Истина в его глазах

      — Что вы сделали? — Лухань приложил ладонь к груди, а его широко распахнутые глаза отлично передавали всё, что он хотел бы сказать вслух.       — Я, конечно, догадывался, что у Бэкхёна в голове пусто, но, Исин, ты-то куда!? — Кёнсу хмурил брови, но оставался более невозмутимым.       Первая пара прошла для не спавших уже сутки Бэкхёна и Исина как в тумане. Алкоголь тоже не успел выветриться, и они старались держаться, чтобы не зависать, полностью выдавая своё состояние. Лухань и Кёнсу вытащили обоих из аудитории на перерыв, а c ними увязался Цзытао.       — А… — Бэкхён, только хотевший уточнить у Луханя на счёт краски для волос, зевнул.       — Ага, — Исин без сопротивлений поддался на провокацию.       — Ой-й, — цыкнул Кёнсу, заводя их в туалет для омег. — Бэк, что у тебя с руками?       Бэкхён, наконец, обратил должное внимание на зудящую кожу рук, которую почёсывал всё это время, мысленно ссылаясь не тревожность.       — Ого, — выдохнул Исин и осторожно взял его за локоть, рассматривая раздражение.       — Ай, — поморщился Бэкхён, только сейчас чувствуя дискомфорт при прикосновении. — Какого..?       — Похоже на аллергию, — прищурился Цзытао и изогнул бровь. — Или ожог.       — От чего? — испуганно поднял голову Бэкхён, подходя к окнам и теперь оглядывая ладони.       — Может, от навоза? — предположил Исин. — Блин, прости.       — Вполне. Мало того, что это отходы со всевозможными вредными веществами, так его могут обрабатывать, чтобы хранился дольше, — Кёнсу покачал головой. — Надо в аптеку.       — Я схожу, — Цзытао кивнул и вышел из уборной.       — Вы точно безумцы, — Лухань скинул на пол рюкзак и достал оттуда краску и мисочку с кистью.       — Либо гении, — тихо засмеялся Исин, заражая улыбкой и Бэкхёна.       — Тешьте себя, — Кёнсу приобнял Бэкхёна за спину и подвёл к раковинам, включая холодную воду. — Подержи руки, может, полегче будет.       Лухань перелил из одного тюбика в другой краску и взболтал:       — А если бы вас поймали?       — Не поймали же, — Бэкхён прикрыл глаза, стараясь перетерпеть холод. Навязчивая боль, которую из-за постепенного нарастания он не сразу заметил, притуплялась.       — С какого перепуга тебе вообще Чондэ позвонил? — вдруг поинтересовался Кёнсу. — Да ещё и в ночи?       — Кстати, хороший вопрос, — Исин прищурился, сложив руки на груди. — Вы по ночам сопли жуёте?       — Фу, нет! Боже упаси, — фыркнул Бэкхён, выключил воду и, вытащив из рюкзака Луханя оставшееся содержимое, расстелил его на пол, садясь сверху. — Мы должны были встретиться вчера вечером. Но я забыл. И он, видимо, хотел узнать, что случилось.       — Ночью? Ты упускаешь этот момент, — Лухань заправил ему за горловину футболки несколько листков бумажных полотенец и аккуратно опустился коленями на рюкзак за спиной Бэкхёна, начиная колдовать над его волосами. — И вообще, зачем ты согласился с ним встретиться?       — Мне стало его жалко, — пожал плечами он. — Он так просил.       — Что ему надо? — Кёнсу достал из сумки большой пакет крекеров и пачку апельсинового сока, когда к ним вернулся Цзытао с небольшим свёртком медикаментов.       — Хотел попросить прощения, вроде как, — Бэкхён улыбнулся ему. — Спасибо.       — Если вы про Чондэ, то они с Минсоком поругались пару дней назад, — усмехнулся Цзытао, присаживаясь на корточки перед Бэкхёном и вытряхивая на пол антисептический раствор и бинты.       — Вот он крыса, конечно, — Лухань злорадствовал. — Оправдывает своё звание каждый раз.       Бэкхён выставил вперёд руки, а Кёнсу стал помогать Цзытао обрабатывать воспалённую кожу вплоть до локтей. Исин, экономя энергию, пригрелся рядом с крекерами, медленно пережёвывая их и периодически клюя носом.       Дверь в уборную открылась, впуская преподавателя по теории дизайна, который тут же поморщился от запаха аммиака:       — Развели тут салон красоты.       — Извините, — хихикнул Цзытао, улавливая в глазах профессора больше удивления и интереса, чем строгости.       — У вас нет занятий?       — Нет, — мило улыбнулся Исин, привирая за всех.       Когда Лухань закончил с волосами, они все устроились на полу в круг. Бэкхён пробовал шевелить перебинтованными пальцами, сравнивая себя с мумией из всем известного мультика. Ассоциация вызвала у него смех, и он поделился этим с друзьями.       — И что дальше вы планируете делать? — Кёнсу едва успел сделать глоток сока до того, как к нему потянулся Лухань.       — А нам ничего делать и не нужно, — Исин, бесцельно листавший до этого социальные сети, положил на пол в центр свой смартфон и нажал на воспроизведение новостного видеоролика.       Красивая молодая дикторша комментировала кадры оперативной съёмки: «Сегодня утром отдел по борьбе с наркотиками накрыл склады, где хранились запрещённые вещества и контрабанда оружия. Возможно ли, что правоохранительные органы, наконец, поймали наркокартель, которому удавалось скрываться более десяти лет? Они находились на окраине Сеула под видом производства по переработке вторсырья. Наркоконтроль заявляет, что по данному факту возбуждено уголовное дело. Будут проверяться все задержанные — граждане, ранее уже отбывавшие наказание за подобные преступления».       — Это… то место? — Бэкхён испуганно уставил на Исина. — Это же… это там мы были сегодня ночью!       — Очень похоже, — кивнул Исин.       — Но как это возможно? — Цзытао часто хлопал глазами, как и все остальные, находясь в замешательстве.       — Оставили там пальчики? — Кёнсу разочарованно зыркнул на Бэкхёна, выглядевшего бледнее, чем обычно.       — Нет! Не может быть! Они же не будут этим заниматься, — Лухань зажевал губу. — Это же не место преступления, верно?       — Ну, а кто его знает? — Цзытао пожал плечами.       — Как они нашли их сразу после нас? — Бэкхён не унимался, чувствуя на коже рук неприятные покалывания. — Надо поговорить с Сонёлем, он же из наркоконтроля. Он должен знать.       — И никого не смутило наличие там оружия? Вас могли убить! — Кёнсу закрыл лицо руками и потёр его, пытаясь взбодриться. — Ужас! Вы попали. Вы понимаете, что те наркодилеры соотнесут появление бомжа и задержание?       — Именно поэтому мы и красим мне волосы, — скуксился Бэкхён, вспоминая, как долго и упорно их высветлял.       — Так, пойдём, — Лухань поднялся с пола и потянул за собой Бэкхёна. — Пора смывать.       Кёнсу присоединился к ним, помогая промыть голову в небольшой раковине, после чего нарвал бумажных полотенец и промокнул мокрые иссиня-чёрные пряди на макушке.       — Стервозная штучка, — усмехнулся Исин, а Бэкхён склонился под сушилкой для рук, горячий воздух из которой тут же обрушился на него будоражащей волной.       Уже минут через пятнадцать они всей компанией покинули туалет, который оккупировали аж почти на всю пару. Оставшиеся лекции Бэкхён просидел как на иголках. Ему хотелось домой, поскорее поговорить с Сонёлем и узнать подробности. Конечно, пришлось бы выдать и свою информацию, но она не отличалась никакой полезностью.       В сон клонило нещадно, потому Исин предложил купить кофе сразу после пар. Бэкхён тоже чувствовал, что тупо уснёт в метро и уедет на другой конец города, если не взбодриться хоть как-нибудь. Теперь деньги позволяли побаловать себя капучино. Бэкхён снял крышку со стаканчика и сделал глоток через край, наслаждаясь молочным вкусом. Остальные решили воздержаться от напитков.       Они впятером вышли на улицу, и Бэкхён мягко улыбнулся тёплому ветру. Неподалёку у дороги он заметил знакомый автомобиль, припаркованный прямо у ворот ВУЗа.       — Вот блин, — выдохнул Бэкхён, но друзья не успели его переспросить, что случилось.       — Эй ты! — по голосу Минсока сразу слышалось недовольство. Однокурсник быстрым шагом догонял их. — Не надоело по хуям прыгать, шалава?       Бэкхён задержал дыхание, а его взгляд стал пустым. Взор будто затянуло пеленой, концентрируя всё внимание на слух. Это Минсок ему говорил? Чего?       — Да-да, ты, ущербный, — Минсок остановился в паре метров от них. — Натравил на меня своего адвоката? Доволен? Чем ты ему отплатил? Натурой?       — Заткнись, Мин, — Цзытао нахмурился, первым оборачиваясь на своего друга.       — О? Так ты теперь его защищаешь? — Минсок громко и совсем неискренне засмеялся. — Ты! — он указал Бэкхёну в спину. — Отбираешь у меня альфу! А теперь и лучшего друга?!       — Пойдёмте? — Кёнсу взял Луханя и Бэкхёна под руки, подталкивая идти дальше и проигнорировать Минсока, но тот сдаваться не собирался.       — Пока ты носился со своим отродьем, я трахал твоего альфу. Я! — Минсок расплылся в гаденькой улыбке, а у Бэкхёна в груди всё затрепетало от негодования и обиды. Зачем он это делал? Чего добивался? Хотел задеть? — Жаль, что ты не сдох вместе с ним…       На последних словах терпение иссякло подобно песку в верхней колбе песочных часов, и Бэкхён, обернувшись, плеснул Минсоку в лицо горячим кофе. Вокруг послышались испуганные вздохи. Оказывается, на жалкую показуху уже успела собраться парочка зрителей.       — Ах ты! — зашипел Минсок, кривясь от возмущения, и кинулся на него, вцепляясь в его угольные волосы.       Лухань громко взвизгнул, отпрыгивая назад и хватаясь за Кёнсу. Исин остолбенел от неожиданности, не зная, что делать, а Бэкхён не стал прикидываться невинной овечкой и схватился одной рукой за чужие у себя на голове, а второй за его волосы, так же сильно дёргая за них и пытаясь оттеснить соперника от себя.       — Бэкхён! — крикнул Кёнсу, надеясь образумить и отодвигая друзей подальше от потасовки, чтоб никто более не пострадал, но Лухань быстро пришёл в себя и, подавшись к ним, поставил подножку Минсоку, и тот запнулся, теряя равновесие, падая на спину и заваливая Бэкхёна на себя сверху.       Вокруг зашумели студенты, сбегаясь посмотреть на зрелище, а Бэкхён в это время смог вырваться из захвата и с упоением прописал кулаком противнику в нос. Злость крыла с неведомой силой, откидывая подальше здравые мысли. Минсок голосил, жмурясь и пытаясь отбиться, пока Бэкхён оседлал его и сыпал частыми, хоть и не слишком значительными по ущербу, ударами по миловидному личику. Если бы хоть кто-то знал, как его задолбали необоснованные нападки Минсока. Сейчас появился идеальный шанс не только дать сдачи, но и выпустить все скопившиеся чувства.       Ответный удар прилетел в ухо, и в мозгах зазвенело, но ярость ослепляла и больше распаляла. Хотелось сделать больно не только физически, но и морально. Уничтожить, стереть в пыль.       — Прекратите! — Цзытао, как навязчивая собачонка, суетился вокруг, пытаясь их разнять, но, когда в очередной раз поймал случайных удар, отшатнулся, натыкаясь спиной на растерянного Чондэ.       Бэкхён сжал челюсти, с каждой секундой ощущая всё больше сил, чтобы продолжать, как со спины его обхватили и с лёгкостью оттащили назад. Кто-то крепко прижал его к себе, перехватывая поперёк груди и не давая вырваться. Нос защекотало ароматом сладкой хвои, а голова начинала кружиться от эйфории. Неожиданный всплеск эндорфинов окрылял. Чондэ под руки поднял Минсока с земли, удерживая, чтобы тот не предпринял очередную попытку напасть.       — Шлюха! — Минсок сплюнул кровь из разбитой губы, сверля его озлобленным взглядом, несмотря на то что еле стоял на ногах и был весь облит кофе. — У тебя никогда не появится альфы с такими манерами.       — У меня их уже два! — нахально засмеялся Бэкхён, совсем не придавая словам какого-то особого смысла. Хотелось просто ответить, просто заткнуть. Он перевёл беглый взгляд на ошарашенного Чондэ, а потом снова на Минсока. — А, может, даже три! Выкуси, сучка!       — Ну ты и мразь, — оскалился он, порываясь сделать шаг к нему, но Чондэ не позволил приблизиться. — Скоро сдохнешь, как твой жалкий абортыш. Бесишь!       Бэкхён зарычал, с силой отталкиваясь от Чанёля, но тот крутанул его в сторону и оттолкнул от себя, а, когда Бэкхён повернулся, чтобы снова попытаться налететь, просто преградил ему путь. Бэкхён врезался ему в грудь, ощущая надёжные объятья на себе и тяжело дыша, справляясь со злостью. Он понимал, что не сможет, да и не захочет, вырваться из рук мужчины, а потому единственное, что он мог сделать — сдаться, а за его спиной выставить средние пальцы в неприличном жесте.       — Тише, — прошептал Чанёль, начиная отходить подальше и уводить его вместе с собой. — Фурия.       — Вот его держат, — подал голос Исин, прищуриваясь. — Тебя держат, — он указал на Минсока. — А меня не держат, — хмыкнул он и, в шаг, оказавшись рядом, врезал ему в живот.       Цзытао схватил Исина за плечи и отдёрнул назад, оглядываясь, мало ли кто ещё желал отвесить Минсоку леща? Бэкхён выглянул из-за плеча Чанёля, расплываясь в ехидной ухмылке.       — Грязно играешь, — прохрипел Минсок, согнувшись пополам. — Китаёза.       — Следи за словами! — хохотнул Исин и, пошатываясь, отошёл в сторону. — Мудила.       Кёнсу и Лухань силком повели Исина на выход с территории, где Чанёль удерживал взъерошенного и раскрасневшегося Бэкхёна от необдуманных действий.       — Вы ополоумели оба! — причитал Кёнсу, подталкивая Исина идти дальше. — Вас отчислят!       — Кто? — хохотнул тот. — Он первый начал!       — За слова ему ничего не будет, а вот Бэкхёну влетит, — Лухань взмахнул руками, оглядываясь на рассасывающуюся толпу студентов, за которой уже не было видно ни Минсока, ни Чондэ, ни Цзытао, оставшегося с ними.       — Нас не исключили за взбучку Чондэ, а тут всего лишь драка, — фыркнул Исин.       Бэкхён упёрся лбом в плечо Чанёля, что молча наблюдал за друзьями. Ещё минуту назад он готов был рвать и метать, а сейчас его окатило спокойствием, будто ледяной водой. Бешенство, бурлящее в венах, отдавало бразды правления, уступая место рассудительности. Такое нужное присутствие Чанёля дарило поддержку. Даже если он был не прав, срываясь впервые за три года взаимной неприязни, он не чувствовал осуждения от альфы. Бэкхён медленно отстранился. Как бы ни было приятно рядом с ним, воздуха не хватало, чтобы окончательно охладить пыл. Он отвернулся от него и коснулся начинающей ныть щеки. На бинтах мелькнули капли крови.       — Бэк, надо поговорить, — заговорил Чанёль.       Бэкхён обернулся на него. Разговаривать не очень хотелось. Не сейчас. Хотелось пойти куда-нибудь прогуляться, подумать, но никак не разговаривать. О чём? О том, что он всему университету выдал, что у него трое альф? Так это он сдуру ляпнул. Да и вряд ли близнецы сильно скрывали свои предпочтения. И вообще, он не говорил, что это они. Бэкхён слишком заморачивался? Мозг пытался выдать на первый план мелкие проблемы, решая обезопасить от катастрофы? Снова. Надо быть проще.       — Хочу побыть один.       Чанёль невольно засмотрелся на непривычного внешне Бэкхёна. Голубые уставшие глаза, тёмные потрёпанные волосы, болезненная бледность с воспалёнными красными щеками и обмотанные руки. От вчерашнего милого домашнего омеги, с которым они целовались на кухне, ни следа. Тем не менее, альфу тянуло к нему только сильнее.       — А так? — Чанёль вытащил из кармана его телефон.       — О… — не сдержался Исин, и Бэкхён прикрыл глаза, признавая поражение. Аргумент.       Он надеялся вернуться за ним позже, когда всё поутихнет, но, видимо, выдал себя с потрохами сразу. Бэкхён протянул отчего-то дрожащую руку и забрал гаджет. Экран треснул. Неудивительно — так летать.       — Я позвоню вечером, — он слабо улыбнулся друзьям, и те настороженно помахали ему рукой.       Чанёль распахнул пассажирскую дверь и жестом пригласил сесть. Бэкхён поджал губы и юркнул в машину. Он откинул козырёк и открыл небольшое зеркало, рассматривая ноющую скулу. Вроде никаких повреждений. Он пригладил взлохмаченные волосы и пристегнул ремень безопасности. Чанёль сел за руль, и, уже отъезжая, Бэкхён встретился взглядом с неподалёку остановившимся Чондэ.       — Хорошая идея перекрасить волосы, — произнёс Чанёль, следя за дорогой. — Хотя бесполезная, в твоём случае.       — Куда мы едем? — спросил он, решая не развивать тему дальше.       — Хочу познакомить тебя кое с кем.       — Я не в настроении заводить знакомства, — Бэкхён откинул голову на подголовник и закрыл глаза.       От пальцев к локтю правой руки поднималась исступлённая судорожная тяжесть, от которой избавиться так просто не получалось даже расслабившись. Решая поменять тактику, он сжал левой рукой правую кисть в надежде заглушить боль. На пару секунд стало легче.       — Сейчас меня не сильно волнует, в каком ты настроении, — резко ответил Чанёль, и Бэкхён нахмурился, поворачивая к нему голову.       Интересно, чего это он такой сердитый? Его слова неприятно задевали. Хотелось возмутиться, но Бэкхён промолчал. Он чувствовал свою вину, а в чём она заключалась не понимал. Он глянул на широкие ладони, напряжённо сжимавшие руль — вены так красиво выпирали, что появилось спонтанное желание прикоснуться к ним.       — С раннего детства, хоть мы и близнецы, вели себя по-разному, — спустя минуту Чанёль посмотрел на Бэкхёна, останавливаясь на перекрёстке. — Это, наверное, повлияло и на отношение родителей к нам. Сколько себя помню, Сонёль был любимчиком.       Бэкхён нервно облизнул пересохшие губы. Он не знал, к чему Чанёль начал это. Единственное, что он понимал, что откровения сейчас не просто так, и они даются с трудом.       — Я не осуждаю родителей. Сонёль, действительно, был идеальным ребёнком: спокойные игры, беспрекословное соблюдение правил, отличные оценки в школе, похвала всех учителей. Если бы человек мог быть идеальным, Сонёль был бы идеалом. А мне всегда было скучно. Как говорится: «шило в одном месте».       — Ты? — не сдержался Бэкхён и прикрыл рот рукой, чтобы больше не перебивать. — Прости…       — Заводила, хулиган и двоечник — это про меня, — мягко улыбнулся Чанёль. Было заметно, что он не жалел, а, скорее, предавался приятной ностальгии. — Со мной было много проблем. И мне очень часто всё сходило с рук. Почему? Сонёль прикрывал все мои проделки. Мелкие пакости выдавал за свои, а его ругать никто не собирался. Он же лучший — оступился, с кем не бывает? Вот только он не оступался, а всё делал я. Дёрнуть одноклассницу за косичку, нарисовать детородный орган в чужой тетради, подложить кнопку на стул — это меньшее, что брал на себя Сонёль.       — Зачем?       — Знал, что мне прилетит, — пожал плечами он. — Он любил меня. Избаловал. Я наглел со скоростью света, чувствуя свою безнаказанность. К шестнадцати годам родители перестали пытаться меня образумить. Я, конечно, тоже не беспредельничал уж совсем. Хотел я этого или нет, но Сонёль был для меня примером для подражания. Его моральные принципы всегда восхищали. Я гордился им, старался соответствовать. Но если хотел что-то сотворить, то вкладывался от души. Мы вместо уроков забивались драться целыми компаниями ребят ради развлечения. Это казалось весёлым занятием.       — Сорвиголова? — хмыкнул Бэкхён, вспоминая, как ещё полчаса назад Чанёль сам нарёк его «фурией». Отличная парочка.       — Да, — он издал тихий смешок. — Что-то вроде. Я доводил своими выходками отца и папу до истерик. И вроде стыдно, да, но того стоило. Никто не понимал, почему я единственный в семье, кого так колбасило. Сестра и брат спокойные, я — как с ума сошёл.       — У вас есть сестра? — удивился Бэкхён. Он никогда не задумывался об этом, да и близнецы не упоминали.       — Да, Юра — она чудесная, — Чанёль широко улыбнулся, что не укрылось от Бэкхёна. На душе стало тепло. Приятно видеть, что все дети в семье ладят. — Когда мне было, лет семнадцать, наверное, я подрался с какими-то парнями на улице. Их было трое, а я один — слишком много на себя взял. Мне тогда всё было нипочём. Они меня знатно потрепали и, может, сделали бы что-то посерьёзней, если бы в переулке не появился человек. Он, на удивление, ловко раскидал их, и они сбежали. Этот человек оказался взрослым альфой. Он помог мне в тот вечер, отвёз в больницу. А мне было так стыдно — не передать словами. Я проиграл каким-то мордоворотам, хотя обычно со мной никто не хотел выходить один на один.       — Ты был ребёнком, а их трое, — Бэкхён положил ладонь ему на плечо, поглаживая. — Не стоит осуждать себя.       Чанёль шумно выдохнул, а его руки заметно расслабились. Ему трудно принять свой проигрыш даже спустя столько лет? Удивительно. Для Бэкхёна он открывался с новой стороны.       — И… что дальше?       — Тогда мы познакомились, и я обрёл близкого друга. Его звали Юно.       Секундная заминка на осмысление.       — Что? — дёрнулся Бэкхён, когда имя всё же отдалось воспоминанием.       — Слышал уже о нём? — усмехнулся Чанёль.       — Э… — Бэкхён начал перебирать в голове, когда это могло произойти. — Кажется, в новостях.       Чанёль понимающе кивнул, а у Бэкхёна медленно начинал переворачиваться мир. Его теория рушилась у основания.       — Юно был старше меня на семь лет. Он казался мне авторитетным: хладнокровный, сильный, уверенный. Мы начали общаться, а позднее он привёл меня в свою компанию друзей. Там были альфы и омеги разных возрастов. Своеобразная банда. Уличная шпана, которая уже повзрослела, а их интересы нет. Мне нравилось с ними тусить, они были такими же отбитыми на голову. Я мог не появляться дома неделями, всё время проводя с ними. Цепляла политика, что каждый друг за друга горой. Когда мы с Сонёлем окончили школу, он поступил на юридический. А я нет. Решил, что не хочу больше тратить время на учёбу. Плюсом — родители бы не потянули платить за меня с моими-то успехами. Мне пришлось искать работу, и Юно предложил мне её. Помимо обычной дружбы, его банду, которая оказалась намного больше, чем я знал, объединял бизнес. Незаконный.       — Они толкали наркотики? — догадался Бэкхён.       — Именно, — Чанёль заехал на парковку.       Бэкхён огляделся по сторонам, не узнавая местность, и вздрогнул, когда увидел по левую сторону кладбище. По спине пробежались неприятные мурашки. Клокочущее предчувствие заставило поумерить свой гонор, с которым он изначально садился в машину.       — Пойдём, — альфа заглушил двигатель.       Зачем они здесь? Бэкхён сглотнул ком в горле и вышел из машины. Несмелые догадки начинали подкрадываться, желая дать обухом по голове. Он подошёл к Чанёлю, и тот взял его за руку, рассматривая перемотанные испачканными бинтами пальцы.       — Ты согласился работать на него, да? — Бэкхён обеспокоенно посмотрел на мужчину, задумчиво кусавшего губы.       — Да, ума мало было, — он поднял на него взгляд, полный сожаления.       — Чанёль, всё хорошо, — омега постарался улыбнуться. Хотелось подбодрить, заодно узнав правду, хотелось понять всё.       — В общем, я стал дилером — мелким курьером, который продавал наркоту в тех же клубах, барах, оставлял закладки по всему городу и боялся, что за поворотом меня уже ждут с наручниками и статьёй за хранение и распространение, — Чанёль опустил их руки и направился ко входу на кладбище. Бэкхён нехотя последовал за ним, всё ещё не уверенный, что хочет этого знакомства. — Довольно быстро меня повысили, и я сидел на складах, паковал товар. Позднее, когда Юно больше доверился мне, я стал помогать ему лично. Он проникся ко мне симпатией, и многие это видели. В самой банде полно внутренних конфликтов, так что навыки уличных драк мне пригодились. Юно видел, что я начинаю полностью погружаться в бизнес, отдаю всего себя, потому что он платил хорошие деньги. В тот момент я вообще не думал, что делаю что-то плохое.       Они проходили мимо рядов надгробий бережно ухоженных, с фотографиями, запечатлевшими некогда радостные улыбки. Жутко, безлюдно и тихо.       — Где-то через три года в группировку попал Мёнсу. Тоже стал курьером, и я даже не сразу узнал о нём. Но когда впервые встретил… я поверить не мог, что он мой истинный.       В груди неприятно кольнуло, но Бэкхён лишь затаил дыхание, наблюдая, как пролегла меж бровей морщинка на лице Чанёля.       — Я влюбился, знаешь? — он грустно посмотрел ему в глаза. — Как мальчишка. Он был таким… моим. Мёнсу тоже признал меня. Нас называли «сладкой парочкой» и вовсе не в позитивном ключе. Мы всех бесили. Благодаря мне Мёнсу быстро повысили. Он легко подружился с Донёном, и Юно пришлось спасать Мёнсу из «низов».       — Донён? — решил уточнить Бэкхён. — Ким Донён? Брат Минсока?       Чанёль задумался:       — Того, с кем ты сегодня подрался?       — Да.       — Не знаю, надо проверить, — кивнул Чанёль. — Если они братья, то многое становится понятным.       — Что? — Бэкхён остановился.       — Не торопись, — он потянул идти дальше. — Донён был истинным Юно, а заодно и правой рукой. С годами Юно помимо наркотиков занялся торговлей оружия. Донён был в этой сфере, как рыба в воде. Особенной любовью он пылал к взрывчатым веществам.       — Господи… — в голове Бэкхёна медленно восстанавливалась картина произошедшего с ним. И подорванное такси, и заминированный суд — вот, почему взрывчатка — это дело рук Донёна. Поэтому он подслушал его имя.       — Да, мы крепли, как группировка. Вытесняли других с рынка и весьма успешно. Так, наверное, и продолжалось бы, если бы не глупость. Маленькая глупость, комом собравшаяся в огромные проблемы — Мёнсу попробовал наркотики. Это, пожалуй, стартовая точка всего, что произошло со всеми нами, включая тебя.       — Почему? — прошептал Бэкхён, стараясь не надумать лишнего раньше времени. Как Мёнсу мог повлиять на его жизнь, будучи… погибшим?       — Мёнсу подсел. И ничто не могло его переубедить. Он стал зависим от этого дерьма, а оно стало медленно убивать его. Мы скрывали это от Юно. Теплилась надежда, что вытащу его, умолял его лечиться, но всё случилось слишком быстро. Юно настучали, что пропадает товар. Немного, но всё же. И втайне от всех Юно в целую партию намешал отравы.       — Что?! — вскрикнул Бэкхён, снова прижимая ладонь ко рту. — Нет! В смысле? А как же люди?       — Ему было плевать, если пострадают люди, главное — отловить предателя. Он ненавидел такое и избавлялся любой ценой, — Чанёль остановился и внимательно посмотрел в глаза напротив.       Бэкхён почувствовал, что его начинало потряхивать, а к горлу подкатила тошнота. Он уже предполагал, что же произошло — услышать боялся.       — И Мёнсу решил испробовать свежую поставку, — полушёпот Чанёля был наполнен печалью.       Он отошёл чуть в сторону, открывая вид на надгробие, на котором виднелось фото молодого паренька и имя: «Ким Мёнсу». Во рту пересохло, а уголки глаз защипало от слёз. Бэкхён вдохнул через рот и отвернулся, боясь сорваться. Нельзя плакать. Только не сейчас.       — Он умирал медленно, в клубном засратом туалете, пока я пытался его найти, — Чанёль резал без ножа. — И никто не помог ему. Потому что никто не понял, что ему плохо. Зато предатель был найден.       — Мне жаль… — просипел Бэкхён, опуская голову. Он сжал пальцами виски и зажмурился.       — Мне тоже жаль. Это не умаляет чувства вины, которое я испытываю до сих пор, — Чанёль тронул его плечо, мягко сжимая. — И я никогда не прощу себе, если позволю чему-то случиться с тобой.       Бэкхён не выдержал и, опустившись на корточки, закрыл лицо руками. Так горько, так отвратительно на душе не было давно. Хотелось сжаться до размеров песчинок, что скрипели под ногами, чтобы никто никогда больше не смог его найти и потревожить.       — Бэкхён, ваш поступок — верх идиотизма. Ты хоть понимал, куда лезешь? — Чанёль оставался спокоен. Он давно пережил свою боль, а сейчас лишь сожалел. Каждый раз сожалел о своём бессилии. — Не спорю, благодаря вам мы смогли открыть дело.       — Я не великий слепой! Вы, правда, думали, что я не понимаю, что происходит? — Бэкхён повернул голову в бок.       — Под дурачка косить у тебя отлично получается, — Чанёль впился ногтями себе в ладони. — Признаю, неправильно было оттягивать этот разговор, но ради чего, Бэк, ты наплевал на последствия?       Бэкхён молчал. В момент их с Исином авантюры он не представлял себе масштаб проблемы. Глазомер не наработан. Ответить нечего.       — Что случилось после?       Расслабившись, Чанёль решил не настаивать. И так всё очевидно. Бэкхён, как ребёнок, лез пальцами в розетку.       — Я решил отомстить. К тому времени Сонёль устроился в органы. Он догадывался, чем я занимаюсь, потому пошёл в наркоконтроль. Это сыграло мне на руку. Я всё рассказал ему, а он уже помог накрыть всю их шарашкину контору.       — Почему тебя не посадили? В статьях говорилось про сотрудника под прикрытием, — шмыгнул Бэкхён носом.       — Сонёль ещё со студенчества подружился с Крисом. Он вытащил меня. Меня сделали тем самым двойным агентом. Деньги решают многое, а я, благо, подкопил достаточно, пока работал на Юно. Ну, и иметь брата-близнеца оказалось удачей. Ни у кого не возникло вопросов, что агентом под прикрытием на бумагах оказался Сонёль. В общем, мы повернули всё так, чтобы никто не придрался, — Чанёль подошёл к могиле истинного и опустился на колени, рассматривая некогда родное лицо и освежая в памяти образ Мёнсу. — Для большей убедительности я поставил себе цель отучиться и тоже устроиться в полицию. Собственно, я это и сделал.       Бэкхён обнял колени, продолжая слушать приятный хрипловатый голос. В груди скребли кошки, а мышцы плеч ныли, будто на них свалили тяжёлый груз.       — Страшное началось, когда Юно удалось скрыться, а его адвокаты вытащили Донёна под залог, — тяжело выдохнул Чанёль. — Я уже говорил, что он ненавидел предателей? Я стал мишенью, ведь разрушил его бизнес, развалил его «семью», взамен он захотел того же для меня. А моя семья не виновата в моих ошибках. Разве родители, сестра и Сонёль должны были расплачиваться за меня и Мёнсу?       Бэкхён в ужасе оглянулся на Чанёля. Что он имел в виду? Что Юно сделал?       — Как только я понял, что не отделаюсь так просто, мы с Сонёлем сделали всё, чтобы увезти родителей и Юру из Сеула. Единственным спасением было оказаться под крылом другой группировки, — Чанёль улыбнулся уголком губ, поворачиваясь к Бэкхёну. — Мы сбежали в Пусан. Пусан под властью старого клана. Законы преступного мира гласят не ступать на чужую территорию. Благодаря этому наша семья смогла остаться в живых. Юно и его ребята туда не сунулись бы. Мы прожили там около двух лет. Мне казалось, меня все ненавидят за то, что пришлось бросить всю жизнь и сбежать. Я до сих пор чувствую ответственность за все беды, но ничего уже не вернуть.       — Как вы тогда снова оказались в Сеуле?       — Через два года после побега мы узнали, что Юно и все его приближённые погибли. Произошла перестрелка. Это значило, что теперь мы в безопасности. Никто не тронет нас, если мы вернёмся. И мы вернулись из-за работы, которую предложили Сонёлю. Только мы с ним. Родители и Юра едва начали привыкать к жизни в Пусане и отказались возвращаться.       — В Пусане безопаснее до сих пор? — спросил Бэкхён, и Чанёль кивнул.       — То, что произошло с тобой — моя вина. Прости меня, — произнёс он, замолкая на минуту.       Бэкхён не знал, как реагировать. Когда авария только произошла, он был в отчаянии. Он хотел найти виновного и перегрызть ему глотку. Сейчас же не ощущал ничего. Прокрутив в голове свою теорию несколько сотен раз и пытаясь понять причины, он смирился с тем, что виноваты близнецы. Сонёль конкретно. Он винил его, только вот не в том, что из-за него разрушилась его жизнь, а в том, что он скрывал правду, как последний трус. «Потрясающе» осознавать, что Сонёль ни при чём. Всё из-за Чанёля. А обиды нет. Потому что Чанёль не желал ему зла, не сделал ему ничего плохого. Потому что Чанёль такая же жертва, как и он. Всё случилось из-за взмаха крыла бабочки. Или Бэкхён попросту ещё не осознал?       — По документам Юно, Донён и их свита мертвы. Когда ты оказался в больнице, мы перерыли всё. Мы подняли все архивы, искали хоть какую-то зацепку. Ничего. Ничего, кроме их знака на взрывчатке как насмешки. Мы с Сонёлем понимали, где копать, вот только мы не всесильны. Начальство приказало прекратить строить воздушные замки и излагать факты. Поэтому в твоём деле пусто. Поэтому… мы не можем тебе дать в ответ на вопросы ничего существенного.       — Стой, — Бэкхён нахмурился, подползая ближе и садясь рядом на землю. — Но… они ведь не погибли, да?       — У меня нет доказательств, — поморщился Чанёль.       — Я, кажется, видел их, — Бэкхён сглотнул сухость. — Донёна точно.       — То есть, хочешь сказать… — Чанёль сжал челюсти. — Где ты мог их встретить?       — В магазине. В день рождения. Я даже перекинулся с ними парой фраз, — Бэкхён прикрыл глаза, вспоминая, как выглядел альфа, что был с Донёном. Неужто это Юно? Интересно, почему если они знали, кто такой Бэкхён, то спокойно разошлись с ним в тот раз? Хотя они ведь были в общественном месте. Что они могли бы сделать?       — Блять, — Чанёль сжал кулаки и ударил в землю, отчего Бэкхён дёрнулся, испуганно глянув на него. — Я запрошу видео с камер наблюдения. Если они живы, то дело плохо.       — Ты что-то понял, когда я сказал, что Донён брат Минсока? — напомнил Бэкхён.       — Минсок мог видеть нас с тобой и доложить Донёну, если он, конечно, и, правда, жив. И понятно, почему на тебя началась охота. Когда мы только вернулись в Сеул, мы три года жили спокойно. Мы старались не светиться, снимали жильё по рабочим документам, а стоило переехать к тебе, как начались проблемы — они быстро нашли рычаг давления.       — То есть они не успокоятся, пока не отомстят? — удивился Бэкхён. — А ведь Минсок мне открыто угрожал сегодня.       — Других требований они не выдвигали.       — Нужно что-то делать… нельзя же просто сидеть и ждать конца!       — А что мы можем сделать? Сбежать? — пожал плечами Чанёль, опуская взгляд. — Я даже не задумывался, что ещё предпринять.       — Надо придумать план. Надо выманить Юно или… или… нужно бороться! Нужно установить свои правила и играть партию!       — Раньше у меня не было ради кого бороться, — Чанёль нешироко улыбнулся, а его тёплый взгляд заставил Бэкхёна замолчать. — Пожалуйста, не лезь больше ничего выяснять. Мы скрывали информацию, потому что работа вынуждала. Теперь ты в курсе происходящего. Полиция открыла дело заново, мы знаем, в каком направлении искать, — Чанёль коснулся его лба кончиком указательного пальца и ласково провёл вдоль носа. — Вы с Исином сделали достаточно. Пообещай держаться подальше от всей этой грязи.       Бэкхён поджал губы. Обещания много значили для них обоих, и он совсем не был уверен, что собирался его сдержать. А, следовательно, он предаст доверие. Нет, так не пойдёт. Чанёль важнее.       — Я не могу сидеть сложа руки, пока меня пытаются убить, — сиплый голос прозвучал тихо, и Бэкхён прочистил горло. — Я не смогу, ты сам понимаешь.       Чанёль понимал. Не хотел, но понимал. Упрямство Бэкхёна бесило и одновременно нравилось.       Он повернулся к могиле истинного и в последний раз скользнул по ней равнодушным взглядом. Поднявшись на ноги, он протянул руку Бэкхёну, помогая встать.       — Поехали домой.       Они вернулись к машине в молчании. Бэкхён переосмысливал историю, давая возможность себе думать в новом направлении. Если все переменные известны, оставалось решить уравнение. А по какой теореме? Анализируя данные снова и снова, Бэкхён злился. Несправедливо. Он в принципе не понимал, как человек может решить, стоит другому жить или нет, но в данной ситуации он негодовал ещё больше. Он ничего не сделал этому Юно, почему тот так рьяно желал его смерти, будто он всего лишь кукла? Почему его жизнь — побочный эффект случая? Юно себя Богом возомнил?       — Пообещай хотя бы не рисковать жизнью? — его вырвал из размышлений Чанёль, когда они уже подъезжали к их дому.       Бэкхён не успел озвучить саркастичную шутку, родившуюся в голове — на этаже с оглушительным хлопком вылетели окна их квартиры. Сердце подпрыгнуло к горлу от испуга, и Чанёль ударил по тормозам, пронзившим лживое спокойствие противным визгом. Бэкхён на автомате открыл дверь, выпрыгнул из машины и, абсолютно отключив здравый рассудок, кинулся к дому.       — Бэкхён! — гаркнул Чанёль, выскакивая из автомобиля следом, но тот уже скрылся в подъезде.