Возвращение мертвеца

Три недели спустя. Из-за пыли, скопившейся в слишком большом количестве в воздухе, небо казалось серым, а сгущающиеся тучи только добавляли унылые краски. В этих краях увидеть ясное голубое небо было сродни чуду. Что уж говорить про солнце… Себастьян облокотился на бортик невысокой каменной кладки, служившей преградой, чтобы не свалиться с башни, и смотрел вдаль. Сюда редко кто приходил, лишь те, кто хотел бы побыть один. Большая роскошь в этом мире. Сколько полковник себя помнил, именно Вестминстерский дворец служил людям надёжным убежищем от внешнего мира, где царили смерть и хаос. Сейчас, стоя на краю полуразрушенной башни Виктории, в юго-западной части дворца, Моран задавался вопросом: «Как же человечество допустило своё вымирание? Как так получилось, что жалкий остаток людей борется за свою жизнь, каждый день теряя всё больше и больше народа от вируса, который поразил весь мир?» Никто не знал с чего всё началось… Никто не помнил… В очередной раз затягиваясь самодельной сигаретой, Себастьян покрутил головой, рассматривая открывшийся вид: полуразрушенные здания, давно превратившиеся в руины; асфальт, покрытый пылью и грязью; деревья и кусты, высохшие от нехватки влаги. Ещё немного и Лондон превратится в пустыню. Единственным источником воды осталась Темза, но ведь и она не вечна. Рано или поздно всё исчезнет под покровом песка и пыли, а человеческие кости станут удобрением. — Оптимистичные у тебя мысли, мужик, — прошептал сам себе Моран, выпуская очередной клубок дыма. Да уж, пусть люди и находились на грани вымирания, но травку раздобыть оказалось куда проще, чем кусок хлеба. А как по-другому, верно? До острого слуха полковника стали доноситься голоса людей, которые вынудили его повернуть голову и осмотреть сверху Вестминстер. Солдаты с автоматами держали пост на восьмиугольной башне, расположенной точно над коваными самодельными воротами (кто их сконструировал так и осталось загадкой), которые служили центральным входом. Глянув на часы, он понял, что началась смена караула. Одни сменяли других. И так каждый день. Ровно в 12:00. Башня Елизаветы, на которой раньше располагались знаменитые часы Вестминстера, переделана под дозорную башню. Теперь оттуда можно было осмотреть округу с помощью биноклей. По всему фасаду ещё сохранились маленькие башенки, служившие когда-то дымоходами, но сейчас на них так же были посты охраны. На концах фасада, выходящего на Темзу, располагались две башни: в северной части — башня спикера, в южной — башня канцлера, где сейчас проводило заседание вышестоящее руководство, а в частности генерал Джон Додсон. Тысяча сто помещений и более пяти километров коридоров… былое величие дворца давно ушло… Остались жалкие развалины, чудом выдерживающие периодические нападки мертвецов. — Полковник! — Себастьян вздрогнул от голоса, ибо слишком глубоко ушёл в свои мысли. И почему его просто не оставят в покое? — Чего тебе, Брайан? — вяло отозвался Моран, продолжая разглядывать просторы, где изредка попадались мертвецы, бесцельно блуждающие между лабиринтами сохранившихся кирпичных стен. — Ты в порядке? — парень подошёл и положил свою руку ему на плечо, надеясь тем самым привлечь к себе внимание, — Зачем ты забрался сюда? Моран бросил колючий взгляд на собеседника, скидывая его руку. Как же ему надоели все эти «психологи», уверенные в том, что вывернуть душу наизнанку — означает помочь человеку. Проигнорировав вопрос, он вернулся к изучению округи. — Прошло три недели, полковник. Джим не вернётся. Я просто не понимаю, — на выдохе выдал Брайан, от досады дёрнув руками, — У тебя полгода назад погиб брат. Ты не так убивался, как сейчас, когда… Пойми, в нашем мире ничто не вечно… — Кроме смерти, — буркнул Себастьян, пропуская мимо ушей реплику про брата. Северин был последним его родственником, который сгинул в пустыне. Тогда это казалось трагедией, но ему удалось справиться с этим. А что же случилось сейчас? Почему удавалось только на время подавить воспоминания о Джиме Мориарти, которые при малейшем отклонении выползали наружу, причиняя ужасную душевную боль? Несколько дней назад Моран окончательно решил, что больше никогда не доверится кому-то. Он устал терять любимых. Одному проще. — Тебя искал генерал Додсон, — видимо решив, что разговоры с полковником бессмысленны, Брайан ушёл. Себастьян закатил глаза, после чего тут же нахмурился. Они не ладили с главнокомандующим, а в свете последних событий, когда Додсон позволил Джиму идти с ними, Моран откровенно ненавидел этого ублюдка, даже не стараясь скрывать своё презрение. Интересно, что ему нужно на это раз? Все же соизволив спуститься, Себастьян прогулочным шагом пошёл в сторону башни канцлера, путь к которой вел мимо лаборатории, где упорно пытались найти лекарство. Где последние дни проводил Мориарти. — Ты же понимаешь, что это может сработать! — голос одного из генетиков привлёк Морана, который тут же встал как вкопанный, вслушиваясь в разговор за дверью. — Да, понимаю. Но мы все знаем, что генерал не даст разрешение на эксперимент. Всё вновь спустят на тормозах. — Не понимаю, для чего вообще тогда всё это? Невозможно создать лекарство, не испытывая его на практике! Руки Морана сжались в кулаки, а на щеках проступил румянец. Тут же вспомнился один из многочисленных разговоров перед сном, когда Джим воодушевлённо болтал о неком образце, дающем надежду всему человечеству. — Мы создали одну очень интересную формулу жидкости, которая обладает свойствами быстрого испарения в воздухе, — трещал Джим, пытаясь стащить с себя футболку. Моран лежал на кровати, положив руку за голову, и наблюдал за тем, как его возлюбленный улыбался, воодушевлённый маленькой надеждой на светлое будущее. — Если доработать её, то после совмещения с лейкоцитами и тромбоцитами… — заметив непонимание на лице Себастьяна, Мориарти засмеялся, сев на кровать по-турецки, — Прости, я забыл, что ты не понимаешь всего этого. Если совместить её с кровью здорового человека, то начнётся отторжение. А вот если она попадёт в организм, зараженный вирусом, то, возможно, поведёт себя иначе. Что если попросить Додсона сделать вылазку и испытать формулу на зомби? Моран усмехнулся в ответ, притягивая к себе Джима так, что тот упал сверху, прижимаясь к нему. — Поговорим об этом завтра, хорошо? — положив руку на шею Мориарти, Себастьян поцеловал его, ощущая, как тело постепенно расслабляется, отдаваясь во власть нежности и теплоты, которых осталось слишком мало в этом мире. И это был их последний разговор. На следующий день Джим добился согласия генерала, и они отправились в поход небольшим отрядом, которого должно было хватить, что захватить одного мертвеца и ввести в него сыворотку. Только вот никто не подумал, что за одним мертвецом придут другие. Сотни других… Им пришлось спасаться бегством, на скорую руку возвращаясь в лагерь. Тогда же Джим погиб. А шприц остался с ним. Стряхнув наваждение, Моран, всё ещё мучаясь странными подозрениями, поплёлся дальше, пытаясь понять, как же эти два события связаны между собой? Что-то не сходится. Предчувствие никогда не подводило опытного бойца. Добравшись до дверей, Себастьян толкнул одну из них, без стука вваливаясь в помещение. Просторная комната, увешанная картами с маркерами и нарисованными стрелками, была выполнена в самом простом стиле, если можно так сказать. Большой стол с множеством стульев совмещён с главным столом, за которым сейчас сидел генерал, склонившийся над очередной картой. На грохот он поднял голову, нахмурившись. — Звали? — Моран всегда славился тем, что редко соблюдал субординацию, но приказы выполнял беспрекословно. — Полковник… проходи, — голос Додсона всегда был слишком низким, будто он настолько устал от жизни, что не хватало сил даже поговорить. — Что хотели? — Мы получили сигнал. На северо-востоке, возможно, есть выжившие. Возьми несколько человек и наведайся с ними в тот район, — Додсон привык к такому хамскому поведению этого человека, но солдатом он был отличным, потому приходилось терпеть. Себастьян подошёл к столу и взглянул на карту, куда тыкал генерал, указывая приблизительное место. Утвердительно кивнув, он уже собрался уйти, как вдруг, опомнился и обернулся около двери, склонив голову набок. — Слушай, Додсон, — тот резко дернул головой, что могло означать только то, что его оскорбляло такое отношение, но лишь выгнул бровь, ожидая вопроса, — Что насчёт лекарства от вируса? Есть сдвиги? — Нет, — незамедлительно ответил генерал, в упор глядя на Морана, — Никакого прогресса в этом вопросе. Генетики стараются, но не могут найти то, что дало бы нам хотя бы маленькую надежду на то, что вирус может быть ликвидирован. Теперь Себастьян окончательно убедился в своих предположениях о том, что генерал старательно избавляется от каждой попытки найти выход. — А если я скажу, что нашёл антидот? — Моран расплылся в улыбке, чем вызвал первоначальное удивление на лице генерала, тут же сменившееся подозрением. — Что ты имеешь ввиду, чёрт возьми? — Я спрашиваю, что будет, если я скажу, что у меня есть лекарство? — вновь повторяет Себастьян, спокойно выдержав суровый взгляд Додсона, — Я смогу дожить до завтра, прежде, чем ты найдёшь гениальный способ избавиться от меня, подстроив всё как несчастный случай? Лицо генерала исказилось от гнева, а перекошенный нос с шумом втянул воздух. Быстро сократив расстояние, Додсон встал вплотную к полковнику, злобно зарычав. — Следи за языком, Моран! Забыл своё место? — Моё место? — насмешливо переспросил он, скрестив руки на груди. Додсон уступал ему в росте, да и мышечная масса явно страдала, от чего казалось, что на него рычит озлобленный пудель, ведь седые кудряшки, торчащие во все стороны, придавали ему вид кудрявой собаки. — Моё место там, где я могу защищать народ от орды мертвецов, появившихся из-за таких, как ты. Ох, не делай такое лицо, будто ты не понимаешь! Я раскусил тебя. Пока мы сидим в осаждённом дворце, ты остаёшься у руля, верно? Любишь власть? — Ты накурился, полковник? Что ты несёшь? Проспись и приступай к делу. Это приказ! Но Себастьян продолжал стоять на своём месте, прожигая взглядом генерала. — Тогда скажи, что я ошибаюсь. Скажи, что ты не планировал избавиться от Мориарти, как только узнал от него, что есть лекарство?! Молчание Додсона окончательно подтвердило подозрения Морана, который уже положил ладонь на рукоятку пистолета. — Если ты сделаешь это, то не проживёшь и часа. Чем моя или твоя смерть поможет? — Когда я вернусь, тебе лучше оставить свой пост, иначе все узнают, что ты делаешь, используя власть. Было трудно совладать с порывом, но Себастьян сдержался. Развернувшись на каблуках, он быстро покинул помещение, уверенным шагом направляясь к лабораторию. — Где сыворотка? — голосом, требующий незамедлительного ответа, спросил Моран, заходя к генетикам. Мужчины переглядывались, не уверенные, что стоит ответить. По глазам было понятно, что они испугались его, решив, что он выступает от имени генерала. — Я выезжаю за пределы, — уже более спокойно объяснил Моран, делая шаг назад, — Я знаю, что вам нужно испытать лекарство. Я могу попробовать, если дадите одну дозу. — Дайте ему то, что он просит, — из-за угла вышел мужчина средних лет, протягивая руку, — Полковник Моран, верно? Джим много говорил о Вас. Я Бриар. Майкл Бриар. Сложив в коробочку протянутый шприц, Бриар протянул его Себастьяну. — Надеюсь, всё получится. Вводить нужно в сердце. Бросив взгляд на лекарство, Полковник неуверенно сжал его, коротко кивая. Стоило бы что-то сказать, но слова не шли. Только сердце грохотало от надежды, что в его руках мог быть шанс на выживание. — Не говорите генералу об этой сыворотке, пока я не вернусь, — попросил Себастьян, получая в ответ согласие. Было видно, что генетик понимал всю ситуацию, которая царила в их сообществе. Спустя час, полностью укомплектованный Моран с двумя знакомыми заливал топливо в бак мотоциклов. Время близилось к вечеру, но это было не так страшно, ведь временными рамками они не были ограничены, а значит можно устроить ночлег. Дорога, сопровождающаяся встречами с мертвецами, успокаивала Морана, позволяя отбросить гнетущие мысли. На улице стемнело, и парень, которого звали Олли, махнул в сторону кирпичной постройки, давая знак притормозить. — Хорошее место, чтобы отдохнуть, как думаете? — стаскивая шлем, спросил он, глядя то на полковника, то на третьего члена их группы. Вытащив пистолет и фонарик, Себастьян вошёл внутрь, осматриваясь. Помещение было маленькое. Вокруг царил беспорядок: сваленные полки, разбросанный мусор и просроченные продукты. По-видимому здесь когда-то был магазин. Исследовав местность на наличие мертвецов, мужчины решили сделать привал тут, устраиваясь за стойкой, чтобы не привлекать к себе внимания. Олли и Ренди (вроде так его звали) уснули первыми, оставляя Морана наедине со своими мыслями. Сон категорически не шёл, потому, достав пистолет, он стал разбирать его, чтобы хоть как-то скоротать время. Интересно, где сейчас Джим? Наверняка бродит среди тех, в кого боялся превратиться. Бесцельно скитаясь туда-сюда, надеясь найти живую плоть, чтобы утолить голод. А ведь были времена, когда вечера и ночи они проводили вместе. А в последние две недели вообще жили вместе. Себастьян впервые был счастлив, после смерти брата. Джим вернул ему веру в то, что завтрашний день будет лучше. Он редко унывал. А потом в жизни всё вновь стало серым. Стоило закрыть глаза, как мозг воспроизводил картину того дня, когда Джим погиб. Щёлк. Щёлк. Обойма встала на место. Собрав пистолет, Моран вернул его в кобуру, что висела на ремне, и откинулся на холодную стену, прикрыв глаза. Видимо его сморило от усталости, потому что в следующий момент, когда он открыл глаза, до его ушей долетели дикие вопли, выстрелы и грохот. Вскочив на ноги, Себастьян пытался сориентироваться, смаргивая остатки сна, чтобы оценить обстановку. Парни исчезли. Неужели на них напали? Но почему его тогда не разбудили? Вопли резко стихли, ровно как и остальные звуки. Выглянув из-за стойки, Моран на полусогнутых ногах бесшумно двинулся вдоль магазина, ища источник нового хлюпающего звука. Заглянув за первый прилавок, Себастьян скорчился, так как в трупе узнал Олли. Нагнувшись, чтобы проверить пульс, он замер. Его взору предстала картина, которая повергла в шок. Последовал едва слышный вздох, полностью выдававший его присутствие. В полуметре от него лежал Ренди, всё ещё дергаясь в судорогах, испуская последний дух, а над ним склонился мертвец, поедая его внутренности. Резко подняв голову, зомби оторвался от своей жертвы, выпрямляясь. Ноги тут же подвели Себастьяна. Рухнув на задницу, он не мог поверить собственным глазам. Грязные тёмные волосы, карие глаза на фоне краснеющих пятен (лопнувших сосудов), рот искривлён, а вокруг губ кровь. Всё лицо было покрыто чёрными полосами, выдающие все признаки заражения. Голова слегка склонилась вбок. Всё тело было деформировано, особенно кисти, согнутые в неестественной форме, и стопы, вывернутые в разные стороны. Изодранная одежда с пятнами крови и грязи. Обуви не было, лишь серые носки. Все это не мешало узнать его… — Джим? — прошептал Моран, чувствуя, как из лёгких пропал воздух, а на глазах выступили слёзы.