***
Солнце скрылось с небосвода за далёкие горы, оставив за собой лишь розовато-пурпурный след над западной частью горизонта. День сменился вечером, вечер передал бразды правления по-сентябрьски прохладной ночи. Точнее, прохладной, как в конце месяца Последнего Зерна или в начале месяца Огня Очага по календарю Тамриэля. Не найдя остроухого дружка поблизости, я уместно предположила, что он отошёл по своим «эльфийским» делам и вскорости непременно вернётся. Из-за жалящего вампирскую кожу и глаза солнца теперь мы выдвигались в путь только ночью. Как могла, я расчесала сбившиеся волосы пальцами и принялась потихоньку готовить наш скарб в путь. Растущий Массер проплыл уже четверть пути по ночному небу Нирна. Мериона всё не было. Многократно излив праведное негодование во внешний мир в виде фраз «где его черти носят», «мне плевать — пойду без него», я плюхнулась на землю и уставилась в сторону дороги, с горечью признав поражение своего равнодушия, впервые за всё время. Никуда не сдвинусь, покуда он не придёт. Не успела я и пару раз прокрутить в памяти так окончательно и не уложившийся в голове порыв анормальной взаимной страсти недельной давности, как до моего весьма обострённого вампирского слуха донёсся слабый гул с севера, полностью заняв моё мыслительное пространство. С каждой секундой шум становился ближе и отчётливее. Вскоре я уже различала размеренный цокот четырёх пар подкованных копыт. — У нас мужчина, чтобы понравиться женщине, покупает ей цветы или коробку конфет. Ты же решил пойти ва-банк и купил мне коня? Зрелище, представшее передо мной, могло бы с достоинством быть запечатлено на картине. Статный остроухий мужчина с утончёнными чертами лица, живое воплощение героя каких-нибудь эпических эльфийских баллад, восседал на пегом жеребце, одной рукой удерживая поводья двух лошадей сразу, другой — поправляя ножны на поясе. «Девичья мечта», — мысленно отметила я, безуспешно пытаясь отвести от альтмера восхищённый взгляд. — Вообще-то, коней я украл, — честно и прямо ответил товарищ. Моя душа, до этого парившая в небе, словно горный орёл, рухнула вниз и с треском разбилась о землю. — А ещё скоро здесь будут стражники, — «как бы между делом» добавил эльф. Проклиная всё на чём мир стоит и попутно — длинноухого, я в темпе вальса понавесила собранное барахло на лошадей, затем сама с убогой неуклюжестью, как в прежние времена, забралась в стремена, безжалостно хлестнула коня поводьями, и тот сразу пустился рысью. — Меня видели, — раздосадовано сообщил Мерион, едва мы свернули с дороги на первом встретившемся указателе. — Тоже мне проблема, — с презрением фыркнула я, — через месяц тебя точно никто не узнает. Вы, эльфы, все на одно лицо. — «Вы, эльфы»? А кто ты тогда? — с нехарактерным для него прежде озорством вопросил напарник, отвечая на мою расистскую подколку. — Человек. Представь себе, я до сих пор не могу привыкнуть к пепельно-серой коже, к этим кошмарным красным глазам. К тому же, сам факт «попаданчества», ещё и в фэнтезийный мир, сводит меня с ума! — выдала я разом тираду, после которой внезапно захотелось промочить горло вином. — Знай бы я тебя чуть меньше, предположил бы, что у тебя не все дома. Эльфийка, считающая себя человеком… — В своём мире я знала и более странных людей, Мерион. К примеру, мальчика, считающего себя боевым вертолётом. Альтмер ничего мне не ответил, лишь нахмурился, и по сосредоточенному выражению его высокоэльфийской физиономии можно было спонтанно прийти к выводу, что в голове у него разместилось устройство, схожее с производительным суперкомпьютером, которое на данный момент занималось расчётом чего-то вроде вероятности столкновения Нирна с астероидом в ближайшую тысячу лет. Спустя несколько секунд молчания я всё-таки разделила озабоченность друга. Эхо взмахов исполинских крыльев и характерный свист воздуха, словно далёкие раскаты грома, разнеслись по всей долине, зажатой между крутыми склонами гор. К тому времени в чёрной точке на небе, стремительно снижавшей высоту, уже легко было распознать дракона, идущего на бреющий полёт. Не дожидаясь решения Мериона, я выкрикнула «вперёд!» и резко ударила своего коня ногами по бокам, пустив его в галоп. Летающая бестия всё равно оказалась проворнее и уже была готова вот-вот поравняться со мной. Изо всех сил я натянула поводья лошади влево в сторону леса. Как ни странно, испуганная не меньше моего животина оказалась со мной солидарна, свернув от дороги и оставив лапы пролетевшего вслед дракона пустыми. Мимо одно за одним проносились редкие хвойные деревья. Драконий рёв постепенно удалялся и затихал. Главная из моих тревог, казалось, теперь позади. Зазевавшись я не сразу обратила внимание на ту невысокую засохшую сосну, а когда обратила, было слишком поздно. Попытки заставить обезумевшего жеребца экстренно остановиться или хотя бы повернуть на этот раз не увенчались успехом: торчащая перпендикулярно из ствола ветка щедро выписала удар мне под дых, заодно выбив из седла. Корчась от боли и досады, я бессильно лежала на земле и в полный голос выкрикивала самые страшные ругательства и проклятия в адрес дракона, коня и сосны, под которой валялась прямо сейчас. В то время на востоке уже занимался рассвет. Погрузиться с головой в пучину горечи и отчаяния мне не позволил звук приближающихся шагов. Тяжёлая и уверенная поступь, определённо, мужская. К ней чуть позже добавилось звонкое бряцанье ножн на поясе. Ровное дыхание. Ничего выделяющегося — и всё равно этот шорох не характеризовал Мериона. Походка не была привычно тихой, осторожной и крадучей. Что же, путешественнику по фэнтезийным мирам стоит помнить: какой бы безнадёжной обстановка не казалась, вмиг всё может обернуться ещё хуже. Молча встав и отряхнувшись, я встретилась с незнакомцем лицом к лицу. Лицо его представлялось нисколько не примечательным для тёмного эльфа: серая кожа, красные глаза, жидкие усы и борода, возрастные мешки под глазами. Хотя и к такому зрелищу мне трудно привыкнуть. Отличала же его от данмеров, которых я видела прежде, самобытная броня, составленная из плотно прилегающих друг к другу костяных пластин. — Не сопротивляйся, — произнёс он гортанным голосом. Правая рука незнакомца, видимо, готовая к действиям, покоилась на рукояти меча. — Чему? — с искренним недоумением спросила я, многообещающе потянувшись к собственному клинку на поясе. — Я обязан сопроводить тебя в Морровинд на суд. — Молодой человек, — на первом слове я откровенно слукавила, — а вы, собственно, кто? — Тот, кто обязан сопроводить тебя в Морровинд на суд. Исчерпывающий ответ. Наёмник этот, стоит отметить, был ничуть не возмутим и за всё время нашего непродолжительного диалога не повёл и бровью в лишний раз. — И зачем? — Хватит прикидываться. Боги мне свидетели, я искал тебя больше года по всему Скайриму! И не намерен больше ждать! Конструктивного разговора у нас больше не выйдет, подумала я. По крайней мере, пока мы на равных. Однако, попытка сразу перейти от слов к действиям не удалась. Я просто не смогла достать из глубин разума ни одно известное мне заклинание. «Фус-ро-да?» Последний козырь в моём рукаве — и тот не сработал, отдавшись лишь жжением в горле. Причина магической немощности лежала на поверхности: солнце и недельное голодание. Ведь суррогатная кровь закончилась уже давно, обычная пища несильно помогала, а пить кровь у людей я боялась и брезговала, в итоге создав себе самой проблему. Вообще, вампирский голод — штука странная. Сегодня им живёшь, а завтра вовсе игнорируешь до последнего. Приходится кормить себя по строгому расписанию, словно ты сам себе Тамагочи. И какой же смысл в могуществе, к которому я так тяготела прежде, если не представляется возможности им воспользоваться? Наивность неустанно подсказывала мне, что последним моим оружием всё ещё оставался Охладитель на поясе. Увы, незнакомец сразу предугадал ход моих мыслей, не успела я извлечь меч и на треть. С руки данмера сорвался сгусток зелёной светящейся материи, после чего линия моего горизонта стремительно поплыла вверх. Да, я всегда хотела испытать заклинание паралича, но не на себе же, в конце-то концов. — Красивый клинок… Выказывать недовольство по поводу затекающего тела и того, что нахал присвоил себе Охладитель, мне оставалось только хлопаньем глаз и дёрганьем мизинца левой руки. — Я за твоим конём. Никуда не уходи. Очень смешно. Куда же я теперь уйду, умник? И где этот Мерион, чёрт его возьми, когда он мне действительно нужен?! Онемение постепенно проходило, и через пару минут я, опираясь на всё ту же злосчастную сосну, полностью встала на ноги, которые по ощущениям были точно налиты свинцом. Без сомнения, я так никуда не уйду. «Есть у меня одна идея…» — сказала я сама себе, закинув голову вверх.***
— Бегаю я, конечно, так себе, но лазить по деревьям умею хорошо! — кричала я сверху вниз, свесив ноги с сухой скрипучей ветки и безопасности ради обнимая ствол давно уже как мёртвой сосны. Меня и того данмера разделяло по меньшей мере четыре метра по оси Z. Уменьшать это расстояние я не собиралась, а увеличивать было страшно. — Пожалуй, я посижу тут, пока мой друг не придёт за мной. «Если вообще придёт», — закончила я фразу про себя. — Атеса, слезай сию минуту! Как он меня назвал? Стоит записать. — Если бы и хотела… Зачем? Мне тут нравится. — Ну погоди… — Ты же не думаешь, что опять наложишь на меня заклинание паралича, а? Вдруг я отсюда упаду? Ты же меня по частям не соберёшь! Тёмный эльф согласился с моими разумными доводами и принялся второпях расстёгивать панцирь своей тяжёлой брони. — Блефуешь. Пожалуйста, скажи, что ты блефуешь! Это дерево не выдержит нас двоих! Наёмник лишь молчал и продолжал избавляться от лишней амуниции, доказывая серьёзность своих намерений — залезть наверх и достать меня оттуда самостоятельно. — Хорошо, спускаюсь. Ты победил. Олень. Вдохнув поглубже, я медленно и по-медвежьи неуклюже полезла вниз, обдирая ладони о грубую кору. В итоге я приземлилась в приседе с уловом: последняя ветка сломалась, стоило мне на ней повиснуть. — Однако, здравствуйте, — «поприветствовала» я своего пленителя, не забыв вызывающе улыбнуться.***
— Когда дойдём до Морровинда, возьмём силт-страйдера. Твой конь там не выживет. — Здорово, всегда хотела побывать в Морровинде, — задумчиво сказала я, безуспешно силясь освободиться от магических пут: выглядели они, как обычные верёвки, но в отличие от них, те затягивались сильнее, встречая малейшее сопротивление. Впереди шедший наёмник ничего не ответил, только в лишний раз подгоняя дёрнул лошадь за поводья. — Бесполезно объяснять тебе, что я не та, за кого ты меня принимаешь, да? Данмер остановился как вкопанный и медленно повернулся. Серое лицо его выражало раздражение, какое чувствует усталый родитель по отношению к вредничающему ребёнку. — Атеса, я служу при вашем Доме уже сорок лет и видел тебя с твоего раннего детства. Тебя я ни с кем не спутаю. А, теперь понимаю: он пришёл за прежней хозяйкой моего тела. Мало было мне своих проблем. — Почему же меня хотят отдать под суд? — Да, за год ты ничуть не изменилась. По-прежнему любишь поиграть на чужих нервах. По-старчески вздохнув, служивый развернулся и продолжил путь. — Хорошо, а что слышал ты? — осторожно пыталась я вывести данмера на разговор. — Я слышал про то, чего и следовало ожидать от бастарда. Ну надо же! Бастард? Слова Дьярви начинают подтверждаться: отец так называемой Атесы, наверное, был тем самым нордом. После продолжительного перерыва тёмный эльф «отвис» и заговорил снова, с едва сдерживаемой злобой в голосе: — Будь по-моему, тебя вряд ли выдали бы замуж и за сына имперского фермера! Так нет же! Твой благородный отчим нашёл тебе жениха из богатых. И чем же ты ему отплатила, а? — И правда, чем же? — После первой же брачной ночи ты выкрала магическое ожерелье, реликвию, принадлежавшую семье твоего мужа, и сбежала! Опозорила свой Дом, своих честных родителей! Сил сдерживаться у меня более не оставалось. Раздирающий смех сам собой вырвался наружу и завершиться обещал нескоро. — Ах, тебе смешно? Гримаса ярости, исказившая лицо данмера, стоило ему опять повернуться, предстала передо мной во всей красе. — А что, мне должно быть стыдно за то, чего я не делала? — Поговори у меня тут. Я тебя обязан доставить живой, но никто не говорил, что целой. — И трудно было меня найти? — особенно громко спросила я, стараясь заглушить шум копания в сумке. В багаже, навешанном на коня, должен находиться припрятанный мной кинжал для особых случаев. Хватит, пора заканчивать с этими ролевыми играми. Помимо прочего, жгучая жажда крови, источник которой находился рядом уже несколько часов, вновь начинала сводить меня с ума. — Ты сменила имя, постоянно перемещалась, но спуталась с Гильдией воров, чего я от тебя и ожидал, я ведь всё ещё лучший в своём роде, — сделав короткую лирическую паузу, мужчина продолжил: — Труднее всего было найти такого человека, как Вилберн. Он-то и согласился тебя выдать. Думаю, вы знакомы? Это тот парень из Красноводного логова? Знаю его лично всего семь дней — и он уже успел меня продать. Не стоит ожидать чести от воров. Наконец-то. Кое-что заставило меня изменить намерения и положить готовый к бою кинжал обратно. Эту поступь я узнаю. Тихий звук скорых шагов едва слышно даже для вампира отражался от деревьев. Данмер, «всё ещё лучший в своём роде», не успел и пикнуть: зверь появился из ниоткуда и вмиг впился бритвенно острыми зубами в его глотку. Уродливое подобие крыльев сомкнулось за спиной жертвы, буквально сломав её. Магические путы исчезли сразу же после смерти заклинателя, освободив мои руки. Сражающийся в полную силу вампир — совершенный хищник. Но это явно не для меня. Неуправляемый животный ужас охватил меня, и он не утих даже после того, как Мерион принял свой прежний эльфийский облик. Теперь альтмер с неясными намерениями надвигался на меня, быстро сокращая расстояние между нами, а я нелепо пятилась назад. Его лицо, впрочем, как и всегда, не выражало ровно ничего. Жестом доброй воли послужила протянутая рука.