Лебединая песня

Кайт

Я выхожу из дома госпожи Тайгер, прикрываю за собой входную дверь и иду к экипажу. Перед тем, как сесть в коляску, я оглядываюсь, смотрю наверх, вижу в освещенном окне женский силуэт, взмахиваю рукой и велю кучеру трогаться в путь. Откинувшись на подушки, я устало прикрываю глаза и вздыхаю: что я наделал, господи боже мой; почему я не умею держать себя в руках? И как мне теперь быть? Мой отец абсолютно прав: вечно я вляпываюсь в глупые истории, так что потом с превеликим трудом удается расхлебывать ту кашу, которую сам же и заварил. Взять хотя бы ту давнюю мою интрижку с Лизард, не к ночи будь помянута; кстати сказать, интересно, жива она или уже пребывает в аду в ближайших подручных у самого дьявола? Потом была история с Лоро, или как там его звали на самом деле, Марипосой и украденными алмазами, которая также произошла из-за моей беспечности, а о Тоуде я и вовсе вспоминать не хочу. Хотя опять же, во всем виноват был только я один… Хвала небу, интрижка с Ардыв (и черт меня в очередной раз дернул с ней связаться) разрешилась быстро, и все закончилось само собой, тут мне несказанно повезло. И вот ― опять, я вновь наступил, фигурально выражаясь, на те же грабли. Поначалу эта женщина не вызвала во мне ничего, кроме омерзения. Мало того, что она тянула из моего сына деньги и подбивала его ни много, ни мало ограбить родных, так еще и при встрече вела себя столь бесцеремонно, что я попросту вышел из себя. Добро бы она была ровесницей Хоука, тогда все было бы просто: мы с Акбулог пошли бы к ее родственникам, дабы те приструнили девицу (на месте ее родителей, я бы просто выпорол ее так, чтоб неделю сидеть не смогла). Но девушка, как оказалось, существовала лишь в моем воображении. На деле же зазнобой моего сыночка оказалась дама, мягко говоря, уже в летах. Черт побери, да что говорить ― она даже старше моей жены! О чем вообще думал Хоук, когда связался с этой женщиной? Что у него вообще может быть общего с этой старухой?! Хотя, судя по всему, мозгов у нее, как у десятилетней, раз она якшается с юнцами, играет на деньги и ведет образ жизни девицы легкого поведения. Помимо всего прочего эта женщина оказалась дурно воспитана, она начала грубить мне, когда я попытался поставить ее на место и воззвать к ее совести. Разумеется, я не сдержался, как и всегда в подобных случаях, накричал на нее, наговорил дерзостей и влепил ей пощечину. ― Это вам даром не пройдет! ― прошипела она мне в лицо, словно рассерженная кошка. Я, естественно, не обратил никакого внимания на ее угрозы, лишь рассмеялся и выставил ее вон. ― Ты был так груб, Кайт, ― вздохнула Акбулог, стоило этой наглой женщине выйти за порог. ― А как еще прикажешь вести себя с подобной особой, ― пожал плечами я. ― Ты же видела ее своими глазами, слышала, как она говорила со мной, и ты хочешь, чтобы наш сын путался с ней? Желаешь, чтобы он окончательно опустился?! ― Разумеется, нет, дорогой, ― отозвалась жена, ― но так ты ничего не добьешься, пойми же, Кайт. Только все усугубишь! Я раздраженно махнул рукой, хотя, стоит признать, в словах Акбулог было зерно истины. Тем же вечером к нам в отель примчался Хоук и закатил скандал. ― Как вы могли, отец, ― укоризненно покачал он головой, ― поднять руку на эту святую женщину? Вы же выставили себя невоспитанным грубияном, только и всего! ― Как ты разговариваешь со мной, щенок?! ― вскипел я. ― Я всего лишь поставил эту бабенку на место, чтобы она не смела больше пудрить тебе мозги. Раз у тебя не хватает своего ума, то пользуйся моим, пока я жив. Я раз и навсегда запрещаю тебе на пушечный выстрел приближаться к этой нахалке, понял? ― Мне все равно! ― гордо вскинул голову Хоук. ― Вы можете запрещать мне видеться с моей возлюбленной сколько вам угодно, для меня это не имеет ровным счетом никакого значения. Я все равно буду с ней! Я ее люблю, в состоянии вы это понять? ― Если ты меня ослушаешься, ― пригрозил я, ― то я лишу тебя содержания, останешься ни с чем, в чем мать родила! Посмотрим тогда, как скоро твоя великая любовь выставит тебя на улицу. ― Она любит меня и примет любым, не стоит мерить всех по себе, отец! ― нимало не стесняясь, заявил мне этот остолоп. ― Я буду работать, если потребуется, улицы пойду мести, но с Тайгер ни за что не расстанусь. Хоук отвернулся от меня и, не сказав больше ни слова, и не желая больше ничего слушать, вылетел из комнаты и хлопнул дверью. ― Ты видела? ― спросил я у вошедшей на шум Акбулог. ― Неблагодарная дрянь, ну, я ему устрою. Акбулог лишь покачала головой и ничего не ответила… А через неделю (мы уже собирались ехать домой) мне доставили письмо, в котором сообщалось, что на меня, оказывается, подан в суд иск об оскорблении чести и достоинства почтеннейшей госпожи Тайгер. ― С ума сойти! ― вышел я из себя. ― Она должно быть спятила, эта идиотка Тайгер! Подать на меня в суд ― просто неслыханная дерзость! ― Но ты, ― робко взглянула на меня жена, ― действительно оскорбил ее, Кайт. ― Не хватало только, чтобы ты ее защищала, Акбулог, ― возмутился я. ― Это она опозорила нашу семью, точнее ― нашего сына. Ей место в публичном доме, а не рядом с уважаемыми людьми. ― Но тем не менее, ― не согласилась со мной Акбулог, ― сейчас именно она подает на тебя в суд. Мы должны были решить все миром, и вот, посмотри, теперь все лишь усложнилось. Хоук сердит на нас, он по-прежнему с этой женщиной (я тоже не восторге от нее, поверь, но криками мы ничего не добьемся), да и еще нам грозит судебное разбирательство. ― И что ты предлагаешь? ― Поговорю с нашим сыном, возможно, он сможет переубедить эту женщину. ― Ну, попробуй… Акбулог целый день провела у нашего сына, но вернулась ни с чем. Отвратительная Тайгер уперлась, что твой осел, и ни в какую не желала идти на мировую. Признаться, мне стало немного не по себе: не хватало только очередного скандала, ведь только-только все наладилось, и мы зажили мирно и счастливо. Я был в полной растерянности, но тут, к великому моему изумлению и к великой же радости, приехал отец. Я обрадовался ему, словно ребенок рождественской елке. Оказалось, Акбулог написала ему обо всем, и он решил помочь нам. ― Сам понимаешь, ― сказал он мне, ― я не мог бросить вас в беде. Я пожал отцу руку, распорядился принести нам что-нибудь прохладительного и начал рассказ. ― Вот так обстоят дела, ― вздохнул я, закончив. ― Это просто какой-то абсурд! ― Да, ― протянул отец, ― ситуация крайне неприятная. ― Мягко говоря, ― поддакнул я. ― Но поверьте, отец, я просто не мог сдержаться, вы бы видели эту вульгарную особу. Матушку, светлая ей память, хватил бы очередной удар, кабы она узнала, что наш Хоук попал в лапы к хищнице, подобной этой препротивной и вульгарной Тайгер! Отец молчал, сосредоточенно обдумывая сложившуюся ситуацию, а я с нетерпением смотрел на него, затаив дыхание, и ожидая, какое он примет решение. ― Прежде всего, ― произнес, наконец, отец, ― нам нужно уладить ситуацию с судом, которая грозит обернуться для нас крайне нежелательным скандалом. Ну а дальше, как говорят, станем решать проблемы по мере их возникновения. ― И что вы предлагаете, отец? ― спросил я. ― Поговорить с этой самой госпожой Тайгер, ― отозвался отец, ― и постараться убедить ее отозвать иск, помириться с ней. ― Ну уж нет! ― вскинулся я. ― Я ее больше видеть не хочу, иначе, чего доброго снова поколочу ее и сделаю только хуже. ― Я сам пойду к ней, ― усмехнулся отец. ― Именно потому, что знаю ― ты можешь наломать дров, сынок. ― Твой отец абсолютно прав, ― сказала Акбулог, когда я сообщил ей о разговоре с отцом. ― Даст бог, господин Абаж сможет уладить это недоразумение. ― В который раз, ― вздохнул я, ― отец выручает меня из беды. Отцу, как и предсказала моя жена, удалось убедить госпожу Тайгер отозвать иск. Как он рассказал мне по возвращении от нее, она согласилась с его доводами, что мы с ней оба просто-напросто пошли на поводу у своих эмоций. ― Но она ждет, что ты лично принесешь ей свои извинения, ― так отец завершил свой рассказ о визите к этой даме. ― Что? ― я снова начал заводиться. ― Да что она о себе возомнила?! ― Тебе следует сходить к ней и попросить прощения, ― спокойно отозвался отец. ― Только при таком условии она согласна отозвать иск. И мне кажется, это справедливо. В конце концов ты поднял на нее руку, Кайт, а это, как там ни крути, недопустимо. ― Господин Абаж прав, ― тихо проговорила моя жена. Что мне оставалось делать? Только сцепить зубы и отправиться к госпоже Тайгер. Ладно уж, ― решил я, ― ради сына и благополучия всего семейства, я согласен вытерпеть это унижение. К старинному особняку госпожи Тайгер я подъехал уже в сумерках. Она сама открыла мне дверь, на удивление радушно кивнула, улыбнулась и молча проводила меня в гостиную. Проигнорировав предложенное мне кресло, я решил сразу брать быка за рога. ― Сударыня, ― начал я, ― думаю, для вас не секрет, зачем я приехал к вам. Мне бы хотелось… одним словом, я приношу вам извинения за свое неподобающее поведение. Я не должен был так себя вести. ― Я уже поняла, ― вновь улыбнулась она, ― что вы слишком впечатлительный человек, которому тяжело сдерживать эмоции. Пустяки, ― она протянула мне руку, ― с каждым могло случиться. Я осторожно коснулся ее ладони. ― Мой отец совершенно прав, ― отозвался я, ― мне бывает трудно держать себя в руках, и я становлюсь излишне груб. ― Да и я, ― кивнула госпожа Тайгер, ― признаюсь вам, господин Кайт, могу иной раз вспылить и наделать глупостей. Но потом проходит время, я остываю. А благодаря вашему отцу, господин Кайт, я смогла еще раз трезво взглянуть на всю эту ситуацию и признаю, что тоже повела себя неправильно. Нельзя было вести себя столь вызывающе с вами. ― Что бы я делал без своего отца, ― усмехнулся я. ― Он у вас просто замечательный! ― воскликнула госпожа Тайгер. ― Да, ― согласился я, ― что правда, то правда. ― Не то что… некоторые,― пробормотала себе под нос госпожа Тайгер. ― Впрочем, ладно! ― она встряхнула головой, словно желала поскорее избавиться от тягостных мыслей. ― Мир? ― Мир, ― кивнул я и тоже протянул ей руку. ― Предлагаю по этому поводу выпить на брудершафт, ― оживилась госпожа Тайгер. Она подошла к буфету, достала оттуда хрустальный графин и два бокала. ― За наше знакомство, ― она разлила вино по бокалам и протянула один мне. ― Теперь мы с вами друзья. ― Я бы сказал, что в некотором роде даже родственники, ― улыбнулся я, пригубив вино, которое, стоит заметить, было отменным. ― Понимаю, ― вздохнула госпожа Тайгер, ― вам трудно принять тот факт, что у меня столь тесные взаимоотношения с вашим сыном. Он ведь мог быть и моим сыном тоже. ― Честно говоря, ― отозвался я, прихлебывая вино, ― я не был готов к такому, сударыня, но теперь, признаюсь вам, я даже и не знаю, что думать. Я допил свое вино и уселся в кресло. ― Ах, сударь, ― госпожа Тайгер отставила свой бокал в сторону и придвинула свой стул поближе к моему креслу, ― поймите, для меня это в некотором роде последний шанс. Моя лебединая песня! ― грустно вздохнула она. ― Я ведь уже давно не девочка, я совсем одна, в сущности полностью разорена, детям до меня нет никакого дела, но я не хочу просто увядать здесь в полном одиночестве и сходить с ума. Жить нужно так, чтобы каждый день был праздником, согласитесь. Во всяком случае, так меня научили отец и муж. ― В чем-то они были правы, ― задумчиво проговорил я, в этом с ней трудно было не согласиться. Во всяком случае я словно эхо услышал: именно то самое чувство уходящей без возврата радости и молодости и толкало меня на безумства. ― Все эти молодые люди, с которыми я… словом, они помогли мне вновь почувствовать себя молодой, полной сил. Нужной хоть кому-то. И ваш сын, поверьте, господин Кайт, он мне безумно дорог. Я очень люблю его! ― Он говорит, что тоже любит вас. Да что там, ― усмехнулся я, ― он без ума от вас, сударыня. ― Не знаю, ― в ее глазах вдруг заблестели слезы, ― как долго это продлится, господин Кайт. Но, скажу вам начистоту, я попросту не хочу об этом думать! Хоук молод, и я прекрасно понимаю, что однажды ему прискучит эта связь, я ему надоем, он встретит юную, чистую и честную девушку и создаст с ней семью. А пока… ― она коснулась моей щеки рукой, ― прошу вас, позвольте нам быть вместе. ― Пусть мой сын все решает сам, ― вздохнул я. ― Отец и моя жена правы: нельзя лезть в подобные дела столь грубо, словно зайти в цветник в грязных болотных сапогах. ― Вы так добры и великодушны! ― грустно улыбнулась госпожа Тайгер. ― Простите, что я... думала о вас плохо, господин Кайт. ― Да и вы меня, ― поднялся я и поднес ее ладонь к губам. ― Я тоже считал вас совсем другой. С удивлением я отметил, что от моей неприязни за этот час не осталось и следа. ― Что ж, ― я понял, что раз все проблемы решены, настала пора откланяться, ― мне, пожалуй, пора. ― До свидания, господин Кайт, ― тихо проговорила она и тоже поднялась на ноги. И в следующее же мгновение, я и сам не понимаю, что на меня нашло, я шагнул к ней, заключил ее в объятия и крепко поцеловал в губы. Она, недолго думая, ответила мне со всей страстью, на которую только была способна. У меня дух захватило, я понял, почему мой сын так привязан к ней: это не женщина, а самый настоящий ураган! С трудом оторвавшись от ее губ и еле выровняв дыхание, я быстро схватил плащ и шляпу и заторопился к выходу. Если бы это продлилось еще хотя бы мгновение, кто знает, чем все могло бы закончится. Я был готов на все! ― Простите меня! ― пролепетал я, взявшись за ручку двери. ― Я… это было словно наваждение. Прощайте же, госпожа Тайгер! ― До свидания, господин Кайт, ― донеслось мне в спину, ― если что, вы знаете, где меня найти. Я всю дорогу не мог прийти в себя: я не должен был давать волю своим чувствам, но… это было сильнее меня. Госпожа Тайгер ― удивительная женщина, и она на самом деле молода душой, как выражается мой сын. Черт возьми, если бы только я встретил ее раньше Хоука, я бы уж точно не упустил шанса узнать ее поближе. Но теперь мне следует раз и навсегда выкинуть ее из головы. И самое лучшее, если я больше никогда не встречусь с нею, потому что если это произойдет, то я за себя не отвечаю! А если я буду с Тайгер, и вдруг все откроется, то страшно представить, какая буря может разразиться. ― Ну, что? ― с порога спрашивает меня Акбулог, как только я вхожу в прихожую. ― Все в порядке, ― киваю я, ― она отзывает иск. Я принес извинения, и она их приняла. ― Слава богу! ― облегченно вздыхает Акбулог. ― Где отец? ― спрашиваю я, затем снимаю плащ, оставляю его на вешалке и прохожу в комнату. ― Он уже лег, ― отвечает Акбулог, ― у него разболелась голова, и он принял снотворное. ― Тогда не стоит его будить, ― говорю я, ― завтра все ему расскажу. ― Ты у меня такой молодец, ― улыбается Акбулог, а я украдкой разглядываю ее. Стоит признать, за прошедшие годы моя жена изменилась, она немного располнела, ее кожа больше не такая гладкая и упругая, как некогда. Около глаз наметились морщинки, свои красивые, мягкие и шелковистые волосы она постоянно завязывает в простенький пучок, всем нарядам, что я подарил ей, предпочитает неброское коричневое платье с перламутровыми пуговицами. Драгоценностей она почти не носит… А ведь Акбулог не так уж много лет, госпожа Тайгер чуть старше ее, но выглядит молодой светской дамой, а моя жена, увы, похожа на крестьянку средних лет. ― Хочешь, я велю принести тебе поужинать? ― отвлекает меня от раздумий голос жены. ― Да, пожалуй, ― киваю я, ― если тебя не затруднит. А я пока пойду приму ванну. Ты знаешь, ― добавляю я, ― мне тяжело дался разговор с этой женщиной, хочу расслабиться, снять напряжение. А после я тебе все расскажу в деталях, хорошо? ― Конечно, милый, ― улыбается жена. Я обнимаю Акбулог за плечи, прикасаюсь губами к ее щеке, а затем направляюсь в ванную. Мне просто необходимо сейчас остаться одному, чтобы еще раз хорошенько обдумать то, что произошло; следует признать, что, кажется, я попал в серьезный переплет.