Intravenous sea

—Ты следующий, Ньют, —громыхнул голос над головой. Он вздрогнул. Опять мысли. Уже размявшись, он собирался начать. Ньют подошел к стартовой линии. Рядом выросла Тереза. —Ньют, послушай меня, — она сжала его плечо.—Отпусти все, три минуты, только три минуты. Не думай ни о чем. Все будет хорошо, ты только сосредоточься. Он кивнул. Как будто, он не говорил себе этого. Как будто, он этого не знал. Как будто, в первый раз. —Когда скажу марш, выжимайся до последнего, — прохрипел рядом Хорхе.—Ты готов? Получив кивок, он отошел от линии. —На старт… Отпусти все. —Внимание… Не думай. —Марш! Ни о чем… Легкие ожидаемо загорели. Весь воздух будто вышибли. Голова очистилась сама собой. И, кажется, не ты только что стоял там и собирал волю в кулак. И, кажется, не ты осушен как чертова пустыня. И, кажется, не ты поломан, как игрушка после Рождества. Он бежит. Такое ощущение, что через пару минут ты оторвешься от земли и взлетишь, подобно придорожной пыли. Но ведь чудес не бывает. Правда? И ты все еще здесь. Все еще бежишь. Скоро покажется финишная черта. Тебе осталось сделать только два поворота. Ты справишься. Ты должен. Ты ведь сильный. Верь. Но ведь не всегда все хорошо? Что-то плохое обязательно случается. Ведь как добро без зла, как инь без янь? Никак. Вот и сейчас. Только не это. Отчаяние накрывает с головой, проникая в мозг и прочно заседая там. Нога. Чертова нога. Очередная судорога. Не надо быть предсказателем, через пару шагов ты упадешь, предательски соприкасаясь с землей. Оставляя там свой след. Будто помечая. Никто не застрахован от провала. И ты в том числе. Как и ожидалось, коленки подкашиваются. Что ж, это ты проходил. Ты пытаешься, но поздно. Ты падаешь. Позорно. Предавая всех, предавая себя. Трава приветливо обнимает. Щекочет лицо. Пыль опускается вместе с тобой. Что ж, ты хоть не один Ты тяжело дышишь, не поднимаясь. Словно какой-то мотылек, которому местные хулиганы оборвали крылья. Судьба забавная штука. Ты хочешь взлететь. Она позволяет. Она дает тебе шанс. Вместе с ветром поднимает тебя на высоту. Показывает сказочную жизнь. Дразнит. А потом, так же внезапно отпускает. Кидает наземь с удвоенной силой. И ты падаешь, разбиваясь на тысячи кусочков. Которые потом никак не склеить. Попросту нет такого клея. Да и кусочки уже не подойдут друг другу. Ты ведь не уйдешь просто так. Дыхание постепенно успокаивается. Рядом уже оказываются подоспевшие друзья. —Я не справился, —хрипит Ньют.—Я упустил шанс. Он готов срывать горло, кричать, что есть мочи. Делать, что угодно, лишь бы не оказываться здесь. —Ньют, все в порядке, все хорошо, в следующий раз у тебя обязательно все получится, —лепечет Тереза. Но ему уже все равно. Он-то знает, что все тщетно. Что все зря. И ничего не получится. Он все-таки поднимается и ковыляет обратно к группе, стараясь не наступать на больную ногу. —Ньют, тебе нужно в больничное крыло, —Тереза уже нагнала его и удерживала за плечо, не давая пройти дальше. —Что нового мне там скажут, Тереза? Все это я слышал уже сотни раз. Легче не становится. —Пусть посмотрят, — она продолжала настаивать на своем, отчаянно вглядываясь в лицо Ньюта и цепляясь за него изо всех сил. —Посмотрят, Тереза, ты понимаешь, что я был у очень многих докторов. Все твердят одно и то же. Нет шансов. Их просто нет. Понимаешь? —Нога тебя давно не беспокоила, что же поменялось? Почему ты упал? Значит случилось что-то еще, —она стояла перед ним вся такая беззащитная и будто бы виноватая. Вот только за что Ньют никак не мог понять. Уж кто и был виноват в этом так это он и только он. Как она не понимает. Переменившись в лице, она тихо добавила: —Пойми, я волнуюсь. Все дело в том, что он понимал. Лучше всех понимал. Ньют сдался. А что он мог еще сделать? Стоя здесь и смотря в колыхавшуюся беспокойную синеву напротив, представленную глазами лучшей подруги. Смог бы он сказать нет? Развернуться и уйти, ставя точку в этом разговоре? Нет, не смог. Он слишком многим ей обязан. Слишком много случилось, чтобы просто взять и уйти. —Ладно, только чтобы тебе было спокойно. Получив улыбку облегчения, он обошел ее и стал высматривать Минхо. —Спасибо, Ньют. Десятью минутами позже он, опираясь на Минхо и похрамывая, приближался к двери, ведущей в корпус. —Не могу поверить, что согласился. — Кто-то страшился надрать всем зад,или мне кажется?—Минхо всем корпусом повернулся к нему.— Пойми же,Ньют,мы хотим как лучше для тебя,хотим быть уверены,что с тобой все в порядке,под контролем,понимаешь?—он говорил уже громче,начиная жестикулировать.— Ты не знаешь,что там,вдруг что-то... —Я прекрасно знаю, что там. И поверь мне, хуже быть просто не может, —угрюмо прошептал Ньют, облокачиваясь на прохладную стену.—Я уже совершил ошибку однажды, как видишь, я сейчас жестоко плачу по счетам. Став поудобнее, Ньют перенес вес на здоровую ногу, опираясь на стену еще сильнее и по чуть-чуть расслабляясь. Лопатки приятно холодило сквозь ткань футболки. —Я ведь сейчас очень жалею, Минхо. Он говорил тихо, не поднимая головы. Сейчас он переживал все, что случилось тогда. Воспоминания мелькали как пленка старой киноленты, а прошлое больно било жестким хлыстом по лицу. Отрезвляя, не разрешая забывать. Как будто бы он смог забыть. Эта травма как уродливый шрам теперь навсегда оставалась с ним, показывая каждому прохожему, что Ньют уже не такой как остальные. Что он как одна из тех редких игрушек, которую распаковали и успели поиграть. А может и сломали что-то. Разве такое возможно забыть? Только не в этой жизни. —Очень. Минхо понимающе кивнул. Кому, как не ему, знать обо всем этом. —Пойдем, приятель. Покажемся врачу. Они прошли в дверь и направились к главной лестнице. Неуклюже перепрыгивая ступеньки и чертыхаясь, Ньют прислонился к перилам и выдохнул. —Не знал я, что однажды меня победит лестница. —Кто, как не она, Ньют. Они замолчали, а через пару мгновений громко расхохотались. Выпуская с этим смехом ту неловкость, что была несколько минут назад. —Ладно, мы почти пришли. Поплутав еще немного по коридорам (черт бы побрал эти лабиринты), они все же вышли к заветной двери. Та расположилась в самом конце очередного коридора, заслоненная листьями какого-то растения. —Как какая-то Нарния, —подытожил Минхо. Ньют его уже не слушал он подошел к двери и замер, собираясь с мыслями. Что ж, нужно войти. —Минхо, останься здесь, я сам схожу. Получив кивок, он выдохнул и отворил дверь. Запах лекарств тут же ударил в нос. А глаза ослепило. Все вокруг было ослепительно белым. Стеллажи, шкафы, жалюзи, небольшая раковина в углу и даже стол у окна, за которым сидела женщина в белом халате. Ее светлые волосы были аккуратно уложены назад, а сама она склонилась над какими-то бумагами. Находясь в этой комнате невольно просыпался животный ужас. Белый цвет не успокаивал, а наоборот подстегивал страх, а запах лекарств раздражал, делая нахождение здесь еще более неуютным. Женщина, отвлеченная неким движением около двери (как иронично, которая была тоже белого цвета) не спеша повернула голову и увидев неуверенно мнущегося подростка на входе, ослепительно улыбнулась. —Что-то случилось, молодой человек? — ее голос разлился мягким баритоном по комнате. Делая чуть-чуть теплее. Будто в ледяной дворец ворвались многочисленные столпы огня. Ньют начинал успокаиваться. —Да…