Невеста Маунт-Мэссив

— Надо уходить.- За окном шел дождь, пусть окна и заклеены бумагой, но слух никто не мог отнять. Сколько Вейлон живет в «счастливом браке»? Месяц? Терпение подходило к концу, Парк все чаще начинал думать о суициде. Значит, надо уходить. Глускин более менее успокоился к его персоне. Мог отпускать бродить на весь день. Мог вообще не появляться на горизонте. Глускин понемногу остывал к нему, парень это чувствовал. А это значило только одно, церемония в скором времени состоится, и Вейлон умрет в муках. — Эдди, ты надолго? — Парк взял мужчину за руку, уставился на маньяка. — Скоро состоится церемония. Я должен все подготовить.- Вейлон отпустил чужую руку, Глускин, не оглядываясь, вышел из комнаты. Все понятно. Что ж, видимо психу просто необходимо убивать всех, кого он видит, Парк не исключение. — Даже после всего, что было.- Что было, как говорится, то прошло. Да, Эдди был, в какой-то степени, внимателен к нему. Эти поцелуи, этот жар, что он отдавал Парку, свое тело, только вот не душу. Нет, Вейлон и не ждал от мужчины чего-то, точнее, ему вообще ничего не нужно. Но все-таки, близость порождает что-то, конечно, Вейлон не имел ввиду любовь, это что-то безумное, он просто думал, что оставаясь рядом с Глускиным, парень смог бы изменить его, хоть немного. Не всегда Парк фальшивил, улыбался, бывало, даже искренне, и псих в те моменты внимательно смотрел на него. И вот к чему все это привело. Быть убитым тем, кто… — Надо уходить, — повторив еще раз, Вейлон встал с постели. Благодаря свободному передвижению, Парк смог найти нужную лестницу на выход, конечно, главные двери не открыть, но если он будет на первом этаже, то уже в безопасности. Темные коридоры поглощали все, любой пучок света растворялся, терялся, Парк вытащил из рюкзака пистолет. Засунув в карман, пошел дальше. Фонарь горел мягким светом, глаза быстро привыкли. Лучше передвигаться в темноте, но Вейлон хотел побыстрее. Под босыми ногами скрипели доски, сматерившись, парень осветил лестницу, ведущую вниз. — Так, дальше мне нужно налево.- Удобно, эти несчастные подростки прихватили с собой карту больницы. Что намного облегчило жизнь. Под ложечкой засосало, Глускин ищет его? Он понял, что Парк кинул его? А если найдет? Убьет на месте… Замотав головой, Вейлон продолжил путь. Он скоро должен покинуть территорию жениха. На пути то и дело попадались пациенты, большая часть бормотала себе что-то под нос, остальные пытались убить. Но Парк не вчера родился. Убегая от тех и от других, парень напоролся на осколки. По ногам подул холодный ветер. Разбитое окно. — Блять…- Осколки со звоном упали на пол, нога сильно кровоточила.- У кого фонарик? Так какого хера ты не видишь?! — Ругая себя, Вейлон перевязал рану. Нужно прыгать, на улице немного безопаснее, Глускин точно начал его поиски. Он быстр, поэтому пора на улицу. — Бля!!! Больно! Как же сука больно! — Прыгать может каждый, а вот приземляться, кто как умеет. Рана начала кровоточить сильнее, наступить на ногу не было никакой возможности. Дождь сильный, в первую же секунду Парк промок до трусов. Тело дрожало, а руки не хотели слушаться. Грязная повязка сползла со ступни. А сколько времени? Сколько уже отсутствует Вейлон? Часа так три, нет, больше. Дождь не хотел переставать лить, как из ведра. Парк забился в какую-то комнатушку, где стоял инвентарь. Всякие ведра, сломанные швабры. Тряпки пошли на покрывало. Но и они были сырыми и не грели. Нога болела страшно. В свете фонаря на нее нельзя было не смотреть с отвращением и ужасом. — Я не сдаюсь, я не умру здесь. Надо переждать дождь. Никто не станет искать меня, не здесь…- Дверь парень забаррикадировал. Сильный шум разбудил воспаленное сознание. Голоса, крики. Парк подполз ближе. Через щель сложно было различить, кто есть кто. — О, дождь прекратился…- Фигуры Вейлон смог различить. Два парня, нет, скорее мужчины. Дерутся, что ж. Ничего нового. Парень отполз от двери и закутался в тряпки. Дрожь била все тело.- Похоже температура…нога…- Вейлон прикрыл глаза. Не заметил, как снова погрузился в сон. — Я говорил же! Ну, кто так делает? Смотри, ты вся перемазалась.- Вейлон с легким упреком смотрел на ребенка. — Мамочка! Но тортик такой вкусный! — Это не значит, что его руками есть можно. Давай, я вытру тебя.- Девочка ловко забралась на колени. Прижалась к выпуклому животу. — Мамочка, а когда братик родится? — Скоро милая. — А как его зовут? — Голубые глаза во всю рассматривали большой живот, будто пытались найти имя малыша. — Ну, я не знаю даже. — Он будет носить сильное имя.- На кухню вошел мужчина. — Папочка! — Девочка слезла с ног и побежала к отцу. Тот поднял ее на руки. Поцеловал в щечки. — Ну да, Эдвардом я его называть не буду. — Ха, естественно, наши дети сильнее нас, давай как-нибудь и третьего заделаем, а?-Сильная рука легла на живот, поглаживая, перебралась на ноги. — Сейчас! Не тебе рожать.- Спихнув руку, Вейлон, улыбаясь, посмотрел на Глускина. — Мамочка, папочка. Я знаю как его назвать. — И как, Вики? — Алексом! — Родители громко засмеялись, а доча не могла понять, чего они так себя ведут. Нет, а чего вы ожидали от трехлетней девочки? Парк резко проснулся. Воздуха не хватало, слишком душно, пот ручьем скатывался со лба . — У меня жар и бред…что мне снилось? — Хотелось пить, в рюкзаке осталась одна бутылка, Вейлон выпил половину. За дверью тихо, через щель ничего не видно, только дождь опять идет. Выходить расхотелось. Но сидеть на одном месте слишком рискованно. Собрав вещи в рюкзак, Парк встал и резко сел. — Нога…- Совсем позабыл о ране. Фонарь осветил ногу. Желтый гной тонкой струйкой стекал вниз. Повязка не спасла.- Надо промыть, но…- в горле, как в пустыне, и тратить драгоценную жидкость…- Промыть….- Парк пытался сдержать стон, но он все равно прорывался. Вода из бутылки закончилась, а свежую промытую рану, Вейлон обмотал более чистой тканью. Просто надо наступать не слишком часто, и все будет нормально. Во дворе было тихо, дождь не считается. Хромая, но упорно двигаясь, Парк покинул свое убежище. Вдалеке начинался огромный тюремный двор. С бесконечными заборами.