***
- Всем приготовиться! – голос какой-то лихачки заставляет меня открыть глаза и встать. - К чему приготовиться? – спрашивает у меня Кристина. - Сейчас нужно будет спрыгнуть с поезда на крышу, – говорю я с таким видом, будто это обычное действие, которое ежедневно проделывают все жители города, включая стариков и детей. - Что?! – брови правдолюбки ползут вверх. – Если это шутка, то она совсем не смешная. Она подходит к двери вагона и выглядывает наружу. Я уже знаю что она там увидит: резво выпрыгивающих из вагонов бесстрашных. Уже через секунду Кристина отпрянула от двери и обеспокоенно глянула на меня: - Ты права, они прыгают. Неужели главная цель инициации у бесстрашных – это погубить половину неофитов? - Да кто ж их, этих ненормальных, разберет? – пожимаю я плечами. Я подхожу к краю вагона и опасливо выглядываю. Расстояние между рельсами и крышей внушительное. Ну какой идиот придумал это испытание? Можно же было хоть в первый день привезти нас к основному входу. Ах да, как же потом организовать наш прыжок с крыши? Это же так весело, наблюдать за новичками, которые думают, что ничего хуже поезда уже сегодня не будет, а на крыше узнают, что их ждет еще один «сюрприз». Эрик, который сейчас будет нас встречать, наверно сам вызвался на это, ведь издевательство над новичками, видимо, его любимый вид развлечения в период инициации. Очередь доходит до нашего вагона. Вот выпрыгивают два неофита-урожденных, за ними Питер и его компания, дальше Ал, потом Уилл. Настала наша с Кристиной очередь. - Давай вместе, – она берет меня за руку, – я просто не смогу сделать это одна. Я сжимаю ее ладонь, и мы отходим к противоположной стене, чтобы лучше разогнаться. Так, не волноваться, я ведь сюда запрыгнула, а значит и спрыгнуть не составит для меня труда. Главное, хорошо оттолкнуться ногами. Перед самым прыжком поворачиваю голову в сторону и вижу дружелюбного, рыдающего в углу. Ну вот зачем менять фракцию, да еще и на Бесстрашие, если знаешь, что не в состоянии справляться со своими страхами? Еще один афракционер. Их ряды каждый год пополняются больше, чем ряды любой из пяти фракций. Из них уже целую новую фракцию можно создать. Пока была в Альтруизме, нужно было им такую идейку подкинуть. Мы с Кристиной разгоняемся, подбегаем к краю вагона и, хорошо оттолкнувшись, прыгаем. Мгновение, и мы, разжав руки, кубарем катимся по крыше. Я сажусь и разглядываю себя: серая кофта разорвана, впрочем, и платье тоже, сквозь дырку виднеется разбитый локоть. Колени ободраны, а карман платья полон гравия. Но в общем-то ничего серьезного. Рядом сидит и смеется Кристина. - Это было забавно, – замечает она. Искренняя выглядит не лучше: на щеке царапина, на коленях мелкие дырочки, короткие темные волосы взлохмачены, и на одной стороне стоят дыбом. Мы еще толком не успели познакомиться, но она мне уже определенно нравится. Кристина простая и не заносчивая и, должно быть, вполне веселая. Думаю, мы подружимся. За нами прыгают еще два правдолюба и эрудитка, те, что кучкой валялись на полу вагона, не удержавшись на повороте. Дружелюбный так и не прыгнул. Все новички на крыше, ну или почти все. На краю крыши рыдает лихачка, и я знаю почему – на земле, семью этажами ниже, лежит ее сестра. Не допрыгнула. Я даже не хочу смотреть вниз, не хочу видеть ее тело, хватит уже того, что я знаю – оно там. Потому я быстро разворачиваюсь и иду туда, где собралась основная масса неофитов. Там, на бортике крыши, уже маячит Эрик. Несмотря на сильный ветер, он стоит твердо, будто на тротуаре, будто он даже не признает возможность того, что может упасть. - Все подошли сюда! – его низкий с хрипотцой голос звучит громко. – Я Эрик, один из ваших командиров. Я внимательно и с большим интересом разглядываю его. Все тот же Эрик, именно такой, каким я и ожидала его увидеть: короткие светлые волосы, выбритые на висках и затылке, внушительных размеров торс, татуировки, пирсинг и презрительно-брезгливое выражение лица. Единственное, что не совсем соответствует, как по мне – это глаза. Да, такие же стальные, такие же холодные, глядящие на неофитов с неодобрением, оценивающе, но кроме всего этого в них виднеется что-то еще. Я пока не могу понять что это, но оно обжигает, ломает тебя, окутывает липким холодным страхом, убивает в тебе все положительные эмоции. И все это лишь оттого, что он просто смотрит, не хочется даже думать, что происходит, когда Эрик начинает действовать. Так вот, значит, что делает его таким отталкивающим при всей его внешней притягательности. В глазах экранного персонажа нельзя было разглядеть того, что видишь, встречая реальный прототип. Такое нельзя сыграть, это неподвластно даже самому лучшему в мире актеру. - Если хотите в Бесстрашие, то вход там, – Эрик показывает за бортик крыши. – Если прыгнуть кишка тонка, то вам здесь не место. Ну, и кто хочет быть первым? Он обводит новичков хищным взглядом, глаза слегка прищурены, губы сжаты в тонкую линию. Видно, насколько ему нравится видеть страх и растерянность в их глазах. Эрик наслаждается, глядя как паника все больше захлестывает неофитов. Даже тут, перед толпой тех, кто в разы слабее него, он демонстрирует свое превосходство, глумится, указывает на нашу никчемность. Это просматривается в каждом его взгляде, в каждом, даже самом мелком движении. Мне становится некомфортно. - А там что? Вода? – наивно интересуется Уилл. Да, так он тебе и ответил. - Прыгни, и сам узнаешь, – уголки губ Эрика слегка приподнимаются, демонстрируя подобие улыбки. Ему весело, ему чертовски весело. Напряжение с каждой секундой все нарастает. Никто не хочет быть первым, каждый делает вид, что занят чем-то важным, например, разглядыванием пятен на ботинках, или выуживанием застрявших в одежде камешков. Я не хочу больше находиться здесь, потому выхожу вперед: - Я хочу быть первой. Все шарахаются от меня как от прокаженной, кое-кто смотрит с восхищением. Может думают, что смелая? О нет, если бы не знала, что там сеть, то фиг бы меня кто заставил прыгнуть первой. Эрик с интересом осматривает меня и отходит в сторону, освобождая путь. Видно, что его немного удивило желание именно отреченной быть первой. Эрик скрещивает руки на груди и не прекращает сверлить меня надменным взглядом. Ухмылка все так же не сходит с его лица. Ждет моего провала, уверен, что не смогу, испугаюсь. Не дождется! Я осторожно залажу на бортик, меня шатает. Оказывается, ветер здесь действительно сильный. Я снимаю кофту, чтобы при прыжке не зацепиться ею за торчащую из дыры арматуру, и уже собираюсь кинуть на крышу. Но тут я слышу противный голос Питера: - О, убогая раздевается, какой скандал. Хотя не представляю, на что там вообще смотреть. - Ну, смотреть-то может и не на что, но нащупать при желании можно, – с кривой ухмылкой говорю я ему. – А вот у тебя, хоть щупай, хоть смотри, а все равно ничего выдающегося не найдешь. Я делаю акцент на слове «выдающееся», как бы намекая на его двузначность. Среди неофитов раздаются смешки, а Питер, не ожидавший от сухаря таких слов, просто стоит с открытым ртом, не в силах ничего ответить. Я кидаю в него своей кофтой и прыгаю, провожаемая дружным хохотом неофитов. Зная Питера, мне это еще аукнется. Он хоть и трус, но при этом очень подлый, хитрый, расчётливый и мстительный. Таких, пожалуй, нужно опасаться даже больше, чем здоровяков с огромными мышцами. Не важно, ведь сейчас я довольна. Надеюсь, моя фраза хоть немного разрядила обстановку, и остальным будет легче решиться прыгнуть. Как и ожидалось, я приземляюсь на жесткую сеть. А это было прикольно. Я не спешу выбираться на твердую землю, лежу и смотрю вверх, тихонько хихикая. Через бортик кто-то заглядывает вниз, но прыгать не спешит. Пытаюсь разглядеть кто это, но лица отсюда не видно. - Ты что там, заснула? – слышу недовольный мужской голос. Я поворачиваюсь и вижу Четыре, он стоит возле сетки и хмуро взирает на меня. - Хочешь дождаться, пока следующий неофит приземлится тебе на голову? Я ничего не отвечаю, а лишь быстро перекатываюсь на край сетки, хватаюсь за его протянутую руку и спрыгиваю. А он симпатичный, почему-то раньше мне он таковым не казался. Взгляд все еще недовольный, даже немного неприветливый, но совсем не такой как у Эрика. Нет ни холода, ни презрения, только сосредоточенность и желание поскорее уже со всем этим покончить. - Как тебя зовут? – спрашивает Четыре. - Трис, – отвечаю не раздумывая. - Первый прыгун – Трис! – громко объявляет Четыре, и стоящие чуть поодаль лихачи одобрительно кричат. - Добро пожаловать в Бесстрашие, – он по-дружески кладет руку мне на плечо и слегка улыбается. Его хмурости и неприветливости будто и не было. Я присоединяюсь к толпе бесстрашных и тихо стою, пока прыгают все остальные. Последним в сеть приземляется Питер. После этого нас ведут по узкому туннелю в Яму. В тусклом свете редких ламп, я пытаюсь разглядеть обиталище лихачей. Стены, пол и потолок – сплошь каменные, будто проход высечен в скале. Лампы располагаются на больших расстояниях друг от друга, что заставляет двигаться практически наощупь. Может в жилой части освещение будет получше? По проходу туда-сюда гуляет сквозняк, зимой в Бесстрашии, наверно, жутко холодно и сыро. Как по мне, то обстановка мрачная, но мне даже это нравится. Создается какая-то атмосфера таинственности и уединенности. Если нужно подумать или просто побыть в одиночестве, то такие коридоры подойдут в самый раз. Кому-то же это все может показаться пугающим, а многочисленные переплетения ходов вызывать дикий, необузданный ужас. Все зависит лишь от того, с какой стороны на все это посмотреть. Перед одним из разветвлений наша группа разделяется на две части. Неофиты-урожденные идут за женщиной–бесстрашной по имени Лорен, именно она будет их инструктором. Переходники остаются с Четыре. - Вообще-то я работаю в диспетчерской, но на время обучения я буду вашим инструктором, – обращается он к нам. – Меня зовут Четыре. - Как цифра? – фыркает Кристина. - Именно, – спокойно отвечает наш инструктор. – Тебя что-то смущает? - Нет, – отвечает она, – только вот интересно… Кристина не успевает договорить, так как я со всей силы наступаю ей на ногу, и девушка вскрикивает. Когда она недоуменно смотрит на меня, я беззвучно, одними губами, говорю ей заткнуться. - Интересно что? – голос Четыре все так же спокоен. - Да так, ничего, просто неуместное любопытство, – смущенно улыбается Кристина. - Рад, что ты понимаешь, что твои замашки правдолюбки здесь неуместны, – он переводит взгляд с Кристины на остальных переходников. – Да и всем остальным советую уяснить: вы – бесстрашные, потому забудьте все, что связано с вашими бывшими фракциями, и ведите себя как бесстрашные. А сейчас следуйте за мной, я покажу вам Яму – главное место для всех членов фракции. Яма действительно впечатляет. Это огромная пещера. Ее каменные стены тянутся на несколько этажей вверх, заставляя чувствовать себя маленькой и ничтожной. Если по какой-либо причине хоть одна стена обрушится, то неминуемо раздавит всех, кто находится внизу. Это одновременно и пугает и завораживает. В стенах высечены ниши для отдыха и хранения припасов, а соединяют их узкие тропинки и лестницы, на которых я совсем не вижу перил. Ладно о себе не думают, но ведь здесь же есть маленькие дети. А если за кем-то не доглядят? Яма полна лихачей. Шум стоит такой, что с непривычки начинает гудеть голова. Будучи в Отречении, я привыкла к тишине и покою, а сейчас, меня будто со всех сторон накрывает бурлящими морскими волнами. Люди вокруг смеются, спорят, устраивают короткие поединки один на один, развлекаются самыми безумными и немыслимыми способами. Несмотря на то, что все в черном, толпа пестрит разноцветными волосами, разнообразными тату и обилием пирсинга. Подобные «краски» заставляют улыбнуться. Я не люблю шум, но сейчас мне безумно нравится то, что происходит вокруг. Это хаос, это жизнь, это веселье, это дух свободы, пьянящей, затягивающей в свой водоворот. Я чувствую огромный прилив сил, кровь мощными толчками движется по моему телу, насыщая его кислородом и заставляя мчаться к новым свершениям. Это ощущение для меня не новое, но настолько ярко оно не проявлялось еще никогда. Это и есть тот самый дух Бесстрашия? Если да, то мне здесь определенно нравится. Мы следуем к правой стороне Ямы. Пол, по которому мы идем, заканчивается обрывом с железными заграждениями. Внизу бурными потоками мчится река. Вода с силой ударяется о камни и брызжет вверх. Красота, сила и в то же время погибель для тех, кто безрассудно решит прыгнуть в эту пропасть. Сколько таких уже было? Думаю немало. Слабые, отчаявшиеся, не умеющие бороться. Кто-то скажет, что нужна огромная смелость, чтобы вот так вот взять, и решиться прыгнуть в объятия водной стихии. Неправда! Смелые никогда не сдаются, и не позволяют себе так решать все проблемы. Смелые смотрят в лицо любой невзгоде, вступают с ней в противостояние и, прилагая все свои усилия, выходят из этой борьбы победителями. Четыре ведет нас дальше. Мы довольно долго плутаем по лабиринтам Бесстрашия, пока не останавливаемся перед одной из дверей, ничем не отличающейся от десятков других. Ну и как здесь вообще можно ориентироваться? Надеюсь, что хоть первое время нас кто-то будет сопровождать на тренировки и в столовую. Четыре распахивает дверь, и мы попадаем в большое помещение, заставленное кроватями, чуть дальше виднеется проем, вероятнее всего ведущий в санузел. - Здесь вы будете жить до окончания инициации, – объясняет наш инструктор. - Парни или девушки? – звучит вопрос откуда-то сзади. - Все, – невозмутимо отвечает Четыре, и слегка усмехнувшись добавляет: – Душевая и туалет понравятся вам еще больше. Неофиты ошарашенно переглядываются. - На кроватях вы найдете одежду, – продолжает он. – У вас десять минут, чтобы привести себя в порядок и переодеться. Мы по очереди принимаем душ. Когда захожу с девчонками в санузел, то просто офигеваю. Мало того, что посреди помещения, прямо из труб торчат распылители, между которыми отсутствует даже простейшая шторка, так еще и унитазы вплотную стоят вдоль трех стен, ничем не отделенные от душевой. Создается впечатление, что место для купания – это сцена, а унитазы – зрительские места. Так и представляется картина: кто-то самозабвенно купается под душем, а остальные рядками сидят на унитазах, крепко взявшись за руки (ибо расстояние этому очень даже способствует), и с упоением наблюдают сию «пьесу». Или же просто подбадривают друг друга, чтобы мягче сралось. Да, все это было бы смешно, если бы не было так печально. Я даже на отдых не ездила, если не хватало денег на номер с «удобствами», для меня общественный туалет – это сущий кошмар. А тут на тебе – все общественное, да еще и без перегородок и дверей. Лучше уже найти самый темный и редко посещаемый коридор во фракции, и делать свои «грязные» дела там. Почему-то мне кажется, что один из страхов, которые появятся в моем «пейзаже», будет именно наш распрекрасный санузел. После купания, девчонки пытаются одеться прямо в душевой, глупое решение. Повесить одежду некуда, она выпадает из рук, мокнет. Я не стала долго париться, а просто надела нижнее белье и так и пошла в комнату, решив одеться уже там. У всех просто челюсти поотвисали, так как от убогой такого ждали меньше всего. Ну блин, дикие люди, я ведь не голая вышла, а всего лишь в нижнем белье, к слову, очень даже целомудренном. - А я ошибался, посмотреть-то у тебя есть на что, ножки ничего, и задница неплохая, – присвистнул Питер, провожая меня похотливым взглядом. - Да неужели? – с иронией спрашиваю я. – Надеюсь ты тоже не слишком будешь стесняться, и мне удастся понять, ошибалась ли я. Хотя, почти на сто процентов уверена, что не ошибалась. - Сука, – звучит в ответ. - Да ты прям само дружелюбие, Питер, – мне становится все веселее. – Ты вообще правильно фракцию выбрал? Дружелюбие остро нуждается в таких милых и вежливых мальчиках. - Лучше заткнись и не выводи меня, убогая, – шипит он. - А то что? Четыре пойдешь жаловаться? Или может сразу Эрику? Мол мерзкая злая Трис обижает хорошего доброго Питера, – я сладко улыбаюсь, будто не замечая его злости. Пусть позлится гад, ведь сколько Трис от него натерпелась, хоть в итоге он и оказался не таким уж и плохим. Во как завелся. Были бы мы одни, я бы уже явно получила пару ударов по лицу. - Смейся, смейся, убогая, – в голосе правдолюба звучит откровенная угроза. – Настанет то время, когда я смогу преподать тебе урок вежливости. Вот тогда и посмотрим, как громко и весело ты будешь смеяться. - Да ты прям заставил меня трястись от ужаса, – я широко распахиваю глаза, изображая на лице испуг. – Ладно, побегу-ка я отсюда, пока в штаны от страха не наделала. Но ты не переживай, у меня еще будет время поискать, а может и рассмотреть, твои достоинства. Главное лупу побольше найти. Я подмигиваю Питеру и выбегаю за дверь. Во время нашей «милой» беседы, остальные неофиты просто по полу катались (за исключением Дрю и Молли). Теперь уж он мне это точно вспомнит. Даже знаю где – на ринге. Не успела попасть в Бесстрашие, а уже нажила здесь себе врага. - Тренируешься в остроумии, Трис? – Четыре все это время ждал за дверью и слышал нашу перепалку. - А что, не ожидал такого от урожденной альтруистки? – настроение так поднялось, что я даже забыла, что сейчас разговариваю с инструктором, а не со старым другом. - Честно, не ожидал, – он усмехнулся. – Но советую тебе поостеречься и не нарываться раньше времени. - Да я и не стремилась. Вот только он первый начал ко мне цепляться, еще на крыше. А вид нашего прекрасного санузла настолько выбил меня из колеи, что я не сдержалась и ответила на его очередное замечание. Вот такой у меня необычный способ избавляться от стресса. Четыре, продолжая усмехаться, лишь качает головой. Мои железные доводы его, кажется, весьма забавляют. - Ну ты даешь, Трис! – в коридор выскакивает взбудораженная Кристина. – Ты бы видела, как он бесится, чуть кулак о стену не разбил! Я просто… Тут она осекается, заметив нашего инструктора. - Ладно, потом расскажу, – добавляет она после паузы. Не проходит и пяти минут, как остальные неофиты выходят из комнаты. У всех, за исключением Питера, Дрю и Молли, наблюдается отличное настроение, и неофиты бодро болтают между собой всю дорогу к столовой. Обиженная троица не перестает сверлить меня глазами, и если бы взглядом можно было бы поджечь или испепелить, то я бы давно уже летала в виде маленьких серых кусочков по всей фракции Воинов. Но новую перепалку ни Питер ни его компания не начинают. Даже когда Четыре заводит нас в столовую и указывает на свободный стол, они садятся на противоположной от меня стороне, как можно дальше. Мы с Кристиной устраиваемся почти у самого края стола, напротив нас садятся Ал и Уилл, ребята украдкой поглядывают на меня. Да уж, после наших «бесед» с Питером, им видимо интересно – смелая я или же просто чокнутая. Недалеко от нас устраивается Четыре. Не думала, что он будет сидеть с неофитами, ведь есть много свободных мест рядом с полноценными членами фракции. Хотя, может в его обязанности входит первое время везде нас сопровождать? Без разницы, ведь он все равно занят какими-то своими мыслями, и до нас ему сейчас явно нет дела. Скептически оглядываю еду, разложенную по большим тарелкам: гамбургеры, картофель, кексы и тому подобная нездоровая хрень. Я, конечно, такую еду очень люблю, но предпочитаю не есть, так как она портит фигуру и снижает эффективность тренировок. Да что уж тут говорить, если каждый день так питаться, то никакие тренировки не спасут от ожирения и упадка сил. Удивляюсь, что фракция Воинов до сих пор не превратилась во фракцию Жиртрестов. Было бы даже забавно посмотреть на то, как этакие пирсингованные и татуированные колобочки дерутся или проходят полосу препятствий. Мои соседи по столу, видимо, неправильно истолковали недоумение на моем лице, так как Кристина удивленно спросила: - Ты никогда не ела гамбургеров? - Не то чтобы не ела, просто… – я немного замялась, думая как лучше ответить. - В Отречении еда попроще, – ответил за меня Уилл. – Растительная пища без соусов и приправ. - А ты откуда знаешь? – спросила правдолюбка. - Читал о жизни каждой из фракций, – произнес он. – В Отречении затейливость считается потаканием своим прихотям. Кстати, я Уилл, Эрудиция. - Кристина, Искренность, – быстро представилась она и повернулась ко мне. – Кто бы сомневался, я думала, что вы там вообще не едите, ведь это же эгоизм высшей степени, – с иронией произнесла Кристина. – Не удивительно, что ты ушла. - О да, – я картинно закатила глаза, – все дело в невкусной еде. Ах да, еще я очень не люблю серый цвет, а черный мне вполне даже нравится. Вот поэтому мой выбор – Бесстрашие. Кристина, Ал и Уилл негромко рассмеялись. - Да уж, нужно быть очень уверенным в себе, разговаривая с искренними, – не прекращая смеяться, продолжил Уилл. - Эй, что ты имеешь в виду? – с наигранной строгостью глянула на него Кристина. - То, что вы всегда говорите первое, что приходит в голову. - Зато мы всегда говорим правду, – с гордостью произнес Ал, но больше ничего сказать не успел. В столовой как-то резко все умолкают, и я прямо чувствую повисшее в воздухе напряжение. Мы с ребятами недоуменно переглядываемся, но тоже замолкаем. Ал тихонько указывает на кого-то за моей спиной, я оборачиваюсь и вижу, что в столовую вошли пять бесстрашных, среди них Эрик и Макс. Остальные трое, наверно, тоже лидеры, потому все так быстро затихли. Они садятся за свободный стол и начинают о чем-то активно спорить, не обращая внимания на реакцию остальных членов фракции. Видимо лидеры не часто забредают в общую столовую, раз остальные так реагируют. Но уже через пару минут обстановка приходит в норму, и все вновь возвращаются к своим разговорам. Я же, как завороженная, смотрю на Эрика. Пусть он злой, жестокий, грубый, заносчивый и абсолютно неприятный тип, но не могу не отметить, что чисто внешне он чертовски привлекателен. Каждый его шаг, поворот мощного корпуса, каждый взгляд излучает силу и абсолютную уверенность в себе. Он явно из тех мужчин, которые привыкли во всем быть первыми, брать инициативу в свои руки, вести за собой, доминировать, подчинять. Такие как он не терпят непослушание, никогда не будут идти за кем-то или зависеть от кого-то. Да, мне такие всегда нравились. Подобный экземпляр абсолютно не годится для длительных отношений, он никогда не будет милым, добрым, заботливым, любящим или нежным, да ему и самому, в принципе, не нужны такие отношения. Но вот секс с подобным мужчиной просто умопомрачительный, и даже недолгие отношения с таким никогда не дадут заскучать. И вот сейчас, глядя на Эрика, я ловлю себя на мысли, что была бы совсем не против провести с ним пару-тройку веселеньких ночек. - Трис! – голос Кристины заставляет меня оторвать взгляд от Эрика и повернуться к столу. – Хватит пялиться, а то чего доброго дыру в лидере просверлишь. - Я просто задумалась. – Чувствую, что начинаю краснеть. - И о чем же? – ехидно усмехается девушка. - Ну, он такой молодой, а уже лидер, – мне удается взять себя в руки и подавить смущение. - Возраст здесь не главное, – поясняет молчавший доселе Четыре. А я думала, что он занят чем-то своим и вообще нас не слышит. - А что же тогда главное? – мне действительно интересно что он скажет. - Сила, умение преодолевать свои страхи, желание достигать цели любым путем, хладнокровие, готовность убить любого, кто стоит на пути достижения целей фракции, даже невинных. Хотя раньше здесь ценили иные качества. Сейчас все намного жестче, в том числе и лидеры. - Почему все изменилось? – интересуется Кристина. - Вопрос не ко мне. - Слышала, что вы с Эриком были в одной группе неофитов, и ты был лучшим, – не унимается она. – Так почему же лидер он? - А я думал, что ты уловила суть того, что я говорил в начале нашего знакомства, – холодно произносит Четыре. – Что ж, повторю еще раз: держи язык за зубами и думай перед тем, как что-то сказать или спросить. Кристина лишь несмело кивает, не решаясь произнести ни слова. Я тоже не горю желанием задавать какие-либо вопросы. Мы молча доедаем и уже собираемся уходить, как из-за лидерского стола встает Макс и жестом призывает всех к тишине. - Новобранцы, встать! – начинает он. – Вы выбрали фракцию Бесстрашных, призванную защищать этот город и его жителей. Мы здесь верим в ежедневный подвиг и в отвагу, которые побуждают одного человека вступаться за другого. Уважайте эту веру и гордитесь ею. И тут все бесстрашные начинают хлопать и кричать, а потом новичков поднимают над головами. Вот рядом радостно визжит Кристина, она явно не ожидала такого поворота событий и сейчас ее глаза светятся озорным огоньком. Я и сама невольно улыбаюсь и расслабляюсь, позволяя потоку человеческих рук нести меня все дальше. Уже второй раз за сегодня я наполняюсь невероятным, бодрящим, сносящим крышу духом фракции Огня. Да, именно в этом безумии я чувствую себя невероятно сильной и смелой, свободной. Все мои страхи, комплексы, стереотипы вдруг исчезают, давая ход тем желаниям и мечтам, которые еще какое-то время назад ютились в самом темном, тесном и дальнем углу моей души. У меня больше нет сомнений, что мое место здесь. Наверно впервые в жизни я доверилась своим инстинктам и не прогадала, впервые я не следовала чьим-то советам, а выбрала то, чего хотела сама. И к черту логику и здравый смысл, которые шепчут, что я далеко не бесстрашная. Если и так, то я обязательно ею стану, иначе и быть не может.Глава 3. Привет, Бесстрашие!
26 июля 2017 г. в 18:50
Я тихо сижу в секции Лихости, тупо глядя на свои ботинки. Я не слышу других имен, не слышу, какую фракцию выбирают те, кто остался, я вообще ничего не слышу и ни о чем не думаю. Это состояние близко к тому, которое называют ступором. Я до сих пор не верю, что скоро окажусь там, куда переносилась мысленно многие ночи, да я вообще не верю, что все это теперь моя жизнь. Да, новая, интересная, захватывающая жизнь.
Очнулась я лишь тогда, когда все бесстрашные поднимаються и друг за другом выходят из зала. Я пристраиваюсь возле какого-то мужчины-бесстрашного лет тридцати, пытаясь спрятаться за ним, когда мы проходим мимо секции Альтруизма. Украдкой гляжу туда, где сидели «родители», и тут же ловлю разочарованный взгляд Эндрю. Он смотрит на меня с упреком и непониманием, с его точки зрения я совершила предательство, за которое гореть мне в Аду после смерти. А может даже при жизни? Что ж, может в чем-то он и прав. Но вот Натали глядит с улыбкой. Видно, что ей очень грустно из-за моего ухода, но она меня не осуждает. Поддержка в ее взгляде заставляет приободриться и уверенно идти за своей новой семьей. Эх, что-то эта самая семья, в последнее время, меняется у меня слишком уж часто.
Наконец я попадаю на лестницу и вижу, что лихачи, так же как и альтруисты, предпочитают лестницу лифтам. Но если отреченные тихо, медленно и монотонно бредут по ней, уступая свои места в лифте другим, то бесстрашные несутся бурным потоком, снося все и всех на своем пути. Им нужно движение, им нужна скорость. В какой-то степени, все бесстрашные – наркоманы, они ежеминутно нуждаются в дозе опасности, безумия и адреналина. Мне пока еще чужды эти ощущения, но надеюсь, что вскоре мне все это тоже понравится.
Как только наша громкая толпа оказывается на улице, все бесстрашные пускаются в бег. Я пытаюсь не отставать, но еле-еле поспеваю за теми, кто бежит «в хвосте». Быстрее бежать я пока не могу, не спасает даже то, что две недели бегала, вместо того, чтобы ездить на автобусе. Легкие обжигает огнем, в бок будто тычут острыми иглами, тошнит, и болят зубы. Ха, давно я уже этого всего не ощущала. Помню, был у меня перерыв в тренировках на целых два года, я тогда вообще ничем не занималась кроме профессионального лежания на диване. Трудно же было потом все начинать сначала: мышцы начинали болеть уже после десяти приседаний, а бег медленной трусцой длился не более пяти минут. Я тогда чуть ли не плакала, когда наступало время очередной тренировки. Воспоминания о тех днях вызвали на лице мечтательную улыбку. То были времена студенчества, должна сказать, неплохие времена. Хотя поняла я это лишь пару лет спустя после окончания учебы. Что ж, начиная с завтрашнего дня, мне придется вновь познать всю прелесть тренировок «с нуля» и в полной мере насладиться синяками, ссадинами, растяжениями и крепатурой во всем теле.
О! Те, кто были впереди, уже лезут по колоннам на эстакаду, скоро будет «посадка» на поезд. Честно говоря, боюсь поездов, в особенности движущихся. А вдруг не допрыгну, вдруг рука соскользнет? Или нога? Так, лучше об этом вообще не думать, отключить мозг и поддаться инстинктам тела. Главное, чтобы основным инстинктом моего тела не оказалось стояние столбом и неспособность двигаться.
Залезть на колонну не стало для меня проблемой, но все же было бы намного удобней лезть в штанах. Здесь, наверху, ветер дует сильнее и становится даже как-то легче дышать. Не знаю почему, но стоя здесь и с высоты глядя на снующих туда-сюда членов других фракций, я ощущаю себя более свободной и уверенной. Я чувствую такой прилив сил, что меня не пугают ни прыжки на поезд и с поезда, ни предстоящее испытание на крыше, ни тяжелые тренировки, меня даже не пугает встреча со своими страхами. В тот момент, даже будущее нападение бесстрашных на альтруистов казалось очень далеким и каким-то призрачным. Оно казалось чем-то, что никогда не случится.
Все лихачи выстраиваются в ряд, а вдалеке уже слышны настойчивые гудки поезда. Он несется мимо, лишь слегка замедляя ход. Поездами пользуются только члены моей новой фракции, ну и некоторые афракционеры. Не удивительно, ведь ни один человек в здравом уме не станет садиться на поезд, который не останавливается ни на одной станции и в который нужно заскакивать на ходу. Первыми начинают бежать полноправные члены фракции. Они открывают двери и резво запрыгивают в вагоны. Следом начинают «посадку» неофиты-урожденные, для них все это тоже вполне привычно. И лишь в конце свои попытки оказаться в поезде производят неофиты-переходники. Для таких как я, рожденных в других фракциях, это, наверно, происходит впервые, потому не всем удается самостоятельно забраться в вагон, и их буквально затягивают более успешные товарищи. А я уже, оказывается, делаю первые успехи по осознанию себя, как части этого мира. Вы только послушайте: «для таких как я, рожденных в других фракциях». Да я тут вообще три недели всего нахожусь и ни в одной из фракций не рождалась.
Занятая своими мыслями и наблюдениями, я даже не замечаю, что мимо проезжает уже последний вагон. Приходится резко срываться с места и догонять так стремительно удаляющийся поезд. Я бегу рядом с открытой дверью, но прыгнуть все никак не решаюсь. А что если я упаду? А если я упаду прямо под колеса? Возможно, жизнь бесфракционника не столь уж и плоха. Ну а че, отработал день, сидишь себе вечером возле костра, ешь консервы из общей банки общей вилкой и горя не знаешь. И не надо за всякими поездами гоняться, а уж тем более прыгать на них. Что я мелю? Совсем от переизбытка воздуха крыша едет. Я глубоко вдыхаю и решительно прыгаю, цепляясь за ручку на двери вагона. Как раз вовремя, так как «платформа» резко обрывается и дальше идут лишь рельсы. Сзади раздается отчаянный крик и, повернув голову, я вижу, что рыжеволосый парнишка стоит на коленях у самого края и с ужасом смотрит на удаляющийся поезд. За ним стоит девчушка, она не сдерживает слез. Инициацию они уже провалили, теперь их семья – афракционеры. Что ж, зато они вдвоем, будут изливать друг другу душу и жаловаться на жестокий мир. Во всем всегда можно найти что-то положительное. С этими мыслями я все-таки вваливаюсь в вагон, сразу же натыкаясь на Кристину.
- Извини, – говорю я ей, поудобнее устраиваясь возле стены.
- Все нормально. Меня зовут Кристина, – она протягивает руку.
- Беатрис, – представляюсь я, пожимая ее руку.
- Интересно, куда мы едем? – задает она вопрос скорее в никуда, чем кому-то конкретному.
- В штаб квартиру Бесстрашия, – уверенно отвечаю я и сажусь на пол, все так же опираясь спиной о стенку вагона.
Кристина недоуменно смотрит на меня, ведь сижу сейчас лишь я одна.
- Садись, если не хочешь на одном из поворотов совершить полет по вагону, – обращаюсь я к ней, и Кристина тут же опускается на пол рядом со мной.
- Откуда знаешь, что мы едем в Бесстрашие? – спрашивает искренняя.
- Интуиция, – хитро улыбаюсь я ей.
Она еще что-то говорит, но я не слышу, так как поезд набирает ход, а завывания ветра становятся все громче. Я жестом показываю ей, что ничего не слышу, и Кристина кивает. В этот момент поезд заходит в поворот, и по вагону проносится сильный порыв ветра. Всех кроме нас сбивает с ног, но большая часть успевает сориентироваться и избежать падения. Не везет лишь паре правдолюбов и невысокой худой эрудитке, они кучкой валяются в конце вагона. Наблюдаю как Кристина смеется, и мои губы тоже невольно растягиваются в улыбке.
Я закрываю глаза, наслаждаясь монотонным постукиванием колес и все тем же ветром, поющим на разные голоса. Полчаса можно ни о чем не беспокоиться, у меня есть целых полчаса беззаботной и спокойной жизни, в которой напрочь отсутствует какая-либо опасность. Этих получаса мне хватит с головой, так как мне уже начинает нравиться Бесстрашие, и я жду не дождусь приключений, которые обязательно найдутся на мою тощую задницу.