Куда черти не уносят

- Здорова, Умник, - буркнул Косой, валясь на стул. - И ты не хворай, - неохотно буркнула я. Раз Косой - значит, заказ. Раз такой вид демонстративно усталый - значит, важный, не отвертишься. А у меня на уме только Варя была, ничего больше думаться не хотело. - Работа у меня для тебя. - Сам вижу. Косой пытливо вгляделся в меня неприятными глазками-бусинками, цыкнул, покачал головой. - Рожа - наемничья, в глаза смотришь - прирежешь, не пискнешь. А поглубже… - он прищурился, - Не то что-то. - Ты дело говори, а не меня обсуждай, - нервничая, ответила я, Косой заметил и фыркнул довольно. - Скнар нынче с Золотником поссорился. Я чуть не уронила недоеденный рогалик. Несерьезно, конечно, зато вкусно - с медом, свежий. И думать с ним как-то плодотворнее выходило. - Ты это брось… - Не шучу я. И не проверяю, - Косой обжег взглядом исподлобья, - Поссорились они. Нынче Золотник большую власть взял, а делиться не хочет. - Я-то здесь при чем? Наемник, а не консультант по криминальным процессам, - разозлилась я. Косой заморгал. - Ты мне мозги-то не пудри своими басурманскими словцами! - А что делать прикажешь? Золотника достать - пошутил тоже. Будто у Скнара иных убийц мало. И свои умники есть. Косой как-то странно скосил (вот же тавтология!) в сторону, постучал кривыми грязными пальцами по столешнице, пожевал губами. Решал, видно, что мне говорить. Я напряженно ждала: ох, какое предчувствие было, как не хотелось мне, а отказаться, похоже, не позволят. Наконец, он на что-то решился и придвинулся поближе. Меня обдал запах затхлости и старья. Вот не верю, что у Косого карманы пусты, видно легче ему так, удобнее странствовать по городу, сливаясь со стенами. - Плохо нынче дело, многие Скнара предали. Думают, стар да слаб, уже не выдержит. Только он никому не даст от своего куска отхватить. Особливо Золотнику, ишь, нищий городом править будет! Для меня все было одно: нищий, сумасбродный старый Скнар, хоть вон Косой, хоть черт лысый. У меня на душе скребла целая пантера и все царапала когтями: «Варя, Варя, Варя». Кашлял тяжелый колокол, хотелось пойти и перемыть воз посуды, уж не знаю, зачем, просто чтоб не думать. А по-мужски… руки чесались. Так уж и хотелось кому-нибудь врезать. Некому только было. - Ясно. И что? Как мне его достать? - уныло спросила я, - Нет, скажи сначала, скольких помимо меня завербовал? Конкурс какой? Косой непередаваемо мерзко хмыкнул. - Ай-ай, умный какой, все-то сразу. - Я за славой и признательностью Скнара не гонюсь, что она мне, - протянула я устало. Тот поперхнулся от негодования. - Скнарова благодарность икаться всю жизнь будет: тебе решать, от страха или от радости. - Конкурс какой? - настойчиво повторила я. Косой зло прищурился, показывая, что припомнит давление. - Троим сказал. - Ой ли? - присмотрелась я выработанным взглядом профессионального убийцы. Такого взгляда у меня не было. Просто иногда он становился необходим, вот как сейчас, и пришлось изображать. Однако Варя сказала, мурашки бегут, а ей я верила. - Семерым с тобой, - выплюнул Косой, - Сроку тебе четыре дня. Успеешь - будешь награжден, нет - свидимся еще. В этом «свидимся» было все: и обещание мести, и ехидство, и еще много чего малоприятного. Я чертыхнулась, пнула стол, отбила пальцы, сочно и с удовольствием выговорила несколько непечатных, вылакала кружку темного и ушла искать Изгура. Тот обнаружился на базаре, приветливо переговаривающимся с лавочницами. Изгур и впрямь был необычным наемником, помимо того, что мелкий и тощий, но до невозможности ловкий и быстрый, он подсвечивался некой внутренней силой, спокойствием. Изгур не походил на наемника, скорее на какого-нибудь шао-линьского воинствующего монаха. Зубы у него были на диво крепкие и все на месте, чего нельзя было сказать о прочих. На длинных пальцах были вытатуированы кольца невиданного змея, я все порывалась спросить, что за Уроборос такой, но было недосуг. Еще одной его особенностью был доверительный деловой подход. Если Изгур кому доверял - то по очень веской причине. О себе он рассказывал немного, но разве потому что сам был немногословен. Зато помогал всегда. - Нет, ко мне за таким не пойдут, - он улыбнулся, - Скнар бы меня вовсе из городу выжил, если б мог. Не нравится ему моя выборочность. Терпит разве. - А мне-то что делать? - я вздохнула, - Выбор не особенно велик. Да и дня всего четыре. Сколотиться в банду? - А ты подумай, - Изгур прищурился, но не как Косой, а по-доброму хитро, - Кого на такое дело первыми подобьют? - Тех, кто наверняка. - Я тоже наверняка, но не меня, - отбил он. - Тех, кто каждого берет? - Ты не берешь. - Кто один работает? - Согласен, - он одобрительно кивнул, - Но мало. Вот ежели это все вместе сложить, тогда и будет верно. - Так ведь я не всех беру, - удивилась я, - Сам знаешь. - Не так просто, - он щелкнул пальцами, - Честных не берешь - это все знают. А сына его взял. - Так не знал же… - я озадачилась. - Про то Скнару не докладывали, - Изгур хлопнул меня по плечу, - Главное, понабрал умных одиночек, чтобы наверняка. И стравил. Вместе вы не сколотитесь - характер у вас не тот. А ежели перегрызетесь - так не велика потеря. - Значит, не Альгей, не Жбан, не ты… - я пораскинула мозгами, - Может, Мясник? Или Кирклинг? Изгур задумался. Мясником называли сравнительно небольшого для наемника мужичка, который выглядел обычным до безобразия, потому может и использовал мясницкий топор. Орудовал он им ловко: как-то приходилось созерцать, как он грудку кромсал. Жареную, конечно, и в корчме. Но говорили, топорик-то был один всего. То-то же. - Оба, думается, - заключил Изгур, - Наемников Золотник далеко не всех в лицо знает, да и откуда бы? - Деньги что ли не поделили? - буркнула я, - Не живется им мирно. Мой собеседник поскреб безбородую щеку. - Деньги дело десятое, мыслю, и раньше такое было. Чтоб эти друг у друга ворованное не подворовывали… Нет, не бывает так, - он помолчал, - Слыхал тут кое-что. От слуг Скнара многого не узнаешь, но все-таки пару слов и они сказать могут. Говорят, болен Скнар стал головою. Зол ежечасно, всех подозревает, проверяет, кто еще на него смотрел косо… А вечером, дескать, совсем иной становится: трясется, сына поминает, прощения просит. Так может и не крал Золотник больше обычного? - Думаешь? - Не знаю, Сашко. Все может быть. Только я не зря по свету пятьдесят зим гуляю. - Сколько? - ахнула я, - А выглядишь-то! - Говорю ж, не обычный я наемник, - тонко улыбнулся Изгур, - Ты подумай еще. Ежели захочешь, приходи - обсудим. Обсуждать не пришлось. Той же ночью по дороге в «Бравого Охотника» на меня напали. Напали по-настоящему, по-наемничьему. Укол под лопаткой я почувствовала запоздало. Будто ледяная игла вонзилась, а потом наоборот - раскалилась добела. За уколом навалился сам наемник, взял в удушающий захват. Запаниковав, я как-то по-девчачьи вскрикнула и, исхитрившись, зарядила ему между ног. Охнув, он свалился и получил в челюсть, а потом ногами. Стилет я, разъярившись, выдернула, взвыв, и приставила ему к горлу. На меня смотрел Кирклинг. Был он по-своему красив, насколько хороша может быть сосулька или снежный узор. Хороши, да из теплого дома, а не в руках. Есть около шести способов умереть от сосульки, знаете ли. Кирклинг был откуда-то с севера, он носил в ухе несколько серег, а на дне его глаз плескался целый Северный Ледовитый океан. У него и оружие все было такое: тонкое, холодное и быстрое. Недолго мы так друга на друга смотрели: я - с негодованием, он - никак. Охнула, схватившись за ушибленный бок, а он попытался вскочить. Это меня сильно разозлило, и борьба продолжилась уже на земле. В какой-то момент стилет оказался у меня в руке, и я больше не представляла себе посторонних образов - защищалась. Стилет воткнулся в горло. Прямо в сонную артерию, и я ни за что на свете этот опыт повторять бы не стала. Такой меня и выловила на заднем дворе корчмы Варвара: побледнела, качнулась, но устояла, подбежала и влезла под руку, помогла добраться до комнаты. Не всхлипнула ни разу, ни слова не сказала. Только дышала тяжело, помогая мне, становившейся все более неповоротливой, идти. Под лопаткой при каждом шаге фанфарами била боль. Я плохо помню, что было потом: вроде Варя меня обтирала, как-то с раной возилась, потом горячее еще что-то помню. Очнулась я внезапно - ранним утром. И даже смогла встать. Под лопаткой было весьма неуютно, но стилет - вещь деликатная, и Кирклинг, видимо, планировал нанести несколько стратегических ударов, а вышел лишь один. Так что я была вполне жива и восстанавливалась быстро. В комнату зашла Варя и ойкнула. - Ну куда же ты! - серьезно посмотрела она на меня, - Отлежаться бы. Напугал как! Думала, вся кровь твоя, живого места нет, а ты в чьей-то вымазался… - Чьей-то. - буркнула я, - Этот кто-то меня чуть не угробил. - Мир с ним, уж никого больше не тронет, - успокаивающе произнесла она, и я только подивилась, откуда все знает. - Сколько времени прошло? - Так ночь да день провалялся, - она улыбнулась, - Зато все теперь точно хорошо, не тревожить бы только. Я взглянула в ее сияющие глаза и вдруг решилась. - Через три дня моею станешь. Если захочешь, - я неуверенно подняла взгляд на нее. Варвара покраснела и пошатнулась. Испугавшись, я осторожно поддержала ее, но все было хорошо. Она всхлипнула и прижалась ко мне, обнимая. - Плохая я, злая, - проговорила она, совсем не плача, обреченно, - У сестры увожу… - Опять ты о Сонюшке, - вздохнула я, - Пожелай сестре лучшей доли, чем с наемником дни коротать. - Так ведь не век же наемником… - Варя, ты же такая умная девочка, - я погладила ее по голове, - Здесь каждая собака знает, что я наемник. - Так ведь городов на земле много! - Горе ты мое, - обняла я ее, по себе зная, что иной раз достаточно обнять женщину, чтоб она прекратила делать себе и другим больно. - Горе, одно сплошное горе. Ну да ведь все хорошо будет. Не помру одинокой, - улыбнулась жалко она. Мне отчего-то стало жутко при взгляде на ту улыбку. Показалось на мгновение, идет Варя по краешку, ветер сильный дует, воет. И все сбросить норовит, за сарафан, за косу хватает. Пока держится Варвара, знает, ради чего жить, а коли не станет того? Сбросит ее злой ветер, не пожалеет. Он многих утянул уже. Так и застала нас Сонюшка, искала, видно, Варю. Глаза спрятала, красу будто порастеряла всю, с тоской посмотрела, да и вышла. Как же так, девчонки две, хорошие обе по-своему, и тут я… Ведь баба я, с другой вселенной, сильная, не такая, как они, а ведь баба все равно. Что ж они во мне нашли? Ну да Соня, как я надеялась, справится. А вот Варе без меня никак. День свернул к вечеру, когда в голове у меня кое-что прорисовалось. Я очень надеялась успеть, потому как Косой все больше в последнее время проявлял недовольства моей персоной. Я все думала, отчего он меня перед Скнаром никак не подставит. Только и выходило, что уже подставил, заказом этим. Плечо не особенно болело, так что я спокойно дошла до «Топора», где намеревалась поговорить с Изгуром и объяснить свое вчерашнее отсутствие. Изгур был там - и ждал меня. В глазах его отразилась скрытая тень беспокойства, но я показала, что разговор следует вести аккуратно. Он кивнул, и мы сели за дальний столик. - Кто? - коротко спросил он. - Кирклинг. Изгур кивнул, принимая тот факт, что на одного претендента стало меньше. Потом спохватился. - Чуть не забыл! Одного еще не стало. Второй на ладан дышит. - Как так? - я наклонилась поближе. - Эллея взяли у нищенской братии: пьяным притворялся, дебоширил. Был мертвецки пьян, все плел, мол, мамка умерла. Они его, видно, по-своему обрабатывали, а он все твердил, что плевать ему на все заказы, на Скнара тем более, коли мамки нет больше. Золотник тогда сам вышел. Не знаю, как на самом деле случилось, но слухи ходят, что Золотника он убивать вправду не хотел, только спрашивал, чего они не поделили, дураки, что никого он больше не убьет… - Сам Золотник его? - сочувственно проговорила я. - Кто говорит, сам, кто - что братия подсобила. Разницы нет, - Изгур поморщился, - Вот что бывает, Сашко, когда не все в наемнике прогнило. Жизнь его иначе бьет, как свои, в спину, из-за угла. - А со вторым что? - Мясника Золотник в лицо не знал. Как-то исхитрился, видно, добраться. Про это никто не говорит, так что не знаю. Ничего не видели, ничего не слышали. Сам додумать можешь, коли помирает уже день почти. Я представила и содрогнулась. Сзади раздался кашель, переходящий в надрывный. - Марек! Ты чего? - услышала я. Обернуться заставил звук падения. Крепкий мужик упал с лавки, будто в эпилептическом припадке. Изгур ловко метнулся к нему и приподнял голову. С губ того закапала пена. - Чего случилось? Марек! - бормотал, видимо, его приятель, черноволосый высокий детина в потертой одежде. - Все, - отвесил Изгур, и слово будто упало посреди корчмы, превратив воздух в тишину, - Кто это сделал? - Тип один, - тяжело сказал черноволосый, - Зуб золотой у него. А так - как все мы. - Вишь как места у скнаровых ног хочется… - проговорил кто-то. - Какое там у ног, - тихо сказал Изгур, но его услышали, - В такие темные дни даже верный раньше пес стремится стать хозяином. Мне показалось, небо медленно, но неотвратимо опускается мне на голову. Смерть маячила так близко, что ощущалось прикосновение ее прохладных пальцев. Я могла здесь умереть - не как в игре, по-настоящему. Может, я оказалась бы дома, но проверять не хотелось. Уж слишком все здесь было… реальным. И теперь все играли по-крупному. Мы с Изгуром поспешили удалиться из «Топора». Раз даже солидарные друг с другом наемники ополчились на своих, резня предстояла нешуточная. Не всем обещал Косой что мне, видно, к каждому свой подход видел. - Трое вас осталось, - проговорил Изгур тихо, - Выбор у тебя еще есть. - Какой? - я не видела пути в этой темноте. - Борись за жизнь - или уходи. Я нагоню вскоре, если хочешь. Зачем тебе Скнар? Ты же не таков, как они, ошибся Косой. - Незачем, - я вздохнула, - Только все же хотелось бы задержаться… Хоть бы до осени. - Выбор есть всегда, - Изгур положил руку мне на плечо, - Недаром тебя прозвали Умником. Решай. Шаги у него были беззвучные. Все катилось кувырком, все менялось в мгновение ока, и солнечная картина этого мира маленьким оборотнем сменила шкуру на толстые иглы, и я чувствовала себя бродящей между кольев, рискуя каждую минуту напороться на судьбу. Но это все - не моя битва, вот о чем забывать нельзя. Только вот о долгах забыть я не могла. Не так это все должно было быть, не при таких обстоятельствах, не с такими мыслями. Только жизнь крайне редко спрашивает, как именно мы хотим. Я бродила до вечера по тихому берегу реки, старательно не думая про завтрашний день. За сегодняшней днем, будто за руками матери и плечами отца, не было ничего - потому что мне хотелось так думать. А ночью я пришла к Варваре.