Лебединая песня

Кайт

Удивительно, но после разговора с дочерью у меня на душе становится так легко и спокойно, словно мне, наконец, удалось найти выход из тяжелой ситуации, и все проблемы разом разрешились сами собой. Рано утром, еще до завтрака, Акбулог заявила, что нам нужно срочно поговорить. ― Думаю, нам есть, что обсудить, ― сказала она, после чего ушла, чтобы позвать моего отца. Когда мы собрались все вместе, она сказала, что я должен спокойно обсудить сложившуюся ситуацию с Рейвен, чтобы она почувствовала мою поддержку. ― Твоя жена, права, сынок, ― согласился отец. ― Ты нужен своей дочери, она будет чувствовать себя увереннее, если будет знать, что ты целиком и полностью на ее стороне. ― Боюсь, ― вздохнул я, ― что после всего, она вряд ли поверит мне и примет мое участие. ― Ты должен приложить для этого все силы, дорогой, ― сказала Акбулог. ― Что ж, ― я прекрасно понимал, что она абсолютно права, ― я сделаю все возможное. И невозможное тоже. ― У тебя получится! ― ободряюще похлопал меня по плечу отец. ― Однако, нам нужно еще подумать насчет ее ребенка. Понимаю, еще слишком рано, но ведь время летит так быстро. ― А что тут думать? ― удивился я. ― Родит, как полагается, будет его воспитывать, ну, да, ― вздохнул я, ― без этого негодяя, но, кто знает, может быть, для моего внука так будет лучше. Зачем ему столь безответственный отец? ― И разумеется, ― начала было Акбулог, ― ни о каких приютах… ― … речи быть не может! ― закончил за нее я. ― Акбулог, ― я снова вздохнул, ― отец… извините меня еще раз. Я… все, что наговорил тогда, на это просто не стоит обращать внимания. Я это сказал в сердцах, у меня никогда не поднялась бы рука отдать своего ребенка неизвестно кому. ― Я рада, дорогой, ― обняла меня жена, ― что ты так думаешь. ― Разумеется, ― ответил я. ― Как там ни крути, это все же мой внук. И черт бы с ним, с его непутевым папашей, мы и без него вырастим ребенка нормальным, честным человеком. Кроме того, у него здесь будет превосходная компания, скучать точно не будет. ― Что верно, то верно, ― рассмеялась Акбулог. ― И все мы будем его обожать и баловать. Особенно я. ― Ну нет, ― покачал головой отец, ― насчет баловать, это, мои дорогие, я никому не уступлю! ― И у вас это получится превосходно! ― хором произнесли мы с Акбулог. ― Он тоже будет обожать вас, совсем как Рейвен. ― Или она, ― добавил отец, мечтательно улыбнувшись. ― Вдруг будет девочка. ― Девочка даже лучше! ― сказал я. ― Мне кажется, мальчиков у нас и так хватает. И мы могли бы назвать ее в честь мамы, если, конечно, Рейвен согласится. ― Это было бы прекрасно, ― тихо проговорил отец. ― Ну, а пока, ― вернула нас с небес на землю Акбулог, ― нам прежде всего нужно подумать о Рейвен. Можно, к примеру, отдать ей старые гостевые комнаты, им с ребенком там будет хорошо. ― Мне нравится эта идея, дорогая, ― протянул я. ― Я поговорю с ней, и предложу. ― А что касается всего остального, ― продолжила Акбулог, ― то мы обязаны всячески подчеркивать, что мы любим ее, что мы рядом и никогда ее не бросим. Особенно это касается тебя, Кайт! Я, уже в который раз, вздохнул: да, мне придется собрать все силы, взять себя в руки и окончательно помириться с дочерью. После завтрака мы с Акбулог отправились рассчитать троих постояльцев, которые должны были сегодня съехать, а потом я попросил Хоука позвать Рейвен. Честно сказать, я безумно волновался, ведь дочь могла серьезно обидеться на меня, у нее было на то право. Если она будет сердиться, думал я, или оскорблять меня, я должен, во что бы то ни стало, как любит повторять отец, быть терпимым. Но дочь, вопреки моим опасениям, была на удивление спокойной и доброжелательной. Она приняла мои извинения, и у меня словно камень с души упал, честно признаться, я устал воевать с ней, мне хочется стать, наконец, для своей дочери достойным отцом и хорошим другом. Надеюсь, что теперь у нас все пойдет на лад. До обеда время проходит в привычных хлопотах, когда же со всеми делами покончено, Акбулог идет кормить младших детей, а я спускаюсь во двор, некоторое время стою в раздумьях на крыльце и уже собираюсь уйти, как ко мне подходит госпожа Ардыв. Только этого не хватало! Впрочем, наверное, это даже к лучшему, нужно поговорить с ней и тогда, возможно, она и ее сын уберутся отсюда прямо сегодня вечером. ― А я искала вас, господин Кайт! ― улыбаясь, она подходит ко мне и доверительно берет под руку. ― На ловца, как говорят, и зверь бежит. ― Я к вашим услугам, сударыня. ― Ну, не будем же мы говорить посреди двора, дорогой господин Кайт, ― она прижимается ко мне, словно мы близкие друзья, и мне становится не по себе. ― Если пожелаете, то пройдем в гостиную, ― я отдергиваю руку и отстраняюсь от нее. ― В доме, наверное, слишком душно? ― она вновь подходит слишком близко. ― Сын мне рассказал, что у вас тут потрясающий сад. Может быть, вы мне его покажете? Стараясь не застонать от досады, я киваю и веду ее в сад. ― Боже, какая красота! ― она оглядывается кругом, затем чуть ли не четверть часа ходит от одного розового куста к другому, восхищенно рассматривает их, нюхает цветы, после чего совершенно бесцеремонным образом срывает алую розу. ― Никогда не видела таких изумительных цветов! Ваш садовник просто гений! ― Наш садовник, ― отзываюсь я, ― просто продолжает дело своих предшественников. Эти цветы сажала моя мать вместе со своим слугой, который приехал вместе с ней из ее родной страны. Она очень любила за ними ухаживать. Теперь о них заботится мой отец… ― Вы его полюбили, как родного, и я очень хорошо вас понимаю, ― неожиданно растеряв всю свою веселость и игривое настроение, серьезно говорит госпожа Ардыв. ― Ведь господин Абаж такой добрый человек! Вам несказанно повезло, сударь! ― Я с вами согласен, ― киваю я. ― Правда, не могу понять, что вы имеете в виду, говоря «как родного». ― Но ведь… простите, возможно это не мое дело… словом, он же не ваш родной отец, судя по всему. ― Кто вам сказал такую чушь? ― возмущаюсь я. ― Господин Абаж ― мой родной отец. ― Странно, но я ни разу не видела его жену, он жил один… тогда, почти тридцать лет тому назад. Я в ту пору жила в сиротском приюте, а ваш отец служил там сторожем. И мы, дети, что воспитывались там, его обожали, постоянно прибегали к нему в сторожку. Он рассказывал нам сказки, угощал чем-нибудь вкусным… ― Да, я знаю, ― соглашаюсь я, ― он мне часто об этом рассказывал. ― Ну, чтобы развеять все недоразумения, госпожа Ардыв, я вам объясню. Моя матушка, светлая ей память, и отец дружили с детства, потом они выросли, полюбили друг друга, а потом в королевстве произошел тот самый переворот, вы, должно быть, осведомлены об этой истории. Отца арестовали и посадили в тюрьму, а мама вынуждена была бежать за границу. Они с отцом оказались разлучены и считали друг друга погибшими. Мама приехала сюда, обосновалась в этой самой гостинице, а вскоре родился я. И лишь через много лет отец узнал, что мама жива, приехал сюда и воссоединился со своей семьей, ― я с трудом удерживаюсь, чтобы не прибавить: «Хоть это и не вашего ума дело». ― Какая удивительно трогательная история, ― она вертит в руках сорванный цветок, а потом прикрепляет его к себе на платье, прямо на грудь. ― Более, чем просто трогательная, ― вздыхаю я. ― Я бы сказал, что это весьма печальная история, полная боли. Но, к счастью, она закончилась очень хорошо, и мы были счастливы… пока не умерла мама. ― Мне жаль! ― она вновь приближается ко мне и гладит по плечу. ― Я, как никто, знаю, что это такое ― потерять близкого человека. ― Госпожа Ардыв, ― я, сам не знаю почему, беру ее за руку, возможно, чтобы дать понять, что ценю ее участие, ― благодарю вас за сочувствие, однако, нам, мне кажется, следует побеседовать о другом. Прежде всего ― о наших с вами делах. ― Ах, господин Кайт, какие право пустяки, ― смеется она. ― Забудем обо всех разногласиях и недоразумениях. Если вы не хотите заключать сделку, значит, так тому и быть. Ваша гостиница ведь не единственная в этих краях, я уеду в другой город и, может быть, там не повезет больше. ― Я вам бесконечно признателен, сударыня, ― я вздыхаю с облегчением и на радостях целую ей руку. ― Какие пустяки, ― она кладет руку мне на плечо, ― все это не должно омрачать нашу дружбу. Вы же согласитесь принять ее, считать меня своим другом? ― Я почту за честь! ― я вновь подношу к губам ее холеные пальцы. ― А пока мы с моим милым Абихорро поживем здесь немного, как простые постояльцы. Разумеется, если вы и ваша семья не против. Я заплачу вам за месяц вперед. ― Если вы платите вперед, ― усмехнувшись, отзываюсь я, ― то мне грех упускать таких клиентов. ― Вы не против показать мне ваш сад? Мне бы хотелось подняться в эту прекрасную беседку. Она поворачивается, делает несколько шагов и вдруг, вскрикнув, падает на землю. ― Что с вами, госпожа Ардыв? ― испуганно восклицаю я, наклоняясь и протягивая ей руку. ― Ногу подвернула, ― морщась, отвечает госпожа Ардыв, ― ох, я такая неловкая! ― Обопритесь на меня, сударыня, ― я беру ее за руку, помогаю подняться. ― Благодарю вас, господин Кайт, ― она вновь тесно прижимается ко мне, отчего меня бросает в жар. Я поспешно отвожу взгляд, чтобы она ничего не поняла, но тут же, помимо воли, вновь поворачиваюсь к ней и, не отрываясь, смотрю на алую розу, прикрепленную к декольте. Я замечаю, как часто вздымается ее такая соблазнительная пышная грудь и изо всех сил стараюсь заставить себя прекратить столь откровенно разглядывать ее прелести. ― Вам больно? ― спрашиваю я. ― Нет, кажется, уже прошло, ― глядя мне прямо в глаза, говорит она. ― Я… пожалуй, мне нужно пойти к себе, немного прилечь. Вы не беспокойтесь, нога не болит, я прекрасно дойду одна, господин Кайт. ― Да, наверное, так будет лучше. Она улыбается мне, а потом, легко коснувшись рукой моей щеки и еще раз извинившись, уходит. Пройдя несколько шагов, она оборачивается и произносит: ― Значит, мы обо всем договорились, господин Кайт, до встречи! Я киваю в ответ и потом долго смотрю ей вслед, решительно ничего не понимая. Что это было? Она только что флиртовала со мной? Хотя, какое там к дьяволу флиртовала, она самым откровенным образом предлагала мне… так скажем, воспользоваться ситуацией. Ничего себе, бедная сиротка, выросшая в приюте, веселенькая вдовушка, нечего сказать! Но в то же время, черт возьми, стоит признать, что она еще не растеряла весь свой шарм! А платья какие носит, по последней моде, не то что у моей жены. Акбулог уже давно не обновляла свой гардероб, считает, что ей это ни к чему. Следует признать, что если госпожа Ардыв будет продолжать в том же духе, то… мне не хватит сил удержаться в рамках дозволенного. Да что там, еще немного, и грехопадение свершилось бы прямо здесь, в саду! Я вспоминаю алую розу на ее платье, вернее, вырез платья, который она украсила цветком, и воображение само рисует одну картину откровеннее другой. Как я прикасаюсь губами к ее декольте, провожу руками по ее плечам, чувствую нежную гладкую кожу, ласкаю ее, потом расстегиваю платье, стягиваю с нее сорочку, и получаю все скрытое под ними великолепие в свое полное распоряжение… А она обнимает меня за шею, прижимается ко мне все теснее, подставляет лицо, шею, грудь под мои поцелуи, тихо стонет, принимая мои ласки. Мне становится нестерпимо жарко от таких мыслей, вот ведь чертовка, и как только ей это удалось. Нет, если рассудить здраво, зря я согласился предоставить госпоже Ардыв номер на целый месяц. Поскольку, если она задержится на целый месяц, то бог его знает, что может произойти. Она же не оставит свои попытки соблазнить меня, и я даже думать не хочу, что будет с Акбулог и всеми остальными, когда они обо всем дознаются! Я отгоняю от себя все ненужные мысли и пытаюсь сосредоточиться на главном: ситуации с Рейвен. Нужно как-то развлечь девочку, пусть она развеется немного, хотя бы на время перестанет вспоминать мерзавца, посмеявшегося над ней. Может быть, действительно, отвезти ее к морю, в домик на побережье? Там она сможет отдохнуть, это благодатно сказалось бы и на ее здоровье и на здоровье будущего малыша. Отец мог бы поехать с ней, ему тоже не повредит отдых и смена обстановки, а мы с Акбулог навещали бы их. Да и дети очень любят ездить к морю, раньше отец с мамой часто выбирались туда на несколько дней вместе с ними. Или, к примеру, можно свозить ее в столицу, впрочем, ей сейчас, наверное, вредны долгие переезды. А еще можно купить Рейвен какой-нибудь подарок, чтобы побаловать ее. Может, подарить ей какую-нибудь новую шляпку, украшение или еще лучше ― что-то для будущего младенца. Надо бы посоветоваться с отцом и Акбулог. Я медленно подхожу к дому и первым делом замечаю госпожу Ардыв, которая сидит на веранде с бокалом воды в руках. Она приветливо кивает мне, поправляя при этом чуть увядший уже цветок, что по-прежнему приколот к ее платью. Я отвечаю на ее приветствие, коротко кивнув и махнув ей рукой, и торопливо поднимаюсь по ступенькам. Акбулог я нахожу в нашей спальне, она сидит в кресле, вытянув ноги и читает книгу. Услышав звук открывающейся двери, она поворачивает голову и откладывает книгу в сторону. ― Дорогой, ― она встает с кресла, надевает туфли и подходит ко мне, ― где ты был? Тебя искал господин Абаж. Ты не встретился с ним? ― Нет, я… сначала был в саду, а потом разговаривал с этой женщиной. Госпожой Ардыв. ― И что вы решили? ― Все в порядке, ― я обнимаю Акбулог за талию, привлекаю к себе, ― я уладил эту досадную проблему. Она передумала покупать нашу гостиницу и не настаивает более на сделке. ― Вот и прекрасно! ― радостно восклицает Акбулог и кладет руки мне на плечи. ― Они поживут тут с сыном некоторое время, ― небрежно бросаю я. ― Если ты не против, конечно. ― Разумеется, нет, ― отзывается Акбулог. ― Они же наши гости. ― Пожалуй, ― я еще крепче обнимаю свою жену и целую ее в шею, ― мне бы надо пойти поискать отца. ― Скорее всего, он отдыхает… Ай, Кайт! ― смеется Акбулог. ― Мне щекотно! ― притворно возмущается она, когда я касаюсь губами мочки ее уха. ― Тогда, не буду его тревожить, ― говорю я. ― Думаю, нам с тобой тоже не мешало бы немного отдохнуть, ― добавляю я и вслед за этим целую в губы. ― Кайт, ― выдыхает Акбулог, ― ты с ума сошел? Среди бела дня… а если сюда войдут? Я, нехотя отстраняюсь от нее, иду к двери и поворачиваю ключ в замке. ― Теперь нам никто не сможет помешать, ― улыбаюсь я и подхватываю жену на руки.