— Капитан, прямо по курсу грузовые суда повстанцев, — послышался вдруг голос с вороньего гнезда. — В сопровождении четыре галеона! На борту видны тяжелые «мантикоры»!
— Нельзя упускать такую возможность! — вскрикнул я, переключив штурвал на ручное. — Подготовить орудия! Двигатели — тяга восемьдесят! Палубу и закрылки в боевое положение! Курс на врага!
По крученой лестнице на мостик бодренько поднялся квартирмейстер. Лицо, как обычно, было перекошено от ужаса, смешанного с долей удивления.
— Но, капитан, противник превосходит нас числом! — протрещал он сбоку.
— Когда это нас останавливало? — отвечал я с насмешкой в голосе. — Подойдем к ним в упор, вклинимся промеж их повстанческих задниц и разнесем на куски!
— Сэр, но потери будут огромными!
— Когда это останавливало МЕНЯ?
Дернув пару рычагов, я резко крутанул штурвал, и гигантский железный монстр длиной в три сотни метров с чудовищным ревом послушно двинулся на горстку кораблей, где в ужасе начали выть сирены и слышаться крики:
— Это «Ходящий в облаках»!
Грозовые тучи, что неизменно следовали за кораблем, потянулись к флоту повстанцев. Рогатый железный оскал на носу корабля разинул ревущую огненную пасть, засветили красным два острых глаза. Громкий гул четырех главных двигателей заглушил голоса команды, что в спехе покидала трюм. В брюхе монстра зашевелились исполинские шестерни. Загрохотало железо, отбивая четкий такт, огромные металлические пластины закрыли собой палубу. В огромных вороньих крыльях, расправившихся по бортам, запутались молнии, которые, не желая угодить в пасть чудищу, с треском начали прыгать по железным прутьям.
В лицо ударил холодный ветер, в груди что-то закипало, с каждой секундой сердце билось все чаще. Страх, что разгонял кровь по венам, был лишь катализатором, усиливающим последующие эмоции. Я весь в предвкушении, жду, когда прозвучит этот сладкий возглас: «Поравнялись»! Жду, когда обжигаемый красным пламенем снаряд, что глушит сердца биение, отправится в судьбоносный полет. Жду, когда по ту сторону борта яркая вспышка решит чью-то судьбу.
— Полный ход! — заревел громогласный голос. — Главный калибр — заряжай бронебойными! Вспомогательный — бить по пробоинам зажигательными! Заставим их сердца пылать!
Вслед за квартирмейстером на мостик поднялся старпом — старые черти знали, где безопаснее всего во время бури. Ухватившись обеими руками за железные перила, он медленно, но верно пробирался ко мне по дрожащей палубе.
— Состояние бортовой батареи? — вскрикнул я.
— Оба борта рапортуют о полной боевой готовности!
Из трубы, что вырастала из рулевой консоли, послышался голос смотрового:
— Сто метров до цели! Пятьдесят метров до цели!
— Нас сейчас накроют! — взревел вдруг старпом.
Два галеона повстанцев, спрятавшиеся за почерневшим облаком, обрушили на левый борт залп всех своих орудий. Снаряды «мантикор» вклинились зазубренными мысами в защитные пластины и поочередно рванули, оставляя после себя опаленные пробоины и изувеченные шрапнелью тела экипажа. В ту же секунду послышался грохот за правым бортом. Град железных снарядов постучал по броне и разворотил пару орудий, разметав по палубе канониров. Пара злобных ядер, прорвавшись через толстую кожу чудища, лопнула буквально в паре метров от мостика.
— Даже не поцарапали! — яростно выкрикнул я, пытаясь докричаться до галеонов противника.
— Поравнялись! — послышался долгожданный голос из гнутой трубы.
— А теперь порвем их в куски! Огня! Пли!
Стянув на лицах все морщины, старпом с квартирмейстером судорожно задергались, спешили заткнуть уши. Я же лишь пуще прежнего сжал в руках штурвал. В следующее мгновение покореженный левый борт выплюнул в сторону двух кораблей повстанцев стену красного огня. За почерневшими клубами дыма можно было увидеть, как с треском переломился напополам один из галеонов. Затем заголосили орудия правого борта. Судно, что спешило уйти с линии огня, в мгновение ока охватило пламя. Перевернувшись на бок, с палубы испуганного зверенка посыпались десятки кричащих огоньков.
* * *
Бой был недолгим. Мыс корабля гулял из стороны в сторону, вспышки пламени окрашивали грозовые тучи в багровый, железный оскал довольно качал рогами. Принимая на борт очередной залп противника, исполин в то же мгновение отвечал точным каскадным залпом. Расправившись с защитниками, монстр вновь расправил свои крылья и, пережевав очередную молнию, последовал за грузовыми судами.
Сбрасывая оборудование, избавляясь от провианта и боеприпасов, горстка корабликов пыталась оторваться от «Ходящего». Но, к их превеликому сожалению, это было невозможно. Несмотря на свои размеры и тяжелое вооружение, «Ходящий в облаках» был одним из самых быстроходных воздушных суден. Четыре главных двигателя были способны развить крейсерскую скорость в пятьдесят миль, а при максимальной тяге и активации дополнительных турбин покрыть девяноста. Так что в скорости он уступал лишь корветам V-типа и бригам. Единственным недостатком этого чудища была его неповоротливость.
Нагоняя поочередно каждое торговое судно, «Ходящий» совершал один единственный залп и сразу же принимался за следующее. Суда повстанцев вспыхивали, как спички.
— Капитан, на борту последнего торгового судна видны беженцы! — послышался голос старпома.
Без удовольствия крутанув штурвал, я направил «Ходящего» тараном на последний уцелевший корабль повстанцев. Через мгновение железный оскал уже стискивал в зубах борт крохотного суденышка.
— Идем на абордаж! — сверкнула полоса стали над моей головой. — Пленных не брать!
* * *
— Сон… опять этот сон, — открыл я глаз.
По лесу гулял прохладный ветер, шепталась над головой листва. Вытягивая из-за облаков звезды, вершила по небу свой сонный ход луна. Поднявшись с теплых корней старого дерева, я лениво пошагал по темному лесу. Когда-то и я гулял в поднебесье.
«Ходящий в облаках» — самый гигантский воздушный линкор в истории человечества, флагман железного флота и венец инженерной мысли. За ним всегда следовали грозовые облака, их тянули за собой маги, чье присутствие на корабле было обязательным. Все это было потому, что этот корабль, этот огромный металлический монстр питался молниями — его сердце таило немало секретов. На мысу «Ходящего» красовался огромный железный оскал. Думаю, его предназначение и так уже понятно: внушать трепет и нести смерть.
Капитана этого воздушного судна когда-то знали под именем Ан-Сегадор. Адмирала железного флота боялись не меньше, чем и его корабля.
Проходя мимо небольшого озера, в отражении я вдруг заметил его, того самого капитана. Сердце замерло на мгновение, я подошел к водной глади.
— Все те же острые скулы, — глухо протянул я, — те же сухие морщины, старый кожаный плащ и высокие сапоги на ремнях. Все то же… просто ты снял шляпу…
