Глава 1
3 сентября 2017 г. в 13:53
Мокрая от холодной росы трава заставляла быстро приходить в себя. Чей-то газон отнюдь не ласкал его голые кисти рук и лицо. Как, впрочем, не доставляла особого удовольствия и роса, промочившая одежду. Легкий прохладный ветерок трепал волосы и не очень приятно холодил лицо, а твердая земля была далеко не самым уютным ложем.
Открыв глаза, Купер обнаружил себя лежащим на зеленой лужайке чьего-то заднего двора. Трава на газоне была удивительно свежей и зеленой для октября месяца, и это вызывало мощное чувство противоречия. Впрочем, ничуть не меньше Купера удивляла и прохлада свежего летнего утра, не имеющая ничего общего с теми промозглыми холодными утрянками, которые были накануне.
Элис чуть приподнялся от земли и осмотрелся вокруг. В скором времени он узрел рядом с собой парнишку лет шестнадцати, пребывающего в отрубе. Мальчика он этого не знал наверняка: он не был похож ни на кого из его знакомых, или же чьего-нибудь родственника. Чуть длинноватые темные волосы были растрепаны, на продолговатом молодом лице не отражалось никаких эмоций, широковатый рот был чуть приоткрыт, словно его обладатель не валялся в отключке на улице, а спал мирным сном в своей постели.
Родоначальник шок-рока тяжело поднялся с газона и уселся на траву, пытаясь вспомнить, не принимал ли накануне какой-нибудь мощной наркоты. Он совершенно ничего не помнил — ни того, как оказался там, где находился, ни того, где, собственно, находился, ни того, кем был парнишка, который лежал рядом с ним и который явно не присутствовал на празднике.
Купер сложил на коленях руки и, тихо страдальчески простонав, положил на них голову. Звук собственного голоса показался ему при этом крайне странным — какой-то неестественно высокий, непривычный и чужой…
И не успел Винсент Фурнье приняться размышлять над тем, что же могло с ним произойти, как юнец, находящийся рядом с ним начал приходить в себя. Что-то невнятно пробормотав, он чуть пошевелился, затем пара больших серо-голубых глаз в непонимании воззрилась на Купера. В тонких чертах лица отражалось мощнейшее удивление, казалось, парнишка не мог понять, где находится и кто перед ним. Однако теперь в нем начало проступать что-то знакомое: мимика, движения, выражение глаз, которые казались Элису какими-то очень знакомыми.
— Твою мать, ты… кто ты? — с недоверием произнес пришедший в себя юнец, явно не решаясь высказать вслух свое предположение, которое так отчетливо читалось в его глазах.
— Винсент Фурнье, — хмуро ответил родоначальник шок рока, вновь поразившись высоте и чуждости собственного голоса.
Что вообще произошло? Что с его голосом? И что за бред?..
Нет, этого просто не может быть!
— Винс Фурнье! — простонал парнишка, повторяя услышанное, словно ему сообщили, что страшный диагноз, который ему давно прогнозировали, был безапелляционно подтвержден.
Он закрыл глаза, сглотнул слюну и на пару секунд замер в неподвижности, словно пытаясь привести в порядок мысли. Затем он приподнялся от травы и, опершись на руки, вновь посмотрел на Элиса.
— Джеймс? — с недоверием тихо произнес свою догадку Купер, всматриваясь в юнца.
В серо-голубых глазах отразилась какая-то обреченность и проблеск самого настоящего страха, если не сказать паники.
— Это все то колдовство на Хэллоуине? — удивительно спокойно спросил Фурнье.
— Нет, — четко ответил Остерберг.
Затем он недолго помолчал, глядя куда-то вдаль, словно пытаясь что-то вспомнить и над чем-то судорожно размышляя, после чего неуверенно добавил:
— Я не знаю. Даже если и имело место быть какое-то колдовство — я к этому мало причастен, все, что я знаю из этого разряда — несколько невинных строк из псевдо-магических заклинаний и не более того. Вообще я до сих пор склоняюсь к версии, согласно которой меня сейчас просто глючит с какой-то забористой дури. И лишь одно вызывает во мне сомнение — я почти наверняка ничего не принимал на той вечеринке.
— Как и я, — хмуро отозвался собеседник первого панка. — Но, знаешь, я был бы рад, если бы твое предположение подтвердилось.
Внезапная догадка, пришедшая сразу после мысли о наркотических грезах, была страшнее того, что приходило в голову накануне: все происходящее не было сном или следствием действия какого-то мощного наркотика, это было вызвано самым настоящим безумием. И не было ни этой гребаной лужайки, ни вторичной юности, ни тем более смены времен года или путешествия во времени — просто бред, видение, рожденное повредившимся сознанием, которое психически нездоровый мозг принимает за реальность.
Винсент сорвал травинку и, проведя по ней пальцами, внезапно порезался. Ругнувшись, ощутив легкую боль, парень слизнул ярко-красные капельки крови, образовавшиеся на поверхности неглубокой тонкой ранки.
Затем, вдруг вспомнив о событиях, имевших место быть накануне, он взглянул на собственную руку, которую порезал о разбившийся стакан. Рука была цела, однако ладонь покрывали свежие следы от недавно затянувшихся порезов. Открытие это почему-то поражало и добавляло всему происходящему лишней загадочности.
— Ты слишком реален для галлюцинации, — внезапно произнес Джеймс, опускаясь обратно на траву, устало закрывая лицо ладонями.
— Так… что теперь? — спросил своего друга Элис, в глубине души которого тлело слабое подозрение, что Игги является несколько меньшей жертвой ситуации, чем он сам.
Джим отнял руки от лица, с неохотой воззряясь на окружающий мир, реальность которого представлялась ему крайне сомнительной.
— Винсент, я не знаю, — честно признался он, глядя на молоденького парнишку, чьи серые глаза с вопросом и небольшой долей недоверия смотрели на него, и пытаясь найти в этом тощем юном создании схожесть со своим старым знакомым.
Винсент приоткрыл было рот, чтобы что-то сказать, но тут со стороны домика, близ которого они все это время находились, донеслось гневное: «А ну-ка пошли, нахрен, прочь с моего газона!» и уместность продолжать дискуссию показалась парню весьма сомнительной. Переглянувшись, словно два самых настоящих нашкодивших юнца, попавшихся на месте преступления, ребята быстро поднялись с травы и потихоньку направились в сторону дороги. «Давайте-давайте, ступайте отсюда нахрен! И чтобы я вас, сученята, больше здесь не видел!!!» — раздалось со стороны жилья, которое, если подумать, мало чем отличалось от тех убогих провинциальных домишек, которые выросший в трейлере Игги по детству гордо именовал «особняками».
— Да уходим мы, уходим, — холодно, со всем пафосом, на который только был способен, бросил Элис, едва сдерживаясь от того, чтобы добавить к сказанному вполне уместное обращение «старый пердун».
Тут все тот же разгневанный голос изрек что-то про «поговори мне еще тут» и в следующее мгновение до ушей Винса донесся звук, который обычно издает ружейный затвор, когда кто-то перезаряжает оружие.
— Бежим, — синхронно произнесли ребята, мельком глянув друг другу в расширившиеся от ужаса глаза и рванули прочь, что есть духу.
Не особо доверяя своей скорости бега, Элис при первой же возможности нырнул за столь удачно попавшийся на его пути сарай. Из своего укрытия парень пронаблюдал, как его друг, пробежал мимо, явно побрезговав убежищем, по всей видимости решив, что стрелять на поражение хозяин газона наверняка не будет. Затем раздался громоподобный выстрел и юный Игги, на нервной почве удивительно громко и жизнерадостно взвизгнув, инстинктивно сманеврировал в сторону и спустя несколько секунд стремительно скрылся за поворотом.
Пронаблюдав сие, Винс осторожно отошел от стены скромненькой надворной постройки. В какое-то мгновение в его голове промелькнула мысль, что можно было бы помахать фермеру носовым платком, словно белым флагом, прося о перемирии и попробовать получить возможность спокойно уйти, но мысль эта была в высшей степени абсурдна. И вот, резво стартовав из своего убежища, Фурнье, быстро набирая скорость, помчался вслед за своим другом к перекрестку, за которым ему уже совсем не угрожала бы опасность.
И не успел он ускориться до предела своих возможностей, как вновь прозвучал выстрел и из груди Винсента вырвался отнюдь не веселый жизнерадостный вскрик. Почему-то этот позорный возглас заставил парня устыдиться своей трусости и уже без прежнего ужаса проделать оставшийся путь, в конце которого его ждал облокотившийся на высокий забор Джим.
Остерберг посмотрел на Купера, извлекая из небольшого пузырька пару таблеток и мгновенно заглатывая их.
— Ты уже успел и в этом времени обзавестись наркотой! — с наигранным восторгом иронично воскликнул родоначальник шок-рока, переводя дух.
Игги лишь тихо хохотнул в ответ, словно оценив по достоинству шутку. Затем он серьезно сказал, делясь своими недавними открытиями:
— Я не знаю, кто, или что перенесло нас в это время, но всем необходимым нас, как я понял, снабдили: лекарством от астмы, подобающей обувью и необходимым количеством денег.
Парень извлек из своего кармана бумажник и открыл его, демонстрируя определенное наличие в нем купюр разного достоинства. Винс обшарил свои карманы, но обнаружил лишь скромную сумму денег наличными и странную записку «Ошибки существуют для того, чтобы на них учиться, а не повторять их». Ухмыльнувшись такому посланию, парнишка положил все имеющиеся у него «сокровища» обратно в карман.
— Что написано на той бумажке? — поинтересовался Игги.
— Универсальный совет на все случаи жизни, — ухмыльнувшись, открыто ответил Купер, доставая клочок бумаги и протягивая его другу. Тот скользнул взглядом по написанному и, не обнаружив в нем какой-либо подсказки, тут же вернул владельцу.
Винсент хотел было положить записку обратно в один из своих карманов, но тут ее внезапно выхватил из его рук порыв ветра и понес вдаль по улице. Друзья проводили ее взглядом, не решив пускаться в погоню за клочком бумаги, послание на котором ничуть не напоминало хоть какую-то подсказку, и не содержало в себе информации, которую ребята бы не знали до того, как прочли его.
— Так, что мы будет теперь делать? — задал почти риторический вопрос Винсент.
— Не будем повторять былых ошибок, — хохотнул в ответ Джим, после чего уже более серьезно добавил, — думаю, для начала нам следовало бы найти хоть какое-нибудь жилье — хрен знает, как долго мы пробудем в этом времени.