — А, я заезжал сюда днём, чтобы посмотреть, будет ли тебе удобно передвигаться здесь. На ступеньках нет пандусов, и я уточнил, что делать в таком случае. Но в итоге, лишние хлопоты, — улыбнулся Сонёль, замечая, как с каждым слово сильнее краснел Бэкхён. — Ты чего?       — Боже, — Бэкхён закрыл лицо руками, чувствуя, что сердце в груди билось так бешено, что он не мог нормально дышать.       Сонёль позаботился о таких мелочах! Он действительно переживал за его комфорт. В самом деле заранее всё обдумал! И вроде как совсем не стыдился его положения. Разве так бывает?! На глазах навернулись слёзы. На душе стало тепло, и захотелось крепко обнять мужчину.       — Эй, — тихо позвал Сонёль, потянувшись к нему и тронув за предплечье. — Бэкки?       — Всё нормально, — резко выдохнул Бэкхён и убрал руки от лица, улыбаясь. — Просто… это так… не могу объяснить…       — Ты же не собираешься плакать на нашем первом свидании? — всерьёз забеспокоился мужчина.       — Сонёль, я растроган, — голос осип, и омега прочистил горло. — Прости, я не хотел, чтобы ты волновался.       К столику подошёл официант-омега, но не успел представиться, как Сонёль попросил принести воды. Спустя минуту тот снова вернулся, протягивая Бэкхёну стакан. Благодарно кивнув, он сделал глоток.       — Добрый вечер, меня зовут Хван Хёнджин, и я Ваш официант сегодня вечером, — представился со второй попытки он и сдержанно улыбнулся.       На стол опустились два небольших меню.       — Спасибо, — ответил Сонёль.       — Выбирайте, а я подойду к Вам через пару минут, — он слегка поклонился и оставил их наедине.       — Тебе лучше? — он снова вернул внимание к Бэкхёну.       — Да, прости, — растерянно улыбнулся он. — Прости, мне очень неудобно…       — Расслабься, пожалуйста, и не извиняйся, — он вновь бережно коснулся его. — Посмотри меню. Что хочешь?       — А ты? — Бэкхён открыл книжицу меню.       — Я бы взял говяжий стейк, — он повернул своё меню к нему и указал на яркую картинку блюда, аппетитно украшенного зеленью.       — О, выглядит вкусно, — подтвердил Бэкхён. — Можно я тоже закажу его?       — Почему ты спрашиваешь? — недовольно нахмурился Сонёль. — Всё, что хочешь, то и заказывай.       — Я доверюсь твоему выбору, — неловко засмеялся он, облизывая пересохшие губы.       — Пить что будем? — альфа перелистнул в раздел напитков.       — Вино? — предложил Бэкхён, вспоминая, что раз уж Сонёль не за рулём, то можно.       — Давай, какое?       — Ты любишь белое? — уточнил он.       — Полусладкое, — кивнул Сонёль.       — Вот и решили, — развёл руки в стороны Бэкхён.       К тому времени, как раз подоспел официант и, приняв заказ, скрылся в кухне.       — Итак, — Сонёль мягко улыбнулся, сосредотачиваясь на своём собеседнике. — Как прошёл твой день?       — Я уделил много времени слишком скверной книге, — цокнул языком Бэкхён, отводя взгляд и обращая своё внимание к улице.       — Ты увлёкся чтением, — заметил Сонёль.       — Помогает отвлечься, — согласился он. — Знаешь, в тот день, когда ты вытащил меня… Ну, ты понял.       — Да, — улыбка с лица мужчины пропала. — Я бы хотел спросить тебя об этом, если позволишь.       — Я был в отчаянии… — Бэкхён откинулся на спинку стула, сосредотачиваясь на сцепленных в замок пальцах. Оправдываться не входило в планы. — И, когда я понял, что у меня не получилось, я был в ещё большем ужасе.       — Бэкхён, в тот момент я бы умер вместе с тобой. Не физически, конечно, но, — Сонёль заговорил в разы тише. — И не только я. Не хочу давить на тебя, вызывать чувство вины, но Чанёль бы не выдержал.       — Что? — свёл брови к переносице он. Они будут говорить о Чанёле? — В каком смысле?       — Я знаю, что не единственный, кому ты нравишься, — задумчиво протянул Сонёль, поднимая взгляд к потолку. Ему нужно было подготовить почву. — Чанёль может не показывать этого. Он может быть грубым и отстранённым, как никто другой. Он всегда был таким. Пять лет назад он потерял своего истинного и считал виноватым себя.       «Пять лет назад?!»       — Мне так жаль… — сжал губы в тонкую линию Бэкхён. — Я не знал…       — До встречи с тобой он был очень равнодушным даже по отношению ко мне. Меня это сильно беспокоило. Стоило нам переехать в нашу квартиру, как что-то изменилось. Потом я понял, что благодаря тебе он снова начал открываться, — альфа посмотрел ему в глаза.       И как на это реагировать? Почему он говорил все эти вещи?       — Я вижу, ты небезразличен ему. И мне бы ревновать надо, да? — Сонёль грустно засмеялся. — Но я не могу. Не могу позволить ему снова закрыться. Он только начал заново. Устроился официально на работу. Он действительно перестал быть бесчувственным, и я сделаю всё, чтобы он был счастлив. Пусть мне и придётся разделить тебя с ним. Я сделаю это, как бы ни было больно.       А больно стало Бэкхёну. Его спросить никто не посчитал нужным? Да, он не уверен в собственных чувствах, но «разделить»!? Что это значило? От осознания, что от него готовы отказаться, как это уже сделал Чондэ, стало неприятно, даже противно. Противно от себя. Он что, разменная монета? Какая-то игрушка? Он и так чувствовал себя неправильно, не зная, что происходило в его взаимоотношениях с близнецами, а тут ещё сами альфы не понимали, чего хотели. Вот так номер. А вечер так хорошо начинался. Кто говорит такое вслух, даже если это правда?       — Ясно, — только и выдал Бэкхён, дёргано хватаясь за стакан воды. — А вы с детства всем делитесь?       — Что? — не понял Сонёль.       — Что? — переспросил Бэкхён, как ни в чём не бывало.       Чанёль не бесчувственный? Если сейчас он такой закрытый, то каким же был раньше? Что он пережил? Какой персональный ад ему пришлось пройти? Истинный имел другой статус в жизни человека, нежели ребёнок, но его потеря не менее болезненная. В сердце неприятно ёкнуло. Очередные части пазла прошлого находили своё место. Чанёль, как никто другой знал, насколько плохо было Бэкхёну. Он сам прошёл через подобное. Но почему винил себя? Что произошло? Неужели, подверг опасности любимого человека?       В горле пересохло. В голове вакуум. Зачем он согласился на свидание? Одно расстройство. Зато выяснил, что чувствовал к нему Сонёль. И Чанёль? Бэкхён понял одно — ему предлагали отношения без обязательств в какой-то степени. С другой стороны, он мог как раз обдумать полноценно свои чувства. А подумать было о чём.       Сонёля можно понять, он заботился о брате. Больше это напоминало, конечно, жалость. Что думал Чанёль? Знал о позиции брата? Знал бы, вряд ли бы был так холоден сегодня? Или Бэкхён таки надумал лишнего? Почему Сонёль готов был идти на такие жертвы? Да, он любил брата, отдавал ему всё, что имел. А личная жизнь не была для него чем-то важным? Она на то и личная, разве нет? Напомните, почему из них всех у врача наблюдался только Бэкхён?       А, если это проверка? Чего ожидать от близнецов? А, может, это шанс как раз выяснить, к кому же на самом деле тянуло Бэкхёна? Сложно. Два одинаковых внешне человека с разными характерами. Бэкхён совсем запутался. А, может, это ему и нужно? Забить на контроль и плыть по течению?       Подали блюда, отвлекая Бэкхёна от дальнейшего самокопания. То волшебное чувство нужности исчезло, хотя он пытался его удержать всеми силами. Одна фраза так просто выбила его из колеи, что даже Сонёль заметил это.       — Бэкхён? — во взгляде мужчины, не смотря на все ранее сказанные слова, читалась нежность.       — М? — теперь он совсем не понимал, что ему делать.       — Я знаю, что ты сейчас чувствуешь.       — Думаешь? — горько усмехнулся Бэкхён.       Он сам не знал. В нём боролись две личности: сильная-независимая и слабая-подавленная. Первая твердила о том, что Бэкхён не достоин такого отношения к себе, нужно принимать какие-то меры. Пока он не начнёт ценить себя, никто не будет в такой же степени относиться к нему. А вторая, что побеждала, и это расстраивало, оправдывалась тем, что так он получит хоть что-то — малую часть, капельку внимания. Вдруг, он вообще не достоин ничего? Вдруг, никто больше и не полюбит его таким, какой он есть? Вдруг он навсегда останется никому ненужным? Глупо, конечно. Он задаст этот вопрос доктору Кан на следующем сеансе.       Он решил насладиться моментом. Изначально, Бэкхён подошёл ко встрече ответственно, но после всего хотелось расслабиться. Забить.       «Сделать так же больно», — и Бэкхён постарался отогнать злые мысли, хотя его наивностью нагло пользовались.       — Подозреваю, — Сонёль вздохнул. — Я знаю, как это звучит, и, как это выглядит.       — Сонёль, давай сменим тему, — собрав всё самообладание в кулак, он улыбнулся. — И, погоди.       Бэкхён достал из внутреннего кармана пиджака телефон и включил камеру, настраивая свет.       — Можно я сфоткаю? — уточнил он, виновато поглядывая на мужчину. — Слишком эстетично выглядит.       — Конечно, — засмеялся Сонёль, наблюдая за парой вспышек над едой.       — Поведай лучше о своём дне, — закончив и оперативно выложив лучшее фото в раздел историй инстаграма, Бэкхён приступил к ужину.       Альфа помолчал с минуту, раздумывая, и уступил. Они отошли от изначальной темы, чему Бэкхён несказанно радовался. Он смог отвлечься, периодически тоже что-то рассказывая. В целом, вечер прошёл спокойно. Оба старались более не затрагивать щепетильные вопросы, обсуждая что-то совершенно не касающееся их отношений. Они потихоньку узнавали друг о друге.       Мясо, прожарки медиум, оказалось очень вкусным, как и поданное вино. На десерт оба выбрали чизкейк. Во многом их вкусы совпадали. Бэкхён, к концу своих размышлений о плюсах и минусах свидания, всё же остался в хорошем расположении духа. Да, у них возникли некоторые недопонимания, но их можно будет решить в процессе. Наверное. Об этом он подумает завтра. На хмельную голову желания рассуждать не возникало.       Когда на часах было десять, Сонёль вызвал такси, а ещё через полчаса они уже были у дома. Бэкхён остановился у самого подъезда и отпустил руку альфы, осторожно оборачиваясь лицом к улице. Домой не хотелось. Хотелось гулять. Цветы в руках вызывали искреннюю улыбку, и он поднял голову вверх. Взгляд устремился в ночное небо, сверкавшее далёкими звёздами. Он был счастлив. В этот момент. Здесь и сейчас. Кто бы мог подумать?       Он был свободен. Он стоял — не твёрдо, но стоял — на ногах. Рядом был мужчина, который хотел быть рядом. Со своими тараканами, бесспорно. И по его словам, в их квартире был ещё один желающий. Такой расклад должен напугать, но нет. Бэкхён максимально расслабился. Потому что никому ничего не должен. Даже этим двоим.       — Бэк? – полушёпотом позвал Сонёль, и омега прикрыл глаза.       Тишина. Выходной. Машин на дорогах почти нет. Одинокий тёплый ветер запутался в розовых прядях волос, вызывая табуны мурашек по телу.       — Да? — тихо отозвался Бэкхён, смакуя крайние минутки перед тем, как они вернутся домой.       Он приоткрыл глаза, когда понял, что на его лицо упала тень. Сонёль так заворожено смотрел, что дыхание перехватило. Глаза блестели от чувств. Бэкхёну захотелось ощутить аромат хвои, ускользавший сквозь пальцы.       — Могу я поцеловать тебя? — он спрашивал больше ради приличия, потому что уже был непозволительно близко.       — Можешь, — в самые губы прошептал Бэкхён, опуская взгляд.       В голове плыло. Перед глазами пелена. Щёки пощипывало от смущения. Губы накрыли чужие. В груди сжалось, заскрежетало, как ржавый механизм. Внизу живота болезненным спазмом растеклось возбуждение, а поцелуй, тягучий и безумно сладкий, спровоцировал тихий стон. Вкус вина с губ оказался на языке. Сонёль приложил ладонь к его щеке, медленно притягивая ближе. Бэкхён прильнул к нему и легонько, стараясь держать, ставшую бесполезной, дистанцию, упёрся ладонью в грудь. Цветные вспышки в глазах. Приятное опустошение во всём теле. Слишком нереально. Слишком непривычно.       Сонёль высокий. Омега инстинктивно приподнялся на носочки, и тут же схватился за его рубашку на плече, разрывая поцелуй. Он ощутил, как мышцы в ногах дали резкую слабину. Добро пожаловать в реальность.       — Ахщ, — опустил голову Бэкхён, приходя в себя.       Сонёль подхватил его за поясницу, не давая упасть:       — Ты устал.       — Нет, — облизнул губы Бэкхён, снова ловя его взгляд. — Извини.       — Спасибо за вечер, — он приблизился к его уху и глубоко вдохнул, слабо различимый на улице запах омеги.       Бэкхён блаженно прикрыл глаза и склонил голову, открывая шею. Кожа покрылась мурашками. Он слишком давно не испытывал такого яркого влечения. Всё как во сне. В очень приятном сне.       — Тебе спасибо.