The Intruder

       К несчастью, мои силы были ограничены и равный бой не сулил мне ничего, кроме поражения. Отсюда единственное верное решение — бежать. Парой быстрых движений по запястью я перенаправил всю мощность реактора на ходовую и со всех ног бросился к ближайшему скоплению деревьев. Единорог бил беспощадно — щиты перегружались после каждой её атаки. Выворачивая деревья с корнем, она продолжала гнаться за мной и сыпать десятками заклятий, даже когда я скрылся в вековых кронах. Чем я был обязан такому приему, мне оставалось только догадываться. Покрывая шестьдесят миль в час, я продолжал нестись сквозь лесную чащобу. Зеленый цвет медленно сменялся серым. Пышные кустарники превратились в колючие лозы, а цветы - в дурманящие огоньки. Свет более не пробивался через густые ветви деревьев. После «небольшой» пробежки, длиною в километр, мне на секунду показалось, что единорог отстал. Не переставая бежать, я решил оглянуться — грохот заклятий стих. Но так было недолго. Пугающе резко передо мной что-то вспыхнуло, оптика еле успела распознать в ярком свете сиреневый силуэт. Похоже, что мой преследователь переместился прямо ко мне под нос. Все произошло слишком быстро для того, чтобы успеть среагировать. С крученого рога сорвалось заклятье, самое настоящее, боевое, сплетенное для того, чтобы убить. Пурпурная стрела с легкостью пронзила правое плечо. Под скрип железа и хруст костей меня опрокинуло навзничь. С грохотом железного шкафа, падающего со второго этажа, я распластался на земле у громадных корней какого-то дерева. Но я не был бы собой, если бы позволил ей так легко меня прикончить. Вся оставшаяся в батареях энергия была собрана в орудии в левой руке. — Да отвали же ты! — выкрикнул я. Через секунду на сиреневого единорога обрушился шквал красного свинца. Три залпа раскаленной картечи, заряженные остатками смешанной энергии — такая смесь способна пробиться через любую преграду и, добравшись до живой плоти, превратить её в кусок опаленного мяса. Так я думал… до этого момента. Пробивной потенциал всех трех залпов был поглощен одним единственным щитом единорога, а красные дробинки, как резиновые, отскочили в стороны. Сиреневую кобылку отшвырнуло в ближайшее дерево. Жалобно пискнув по приземлению на землю, она резко вскочила и точно так же свалилась с копыт без чувств. Замерев на мгновение, я глубоко выдохнул, расслабил шею и бросил голову на землю. И тишина, ни птиц, ни шелеста листвы, казалось, даже природа испугалась произошедшего. По оголенным металлическим креплениям струилась горячая кровь. — Неужели энтузиазм закончился? — я с трудом поднял голову, чтобы усмехнуться над единорогом. На самом-то деле, я всем сердцем надеялся, что она не поднимется. Потому что единственное, что здесь закончилось — это я. Её атака выбила из плеча вторую батарею, я не понимал, как ещё шевелиться могу… да… вот — железа недостаток. Единственный выход — переход на ручное управление. — Ох, давно же я этого не делал. Левая рука медленно и нехотя потянулась к шее. Резким движением я вытянул маленькую схему прямо из позвонка, и в то же мгновение мне пришлось почувствовать всю боль, что пронизывала тело. Судорожно дернулась правая рука, остервеневшее сердце заколотилось, отплясывая жуткую чечетку. — Да… — процедил я сквозь зубы, — только поэтому я до сих пор человек. В кровь немедленно было введено обезболивающее. Видимо, прежде чем отключиться, Йими успела перенастроить и автоматизировать систему. Спустя считанные пары секунд боль утихла, и я тут же резко вскочил с земли, вцепившись пальцами в ближайшее дерево. В паре шагов от меня, не двигаясь, лежал сиреневый единорог. Похоже, что она отдала слишком много силы, чтобы защититься, организм не выдержал нагрузки и просто «перегрелся». Хотя, говорить с полной уверенностью о нашем бое было нельзя. Она так легко отразила мою атаку, всего одним щитом… да уж, эта малышка — нечто. В моем мире тех, кто смог бы уцелеть после такого, по пальцам пересчитать. — Ну, а теперь самое время закончить… — зашагал я к ней. Каждый шаг давался мне с невероятным трудом. Мышцы чувствовали всю тяжесть железа на костях, скрипели хрящи, натягивались сухожилия. Как только я встряхнул левой рукой, с запястья выпрыгнуло блестящее лезвие. Завалившись подле единорога, я поднес острие к жилистой шейке и уже было собрался пропороть ей кожу и вогнать железку по самый череп, но что-то меня остановило. — Мягкая, — провел я окровавленной рукой по сиреневой шерстке. Прикоснувшись к кобылке, я вдруг замер, оцепенел. Что-то внутри меня вдруг переключилось — дало понять, что не смогу этого сделать, что я не должен… и это были отнюдь не дефекты устройств и механизмов. Это был я. Не думайте, я прекрасно помнил о том, что буквально пару минут назад она была готова стереть меня в порошок, но все же я не желал ей смерти, не хотел отнимать жизнь у такого беззащитного создания. Невольно усмехнувшись, на глубоком вдохе я ткнулся головой в цветную гриву кобылки. Она пахла чем-то сладким, не противно сладким, ни в коем случае! Скорее всего это был запах какого-то цветка. Я взглянул на её мордашку и негромко прохрипел: — Приятно пахнешь… Выдержав небольшую паузу, я хотел было выругаться, как-нибудь обозвать её, да вот язык чего-то не повернулся. Рядом с этим странным существом почему-то о плохом думать не получалось, даже если очень сильно того хотелось. В голове не укладывалось, как такая малышка способна совершить убийство? Мирно и безмятежно посапывая, она как будто спала, изредка подергивая сиреневым носиком. Почему столь миловидное создание желало мне смерти? Без единого желания прерывать её «чудесный» сон, я решил повременить с раздумьями и, спешно отстранившись от единорога, побрел скорее прочь. — Надеюсь, если мы встретимся снова, ты отплатишь мне тем же… ведь смерть нелепа и глупа, и нечего тебе её здесь славить.