Воровской попаданец

      Над Вайтраном солнце сошло с зенита и теперь постепенно снижалось. Конюшни. Моя тёмно-бурая лошадь уже стояла, привязанная уздами к стойлу с водой. Ухоженная, няшная, но не пони. По правде говоря, я боюсь лошадей, и ведь не зря. Теперь предстояло самое великое свершение в моей жизни — забраться в седло. На Земле я только раз в жизни ездила на лошади, да и то в парке, как на аттракционе. Можно сказать, меня заталкивали в седло тогда. Здесь такого удобства не было. Я вставала и на стенку, и на камень, пыталась забраться на лошадь, отталкиваясь руками, вставая в стремена ногой. Несколько раз падала, запутываясь в этих самых стременах. Тут мне пришла самая безрассудная мысль в моей жизни: держась руками за балки и крепления в конюшне, оседлать лошадь сзади. Что сказать. Я просто сорвалась и оказалась позади лошади, на достаточном расстоянии, чтобы она смогла меня лягнуть. Нечто с подкованным копытом попало мне в солнечное сплетение. Прежде, чем забыться и отключиться, с моих уст сорвались четыре слова: «Ох, нихера ж себе…»       Я пробудилась от того, что кто-то щедро поливал меня холодной водой из ведра. А что, если я простыну? Надо мной стояли три обеспокоенных человека, крутящихся вокруг моего застывшего тела.        — Смотри, сколько всего при ней! — содрогающимся шёпотом проговорил чей-то мужской голос.        — Не смей лазить у неё по карманам! Вдруг она какой-нибудь посол из Морровинда?! — шикнула какая-то женщина. В ответ мужчина вытащил руки из моих карманов.        — О, она очнулась!        — Слава богам!       Я попыталась было вскочить, но моё теперь больное солнечное сплетение дало о себе знать. Перекатами мне удалось опереться на руки и самостоятельно встать на ноги. Первыми моими же словами после пробуждения были: «А где моя лошадь?»       Лошадь невинно, как ни в чём не бывало, стояла всё у того же стойла, нагло попивая воду из ёмкости. С помощью одного крепкого мужика и тысячи слов в поддержку я всё же смогла забраться в седло. Да, лошадью в реальной (ну или не совсем реальной) жизни управлять гораздо сложнее, чем машиной в том же «Need for speed». Под вздохи облегчения, пригибаясь из-за больного солнышка к уздам лошади, после десятка неудачных попыток я смогла вывести её на главную дорогу. Пара занятий на ипподроме в предыдущей жизни мне реально пригодилась. Будь бы тут разметка и указатели до крупных городов в километрах, всё стало бы вообще шикарно. Я повела поняшку по южной дороге, через Айварстед, горы и всё такое. К тому же стоит посетить свою «родину». По направлению на восток становилось холоднее, хотя в остальном дорога была даже очень ничего. Тут неожиданно моя лошадь, казавшаяся мне очень умной и податливой, встала на дыбы, а потом пустилась в галоп. Вцепившись в узды и в гриву лошади в попытках не полететь с неё же, я смогла только различить кролика (или зайца, не отличаю их), пересекавшего каменную дорожку. Чтоб тебя волки загрызли, маленький гадёныш.       Так вот экспресс-туром я доскакала до Айварстеда, пока мужественный стражник не остановил коня на скаку. С меня ручьём лился холодный пот, дрожали руки, стучали зубы, прикусывая мой язык, а стражник только учтиво спросил:        — Всё в порядке?        — Конечно, — бросила я ему с сарказмом, которого он, к сожалению, не понял. Ладно, хотя бы за остановленную лошадь тебе спасибо.        — Мне кажется, или я тебя где-то видел? — спросил он, а его величественный широкоплечий силуэт в шлеме переливался оттенками оранжевого цвета на фоне заходящего солнца.       Конечно же, из тысячи таких же инвалидов на колено и в шлеме, закрывающим полностью голову так, что ни лица, ни причёски, ни глаз не видно, я узнаю тебя одного, лишь потому что мы когда-то виделись!        — Нет, тебе, наверное, показалось. Я в первый раз тут, — отбрехалась я, потягивая узды лошади на себя, как бы придерживая её, чтобы она снова не пустилась в галоп.        — А, ну как знаешь. Удачи тогда, и будь поосторожней, — доброжелательно сказал простодушный стражник в закрытом шлеме и вернулся на свой пост. Он любил стоять на посту, закрытый шлем и нордский мёд. Он стоял и ждал её, ожидая, что она придёт в этот город. Но напрасно. Кто или что, вы спрашиваете? Шайка разбойников, конечно. У них же так давно не было хорошего кровопролитного разбойничьего налёта, что стрела в колене успела образовать грыжу, от которой оное перестало сгибаться.       Уже в темень я доехала на своей коняшке до Рифтена, поставив её в стойло к воде и сену. Что ни говори, а коммунальные услуги в Скайриме были качественнее, чем в России: дороги кто-то строил, и они не обладали расхлябанными колеями, в которых вязнут пресловутые расписные спицы, в городе кто-то выметал весь мусор, хоть и в каналы, а в конюшнях кто-то бесплатно ухаживал за лошадьми. Спрыгнуть с пони-переростка было легко, на этот раз я мягко приземлилась на ноги.       Все горожане уже давно разошлись по домам и тихо сопели в кроватях, в таверне пахло мёдом, а в одной из комнат храпел пьяный мужик. Город спал. Не спала только Мавен Чёрный Вереск, которая, словно Хатико, преданно ждала моего появления на том же месте.        — Надеюсь, ты с хорошими вестями, — сказала мне стерва при моём появлении.        — Да, дело сделано. А это я нашла на медоварне, — сказала я, протянув письмецо из тумбочки Сабьорна.        — Не много мы узнали. Единственное, что может указать на партнёра Сабьорна — этот странный символ, — сказала женщина, читая и перечитывая письмо.        — Даже не знаю. В первый раз вижу его, — ответила я ей. В конце концов, зачем трупу знания? Безусловно, без неё город станет лучше.        — Что ж, кто бы ни подписывался этим странным символом, он пожалеет, что связался со мной. Немедленно сообщи обо всём в Гильдию Воров, — мать твою, женщина, я тебе что, собачка, которая газеты носить будет? Ничего. Хорошо, что она не умеет читать мои мысли:        — Ещё есть вопрос твоей награды. Думаю, тебе понравится сумма, которую я плачу за услуги, — слащаво проговорила она, протягивая мне милый эльфийский кинжал, который переливался маленькими синими огоньками. Видно, он зачарованный.       «Отлично, благодаря ему ты и встретишь свой конец», — холодно произнесла я в своих мыслях и удалилась в Гильдию. Хотелось бы прикончить её сейчас, но в таком случае все подозрения пали бы на меня. Подожду дня три. Посидев с часик и попивая вино из бутылки, я ждала выхода Мавен из таверны. Теперь пора возвращаться в Гильдию.       Засыпающий Бриньольф сидел за столом в главном зале Гильдии, читая какую-то книжку под свет свечей. Ярко рыжие волосы будто бы светились сами собой в этих потёмках. Завидев меня, он встрепенулся и еле заметно покраснел, вспоминая, что вышло с его слежки позавчера вечером.        — Говорят, что бедолага Сабьорн попал в тюрьму в Вайтране. Как же ему не повезло, — ехидно сказал Брин, отвлекшись от книги и встав из-за стола. Ну надо же, по этой провинции вести летят быстрее меня.        — Затея Мавен, — лаконично пояснила я, хотя это и так очевидно.        — Ха! Теперь ты понимаешь, как работает наша система. Мавен сообщила, что тебе удалось ещё что-то раскопать. Это важно для Гильдии?        — Да всё тот же символ, что и из поместья «Златоцвет».        — Значит, это не совпадение. Сперва Арингот, теперь Сабьорн. Кто-то пытается нас задавить. Поссорить Мавен с Гильдией, — сказал Капитан Очевидность под личиной Бриньольфа. Вот же они в шоке окажутся, когда её прибьют. Ой, в каком шоке.        — Ну теперь-то что делаем? — спросила я, заскучав.        — Мерсер думает, что знает, как вывести нашего врага на чистую воду. Он хочет тебя срочно увидеть.        — Что ж ты мне раньше не сказал, перед всей этой болтовнёй? Или это он так внезапно захотел меня увидеть? — спросила я, пытаясь вызвать какой-нибудь глюк в скрипте.        — Да не, не. Просто я его никогда таким злым не видел, — сказал он, подозрительно понурив глаза вниз.        — Ну это… Я пойду тогда, — сказала я, позёвывая и устало поворачиваясь от стола.        — Иди. И ещё раз извини, детка, — сказал глава Гильдии. Последнее слово было, как всегда, некстати.