* * *
Северус перемещался по классу, шелестя мантией и строго поглядывая на учеников. Стандартная проверочная работа, призванная выяснить, что выветрилось из памяти студентов за прошедшее лето, а что все-таки отложилось в их пустых головах, подходила к концу. Ученики при приближении профессора вздрагивали, втягивали головы в плечи и судорожно прятали те немногие шпаргалки, которыми им все же удалось разжиться. Все. Кроме одного. Волхов сидел за первой партой и задумчиво постукивал кончиком пера по губам, устремив взгляд на пустую доску. Видимо, занимался своим любимым делом — сочинял ответ на основе имеющихся знаний. У него было индивидуальное задание на анализ. Северус постоянно давал ему подобные задачки, потому что Вадим давно перегнал одноклассников по программе, а еще имел привычку вставлять временами ценные комментарии. Высшее маггловское медицинское образование и курс алхимии в его голове образовывали поистине дьявольскую смесь. Работы Волхова всегда оставлялись Снейпом напоследок. Каждое эссе содержало какое-либо полезное замечание, маленькую хитрость, которую он, мастер зелий, не всегда знал, или указание на совершенно неожиданный ингредиент. Все-таки магия разных народов для достижения одного и того же результата шла порой совсем разными путями. Вадим часто дополнял классическую науку зельеварения своими рецептами, помогая усовершенствовать многие высшие зелья с помощью фамильных умений и взглянуть на их изготовление совсем под другим углом. За время работы с Вадимом Снейп на стыке классической и друидической магии, практикуемой Волховым, изобрел шесть новых зелий и получил несколько престижных премий. Воистину, Волхов прекрасный ученик, фактически коллега. Северус приходил в восторг от его нестандартного образа мыслей и необычных способностей, испытывал странное чувство сродства, некой похожести с этим… человеком. Но Снейп никогда даже не думал примерять на себя влечение к своему полу. Он вырос в грязном рабочем районе, где слово «педик» было одним из самых худших оскорблений, где только за подозрение в отклонении от нормы били нещадно. А маленький Северус и так сильно отличался. И когда курсе на третьем он узнал, что большинство магов бисексуально, это стало для него шоком. Конечно, со временем он примирился с этой мыслью. Не дурак же он идти против мнения большей части магического мира и традиций, но сам никогда не испытывал тяги к мужчинам. Единственный, кто вызывал что-то, отдаленно похожее на интерес, был Люциус. Однако сиятельный друг обладал совершенством античной статуи и поистине отвратительным характером. И одним этим сочетанием отбивал всякое желание присматриваться к нему, как к возможному партнеру, хотя Люциус порой делал вполне ясные намеки. Холодная идеальная красота, которой можно только любоваться издали, но прикасаться — увольте. На Люциусе интерес к мужчинам завял, не успев вырасти. Да и других достойных кандидатур для подобного рода влечения Северус вокруг не видел. Да и зачем? Снейпу хватало любовниц и редких посещений одного замечательного клуба. А после того, как Волхов подлечил его, Северус и вовсе не испытывал недостатка в женской ласке. Кстати, как раз после этого его дружба с Чарити перетекла в горизонтальную плоскость. Связь была необременительна и удобна для обоих. Северусу больше не приходилось покидать Хогвартс на выходных, а Чарити не претендовала, слава Мерлину, на его руку, сердце и прочие органы, кроме одного. Им было хорошо вместе. И Северус не видел эту особу больше ни в каком качестве, кроме «постельной подруги». Идеалом матери и жены для него всегда оставалась Лили. Он понимал, что никакая женщина никогда не сможет занять её место в его душе. Она навсегда останется идеальной, непогрешимой… Той солнечной девочкой, которая сумела подружиться с неблагополучным ребенком, которым Северус был когда-то. Но Волхов и не стремился занять её место. Он был абсолютно другим. Лили была его совестью, она наполняла его жизнь теплом и светом, а Вадим дал Северусу возможность почувствовать себя нужным, защитником, покровителем. Дал ему ощущение уюта, покоя, того места, где тебя всегда будут ждать. Надежный тыл. «Поздравляю, Северус, тебя долго и упорно окучивали, а ты даже не замечал. А опомнился ты, когда капкан уже захлопнулся, глупец!» — с мрачной иронией подумал Снейп. Волхов все так же безмятежно строчил ответ, отвлекаясь на недолгие размышления. Нет. Это была не любовь. Северус боялся. Абсолютно иррациональный, глупейший страх, но он ничего не мог с собой поделать. При мысли, что однажды он будет держать на руках бездыханное тело Вадима, сердце сдавливало, а в желудок плюхался ледяной ком. Северус не мог потерять еще и его. Лишние, абсолютно лишние чувства. Нерациональные, ненужные, вредные. Опасные. Вдруг кто-то оглушительно чихнул, заставив вздрогнуть, опомниться и продолжить бдение. Северус снова повернулся к Вадиму. Кончик белого пера скользнул по пухлым полудетским губам. Вадим смотрел на Северуса в упор, прямо в глаза, явно улетев куда-то в далекие от зельеварения мысли. Взгляд у него был мечтательным, и он явно не осознавал, что делает и как это смотрится со стороны. — Время вышло. Сдавайте ваши работы. К следующему занятию прочитайте первые три главы учебника. Вы свободны, — зельевар равнодушно отвел взгляд. Ученики сдавали работы, тихо переговариваясь. Наконец, все вышли. Северус подошел к краю стола и, поворошив пергаменты, нашел свиток Волхова. Внутри был еще один лист. На нем по-русски было написано: «Уважаемый профессор Снейп! В этом году наша с вами традиция была нарушена, поэтому я пишу вам это письмо…» Дочитав, Северус устало прикрыл глаза рукой. Ломать голову над очередными предсказаниями сейчас не было ни времени, ни возможности, ни желания. Записка была краткой. Выглядело это как затравка, завуалированное приглашение к разговору. Ну что ж, поговорим.Глава 60. Полезные знакомства и неожиданные выводы.
7 июня 2018 г. в 00:23
Неизменно платформа 9 и ¾ утром первого сентября была заполнена под завязку. Поезд отправлялся меньше, чем через полчаса, и я пробирался вдоль состава к последним вагонам. Увидев Луну в компании отца и какого-то парня, я подал ей знак, что нам надо поговорить, и вежливо кивнул мистеру Лавгуду. Интересно, как он отреагировал на отлучки Луны? Судя по его строгому взгляду в мою сторону, не очень хорошо. А я даже не поблагодарил его за помощь с трупами. Надо исправиться и хоть письмо ему написать… А может, и не стоит. Надо уточнить у Лавгуд, а то смотрит он на меня, как Ленин на буржуазию.
Я нашел свободное купе, что оказалось не так-то просто — поезд уже был забит битком. Гарри, Гермиона, Рон и близнецы с Джинни отправились на вокзал раньше. А меня доставили отдельно, буквально за пять минут до отправления. Для конспирации, ага.
Мимо открытой двери прошла Луна, мазнув по мне рассеянным взглядом, но, узнав, вернулась.
— Привет, как дела? — устраивая свой сундук на полке, спросила она.
— Нормально, — дернул я плечом. — Вчера было заседание этой говорильни.
Луна устроилась на сиденье напротив, благовоспитанно разгладив юбку на коленях, и вопросительно приподняла левую бровь. Волосы были сколоты в скромный узел, вся такая примерная — прям девочка-цветочек. Я ей доброжелательно улыбнулся.
— Что? Я про Визенгамот. Поттера оправдали. Кстати, я рассчитываю узнать подробности, так что постарайся никуда надолго не отлучаться.
Бедный Поттер за последний месяц лета отощал, побледнел и вытянулся, в своих бесформенных джинсах напоминая жертву Освенцима. Заседание по поводу использования Патронуса было назначено на тридцать первое августа, как-то вообще не по канону. И в результате бедный Гарри весь извелся, не зная, вернется ли в школу или нет. Похоже, эти сволочи нарочно поставили заседание на эту дату, чтобы нервы потрепать. Поговорить на Гриммо мы с Гарри так и не смогли — в последние сутки рядом постоянно ошивался кто-то из орденцев.
Луна кивнула.
— Скажи мне, а как твой папа? Он не сильно злился?
Луна нахмурилась и отвернулась к окну, потом скривилась и, чуть не плача, обиженно посмотрела на меня.
— Он меня выпорол, ремнем, два раза, — пожаловалась она, а потом не удержалась и наябедничала. — Тенси, зараза эльфийская, меня выдал папе. А ведь, когда я отлучалась для настройки защиты вашего особняка, папы не было. А он все равно… Предатель.
Я еле-еле сдержал улыбку. Уж больно умилительно она выглядела.
— Кстати, как там защита? Вы завершили ритуал? Проемы окон и дверей?
— Да, Гарри все сделал, — ответил я, вспоминая прошедший месяц.
В конце лета я посоветовался с Гарри и Сириусом, и мы вместе разработали грандиозный план по удалению орденцев из дома. Сириус с восторгом поддержал идею. Я так понял, что он всегда за любой кипеш, кроме голодовки. Сценку разыграли, как по нотам: абсолютно дурацкий повод, ор на пределе возможностей и обвинения во всех смертных грехах. Мы с Гарри изобразили ссору, и я в очередной раз сбежал из дома, в чем был.
Молли поставила всех на уши, опасаясь, что я в очередной раз попаду в неприятности, а Блэк талантливо всех накрутил и благородно вызвался меня выследить. В общем, весь Орден Феникса, разделившись на группы, несколько часов прочесывал Лондон. Самая большая под предводительством черного пса якобы шла по моему следу. Чем занимались остальные — понятия не имею. Сириус даже перевыполнил свою задачу, дав нам не два, а целых пять часов, этим позволив немного восстановиться и закончить ритуал. Не представляю, как бы мы с Гарри перемещались по дому, макая кисть в кровь, если бы кто-то был рядом! А так спокойно нарисовали защитные знаки. Гермиону, Рона и прочую молодежь из Ордена я просто и незамысловато усыпил, чтобы те не путались под ногами. В общем, теперь дом на Гриммо — нормальное жилье мага, сохраняющее свой декадансный антураж только из любви Сириуса и Гарри к маскировке.
Защиту нам настраивала Лавгуд. И то, как мы проводили её под Фиделиус, требует отдельного рассказа. Сириус вызвался достать бумагу с адресом, написанным рукой хранителя — Дамблдора. И он достал, но наотрез отказался рассказывать, как сумел это провернуть, только морщился на наши вопросы.
Установка защиты странно повлияла на Поттера, внеся его на гобелен, правда, непонятно в каком качестве. Для меня непонятно. Зато Луна была уверена, что так и будет, но знаниями не поделилась. Хотя я спрашивал, а она, зараза такая, не ответила, только загадочно улыбалась и отправляла к Сириусу. Тот тоже промолчал. Заговор, однозначно!
Северуса во время этой свистопляски, слава богам, не было. Он пропадал неизвестно где. Вообще, он начал меня избегать после того, как вылечил моё магическое истощение, и приходил на Гриммо только для очередного доклада, с ловкостью ниндзя уклоняясь от встреч. Неужели я настолько ужасно себя вел, пока он накачивал меня магией? Я позволил что-то лишнее? Рассказал об очередной фанатской фантазии? Лез с поцелуями? Воспоминания упорно не приходили. В голове осталось лишь невероятное ощущение полета, блаженное тепло, странный, очень вкусный привкус во рту и звезды перед глазами. Ну, в самом деле, не сексом же мы занимались?! Он же декан и зельевар, проходил медподготовку на случай истощения учеников, мне Помфри говорила! А может, он просто заработался? У шпионов работа ненормированная, да и график тяжелый…
Про Волдеморта я знал только то, что он снял с наемников задачу по моему отлову и переключил на что-то другое. Видимо, у Темного Лорда хватало иных важных дел, нежели поимка такого ценного меня. А, еще к нему вернулся Барти. Похоже, Макс решил, что его любимый последователь достаточно отдохнул и можно действовать дальше.
Кстати, о Максе… Мы договорились встретиться в поезде, где он?
— Луна, помнишь, я говорил тебе об одном второкурснике, с которым нужно подружиться? Он сейчас должен подойти.
— Да, ты просил быть милой, — улыбнулась девушка.
— Вот именно, не ошибись.
— Может, уже скажешь, кто это?
— Это…
И, словно дожидаясь этих слов, дверь купе распахнулась. На пороге, эпично и пафосно завернувшись в слизеринскую мантию, нарисовался Максвелл Стюарт, он же бывший крестраж Тома Риддла, он же новый Темный Лорд. Он обвел нас своим мрачным взглядом и, с трудом толкая перед собой сундук, любезно уведомил:
— Я еду с вами!
— Максвелл Амброуз Стюарт, — закончил я. — Макс, это Луна Лавгуд. Очень рекомендую. В случае необходимости она тебе и костюмчик достанет, и едой снабдит, и книжку найдет, и трупы поможет спрятать. И главное, её никто ни в чем не заподозрит!
У Луны от такой рекомендации открылся рот, она глупо заморгала, а вот Макс выпрямился и взглянул на мою попутчицу уже пристальнее. Луна взяла себя в руки, встала и сделала книксен, сдерживая улыбку — больно забавно выглядел Максвелл. Тринадцатилетний мальчишка, а ведет себя как взрослый. Прокол. Хотя все мы здесь… Впрочем, всех умиляют дети, ведущие себя по-взрослому… Так же, как и котики, щеночки и ободок с лисьими ушками на голове сурового брутала.
Несмотря на то, что среди нас Макс был самым младшим, он чуть возвышался над Луной. Вот же Лавгуд задохлик!
— Очень рад, — обаятельно улыбнулся он. — Я не буду заставлять такую очаровательную леди прятать трупы, у меня для этого есть специалист, а вот информация мне бы пригодилась.
С этими словами он галантно склонился над рукой Луны и поцеловал ее.
— Он планирует захватить мир, — объяснил я Луне с вежливой улыбкой.
— Зачем мне весь мир? Мне хватит и Великобритании.
— Любопытно. Рекомендация Вадима для меня много значит, поэтому обращайся. Помогу чем смогу.
По ее лицу было не ясно, всерьез ли она восприняла наши слова или нет. Максвелл снова сверкнул улыбкой и пристроился рядом со мной на сиденье.
— Скоро должен подойти еще один человек, — я внимательно посмотрел на Максвелла, с намеком. — Ты его знаешь… заочно.
— Поттер, что ли? — добродушно улыбнулся Макс.
Я утвердительно кивнул, пристально отслеживая малейшие изменения на его лице. Стюарт все так же беспечно улыбался, только в глазах мелькнула настороженность.
— Вот и познакомимся, — подытожил он.
Мы проболтали еще пару часов, обсуждая ничего не значащие темы: профессоров, учебу, учеников и прочие глупости. И вот в купе зашел Поттер. Увидев меня с Луной, он облегченно улыбнулся, но рассмотрев Макса, сразу посерьезнел. Видимо, обсуждать свои дела при посторонних он не хотел. Я познакомил их. На каком-то инстинктивном уровне подростки отнеслись к друг другу с недоверием. Даже руки не пожали. Ну, с Максом все понятно, а Поттер что? Слизеринцев не любит, а я — редкое исключение?
Мы с Луной не настаивали, продолжая обсуждать школу. Поттер ёрзал от нетерпения. Макс же минут десять с интересом рассматривал национального героя, а потом вежливо удалился, сказав, что пойдет навестить своих друзей. Видимо, какие-то выводы он все же для себя сделал.
Гарри облегченно выдохнул, сразу запечатал дверь заклинанием, обезопасив нас от прослушки, и повернулся к нам.
— Мне поверили авроры! — выпалил Поттер. — Что Волдеморт возродился.
— Чего? — удивился я. — Как ты с ними пересекся?
— Давай ты начнешь сначала? — предложила Луна.
И Поттер начал рассказывать.
В Министерство его привел Артур Уизли. Как и в каноне, они чуть не опоздали. Судили Поттера, опять-таки, как и в каноне, полным составом Визенгамота. Но! Дальше пошли расхождения. Для начала пострадавший все-таки был, и, видимо, это как-то повлияло на судилище. И дементоров прислала явно не Амбридж, потому что она со всей возможной для нее въедливостью принялась докапываться до правды. И, о чудо — в Министерстве Магии, оказывается, есть штатный легилимент. Его пригласили поучаствовать в заседании и проверить слова Гарри на правдивость, потому что применять к несовершеннолетнему веритасерум без разрешения опекуна нельзя. А Дамблдор по каким-то причинам в начале процесса отсутствовал.
Когда Амбридж обвинила Поттера в том, что тот голословно очерняет репутацию Министерства, и предложила проверить его слова с помощью легилимента, то Гарри уцепился за эту возможность и согласился, не раздумывая. В общем, когда директор все-таки соизволил явиться на слушанье, Поттер уже вовсю общался с Эндрю МакКейном и присутствующим при этом аврором Гавейном Робардсом. А МакКейн был очень благодарен Поттеру, потому что Пожиратели в свое время выбили всю его семью, оставив в живых только малолетнюю племянницу. И то только чудом. В тот самый момент, когда Волдеморт развоплотился, всех Пожирателей скрутило откатом от метки, и это спасло девочку.
В итоге МакКейн подтвердил появление дементоров в Литтл-Уингинге и не стал посвящать всех в то, как Дадли возвращали в тело, фактически пойдя на должностное преступление. Но об этом Гарри узнал позже, после заседания. И этот самый МакКейн увидел в голове Гарри возрождение Волдеморта и поверил ему. Он тут же поделился этими сведениями с Гавейном Робардсом, который был не последней шишкой в Аврорате. Мужчины договорились, что по-тихому предупредят всех остальных авроров, а МакКейн пообещал незаметно проверить их лояльность. Причем разговаривали они при Поттере, желая, видимо, чтобы он был в курсе. Так что можно рассчитывать на то, что Аврорат в случае чего будет на стороне Поттера.
А самое главное то, что Гавейн напоследок поинтересовался мыслями Гарри о Сириусе Блэке. Поттер, молодец, не растерялся и показал все важные воспоминания, доказывающие невиновность крестного, МакКейну. Гарри поначалу обрадовался, но его тут же обломали, пояснив, что воспоминания несовершеннолетнего, взятые без разрешения опекуна, судом приниматься к рассмотрению не будут. Но потом Робардс после недолгих сомнений рассказал, что как участник Турнира Гарри приобрел ряд прав и обязанностей, которые может осуществлять без опекуна. На вопрос МакКейна, почему Гавейн умолчал об этом раньше, последний отвечать не захотел, но просветил, что отдавать свои воспоминания Поттер имеет право, как и совершать ряд других магических сделок.
Слив воспоминания о Петтигрю, они вернулись в зал. Там как раз шел вялый спор о том, чтобы запретить Дамблдору присутствовать при разбирательстве. Глава Визенгамота настаивал на том, что пропустил начало по уважительной причине, доставляя свидетельницу защиты. На что Амбридж с любезной улыбкой просветила «уважаемого мистера Дамблдора» о том, что суд уже все выяснил. В общем, директор сел в лужу. А Гарри Поттера с помощью МакКейна оправдали.
— Да-а-а… — протянула Луна. — Насыщенный у тебя вышел день.
Я промолчал, задумчиво уставившись в окно. Хогвартс-экспресс всё дальше удалялся от Лондона и нес нас в замок. В школу, в которой безопасно не было никогда, а в этом году не будет в особенности. Если я буду продолжать поддерживать хорошие отношения с Поттером, то мои собственные однокурсники моментально донесут на меня. Целитель не целитель, а своя рубашка ближе к телу.
— Гарри, ты понимаешь, что нам снова придется начать новый раунд нашей любимой игры в шпионов?
Поттер замер и дико посмотрел на меня. Потом в глазах его мелькнуло понимание, и он тяжело вздохнул:
— Да. Понимаю.
— Гарри, — отвлекла его Луна. — Но со мной-то можно общаться. Я привезла тебе книги, которые тебе было бы полезно почитать. Они о традициях волшебного мира и некоторые сборники редких заклинаний. Тебе они пригодятся.
— Если они помогут в борьбе с Волдемортом, то почему бы и нет? — криво усмехнулся гриффиндорец.
— Помогут, — уверенно кивнула Луна и полезла в сундук. — Лишней информации не бывает. Никогда не знаешь, что пригодится в жизни.
— Оу, теперь понятно, почему ты попала в Рейвенкло, — засмеялся Поттер. — Спасибо, Луна. Я пойду, найду друзей.
И вышел из купе. Через пять минут обратно к нам просочился Максвелл.
— Гарри Поттер интересная личность. Весьма любопытная, — задумчиво сказал Макс, стреляя глазами в мою сторону. — Я бы даже сказал, многогранная.
— Да, он разносторонний мальчик, несмотря на некоторую бестолковость, — подтвердил я. — Но он довольно-таки умен, сообразителен, а еще умеет быстро ориентироваться в стрессовой ситуации. Хотя то, что он доверяет первому впечатлению, меня временами напрягает.
Максвелл серьезно кивнул, давая понять, что принял эту информацию к сведению.
— Ну, с возрастом, говорят, проходит, — философски пожал он плечами и очаровательно улыбнулся. На щеках заиграли симпатичные ямочки. Луна умиленно вздохнула и промолчала. Она явно не уловила подтекста в нашем разговоре.
Хогсмит встретил нас неласково. Моросил мелкий дождь, на темном небе набухли свинцово-черные тучи, и раздавались далекие отзвуки грома. Мы с Максом и Луной уселись в карету, и я мимоходом погладил стремную коняшку по шее. Лавгуд поинтересовалась у Макса, видит ли он фестралов, когда поймала его взгляд, устремленный прямо на животное. Тот равнодушно пожал плечами и кивнул. Лавгуд не стала выпытывать подробности, и остаток пути мы провели в молчании. В Большом зале мы разделились, влившись в толпу студентов. Мы с Максом уселись за свой стол, а Лавгуд пошла к столу Райвенкло.
— Привет, — поздоровался я, словив настороженные взгляды однокурсников.
Малфой мне лучезарно улыбнулся и протянул руку, которую я с готовностью пожал. Что это с ним? Он мне никогда еще так не радовался. Краем глаза я поймал реакцию однокурсников, заметив, как они разом расслабились. А, точно. Демонстрация расположения от лидера, старосты и сына чуть ли не самого близкого сподвижника всем известного господина. Своим жестом Драко только что спас меня от покушений и похищений. Конечно, для стороннего наблюдателя все осталось бы по-прежнему, но не для человека, который четыре года проучился среди слизеринцев.
— Как каникулы в Китае? — живо поинтересовался Малфой.
— О! — оживился я, мигом поймав посыл. — Отлично, изучал акупунктуру. Представляешь, в человеческом теле есть точки, нажав на которые, можно добиться очень впечатляющих результатов.
— Пф, — Нотт фыркнул. — Впрочем, глупо было ожидать от тебя чего-то иного. Ну, хоть в магический квартал ты заглянуть догадался?
Я только молча покачал головой. Слизеринцы закатили глаза. Послышались смешки и сказанное кем-то удрученным тоном: «Цели-итель…»
Кстати, тут я точно не спалюсь, потому что акупунктуру знал и раньше. А летом просто освежил знания по учебнику.
Малфой улыбался. Нет, всё-таки в нём что-то не так. Я внимательно посмотрел на Драко. Вроде всё так же, вроде всё тот же. Вытянулся за лето и немного загорел, и улыбка, и манера речи такие же, но что-то меня смущало. И я никак не мог понять, что.
Оставив эту мысль, я перевел взгляд на преподавательский стол. Так, Северус на месте, выглядит нормально, значит, всё хорошо. Рядом с ним Флитвик, Люпин, директор по центру на своем троне, а вот рядом с ним… Амбридж. Внезапно. И очень странно. Я точно знаю, что на должность профессора ЗоТИ обсуждалась кандидатура Люпина. А вот УЗМС уговорили принять Вильгельмину Граббли-Дерг. Что же здесь делает моя бывшая пациентка? Или она будет генеральным инспектором без нагрузки в виде ЗоТИ?
Директор любезно прояснил этот момент: Люпин вел ЗоТИ с первого по четвертый и шестой курсы, а Долорес брала тех, кто сдавал СОВ и ЖАБА.
На этой чудесной новости Амбридж, постройневшая, посвежевшая и гораздо симпатичнее, чем два года назад, по-канонному перебила директора и толкнула речь.
— Как приятно, доложу я вам, снова оказаться в Хогвартсе! И увидеть столько обращенных ко мне счастливых маленьких лиц! — Амбридж сладко улыбнулась. Многих передернуло. — Я здесь для того, чтобы позаботиться об интересах учеников. Министерство магии неизменно считало обучение юных волшебников и волшебниц делом чрезвычайной важности. Редкостные дарования, с которыми вы родились, могут быть растрачены впустую, если их не развивать и не оттачивать бережными наставлениями. Древние навыки, которые выделяют волшебное сообщество из всех прочих, должны передаваться из поколения в поколение — иначе мы потеряем их навсегда. Беречь, приумножать и шлифовать сокровища магических познаний, накопленные нашими предками, — первейшая обязанность тех, кто посвятил себя благородному делу преподавания…
— Все ясно, — я мученически вздохнул и поймал на себе взгляды соседей. — Год будет веселым. Хоть кто-то вспомнил о качестве образования, хоть на этом спасибо.
Сидящий рядом Малфой добавил:
— Да, главное, чтобы они по привычке не извратили все самые лучшие начинания.
Я внимательно посмотрел на него. Какая-то очень глубокая мысль для Драко. Нет, я допускаю, что за лето он мог измениться, пусть того лета всего пара месяцев. Все-таки Темный Лорд в гостях. Это закалит нервы кому угодно и заставит соображать шустрее, но как-то сказано так… знающе. Будто он в Министерстве целыми днями трется. Хотя… может, отец ему рассказывал, а Малфой просто повторил?
Драко сидел, смотрел на Амбридж и улыбался.