Серия драбблов. ГолдГревз.

По правде говоря, Грейвз всегда гордился своими волосами. Смоляной цвет и густота, модная прическа с седыми висками – лишь из-за возраста – нисколько его не портили, подчеркивая его статус. Не сказать, чтобы он долго возился с укладкой, просто провести пятерней по вискам достаточно, чтобы прослыть модником. Его никогда особо и не волновала собственная внешность, лишь как дань традициям аристократов, к которым принадлежала его семья. И все же, прикасаться к своим волосам он не позволял никому, даже мадам Президент. А уж она делала несколько попыток, надо отдать должное ее упорству и женскому любопытству в том, что касается ухода. И когда Тина Голдштейн с лукавой улыбкой, в которой сквозит алкоголь, запускает свои маленькие ладошки в его укладку, чтобы буквально через секунду превратить идеальный порядок в хаос, уж с нее-то станется, то Персиваль испытывает настоящий шок. - Вот так мне больше нравится. – Довольно заявляет она. Его застывшая фигура не отмирает даже тогда, когда кофейные глаза Тины с тревогой, в которой все же мелькают искры смеха, заглядывает в его лицо. Он точно не знает, что она там увидела, но улыбка слишком быстро стирается с ее побледневшего лица. Девушка, наконец, ощущает ужас от собственного безрассудства и начинает пятиться назад, врезаясь спиной в дверь. - П-простите….- Икает она, оседая на пол. Лишь пару глотков коллекционного рома, изъятого Голдштейн из личных запасов Персиваля, и открытое настежь окно, заставляют мужчину отмереть. Очумело водя глазами по собственному кабинету, он натыкается взглядом на смущенную девушку и хрипит: - Тина, что вы делаете на полу? - Н-ничего, сэр….я, сэр…уже ухожу. – Мямлит Голдштейн, приподнимаясь. Отводит взгляд и Грейвз, будто впервые видит ее неприкрытый страх. Но чего испугалась бесстрашная Тина Голштейн так и остается для Персиваля Грейвза загадкой, не разгаданной им до сих пор, как и то, почему у него болела голова, будто кто-то долго и упорно старался над его волосами.