С Солстхейма с любовью

- Ну, чего ещё ожидать от полукровки, - в обычной для него презрительной манере заметил Нелот, пробегаясь пальцами по держаку моего посоха, - как не нарушения все мыслимых и немыслимых законов.       Мастер дома Телванни сидел в плетёном кресле в своём доме. Точнее сказать, это был гриб, и его пористые стенки окружали нас со всех сторон, нагоняя на меня какую-то неясную тоску. Неласар стараниями лекаря Эленеи был перевязан и уложен на небольшую кушетку рядом с креслом хозяина, а я, опираясь на стол, стояла напротив, разглядывая данмера. - Да, мне не хватает материалов для исследований, - нехотя признался он, сдаваясь под напором красноречия альтмера, - я возьму вас на испытательный срок, а там посмотрим, из чего вы сделаны. Талвас!       Из разошедшейся решётчатой двери выскочил молодой тёмный эльф и замер в ожидании приказа. - Проводи н’вахов в западную комнату, - Нелот сунул мне в руки мой посох, - альтмер останется, а полукровка пусть отправится по первому поручению.       «Что такое н’вах?» - спросила я у Талваса, когда мы завернули в систему коридоров дома-гриба. Прищуренные мерцающие глаза обратились на меня, и эльф честно ответил: - Мягко говоря, «мерзкий поганый чужак», - и я расхохоталась. Нелот не обманул моих ожиданий, напыщенный старый тролль. – Мастер велел мне отправиться с тобой. - Мы как будто незнакомы, - я потрясла узкую кисть данмера, стараясь не обращать внимание на его ошеломлённый вид. Талвас посмотрел на свою освобождённую руку и смущённо запустил её в свои волосы, заправляя пряди за острое ухо. – Леа, н’вах Леа. - Талвас Фатрион, - вымолвил эльф, помогая Неласару устроиться на постели и вновь поворачиваясь ко мне. – Нам бы не помешал запас зелий, я наведаюсь в лабораторию. Ты подожди меня у выхода из покоев, но не спускайся сама.       Наверное, он имел в виду моё феерическое появление в доме Телванни, когда я выразила весь восторг от магического подъёмника на верхний этаж визгом и бранью, вцепившись в полы одеяния Нелота. Талвас тогда помог отцепить мои сведённые судорогой пальцы от колен мастера и принять сколько-нибудь приличное положение. Ощущение прыжка весьма специфично, поэтому внизу я-таки оседлала напарника, тихонько поскуливая, всё ли уже. Покачнувшись под моим весом, Талвас осторожно поинтересовался, могу ли я идти, и я поспешила отпустить его шею: как данмеры очаровательно краснеют (или это я придушила эльфа).       Нелот отправил нас в какую-то засыпанную пеплом крепость, где засела его бывшая ученица. Я не могла взять в толк, что такого с ней сотворил старый псих, и мне существенно мешали в этом порождения пепла, с рычанием выскакивающие чуть ли не на каждом углу. Талвас призвал ледяного гиганта, и идущий от него холод отморозил мне уже весь зад, когда мы, укрывшись в одной из очищенных комнат, подкрепляли силы микстурами. - Да ты отменный колдун, - не удержалась от похвалы я. Фатрион сидел, откинувшись на стену и упёршись затылком в камень. - Мастер говорит, что я сущий ребёнок, - повернул ко мне голову эльф. - Разговорчивый он, однако, - я сказала совсем не то, что хотела, но Талвас уважал своего учителя, и хотя бы из симпатии к молодому меру я не стала давать волю своим мыслям.       Когда мы достигли логова некроманта, что поставил на уши всех мёртвых в этой части острова, Фатрион поражённо вскрикнул, что это – ожившая ученица Нелота, и бесполезно пытаться уничтожить её оболочку. Он кричал что-то про сердце и камни, но я, уподобившись дочерям Скайрима, без разбирательств лезла наверх, уворачиваясь от всполохов электрических заклинаний.       В груди некроманта вращался пористый камень, будто сердечник генератора в двемерском центурионе. Смотреть на это было противно, к тому же бывшая ученица оказалась весьма резвой для мертвячки.       Её заклинания прожгли дыру в моей мантии, и разряд заставил моё сердце замереть, но чудовищная сердцевина колдуньи, легко уместившись в моей ладони, покинула тело Илдари.       Фатрион оттащил меня от оседающего прахом тела некроманта, силой разжал зубы, покрытые пеной, заставил глотать зелье. Эльф проделывал это всё совершенно молча, выдрав камень из моих пальцев, запуская моё сердце, приводя в сознание и швыряя в море нахлынувшей боли.