Наша вечность

И почему я не позволила этому мелкому засранцу упасть в пропасть? Хотя, какая там пропасть — с такой гравитацией максимум пару синяков заработал бы... Да и кто бы мог предположить тогда, что этот юноша бледный со взором горящим окажется шпионом Гайи. Впрочем, пожалеть о своём поспешном действии я успела почти сразу — как только Яттаран спихнул на меня заботу о новичке. А уж когда капитан объявил, что Ямма на самом деле шпион... Я поначалу порывалась пойти и убить его на месте. От долгой и мучительной смерти Ямму спас, как ни странно, сам капитан, объявив, что трогать мелкого поганца запрещено. Как будто зная, чем все в итоге закончится. А потом была Токага. По приказу капитана я делала вид, что ничего не знаю о истиной цели нахождения Яммы на Аркадии. Сам он тоже оказался весьма неплохим актером — я бы ни за что не заподозрила в нем федерала, если бы не предупреждение. К определённому моменту я уже забыла, что вообще-то играю, и общалась с ним абсолютно искренне. Когда же он выпнул меня с падающей пространственной бомбы, я жутко пожалела о собственной доверчивости. Как я вообще могла подумать, что шпион Совета Гайи может быть приличным человеком. За краткий миг полёта я успела проклясть “этого чертова шпиона” тысячей разных способов... ... Перед тем, как очутиться в манипуляторе другого шаттла. Я была настолько шокирована, что только когда мы уже достаточно высоко поднялись, до моего сознания, наконец, дошло, что “этот чертов шпион”, вообще-то, спас мне жизнь. По-настоящему спас, а не как я, не дав ему грохнуться в пропасть. Я даже абсолютно искренне сокрушалась о его смерти. Я до сих пор не могу понять, ни почему Харлок запретил убивать шпиона, ни зачем капитан бросился его спасать... Впрочем, чужая душа — потемки, а нелогичность мотивации у них с Яммой, кажется, уже тогда была одинаковая. А вот содержание их разговора на шаттле меня до сих пор интересует, ибо когда они оказались на Аркадии, на лицах обоих отражался глубокий мыслительный процесс. Самое интересное, с лица Яммы сей процесс не сходил ещё несколько дней. Примерно до того момента, как по кораблю пошёл слушок, мол, Харлок вызвал новенького «на ковер». А на следующий день жизнь на Аркадии перевернулась вверх дном. Началось все с появления Яммы в столовой на обеде, к вернее, с его заявления, что Аркадия держит курс на Землю. Причём после этого заявления паршивец с преспокойным видом взял поднос с едой и уселся в дальний угол. — И где тебя носило почти сутки? — с самым наглым видом я подошла к федералу и оперлась о стол. — Я был у капитана, — последовал незамедлительный вежливый ответ. — Хочешь сказать, ты ночевал в его каюте? — почему-то у меня было дикое желание сдернуть со шпиона эту его маску спокойствия. Я была готова к оскорблениям, к откровенному хамству, но никак не к тому, что последовало дальше: — Да, — ответ был ещё более подчёркнуто-мягкий, но при этом в подтексте отчетливо слышалось: «И что с того?» у меня стало зарождаться желание набить морду наглецу. — И что же вы там делали? — я постаралась вложить в свой голос как можно более прозрачный намёк на неприличное. Нормальный человек на подобное заявление начал бы отнекиваться или разозлился бы, но Ямма... — Второй помощник, вы уверены, что это ваше дело? — в доселе мягком голосе появились металлические нотки, и он, впервые за весь разговор, поднял на меня глаза. И вот тут-то мне стало по-настоящему страшно. Не только потому что я, наконец-то, заметила на шпионе чёрный с серыми замшевыми отворотами мундир, но и потому что на дне карих глаз мне почудились отблески до боли знакомого сине-фиолетового пламени. Когда я только пришла на Аркадию, я долго удивлялась полному отсутствию бунтов, так привычных на нормальных пиратских кораблях. А потом кто-то из старожилов сказал мне: «А ты бы смогла представить кого-нибудь другого у штурвала Аркадии?» И вот сейчас я видела такого человека. Буквально на секунду мне показалось, что Харлок сейчас лежит мёртвый в своей каюте, а этот чертов шпион поведет нас прямо в лапы Федерации... Всего на секунду, но и её мне хватило, чтобы рвануть к Ямме с намерением убить его раз и навсегда. — Что здесь происходит? — металлических ноток в голосе стало ещё больше, и только спустя несколько мгновений до меня дошло, что звук исходит от дверей столовой у меня за спиной. Оглянувшись, я столкнулась взглядом с капитаном. Поначалу у меня будто гора с плеч свалилась, я уже успела мысленно дать себе по шее за разыгравшуюся паранойю. Но вдруг осенившая меня мысль буквально выбила воздух из лёгких. Я обернулась к Ямме и обомлела: сейчас передо мной сидела молодая копия Харлока. Чуть более короткие волосы, мягче черты лица, нет шрама и глаз цел; но мимика, пластика, интонации — капитанские! У меня закружилась голова. Кажется, кто-то что-то говорил, но мне в уши будто натолкали ваты; я слышала только неразборчивый шум. — ... Кей! ... Кей! — голос будто пробивался через толщу воды. Судя по эмоциональности, принадлежащий скорее Ямме, чем Харлоку. Вдруг перед мои лицом появилась чашка ароматного чая. В нос пахнуло мятой. — Пей, успокоишься, — чашку протягивал Ямма. Подняв на него глаза, я поначалу даже растерялась: это был все тот же недошпион Гайи. Выглядящий даже моложе своего возраста, с чуть растерянным выражением лица и старательно пытающийся походит на пирата. И даже чёрная с серым куртка вместо его прошлой, коричневой, не создавала более того эффекта. Лишь едва заметный отблеск холодного пламени на дне глаз не давал забыть — что-то в нем изменилось. — Команда! — над столовой разнесся голос капитана. Наверняка, он же транслировался по системе корабельного вещания. — Мы установили 99 пространственных бомб. Осталась последняя, которая должна быть установлена на нулевой широте и долготе, там, где зародилась наша раса — на Земле! Со всех сторон послышались радостные возгласы, да и сама я, кажется, была готова взлететь под потолок от счастья: мы увидим Землю! Наконец-то, впервые за сто лет... Но в моё счастье вторгся голос капитана: — Так я планировал поступать изначально, но за последние дни кое-что изменилось, — если прошлую свою речь Харлок говорил торжественно, то теперь его голос стал каким-то глухим, и в нем послышались нотки сожаления. — Во-первых, я должен извиниться перед всеми вами за то, что лгал все эти годы. По столовой прокатился удивленный вздох. Со всех сторон послышались шепотки: «о чем это он?», «Почему?..», «За что?..» У меня же просто отнялся язык. Я стояла и хватала ртом воздух, как выброшенная на берег рыба, и не могла сопоставить у себя в голове в одном предложении слова «Харлок» и «лгать». — Думаю, эту историю лучше рассказывать сначала, — взгляд капитана был устремлен не на нас, а как будто вглубь себя. В прошлое? — Все началось после окончания Войны Возвращения Домой. Тогда для охраны земли Федерацией Гайи была создана специальная эскадра. Четыре линкора класса Тень Смерти, построенные по технологиям нибелунгов; четыре корабля, каждый из которых способен уничтожить целую планету. Командовать эскадрой был назначен потомок древнего рода, известного своей любовью и преданностью Земле. Того человека звали Экхарт фон Харлок, — капитан сделал паузу, чтобы глотнуть воды из протянутого Яммой стакана, а я все надеялась, что Экхарт — это имя его отца, деда, брата... Да кого угодно, лишь бы не его самого. Я не хотела верить, что легендарный пират, известный своим непримиримым отношением к Федерации Гайи, когда-то командовал частью ее флота. Но следующие слова разбили в прах все мои надежды: — Я был молод, наивен и искренне радовался этому назначению. Тогда мне казалось, что командуя эскадрой Тень Смерти, я мог бы чем-то помочь человечеству. Глупо и идеалистично, ибо уже тогда можно было понять, что основным принципом политики Федерации будет «Все люди равны, но некоторые — равнее». Они стали выдавать политикам особые разрешения на посещение Земли. Закончилось все тем, что я приказал открыть огонь по спускающимся к поверхности шаттлам Федерации. Прямо с орбиты, — капитан тяжело вздохнул и повернулся к занимавшему всю боковую стену иллюминатору. Под плащом было не видно, но я была уверена, что его плечи дрожат. — Генераторы темной материи работали процентов на десять, не больше. И никто, даже сами нибелунги, не знал, что будет, если запустить их на все сто. Но лично мне тогда было плевать на все предосторожности — я попросил Миимэ высвободить всю темную материю и окутать ею Землю, чтобы более ничья грязная рука не коснулась ее, — на этом месте Харлок запнулся, плечи его уже заметно дрожали. Когда же капитан вновь заговорил, голос его был настолько пропитан болью, что у меня сжалось сердце: — Я наивно полагал, что темная материя окутает Землю непроницаемым облаком, висящим в нескольких километрах над поверхностью. Глупо, ведь даже нибелунгам было неведомо, как поведет себя такое огромное количество темной материи. Случилось самое страшное — темная материя вышла из-под контроля и обрушилась на планету, выжигая все живое, — если бы мертвецы могли говорить, то у них был бы именно такой голос. — Я должен был умереть в тот день. По-хорошему, я и умер там — как человек. Если у кого-то из вас до этого были сомнения, то я их развею — сейчас я человеком не являюсь. Так же кроме меня на этом корабле присутствуют еще трое нелюдей: последняя из расы нибелунгов, Миимэ; тот, кто в свое время разрабатывал проект Тень Смерти, мой лучший друг, ныне являющийся главным компьютером Аркадии, Оояма Точиро; и тот, кто появился на этом корабле недавно, — «Что? Неужели, этот чертов шпион?», — но своими действиями доказавший, что достоин этого статуса, Ямма. По столовой разнесся неодобрительный шепот, но высказать свое мнение рискнул линь один молодой пират, появившийся на аркадии не сильно раньше самого Яммы: — Но капитан, вы же сами говорили, что он шпион Гайи. Так как мы можем ему доверять? — Как мне, — последовал незамедлительный ответ. — Если вы не доверяете мне — а причин на то у вас должно было образоваться предостаточно, — вы вольны покинуть этот корабль. И вот тут я поняла, что какова бы не была подоплека этих событий, надо срочно брать дело в свои руки, иначе они все, включая капитана, такого натворят, что Гайе останется только заказать панихиду. Да, все сейчас ошеломлены свалившейся на них информацией, но ведь почти всей команде, по факту, было наплевать на прошлое Харлока. — Капитан, если мне не изменяет память, все это было «во-первых». А что же тогда «во-вторых»? — Кажется, мой вопрос стал для него неожиданностью, причем скорее приятной. По крайней мере, мне показалось, что нервничать Харлок стал меньше. Правда, к моему удивлению, ответил на вопрос не он, а Ямма: — А «во-вторых» идет теория нибелунгов о точках соединения. Как вы знаете, Вселенная представляет собой искривленное трехмерное пространство, замкнутое в четвертом измерении. Простейшую трехмерную модель Вселенной можно представить как поверхность сильно измятого шара. так вот, по теории нибелунгов время — это расширение Вселенной, причем на разных ее «складках» оно течет по-разному. И если в определенных точках галактики установить мощные бомбы, то в результате их одновременного взрыва в пространстве образуются своеобразные «прорехи». Да, они очень быстро затянутся, но даже того краткого периода их существования хватило бы, чтобы повернуть время вспять. Имеющегося у нас количества и мощности зватило бы, чтобы откатать область Вселенной, именуемую галактика Млечный Путь, примерно на тысячу лет назад. В масштабах Вселенной — миг, в масштабах человечества — как раз успели бы к началу активного покорения космоса, — сказано все это было несколько хулиганским тоном, а потому особенно четко почувствовался контраст с его следующими словами, произнесенными уже предельно серьезно: — Так бы оно было, если бы эта теория работала, в чем я глубоко сомневаюсь. И Миимэ сомневается, и Точиро... Один лишь Экхарт до последнего момента не сомневался, ибо не видел иного выхода. — А ты, значит, видишь? — раздался чей-то голос из зала. — Выход есть всегда, и в этом Ямма абсолютно прав, — теперь капитан говорил уверенно, будто наконец-то избавился от тяготившего его душу груза. — Вселенная огромна. Даже наша галактика еще не до конца исследована, кто бы что ни говорил. Может быть, где-то среди белых пятен на карте Млечного Пути существует планета, на которой человечество сможет жить без длительного терраформирования. Да, мы установим последнюю пространственную бомбу на Земле. Но после Аркадия отправится исследовать края галактики в надежде отыскать такую планету. И мы используем детонатор, только если окончательно поймем, что человечество уже не спасти. Зал взорвался овациями, а я стояла, как громом пораженная. У меня было чувство, что все, происходившее ранее со мною — все было ложью, а вот сейчас наконец-то открылась правда, и не только моя жизнь, но и все происходящие вокруг стало удивительно правильным. Таким, каким и должно было быть. И мне показалось, что звездный свет за стеклом иллюминатора вычерчивает нам дорогу в будущее.