Страна грез

Через пару секунд он просыпается. Просыпается в своём сне. Сразу ясно, что это сон. Явь не может быть такой... хрупкой. Яркой. Тихой. Такой тихой, что в большой комнате он улавливает звук дыхания Трикстера. Он слышит каждый взмах ресниц, каждый удар сердца. Раньше это насторожило бы охотника - такая сверхчувствительность попахивает вампиризмом. Но сейчас он даже не задумывается об этом. Не думает ни о чем. Кровать не поскрипывает от движений, лишь тихо шелестит покрывало. Сэм садится и оказывается лицом к лицу с Гейбриэлом. Он почти слышит, как сталкивается на выдохе воздух между ними. И точно слышит шорох, когда архангел поднимает руку и касается его щеки. Сэм пытается поймать собственное отражение в глазах напротив, но взгляд Гейба направлен на его губы. Они даже, кажется, начинают пульсировать от прилившей крови, когда он замечает это. Напряжение между ними потрескивает, и как удобно, когда не надо думать. Губы у Трикстера мягкие, тонкие, сладкие. Волосы пушистые, словно зарываешься пальцами в перья. Глаза распахнуты, будто он восхищен очередной своей удавшейся проказой, но Гейб тут же прикрывает их, и Сэм повторяет за ним. Он слышит мокрые звуки поцелуя и прижимает пернатую сладость ещё ближе, проникая языком в приоткрытый от удовольствия рот архангела. Тот еле слышно стонет, создавая странную вибрацию, щекочущую губы и, не отрываясь, валит Винчестера на кровать. - Сэмми... Теплые губы бегло касаются его лица, уха, шеи, ключиц, а он лишь пытается поймать их, вовлечь Гейбриэла в новый горячий поцелуй. Холодные пальцы ласкают горячую кожу под больничной рубашкой, создавая контраст, заставляя вздрагивать и выгибаться навстречу. Бедра тесно прижаты к бедрам, трение будто порождает искры, огонь, пожирающий их тела. - Сэмми... я так хочу тебя, Сэмми... Отец... простит меня... Сэмми, я ведь... честен... сам с собой, я ведь... Лихорадочный шепот на ухо, которое он так горячо лижет, будто голоден, будто ему не хватало лишь одного. Так долго не хватало... И Сэм отпускает хлипкие двери, удерживающие его собственные эмоции. Он смело подминает Гейба под себя, смело целует, смело сдирает с него рубашку, даже не обращая внимания на пуговицы, которых все равно бесконечно много для такого момента. Гладит тело архангела, и оно светится, будто и не тело вовсе, а сама душа. Что-то внутри затапливает ощущением нужности, и он понимает, наконец, что ему пытался сказать Гейбриэл. В ушах грохочет, словно мимо проносится поезд, сердце. Сознание наплывает толчками, как накатывают на берег волны, хотя должно бы вовсе уйти, уступить место голодной страсти тела. Шум комнаты внезапно обрушивается на него: кровать поскрипывает от каждого движения, за дверью кто-то бродит, гул чужих голосов, санитары пытаются удержать чью-то взбесившуюся тушку в палате через соседнюю. Он все еще слышит горячее дыхание в ухо, но все остальное затихает. Сэм уже не улавливает стук сердца своего любовника, он чувствует его рваной быстрой пульсацией под своей, плотно прижатой к его, грудью. Гейб целует его так, словно в последний раз, словно сейчас одного утянет на Небеса, а другой останется сходить с ума на влажной от пота больничной постели. И исчезает.