Конец начала

«Even though we can't afford The sky is over, I don't want to see you go, The sky is over Even though we can't afford The sky is over…» Эдвард нервно вырубил унылое радио и сделал глубокую затяжку. Едкий сигаретный дым окутал его легкие, и он почувствовал стыд. Родители всегда внушали ему, что курить – это плохо. Здоровый образ жизни, фрукты-овощи-зарядка – это хорошо. Но сейчас его это не заботило. Его вообще ничто не заботило, кроме войны, которая проходила в его сознании. В этой битве участвовали две стороны: одна была за то, что Эдвард должен прислушаться к словам матери и найти своего пропавшего брата-близнеца, вторая же сторона выступала за упрямство и принципы, свойственные его натуре. С какого, простите, хера, он должен искать этот кусок дерьма, оставивший всю свою семью ради какой-то шлюхи? Раз он бросил их, заставил мать страдать и, в конечном итоге, убил ее, есть ли смысл доставать его из этой деревне Ратанган и сообщать плохие новости о смерти Марты? Да кто он такой вообще? Парень сам не заметил, как со всей силы сжал пальцами сигарету. Она погнулась и надорвалась. Эдвард оскалился. Натянутые до предела нервы начали потихоньку надрываться, освобождая безумство. Он открыл окно, выбросил сигарету, но закрывать не стал. Высунув руку наполовину, он надеялся на то, что ее отрубит проезжающая мимо машина. Тогда у него хотя бы будет алиби, и не придется искать сбежавшего братца. Страх перед болью все-таки отрезвил сознание Эда, и он, обидевшись сам на себя, спрятал конечность в салон автомобиля. Проехав по пустынной, одинокой улице, освещенную светом лишь одного фонаря, он остановился у магазина с вывеской «Цветы от Молли-Колли-Долли». Видимо, Эдварду не дано было понять, что подвигло хозяина на выбор столь странного названия для своей лавки, но какая сейчас, к черту, разница, где покупать цветы? -Здравствуйте, вас приветствует магазин «Молли-Колли-Долли». Вам что-нибудь подсказать? – Тоненьким голоском пропищала упитанная женщина за прилавком. Она тщетно пыталась изобразить счастье и веселье, но огромные мешки под глазами наводили на Эдварда тоску... и жалость. -Можно мне две белые гвоздики, пожалуйста? – Попросил юноша, озираясь по сторонам. Женщина кивнула и скрылась из виду. Эдвард начал скучающе озираться, в поисках хоть какого-нибудь яркого предмета. Нет, все вокруг было скучнее утренней тучи, вот-вот ожидающей часа, чтобы извергнуть на тяжелые улицы огромный ливень. Стены были обиты темным деревом, на них красовались беспорядочно прибитые полки. На полках «будто бы красиво» расставлены различные вазы, безделушки и, конечно же, толстый слой пыли. Сухие веники навевали грустные мысли и даже заставляли пофилософствовать о жизни. Хотя, думается, тут не только веники были виноваты. Сама обстановка в помещении давила на душу и напоминала о чем-то трудно осязаемом… О чем-то сером, мрачном и потустороннем. Как будто Эдвард перенесся к Сету, в царство мертвых и уже никогда не вернется к нормальной жизни. Если честно, то это его даже устраивало. Лучше уж гнить среди потерявших тело душ, чем жить в этом безбожном мире. Не дав бедному юноше окончательно поникнуть в своих размышлениях, продавщица показалась из-за прилавка с двумя ослепительными белыми гвоздиками. Они были такими свежими, как будто юные, непорочные девушки вошли в грязный испорченный мир… Это были любимые цветы Марты. -Сколько с меня? – Спросил Эдвард, не отрывая взгляда от прелестных бутонов. Он почувствовал, как в глазах появляется влага. -Два фунта, молодой человек, - сказала она. Видимо, на нее тоже накатила волна необъяснимой печали, потому что в глазах пропал весь свет и оставшиеся частицы веселья. Эдвард вынул из кармана деньги, взял цветы и вышел из лавки. Сумерки окончательно окутали дублинские улицы. Было подозрительно тихо и пусто, как будто Эдвард действительно оказался по ту сторону. По спине пробежал муравейник мурашек, как будто подсказывая, что пора бежать. Бежать без оглядки отсюда. Здесь ему больше нет места. Эдвард сел в машину и рванул с места. Да, определенно надо бежать. Куда угодно, но смываться. Этим «куда угодно» местом оказалось кладбище. Остановив свою машину у высокого черного забора, юноша вышел и зашагал по узкой тропинке. Силуэты надгробных камней в темноте напоминали духов смерти, а от одного взгляда на каменных ангелов бросало в дрожь. Эдвард преодолел пару могил, свернул направо и увидел надгробный камень своей матери. В сотый раз прочитав такие теплые, но одновременно ледяные слова «Покойся с миром, заботливая мать, любимая дочь и верная жена», Эд упал на колени и возложил цветы. Коленки утонули в холодной земле, на которую покапали горькие слезы сильного мужчины. Он прислонился лбом к ледяному надгробию, желая только одного: ощутить тепло родного человека, услышать голос, спросить совета. Чтобы Марта была рядом, обняла его, и он бы ее ни за что и никогда не отпустил бы.