Прекраснейшая Мерзость

Глава 3 — Образец демонстрирует невероятные регенеративные возможности организма. — Скрипучий синтетический голос скрючившейся фигуры в красном балахоне с торчащими из спины технодендритами, вот уже в течение полутора часов монотонно и без единого следа эмоций надиковывающего результаты осмотра ксено-дитя, чем неимоверно сильно нервировал Старшего Библиария, присутствующего здесь же и следящего, чтобы увлекающийся магос биологис не препарировал несчастного ненароком. Несчастного эльдарского ребенка доставил отряд скаутов нашедших его недалеко от недавнего места боя с демоном, и командир отряда принял решение доставить находку на основную базу. Какова же была степень удивления у всех немногочисленных свидетелей, когда приписанный на время экспедиции к Ордену магос-биологис констатировал, что ксено-дитя подает слабые признаки жизни и ему либо нужна срочная помощь, либо удар милосердия. Таратос испытывал обоснованную вину перед этим несчастным ксеносом, поэтому настоял на том, что эльдару помогут, тем более, нужно было определить, по какой причине демон желал смерти сему ксено-дитя и почему собственноручно его не прикончил. Последние доводы оказались весомым, как для братьев-капитанов и магистра, так и для магоса-биологис, что и занимался оказанием помощи ксеносу. К несчастью ничем особенным он ему помочь не мог, лишь вправил переломы, да закрыл кровотечения, попутно изучая, как строение ксено-дитя, так и его особенности. И вот уже в течение полутора часов магос-биологис монотонно наговаривает результаты своих изысканий. Как оказалось ксенос относительно эталонного генома эльдар, образец которого имелся у магоса, был мутантом, на это указывало не только самым очевиднейшим способом зарегистрированная повышенная регенерация, но и абсолютное отсутствие следа в Варпе, оставляемого любым живым существом и эльдарами в особенности. Даже затуплённые ощущались в Варпе, пусть и много слабее. Единственными, кто не оставляли ни единого следа в Имматериуме были парии — неприкасаемые самим своим фактом существования омерзительные большинству существ, но при этом несущие великое благо — само их присутствие заставляет корчиться тварей Варпа в агонии, а мерзких колдунов биться в конвульсиях и муках! Таратос даже не удержался и взглянул на дитя через Варп, разумеется, не забыв прочитать все необходимые литании. То, что он там увидел, повергло его в шок и многократно повысило ценность маленького ксеноса. Старший Библиарий ровным счетом ничего не увидел. Абсолютно. Вечно клокочущий и клубящийся Эмпирей словно густел вокруг сего ксеноса, замедляя свой вечный бег и заметно успокаиваясь. При этом то, что у нормального разумного было тенью в Варпе у сего ксено-дитя походило на окно в вечно Ничто. Несмотря на всю свою волю и Веру в защиту Бога-Императора библиарий не мог взирать в разверзнувшуюся перед ним бездну и поспешил вернуть свое сознание в привычное для разума состояние. Это было невероятно, Таратос за свою долгую службу Серым Рыцарем не раз встречался с париями, с некоторыми ему даже приходилось работать, и пусть просто находиться рядом с подобными существами было отвратно и противно, их эффективность в борьбе с проявлениями Губительных Сил была неоспорима. А для его новых братьев, что из-за своей затупленной природы менее остро реагировали на парий, все парии вовсе представлялись посланниками Бога-Императора. Хотя Библиарий и приметил некоторую необычность в антипсайкерской ауре ксеноса, ведь обычно подобные ауры как бы расталкивают энергии Эмпирея, выталкивая их за свои пределы, а не пожирали, он списал это на особенность ксеносов, которая всё равно не многое то и меняла. Также, за время своего наблюдения Библиарий успел приметить, что аура парии с приближением дитя к полному само-исцелению сжималась и к концу, и без того практически незаметная аура, не превышающая в диаметре реального пространства и пары метров, сжалась до ничтожных пары сантиметров. — Поразительно. — Впервые за всё время обследования в голосе магоса проскользнули эмоции, и на этот раз это было отчетливое удивление. — Судя по показаниями приборов, сей ксенос генерирует некий аналог поля Геллера, мне пока не понятен ни сам механизм воздействия на Ирреальность, ни тот орган, что за него отвечает, но думаю после детального исследования внутреннего строения… — Никаких исследований! — Даже для себя неожиданно возразил Таратос и взглядом буквально испепелил магоса, что уже потянул свои клешни, дабы начать препарирование. Сопротивления от ксено-дитя он не ожидал, ибо тот был крепко прикручен к прозекторскому столу. — Мессир Библиарий, как вы не понимаете всей важности и уникальности этого ксеноса подробнейшее изучение его могло бы… — Возмутился магос, но был перебит библиарием. — Вот именно, я понимаю важность этого ксено-дитя! Именно поэтому я не позволю тебе, механикус, разделать его! — Прорычал Библиарий, и придвинулся к Магосу, который, к слову, из-за многочисленной аугментики в росте ему не уступал. В ответ Магос как-то непонятно крякнул, скорее даже обматерил Библиария на лингве-кибернетике, но дальше конфликт развивать не стал, тем более в его полукибернитических мозгах уже крутилась мысль о том, что уж братья-капитаны и магистр ордена точно поддержат его стремление более подробно изучить сего ксеноса, разумеется во имя блага Империума, и лишь совсем чуточку ради удовлетворения непомерного любопытства и исследовательской жилки магоса, за которые, к слову, его и всех его последователей и сослали в дальний пилигримский поход. Но мечтам магоса было не суждено сбыться, Магистр и братья-капитаны, лишь услышав о способностях ксено-дитя и, рассудив, что именно из-за этих, несущих ему вред и опасность, способностей, демон и возжелал уничтожить ксеноса руками космодесанта, объявили о его неприкосновенности и, после вмешательства Старшего Библиария, засекретили его не-человеческое происхождение. Гневу магоса не было предела, но он подчинился. В своем кибернетическом мозгу уже плетя интриги и готовя план, благодаря которому этот ксенос окажется на его прозекторском столе. И вновь Архитектор Судеб плёл своё великое полотно, вплетая в него всё новые и новые Судьбы. *** Пробуждение было тяжелым, ещё не до конца улегшиеся элементы моего сна приносили сумбур в мысли и не позволяли определить, где кончается сон, а где реальность. Тем более, что сознание после форменного избиения косомдесантниками я потерял глубоко в лесу, а сейчас лежал, судя по ощущениям, прикрученный к холодному металлическому столу. К слову о моем сне, за всё то время, что я провел на этой прекрасной и гостеприимной планете я ни разу не видел снов, да и спал я, всегда урывками и в пол глаза, иначе можно было и в чье-то брюхо угодить. Сон был, мягко говоря, странным, в нем я был на Ультве, причем вел вполне размеренную и обычную, для Ультве, эльдарскую жизнь. Изучал свой Путь, попутно общаясь с многочисленными знакомыми. Я во сне был неестественно весел, общителен и добр. Да и это не важно, ведь сон — это сон, но вот то, что во сне прошло не менее нескольких Десятков лет настораживает. Сейчас, когда сон отступил, смывая большую часть воспоминаний, ничего кроме некоторых урывков и образов я припомнить и не смогу, и лишь чувство ноющей пустоты где-то в душе и глухая злоба на не пойми кого не дают мне полностью забыть об этом странном сне, как впрочем и отчетливые воспоминания о Пути, по которому я в нём шёл… Внезапный синтетический и скрипучий голос привлек мое внимание и надо мной склонилось нечто… просто нечто! Я не хочу описывать этот Ужас, состоящий из переплетения трубок, нагромождения сенсоров и опухшей от множественных аугментаций плоти! В приступе паники, я дёрнулся, от чего крепления ремней, которыми я был прикручен к прозекторскому столу, натужно заскрипели, а сами ремни зазвенели от напряжения. Подобное моё поведение вызвало у этого порождения обкурившегося любителя особо жесткого киберпанка лишь что-то отдаленно похожее на смешок. И его механические многосуставчатые конечности, торчавшие у него из-за спины, потянулись к моей бьющейся в оковах тушке. Я уже был готов окунуться в Варп и знатно прожарить это нечто его энергиями, как тут со стороны моей головы прозвучал повелительный и явно гневный вскрик, заставивший механикуса, а никем иным это нечто быть и не могло, отдернуть свои хваталки и взглянуть на говорившего, нейтральным тоном что-то отвечая тому, а я же лихорадочно пытался придумать, как же мне выбираться из той жопы в которой я оказался и среди сотен вариантов, самыми результативными казались обращения к Губительным Силам, и на фоне того, что меня могло дальше ожидать, это выглядело даже не столь мерзостно. Но, пока я собирался с духом и готовился взмолиться к терпеливо ожидавшим этого Богам Хаоса, меня внезапно отцепили от прозекторского стола. Это было столь неожиданно, что я на мгновение замер, но уже спустя секунду, вскочив на четвереньки огляделся, оценив всю глубину того песца, что пришёл ко мне. Я оказался в большом, метров тридцать в длину и пять в ширину, помещении большую часть площади которого занимали множественные столы, верстаки и штуковины… как-то более внятно описать это нагромождение металла, проводов, трубок и индикаторов с экранами я назвать не могу. В самом центре этого помещения и стоял прозекторский стол к которому совсем недавно был прикручен я. Рядом со столом, помимо металлической-тумбочки на колесиках с инструментами, от одного вида которых меня бросало в дрожь и самого меканикуса, располагался ещё тентаклевый монстр… нет серьезно это механическое чудо, ощетинившееся десятками, если не сотнями разных манипуляторов с шприцами, щипцами, пилами и иной хренью, иначе как тентаклевым кибер-монстром назвать и не получается, а если припомнить ещё его лукаво посверкивающий зеленым глаз с проглядывающейся за ней колбой с мозгом… И как изюминка на торте в широких двустворчатых металлических раздвижных дверях расположился тот самый Библиарий, что не так уж и давно чуть не прожарил мою тушку до хрустящей корочки. Действуя лишь на давно выработавшихся у меня инстинктах, я отпрыгнул как можно дальше от возможной угрозы, как в лице механикуса с его зверушкой (или ассистентом?) и псайкера-космодесантника. В результате я со всей своей прыти залетел в дальний от входа правый угол помещения, попутно разломав какой-то стенд и вызвав злобное шипения механикуса. — Пиздец, пиздец, пиздец... — лихорадочно шептал я, переводя взгляд то на механикуса, чей здоровенный посох с регалиями стал искриться разрядами, то на астартес, что выглядел в данный момент задумчивым. Явно он прикидывал как бы посноровистее прожарить меня. — Используй свои врождённые силы. — Прозвучал тихий голос Рейва на самом краю моего сознания. — Он был явно болезненным. — В псайкерской мощи ты не ровня Библиарию астартес, ударь по нему своей способностью, отсеки того от Варпа! — Голос Рейва резко оборвался, словно он выбился из сил. Я, подстегиваемый желанием жить, и, даже не задумавшись о том, что вновь послушался демона Тзинча, сделал то, что он сказал. И даже то, что как это сделать я не знал, мне не помешало. Внезапно лоб обожгло не сильной болью и по переносице побежало что-то теплое, а вокруг меня разошлась буквально осязаемая волна искажений. Библиарий словно подкошенный рухнул на металлический пол, механикус, тоже чуть не завалился, и устоял лишь тяжело опершись на свой резко переставший искрить посох, а его ассистент (или питомец), так и вовсе вспыхнул всполохом коронных разрядов и грузно рухнул на пол, перестав подавать признаки жизни. Не теряя более времени, я рванул в раскрытые створки дверей, которые до этого загораживал космодесантник и оказался под вечерним и уже таким родным небом приютившей меня планеты. Вокруг меня раскинулась выжженная космической бомбардировкой остекленевшая пустошь в самом центре которой уже во всю разворачивались постройки-времянки Астартес, я к слову выскочил из одного подобного временного строения уже развёрнутого и запитанного от стоявших подле него мерно светящихся реакторов. Народу было тьма-тьмущая. Тысячи простых смертных, в разных, порой пёстрых, одеждах и сотни вооруженных до зубов космодесантников. В воздухе было не протолкнуться от разнообразных летательных средств, некоторые из которых, те, что были наиболее близко от меня, явно заваливались и теряли управление. Простые люди, как и некоторые космодесантники, кстати тоже падали. Некоторые начинали биться в конвульсиях, ломая себе кости и изрыгая из себя кровь, кишки и кровавую пену. Некоторым же спейсмаринам было явно легче, одни лишь покачнулись, кто-то споткнулся, а те два верзилы в терминаторской броне, что стояли по обе стороны от дверей временного пристанища местного вивисектора даже не шелохнулись. Поправочка, от моего воздействия не шелохнулись. Молниеносное движение оказавшегося по правую от меня руку астартес, размазавшееся даже в моем восприятии, приласкало меня здоровенной силовой перчаткой. Я отчетливо услышал как вновь мои многострадальные, совсем недавно сросшиеся кости, трещат и мою легкую, словно пушинка, тушку, уносит обратно в обиталище механикуса и со звоном и скрежетом сгибаемой переборки останавливает о стену. То, как пришедший в себя Библиарий отдает какие-то приказы, и гул ударов о землю падающей авиации я уже не слышал, опять проваливаясь в блаженное забытие. Вновь в себя я пришел уже без странных сновидений, да и, судя по ноющей боли во всем теле, произошло это гораздо раньше, нежели в прошлый раз. На этот раз я не был прикручен к своей лежанке, да и кто-то любовно накрыл меня тоненьким одеяльцем, да и подушечку под голову подложили. Осмотревшись, я понял, что оказался в совсем крохотном помещении, из странного тёмного металла, в котором помимо лежанки и вмонтированного в стену толчка не было ничего. Даже света, от единственной слабенькой лампочки было с гулькин нос. Попытавшись сесть или даже просто пошевелиться я лишь добился приступа боли в раздробленном позвоночнике, который, после моего пробуждения с ощущаемым потрескиванием стал собираться обратно, восстанавливаясь настолько идеально, что даже опытный врач вряд ли обнаружит сам факт моей недавней травмы. Вместе с не очень приятными ощущениями вызванными форсированием и без того не медленной регенерации, я ощутил нечто такое, что не ощущал доселе никогда. Я ощутил Голод. Нет не тот, что утоляется простой пищей, этот голод был иным, куда более страшным и свойственным лишь одним созданиям этой вселенной. Демонам. Ну может еще К’тан, хотя, думаю тем хочется сожрать не душу разумного, а само проявление Жизни в его лице. Хотя и от этого самого проявления жизни я бы тоже не отказался. На инстинктивном уровне я осознавал, как можно утолить этот внезапно пробудившийся Голод. Можно по-быстрому сожрать чью-то душу, можно кого-то пытать и впитывать эманации его страданий, попутно, словно через соломинку, высасывая его душу, можно скрыться в Варпе и позволить тому самому напитать меня и утолить мой Голод, или устроить культ себя любимого и потихоньку тянуть из культистов психическую силу. А можно сожрать Демона, при этом, не только утолив голод, но и увеличив свои демонические силы. Опознавание последнего способа утоления Голода повергло меня в шок. А разве такое возможно? Хотя чем я занимался тогда в Варпе? Так что вопрос отпадает. Также, помимо знаний как можно утолить мой прорезавшийся Голод я с удивлением осознал, что большая часть моих повреждений вызвана не ударом терминатора и после жесткой встречай со стеной, а чем-то иным. Я сосредоточившись и отрешившись от неприятных ощущений, погрузился в медитацию, и взглянул на себя через Варп… Точнее попытался ибо лишь окунув свой взор в потоки Эмпирея я ощутил жгучий холод вперемешку с прикосновением едкой кислоты. Ощутив ни с чем несравнимые болевые ощущения, моё сознание вновь вернулось в материум, и следующие минут двадцать я пытался собрать его обратно и придать хоть намёк на целостность. — Ну просто звиздец какой-то. — Вырвалось у меня, когда я, наконец собрав своё Я в кучку, погрузился в медитацию по Имперскому, а не эльдарскому методу. Она отличается тем, что твое Я не выходит за пределы безопасной зоны твоей сущности, а не шляется в округе. Ну что я могу сказать, моя Хаотическая оболочка, плотно обступившая мою душу, сейчас более походила на изъеденный дырами сыр. Поверхность так и вовсе была разодрана в лохмотья. И как изюминка на торте: Парадокс, порождённый моей волей и воплотившийся в небольшой бирюзового цвета кристалл, продолжавший медленно, но верно жрать её. К слову Парадокс жрал не только её, но и вообще всё, до чего мог дотянуться. Варп, его мелкие жители, ближайшие Души смертных. Всё это тонуло в его ненасытной Утробе. Именно его воздействие и разъело, словно кислота, мою хаотическую оболочку души. Души, правда, это не коснулось и мне даже кажется, что она чуточку подросла, а может и нет. Я испугался и, именно поэтому, я попытался мысленно обратиться к Парадоксу и тот совершенно буднично отозвался на мой мысленный посыл, словно он всегда и был частью меня. Сразу же неприятный зуд от разъедания моей демонической части и сопутствующего этому некроза живых тканей, прекратился и я ощутил просто невероятный холод и немного усилившийся Голод. Казалось, что азот из воздуха скоро конденсатом выпадет. Брррр. Я поежился и от моего невольного движения одеяльце, хрустнуло выросшим на нем инеем… ну звиздец. Дабы не околеть, я решил обратиться к Варпу, но подумав, передумал. Не стоит лишний раз нервировать моих пленителей, раз они меня ещё не прирезали, то есть не нулевой шанс, что и не прирежут вовсе. Тем более я не уверен, что моя изгрызенная Парадоксом демоническая часть выдержит подобное. Так что мне пришлось мёрзнуть, благо моя кровь в жилах не замерзала. Да и не так всё же тут холодно, максимум градусов пятнадцать минуса. Хотя и подобное не айс, да, совсем не айс. Дабы хоть немного согреться я решил подвигаться, за тот короткий срок пока моя регенерация была подстёгнута моими собственными пси-силами и ей не нужно было бороться с последствиями воздействия Парадокса, все кости успели срастись, пусть и не до конца, и при осторожных движениях лишь отдавали резкой болью, но это уже лучше чем валяться парализованной переломанной куклой. Так, немного, словно апатичная гусеница, шевелясь, я думал о вечном. И это делать мне пришлось достаточно долго, где-то около суток. К концу этого срока все мои повреждения почти восстановились, да и Голод немного утих, и теперь мне не хотелось лезть от него на стенку и грызть этот странный Варп-нейтральный материал, дабы добраться до вожделенных тушек и душ разумных. И вот, наконец, когда я уже был готов выть от смеси Голода демонического и обычного, дверь в мой карцер открылась и на пороге я увидел уже опостылевшего мне Библиария. Я даже не пытался взглянуть на него через Варп, ибо несмотря на все мои требования, Парадокс всё равно потихоньку сосал окружающий его Эмпирей, хоть и грызть мою, уже немного попривыкшую к его энтропийному воздействию, демоническую часть перестал, но всё равно при таком её состоянии любые мои активные действия с Варпом разрушат её своеобразную защиту от Энтропии и вновь позволят парадоксу медленно её жрать. Моя демоническая часть, почуяв рядом вкусного псайкера совершенно без участия моего разума попыталась пожрать его душу, выбросив при этом в его направлении несколько сплетённых из Варп-материи жгутов, которые практически тут же были пожраны Парадоксом. Библиарий даже, наверное, не заметил их. Хотя... точно не заметил, на той своеобразной засветке в Варпе, что оставляет Парадокс даже Альфа ничего не почует. К слову, ощущения от пожираемых жгутов, являющихся вообще-то частью моей демонической сути, было непередаваемым и неописуемым, и приятными их назвать точно не получилось бы. Пока я скрипел зубами, пережидая приступ фантомной боли, Библиарий протиснулся в мой карцер и занял своей тушей практически всё свободное место. Даже серво-черепу, что сопровождал космодесантника, место нашлось лишь под самым потолком. Я не видел выражения лица Библиария, ибо оно было спрятано под шлемом, но в воздухе буквально витала некая скованность спейсмарина и его… чувство вины? Наконец собравшись с мыслями, Библиарий заговорил… *** Старший Библиарий Таратос был зол, его слегка тошнило, и голова раскалывалась, но при этом с его лица не сходила довольная улыбка. Его подозрения оказались верными и ксено-дитя оказалось парией. Да какой силы! Если бы не встроенная в его костюм защита, то, скорее всего, он бы не отделался простым недомоганием и псионической контузией. Таратос видел, что оставалось после скрытых псайкеров или может даже культистов хаоса, скрывавшихся среди обслуживающего персонала Ордена, и увиденное ему не очень понравилось. В основном тем, что он и сам мог превратиться в этом месиво их сломанных спазмом мышц костей, мяса и выдавленных наружу внутренностей. Остальные же его братья, испытавшие на себе воздействия ауры парии, были в благоговейном трепете, иногда среди них слышались разговоры о том, на сколько бы легче было выжигать скверну Хаоса, будь среди них хотя бы десяток подобных ксено-дитя, а отвращение… всё это всего лишь наведенные корчащимся в агонии Варпом иллюзии. Библиарий и сам нет-нет, но думал так же, но это не мешало ему страшиться разрушительной силы, что заключена в хрупком тельце ксено-дитя. Таратос нахмурился вспомнив в каком состоянии был маленький ксенос, когда его максимально аккуратно и быстро, так как его аура выбивала сознание из простых людей в радиусе метров трехсот, а остальных заставляла чувствовать немотивированное отвращение и жаждать как можно быстрее скрыться подальше от этого уродца, доставили в карцер. Бедное дитя, было на грани жизни и смерти, но помочь ему было не возможно, ибо единственный способный на подобное в то время менял выгоревшие импланты и пытался прийти в себя, после удара антипсайкерской ауры, да и не простил он несчастному дитяти уничтоженного сервитора, так что и навредить мог. Именно поэтому было решено оставить дитя в специально экранированном карцере и уповать на Императора, надеясь, что маленький ксенос поправится, что, скорее всего, и случилось, ибо буквально полчаса назад аура парии, окутывавшая несмотря на специальный материал карцера, половину лагеря, резко ужалась, до размеров тюремного десантируемого блока. Именно поэтому был созван внеочередной полный совет старших офицеров Ордена на который Старший Библиарий сейчас и направлялся. Толстые створки походного штаба с шипением разъехались, пропуская Библиария в круглое помещение с большим тактическим столом по центру. Сейчас за столом присутствовали всё братья-капитаны, магистр молодого ордена, магистр Святости — старший орденский капеллан и магистр кузни –старший технодесантник ордена. К слову о последнем, он, как и все технодесантники ордена не состоял никогда в Серых рыцарях и не был модифицирован с использованием их измененного геносемени. Все они были выходцами из Железных Рук, или их генетических наследников, некогда высказавших свое желание служить Омниссии. Случись подобное в иных орденах их бы заклеймили еретиками, но в тех, орденах, которые стали наследниками Ферруса Мануса, известного своей любовью к технологиям, подобное было дозволено. Но, по всей видимости, в самих Адептус Механикус технодесантникам, которые, благодаря генным модификациям, были лучше не только физически, но и умственно, места не нашлось и всех их фактически насильственно приписали к новообразованному Ордену, у которого по понятным причинам образовалась нужда в технических специалистах. И получилось так, что в Ордене, де факто, вместо положенных десяти рот, было неполных двенадцать, из которых две последние были целиком и полностью укомплектованы почитателями Омниссии. Из-за этого даже какое-то время были споры, но после, в конце концов, и на подобное закрыли глаза, всего лишь увеличив вдвое штат капелланов, недобор которых пришлось восполнять тоже со стороны, ибо среди Серых Рыцарей банально не было их достаточного количества, да и у себя оставить надо было. Поэтому большинство капелланов были выходцами из Караула Смерти — аналога Серых Рыцарей, но занимающихся проблемой Ксеносов. Несмотря на свою известную многим дипломатичность капелланы Караула Смерти испытывают просто физическую неприязнь к ксеносам и именно дабы защитить ксено-дитя от их гнева Таратос и предложил скрыть его природу, тем более он, судя по практически полному отсутствию одежды и использованного им самодельного копья дик и не несет в себе семя ксено-культуры достаточно большое, чтобы его не смог вымыть свет Императора. Единственными свободными местами на заседании были: занятого сейчас магистра-Апотеариона — старшего апотекария, да и редкий гость он на советах, ибо «его дело не война, а медицина» и место Старшего капеллана, на которое и направился Таратос, удостоившись теплого приветствия лишь от Магистра Кузни Кларада Дайго. Братья-капитаны вместе с магистром, несмотря на то, что он тоже является их братом, из-за своей излишней ненависти к псайкерам относились к нему прохладно, а Магистр Святости вообще недолюбливает всех своих новоявленных братьев, мотивируя это тем, что они опорочили священный «Дар Императора» грехом ненависти и замарали себя в скверне Хаоса. — А я, считаю твоё мнение, брат-магистр, еретичным. Ты смеешь заявлять, что некое дитя, подобранное на диком и к тому же отравленном Хаосом мире может быть благословлённым самим Императором или вовсе являться Святым? Это святотатство и попрание наших догм! — На прошлых советах посвящённых ксено-дитя магистр Святости, как и магистры кузницы и апотикариона не присутствовал, так что о его природе помимо братьев-капитанов, магистра, старшего Библиария и приписанного к космодесантникам Магоса Биологис никто и не знает. Даже отряд скаутов, что его подобрал, ибо тогда он был в столь плачевном состоянии, что в нем не то что ксеноса, гуманоида было признать проблематично. — И как же сие дитя без помощи Императора способно было выжить на столь агрессивной планете? — Вторил старшему капеллану магистр, по нему было видно, что он начинал злиться и этот идущий уже немало времени спор его начинает раздражать. — Тем более его дар… На подобное старший капеллан лишь хмыкнул. — Он всего лишь пария! Это мерзкое… — Довольно! — Рык магистра заставил вздрогнуть стены временного штаба. Пусть он был молодым по меркам астартес, но он был первым созданным с использованием нового геносемени, от этого, а ещё, благодаря работе генеторов, он был во многом лучше своих поздних братьев. Сильнее, быстрее, выше, живучее, а главное — умнее. Именно благодаря своему гибкому, ещё не закостеневшему, хоть и не очень опытному уму он смог разглядеть то, чего не увидел старший капеллан. Дитя коснулся сам Император. Не может простой пария, вызывать в умах боевых братьев столько священного трепета. Не может! Лишь тот, кто по воли Его получил такую силу и никто более! А то, что он ксенос… Молодой магистр был из числа немногих, кто был посвящён в тайные пакты с ксено-расами, которые заключил ещё сам Император. Большую часть сих пактов и по сей день блюдут Серые Рыцари, незримо оберегая небольшие анклавы ксеносов от ока Империума, получая взамен совершеннейшие технологии. И один из этих пактов передали новообразованному Ордену. Те самые фосфорные болтеры и болты к ним, основное оружие молодого Ордена. Технологию создания и поточного производя и тех и других передала одна связанная древним Пактом ксено-раса, чей небольшой участок космоса расположен не далеко от ока Ужаса и теперь молодому Ордену вменяется в обязанности их защита от вездесущего внимания Империума. Об этой тайне пока кроме самого молодого магистра никто не знал, да и не успела у них сформироваться рота ветеранов, которая и должна будет заниматься защитой ксеносов и периодическими обменами ресурсов на фосфор-болтеры и болты к ним. Так что, в том, что дитя — это ксенос ничего страшного нет. Длань Императора простирается над всеми, кто готов принять Его божественность. Именно это желал донести до старшего капеллана магистр, но, к несчастью, это ему не удавалось. Магистр Святости был слишком уперт и фанатично чтил священные псалмы и любое расхождение с ними считал ересью, и голос разума, в лице Магистра Ордена до него не доходил. И то, что все канонизированные святые так или иначе находились вот так, случайно, либо на дне Ульев, либо в глухом медвежьем углу, его убедить тоже не могло. —… Моё решение таково… — Продолжил хмурый Магистр нависая над тактической схемой их будущего монастыря-крепости, даже будучи сгорбленным, он оставался выше своих братьев на голову. — Дитя приписывается к ордену в виде Пробитора. (дитя полка, ну в данном случае ордена П.А.), а вопрос его отношений с Императором будут позже решать Иерархи Эклизиархии. Возмущение старшего капеллана не знало границ, и даже остерегающий взгляд магистра не остановил его гневную тираду, в отличие от этого сосунка он за долгие годы развил чутье на гниль Хаоса. И от этого мерзкого парии ей несло за версту! Да тут от всего ей за версту несло, даже от боевых братьев новоявленного ордена! Но никто из здесь присутствующих этого не понимает и не замечает! Внезапно старший капеллан успокоился, и просто молча покинул тактический зал. Раз эти глупцы не видят, то он раздобудет доказательства и сунет их им под нос. Пока дверь за страшим Капелланом не закрылась никто не смел нарушить тишину. — Ты поступил абсолютно правильно, брат-магистр. — Подал голос брат-капитан четвертой роты. В отличии от остальных, он ощутил на себе действие силы ребёнка. Он, как и все остальные выращенные из измененного геносемени боевой брат, был затупленным и сила парии на него негативно не подействовала. Таков дар и проклятье затупленных, они не способны ощутить и даже осознать Варп, но при этом и имеют некоторую защиту от его воздействий, в том числе и негативного «заряда» и практически не ощущаются в Варпе. Но лицезрение того, как сила дитя буквально сминает простого человека уже давно подозреваемого братом-капитаном в ереси, который впоследствии и оказался еретиком, носившим символ Слаанеш на своих гипертрофированных гениталиях, колыхнуло в душе Астартес потаенную и абсолютно несбыточную мечту всего его Ордена о том, что некогда они отчистят всю галактику от скверны Варпа. И эта мечта породила отклик, разгоревшись в его душе небольшой бирюзового цвета искоркой, и пусть его особая душа защищала от внешних проявлений Варпа, но вот от внутренней скверны она уберечь уже не могла… И он оказался не один таков. Как среди боевых братьев, так и среди простых людей попавших под Волну антипсайкерской энергии, порождённую Парадоксом, не осталось тех, в чьих душах не поселился бы коварный бирюзовый огонёк обещающий исполнение самых фантастичных мечтаний и дарящий душевное умиротворение. Разумеется, мнимое, прячущее за собой медленное вытягивание всех до капли псионических сил, а следом и души. Архитектор Судеб почти закончил плести свое полотно, и, как обычно, он шёл сразу к нескольким сотням целей, но самым на данный момент для него главным было то, что до окончательного рождения Прекраснейшей и Совершеннейшей Мерзости мироздания осталось совсем мало времени и лишь один последний шаг, играющей сольную партию фигуры. Но даже он не был в курсе что Истинная Нирвана уже близко.