Круг Крови

Темница это не весело. Ни капли. После того, как я призвала леди Тилни — я упала в обморок. Очнулась уже через пару часов и уже тут. В темнице Темпла. Не знаю почему, но я начала вспоминать все прошлые пророчества. Ладно, я знаю почему. Просто ищу объяснение моим способностям. «Опал и янтарь — это первая пара, Агат задаёт в си-бемоле, он с волчьим оскалом, Вступает с напевом аквамарин, Следом за ним изумруд и цитрин, Близнецы-карнеолы, они в скорпионе, два братца, Нефрит, номер восемь, засыпать и дать настояться, В ми-мажор затянул турмалин, Сапфир — светлый фа, тот, что прямо за ним, Далее, гордою поступью льва, Алмаз, это семь, и одиннадцать — два. Время — опасней реки не найти, Рубин — вот конец и начало пути.» «Рассечется безмолвие взмахом таинственных крыл, ворон слышит, как песня умерших поется, но окрепнет могущество все еще дремлющих сил, и рубиновой магией старое время взорвется. Древнею тайной веков осенён, Венчает он круг и начало времен. Лик брильянтовый, львиный оскал, на ресницах его дремлет время. И к тому, кто не ведая сам его ждал, он придет разделить его бремя. Но внезапно проклятье из древнего зла, что подобно летящей комете, замутнило брильянт, и потухли глаза в угасающем солнечном свете. Унисоном унылых застывших сердец жаждет сущее час избавленья, Ворон смертью своей предвещает конец временам тем, что канут в забвенье.» «Круг крови сомкнется однажды, В себя заключив бесконечность. И Мудрости Камень притянет В объятья суровую вечность. Великая сила, что ныне В одеждах ребячьих взрастает, Тому, кто сей тайной владеет, Бессмертье и власть обещает. Но будь осторожен у края, Пред самой последней чертою. Судьбы путь земля поменяет, С Двенадцатой новой звездою. То, что накоплено, смысл потеряет, Канет в неант, как растаявший сон, Сила рассыпется, юность растает, На исчезновение Дуб обречен. Только тогда Орел цели достигнет И воцарится во власть навсегда, Когда на темнеющем небе поникнет, В пропасть скатившись осколками вспыхнет, — Двенадцатая звезда. Но помни! Что только любови терзанья, И сердце, стрелою пронзенное влет, Звезда от печали, тоски и страданья Сама свою гибель найдет.» На самом деле — это ничего мне не дало. Помню, кто-то мне говорил: «Ворон в мифологии отвечает за связь между людьми и божественным миром. Вороны — посредники между живыми и мертвыми.» Посредник между живыми и мёртвыми. Тогда можно понять, что я вижу призраков. Мне всегда это было ясно, но то что я могу их призывать… Или могу путешествовать в будущее… Стоп. Будущее! Точно! Я могу отправится в будущее и спросить у себя, как решить проблему. Но проблема в том, что я не знаю как это сделать. Все мои прыжки были неосознанными. — Гвен, — голос Гидеона позвал меня. — Гвен, я знаю как нам выбраться. Вглядевшись в темноту, я заметила его у противоположной стены. — Гвенни, я могу согнуть решетку. Нам просто нужен дальнейший план действий. На самом деле это очень меня удивило. Как можно согнуть решетку? Хотя ладно. Мне ли говорить о странности. — Как? — я всё же задала этот вопрос. — помнишь, в пророчествах говорилось, что мы вместе с Малым Кругом можем получать силы? Так вот, я могу прикоснутся к предмету и он рассыпется под моими пальцами. Если я этого захочу. — Алмаз — самый крепкий камень. — До меня начало доходить. Вот почему ты стал выглядеть… больше. В плане мышц и роста. Он кивнул. — Нам нужно выбраться отсюда и отправиться в тысяча восемьсот девяносто пятый год. Я нашел кое-какую информацию и там находиться то, что нужно графу. Мы должны найти это раньше чем они. — Какой сегодня день? — Воскресенье, ну или почти понедельник. Чёрт. Нет. НЕТ. Нет. Нет.НЕТ. У Гидеона день рождения. Мы в темнице. Что может быть хуже? — Хорошо, но как нам освободиться от наручников? Де Виллер просто встал. Его руки были свободны. Ладно, это неожиданно. Он подошел ко мне и, опустившись на колени, коснулся наручников. Те рассыпались и я была свободна. Подойдя к решетке — он только дотронулся до неё как она тоже рассыпалась. — Теперь нам нужно только добраться до Хронографа и. — Нет, не нужно. — Я взяла его за руки. Гидеон посмотрел мне в глаза, а потом я почувствовала тошноту. Всё потемнело. Я успела лишь подумать о том, сколько мы друг от друга скрываем.