Жизнь "После" VI. Тьма и Свет

      Семейная пара переминалась с ноги на ногу, смущенно поглядывая на паромщика. Несколько раз то женщина, то мужчина открывали рот, чтобы окликнуть его, но почему-то не решались. Их сынишка кружил вокруг, собирая в горсть мелкие поздние цветы. Что-то журчал на своем, детском, языке, не обращая никакого внимания на взрослых.       Паромщик стоял, облокотившись на перила, и вглядывался в бурую воду, так, словно это было его самым важным занятием в жизни. Черное пальто укрывало фигуру человека плотным футляром. Рядом, прислоненная к опорам перил, стояла трость с тяжелым серебристым набалдашником в форме черепа.       На пристани уже скопилась порядочная очередь. Человек двадцать местных терпеливо стояли и ждали, пока паромщик наконец закончит свое занятие и медленно поведет рукой, приглашая всех на борт       Женщина наконец не выдержала.       — Любезный! А можно побыстрее? Мы очень торопимся!       Паромщик даже не шевельнулся.       — Уважаемый, у нас поезд через два часа. Мы опаздываем! — поддержал жену мужчина.       Паромщик очень медленно выпрямился, так же медленно повернулся к людям. И женщина ойкнула, когда серебристый взгляд буквально придавил ее. Паромщик помолчал, потом взялся за свою трость и неторопливо двинулся к парому. Люди расступались перед ним, пряча взгляды.       Вот прозвучал серебристый звонок, сноровистый помощник убрал трап, запер воротца, и паром медленно двинулся вперед. Паромщик встал на свое обычное место, на корме, облокотился о борт и снова задумчиво уставился на воду. Ничего его не трогало — ни пение подвыпивших фермеров, ни тихая ожесточенная ругань молодой парочки, ни восторженные вопли маленького мальчика. Тот уже раздарил свой потрепанный букетик всем женщинам, получил свои заслуженные поцелуи и конфеты, и теперь бегал среди пассажиров, с небольшим самолетиком в руках. Его родители не смотрели в сторону своего чада, а что-то тихо обсуждали, склонившись над картой.       Паромщик все смотрел на воду, видя в ней будущее и настоящее. Иногда ему казалось, что пенные бурунчики закручиваются в древние руны — словно река беседует с ним по-своему…       Всадник поднял голову, не щурясь, посмотрел на яркое солнце. И усмехнулся уголком рта. Пожалуй, так спокойно ему было только в самом начале времен, когда не было почти живых существ, а вокруг были сферы и Титаны. Когда вокруг него царила тишина и тьма.       После той встречи с Тенями он оказался здесь, на берегу широкой неспешной реки где-то на юге страны. В радиусе нескольких десятков миль было всего несколько городков, спокойных и сонных, где самым громким происшествием был обычно местный пьянчужка, в очередной раз что-то отчебучивший.       Смерть опять усмехнулся. Люди от него шарахались с самого начала, хотя он ничего им плохого и не делал. Видимо, что-то все-таки чувствовали.       Место паромщика предложил ему глава одного городка. Отводя глаза, промямлил свое предложение, протянул конверт с первой зарплатой и быстренькой упылил к себе. А он и не был против.       В помощники он взял себе шустрого мальчонку, сироту из ближайшего города. Мальчик обладал всеми преимуществами беспризорника: лукавым взглядом, шустрыми пальчиками, благодаря которым добывал себе дополнительное пропитание и, в общем-то, легким характером. Босс его не напрягал, и мальчишка мог позволить себе и слегка нахамить, и пару раз в день откровенно поотлынивать от обязанностей…       А еще он теперь был «невидим» для жнецов и небесных детей. Не хотелось думать, что отобрали Тени у остальных, но его самого положение вещей устраивало. Пока, по крайней мере. Отдохнуть от обязанностей, давящих на плечи в течение долгих тысячелетий…       Украдкой Всадник повел рукой над водой. Повинуясь неслышному зову, из глубины выплыла большая старая рыба. Пару секунд они смотрели друг другу в глаза. А потом с тихим всплеском рыба исчезла. Смерть вздохнул — его сила осталась при нем. Но и применять ее он сейчас не хотел.       — Ух ты! Какая большая! Видели?! — мальчишка подобрался совсем близко и сейчас почти свисал с борта, вглядываясь в мутную воду.       — Видел. Упадешь. — флегматично сказал Всадник.       — А я плавать умею!       — А если та рыба — плотоядная?       — Чего?       — Любит, говорю, маленьких мальчиков. На ужин. — Всадник сдержал усмешку.       Мальчик подумал немного, а потом сполз обратно на палубу и неуверенно ответил:       — Не-а. Это же не акула. И не пиранья.       — А откуда ты знаешь? — заинтересовался Всадник. — Ты их видел?       — Видел! Нам учительница в школе рассказывала про обитателей рек и морей. — похвастался мальчишка. — Когда я вырасту, я буду океанологом, вот!       Еще пять минут они болтали ни о чем, и Всадник вдруг мельком подумал о том, что никогда ни с кем вот так не разговаривал — ни с кем из людей.       Проводив взглядом маленькую фигурку, Смерть выпрямился. Паром почти дошел до противоположного берега. Надо было найти своего помощничка, дать ему пару направляющих пинков. И потом — обратно.       И так каждый день. С одного берега на другой. Перевозя людей, спешащих из ниоткуда в никуда. И даже не подозревающих о том, кто стоит рядом с ними…

***

      — Приветствую, друг старинный.       Всадник улыбнулся, поворачиваясь. Создатель сидел на большом камне у причала. С последней встречи он почти не изменился. Только ботинки уже почти просили каши, да на куртке появились новые заплаты. Большая сумка, украшенная множеством значков, лежала на пыльной траве. Сердито поправив сползшую на глаза пеструю налобную повязку, Создатель помахал другу рукой.       — Присядь, переведи дух. Народа почти нет, в ближайшие часы тебе работы не прибудет.       Всадник педантично стряхнул мелкую пыль с камня и основательно уселся. Они помолчали. Смерть опять разглядывал неторопливые воды реки, а Создатель довольно щурился на солнце.       — Ты нашел их? — тихо просил Всадник.       — Да. Всех троих.       — И как?       Создатель помрачнел.       — Они живы, если ты об этом. Но цену они заплатили очень высокую.       Они опять помолчали.       — Люцифер был на грани. Если бы я не подоспел, сейчас он уже общался бы с теми, кто за гранью. У Михаила Тени забрали не только воспоминания, но и время. Братья нашли его, но смогут ли они ему помочь…       Создатель покачал головой.       — А Кастиэль?       — Мой сын сейчас служит людям. Как и всегда.       — Он — помнит?       — Только когда смыкает глаза. — Отец поморщился. — Его благодать осталась при нем, но он стал человеком. Если мои дети догадаются, найдя его, придти к нему в снах, им удастся его спасти.       На землю набежала тень, и Создатель поднял голову.       — Будет шторм.       — Как и всегда…       — Ты вернешься?       — Когда-нибудь, друг мой. Когда наступит срок…

***

      И снова неспешно текут волны, поднимаемые тяжелым неповоротливым судном. Снова гомонят позади люди, жуют, ругаются. Снова вода пишет послания на воде, стирая руны прежде, чем они будут прочитаны.       Иногда, про себя, Всадник сравнивал эту реку со Стиксом. Пожалуй, это была его лучшая идея — отправить того мечтательного жреца по имени Харон служить людям. Утешать в смерти и обнадеживать в жизни. Насколько он знал, до сих пор узкая лодочка Харона рассекает ту призрачную реку, подбирая души и унося их прочь, за грани.       Слова Создателя потревожили покой. Почему-то он чувствовал себя обязанным помочь крылатым. Пожалуй, впервые в его долгой жизни. Попасть на Небеса он не мог, эти двери были для него закрыты — пока. Но Всадник точно знал, кто ему поможет.       Бросив последний взгляд на реку, он повернулся и сошел с парома, последним. И больше не оглядывался.

***

      Рахиль стояла у порога комнаты, сжав руки на груди. И смотрела на застывшего у кровати архистратига Риет Зиена. Целитель, закрыв глаза, касался лба Михаила. Сиреневое сияние окутало фигуры.       Чуть погодя целитель отошел от кровати, умыл руки в солнечном луче и повернулся к ангелессе.       — Ты можешь подойти. Я закончил.       — Как он? — Рахиль подошла к кровати, вглядываясь в изрезанное морщинами лицо Михаила.       — Пока он жив. И его искра еще горит.       — Пока… — повторила Рахиль.       — Не теряй надежды, ангел, — строго сказал Риет Зиен. — Это губительно для него.       — Я знаю. Знаю. Я… я сейчас.       Покачав головой, Риет Зиен вышел из комнаты. А Рахиль присела на краешек кровати, осторожно коснулась пальцев Михаила.       — Мы вернем тебя, мой архистратиг. Обязательно вернем, слышишь?       Она вдруг вспомнила, как давным-давно она сама стояла в этой комнате, а напротив стояли Создатель, Люцифер и Михаил. И почти хором просили ее позволить Риет Зиену исцелить тело. А она, дурочка, слышала только себя. И упиралась, упиваясь своим несовершенством.       Вспомнила, как сидела на уступе за окном. И вспомнила, как неожиданное признание архистратига — существа, которое она боготворила — выбило небо из крыльев.       — А если… — она нерешительно взглянула на открытое высокое окно. — А если…       — Если — что? — Рахиль чуть не подпрыгнула, услышав голос Михаила.       — Я разбудила тебя. Прости.       — Ничего страшного, — вежливо ответил человек. — Я все равно почти проснулся, еще до твоего прихода.       Рахиль прикусила губу, взглянув на спутанные волосы и бороду.       — Так что ты говорила?       — Я говорила — а если попробовать привести тебя в порядок, человек. Причесать, побрить…       — Нет! — Михаил чуть не схватился руками за свою бороду. — Прости, но я буду чувствовать себя голым без бороды.       — Хорошо, — легко согласилась Рахиль. — Но расчесать тебя точно надо! Расчесать, накормить и выгулять. Назначения врача!       Рахиль развила бурную деятельность — всучила растерянному Михаилу расческу, выставила на столик у кровати несколько бутылочек с нектаром, суетливо поправила зачем-то одеяло, потом сдернула его, положив взамен длинную тунику. И отвернулась, когда Михаил стыдливо начал закрываться руками. Зажмурилась, пытаясь сдержать слезы — никогда архистратиг не стыдился своего тела. А сейчас он так… как человек.       — Этот сок… Он вкусный. Из чего его делают? — возня за спиной закончилась, и Рахиль снова повернулась к Михаилу. Тот задумчиво рассматривал на свет бутылочку.       — Это сок… местного дерева. Допивай и пошли.       — Пошли. А куда?       — Врач сказал, что тебе надо больше двигаться. Мы начнем с малого — попробуем дойти до окна. Посидим немного, подышим свежим воздухом.       — Свежий воздух — это хорошо, — пробормотал Михаил, осторожно спуская ноги с кровати. — Я соскучился по океану. Там и воздух, и тишина…       Рахиль осторожно поддерживала его под локоть, подстраиваясь под мелкие неуверенные шажки старика. И кусала до крови губы чтобы не разреветься.       Держаться — ради него. Ради его возвращения.       Держаться.       Даже если нет сил…