***
Улизнуть из-под присмотра Элоизы оказалось очень трудным делом. Она стерегла Кастиэля, словно пленника, почти ни на минуту не оставляя его одного. А он так стремился попасть в одно место… Наконец, воспользовавшись тем, что Элоиза вместе с Риет Зиеном углубилась в очередной трактат, найденный в библиотеке, Кастиэль тихо исчез из своей комнаты. Добраться до портала на Землю было делом нескольких минут. И сейчас он стоял на этом пустыре, освещаемом только полной луной. Сколько же лет прошло с той ночи, изменившей его жизнь? Всего каких-то сто лет — а он уже никогда не будет прежним. Приказ вытащить человеческую душу из глубин Ада он получил от Уриила. Он тогда ничему не удивлялся, даже ни одна струнка не дрогнула внутри. Без тени сомнения он подчинился приказу — и все перевернулось. Долгие годы он считал себя обязанным охранять человека, чувствуя свою ответственность за него. Он пытался сберечь Дина, словно тот был ребенком — но, по сути, так оно и было, если сравнить его с небесными детьми. Что такое — тридцать лет против многих тысячелетий? Пылинка. Доля секунды. Но этот человек его изменил. Он и его брат заставил пересмотреть все убеждения, по которым Кастиэль жил. Пересмотреть и изменить. Уриил не был рад, но теперь Кастиэль понимал, насколько его собрат погрузился во тьму. И больше не чувствовал своей вины за его смерть. От амбара, где впервые встретились ангел и его человек, ничего давно не осталось. Только труха когда-то крепких балок скрипела под подошвой. А рослый бурьян почти скрыл покосившийся столб. Внезапно под каблуком что-то звонко хрустнуло. Кастиэль нагнулся и поднял ветхую деревяшку, на которой еще можно было разглядеть вырезанный символ из пентаграммы призыва. Сжимая находку в руке, ангел опустился в траву. Больше пятидесяти лет братья Винчестеры закрыты в своем личном Раю. Больше пятидесяти лет Кастиэлю закрыт путь к ним. Он понимал, что это ради его же блага, ведь стоит ему увидеть людей, как он начнет искать способ вытащить их обратно на Землю. Даже зная, что ничем хорошим это не закончится. Но иногда ему очень хотелось хоть одним глазком увидеть их — своих людей, которых он полюбил не меньше, чем своих собратьев. Тихих шагов за спиной он не услышал. Но успел почувствовать короткую резкую боль, когда кто-то положил тяжелую горячую руку ему на затылок…***
За последнее время их темница сильно разрослась. Клетки терялись в полумраке, и тишины больше не было. Все время слышались стоны, моления и плач. Люди, демоны, ангелы — все пытались выбраться. Но клетки были сделаны на совесть. Теперь корм почти не спускался сверху. Но свет ослеплял часто — либо сверху спускалась очередная клетка, либо забирался один из пленников. Связанные узами Сил, они не могли даже кричать. Тот, кого уже очень многие назвали Люцифером, скорчился на дне своего узилища. Его мучила жажда и голод, сил не хватало даже на то, чтобы приподняться. Он почувствовал, как кто-то коснулся его пальцев, крепко сжатых на ледяном металле прутьев. Он приоткрыл глаза, поморгал, пытаясь сфокусироваться. В соседней клетке, скрестив ноги, сидел ангел. Его серые крылья распластались по клетке, ломаясь под невозможными углами. Даже в полумраке было видно, что ангелу очень больно. — Здравствуй, Люцифер. — Это… имя… Кто я? — просипел человек. — Ты — один из нас. Точнее, ты один из высших небесных детей, — ангел сжал его пальцы. — Держись. Тебя ищут. Тебя найдут — и найдут нас. — Надежда умирает… последней… Вместе с … надеющимся… — сипло прохрипел человек, снова закрывая глаза. — Я не Люц…ифер. Я Джон… Вы меня… с кем-то пу…таете… — Нет, не путаю. Меня зовут Эодар, когда-то я служил под твоим началом в гарнизоне у Тантаоса. Я ходил с тобой за вторую границу этого вывернутого мира. Вместе с Гроллом мы вели нашу последнюю атаку на тварей за-реальности — до того, как тебя… низвергли. Человек внимательно слушал, не двигаясь. — Тебя прокляли, Люцифер. Ты должен вспомнить. Обретя свою Силу, ты можешь спасти всех нас. Я умоляю тебя — вспомни себя! Эодар на миг зажмурился, помолчал и продолжил. — Твоя возлюбленная — Тариэль — перевернет все миры, но найдет тебя. Мы все верим в это. Человек приподнялся на локтях и вдруг понял, что стало очень тихо. Все узники напряженно вслушивались в их разговор. — Ты — Люцифер, — спокойно начал демон, сидящий через три клетки от ангела. — Я помню тебя. Ты пленил нашего Короля, Кроули. Ты захватил Ад, и мы следовали за тобой. Пока не пришли те люди. Мы восторгались тобой, мы ждали твоего возвращения. — Ты — Люцифер, — говорившего не видно и почти не слышно. — Я помню тебя. Ты начал Апокалипсис на Земле, который тебе не дали закончить люди. Мой дед был смотрителем кладбища, где должна была состояться ваша битва. Я очень стар — но я видел вас. И даже мне, тогда младенцу, запомнилась та Сила, что исходила от тебя и от брата. — Ты — Люцифер. Ты архангел... — Ты — Люцифер… Ты обладаешь Силой. Человек слушал, и чувствовал, как внутри теплеет. Теплеет… Теплеет. Он коснулся своей груди, где ворочался уже обжигающе горячий ком. — Я — Люцифер… — он почти прошептал эти слова. — Я — архангел? Я… Договорить ему не дал сноп яркого света. Руки и ноги онемели, его с силой дернуло вверх. Он успел услышать многоголосый хор. — Ты — Люцифер!.. Свет ослеплял, в ушах нарастал странный вибрирующий гул, от которого чесались кончики пальцев и мочки ушей. Что-то вертелось в памяти — какие-то вихри, белые и рубиновые крылья. Тьма космоса и свет новорожденного солнца. И чей-то голос, теплый и такой знакомый. — Люцифер? Брат? Внезапная тяжесть буквально выбила все мысли и чувства. Человек, которого все называли Люцифером, испуганно уставился на высокого красивого ангела, склонившегося над ним. — Ну, здравствуй, Люцифер. Что, не узнаешь меня? Это не страшно. Скоро тебе это уже и не нужно будет. Ты понесешь кару за свои действия. — Ка… какие? — с трудом прошептал человек. — За то, что пошел против Отца. За то, что начал Апокалипсис. За то, что спутался с той… с той шлюхой! Человек дернулся, чувствуя, как бешенство затмевает все вокруг кровавым пологом. Он понятия не имел, о ком говорит этот ангел, но чувствовал, что… что… — Впрочем, это неважно, — лицо над ним исчезло, и появилось странное мерцающее серое марево. — Теперь уже ничего, кроме моего голоса, для тебя не будет важным. Марево сгустилось в плотное полотно. И, когда оно коснулось кожи, Люцифер вспомнил, кто он. — Я — Люцифер! — он рванулся, но…. Салаэль с усмешкой обтер руки белой тканью, рассматривая серый кокон, лежащий у его ног. — Нет, ты больше не Люцифер. Теперь ты — моя шестерка. И первый, кто был наказан. Очередь — за остальными…