Это моя реальность

      Что самое удивительное, мне удалось-таки стать незаметной серой мышкой на последующие несколько недель. Большую часть времени я посвящала тренировкам, пытаясь наверстать упущенные баллы и подготовиться к финальным испытаниям первого этапа. Эрик хоть и поостыл, но теперь при каждом удобном случае отсыпал мне массу «милых комплиментов» и придирался практически к любым мелочам при начислении баллов. Ну а что, сама виновата, головой нужно было думать и не злить лидера. Но я ведь решила, что самая умная, и мне все можно, думала, что происходящее – это просто веселая забава. Вот и поплатилась за свою беспечность и наглость.       В таблице я поднялась, но из красной зоны так и не вышла. До окончания первого этапа оставалась какая-то несчастная захудалая неделька, что удручало меня до ужаса. Возможно, игра по захвату флага и поможет мне немного подняться в рейтинге, но вот финальные бои, а с ними и полосу препятствий, я могу провалить.       Сегодня День Посещений. Как я поняла, он всегда устраивался за неделю до окончания первого этапа инициации. И если переходника в семье не считали предателем, то это для него был последний шанс пообщаться с родными перед вступлением во фракцию или уходом к изгоям. Вот интересно, почему неофит, проваливший испытание, не мог просто вернуться к своим родителям и жить у них? Пусть даже он и не являлся уже членом фракции. Вроде как запретов на это нет. Но почему-то став изгоями, никто этой возможностью не пользовался. Да и семья могла бы хоть иногда помогать сыну или дочери продуктами и одеждой. Неужели тут все так чтят принцип «фракция превыше крови»? Все же для меня это дико и непонятно. Я бы своего ребенка никогда не бросила и не позволила бы ему жить впроголодь.       Ко мне сегодня должна была прийти Натали. И я, если честно, очень ждала ее. Дело в том, что последние два месяца я все же усердно обдумывала, как предотвратить будущие негативные события. И что удивительно, у меня созрел некий план. Пусть он не совсем продуман и очень шаток, но времени на ожидание озарения у меня не осталось.       Дверь резко распахнулась, и в наш барак бесцеремонно ввалился Эрик. Я вздрогнула. Теперь я частенько вздрагивала при виде лидера. Я не могла сказать, что боялась его, не тряслась от ужаса и не жалась к стенам каждый раз, как он появлялся рядом. Это скорее происходило рефлекторно, на уровне мышечной памяти, будто мое тело каждый раз готовилось к тому, что сильная рука Эрика вновь сомкнется на моей шее. Глупо, но факт.       Где-то в глубине души (а может не так уж и глубоко), он – моральный урод и садист. И это аксиома, не подлежащая оспариванию. Но на моей памяти не было ни единого момента, когда бы Эрик причинил кому-то вред без веской на то причины. Он слишком умен для того, чтобы так тупо подставляться. Но когда возникала ситуация, в которой он мог абсолютно «легально» продемонстрировать свою силу и власть, то лидер отрывался по полной программе. В Эрике будто уживались две противоположные личности: образцовый солдат и командир, желающий поддерживать порядок и пытающийся сделать из новобранцев хороших солдат, и маниакально-нестабильный социопат, любящий причинять боль и упиваться чужими страданиями. Каждый раз, когда он отчитывал или наказывал очередного провинившегося, в холодных, не выражающих, казалось, ни малейшей эмоции глазах, мелькал какой-то нехороший огонек сладостного безумия. Лишь на мгновение. Но пару раз мне удалось поймать это самое мгновение.       Тогда-то я и начала наконец-то осознавать, что лидер вовсе не тот привлекательный засранец, который так нравился мне при просмотре фильмов и чтении книг. За его суровостью и озлобленностью не скрывалось большое любящее сердце, как было описано во многих фанфиках. Да и выяснилось, что Эрик не рыскал ночами по коридорам фракции в поисках одиноких заблудившихся неофиток, как значилось в тех же, упомянутых ранее, творениях рук фанатских. Он был намного глубже и темнее. Сложный, многослойный, непонятный и чрезвычайно опасный. Именно эту его опасность я и заметила тогда, на крыше, при первой нашей встрече, но не придала этому значения. И эту же опасность я успела разглядеть в его глазах, когда он душил меня.       Теперь я относилась к лидеру более чем серьезно, и он отнюдь не вызывал во мне тех восторженных чувств преданной фанатки, пускающей тонны слюны при виде своего кумира. Немного неуместное сравнение в моем случае, но довольно емкое. И я осознавала, что лучше быть его союзником, чем врагом. Я очень надеялась, что у меня это получится, иначе мой план разлетится вдребезги даже не начав реализовываться.       - Внимание! – объявил Эрик, окинув недовольным взглядом всех присутствующих. – Я хочу дать вам совет на сегодня. Если каким-то чудом ваши семьи придут навестить вас…       Он пристально изучил наши лица и чуть заметно ухмыльнулся.       - …в чем я лично сомневаюсь, лучше не выказывать особой привязанности. Так будет проще для вас и для них. Кроме того, у нас принято крайне серьезно относиться к лозунгу: «Фракция превыше крови». Привязанность к семье означает, что вы не вполне довольны своей фракцией, а это постыдно. Поняли?       Я поняла. В резком голосе Эрика была слышна явная угроза. Даже этот день был своеобразным испытанием для нас. Уверена, что лидеры, а в особенности Эрик, будут пристально следить за тем, как неофиты общаются с родными. Будут ли держаться холодно и отстраненно? Или же разрыдаются на мягкой груди у родителей? Нужно будет очень изловчиться, чтобы улизнуть из-под их цепкого надзора и нормально побеседовать с Натали.       Новички быстро покинули помещение, не столь желая скорее увидеть родных, сколь избавиться от сканировавшего их взгляда Эрика. Я плелась вслед за остальными, упорно стараясь не встречаться глазами с лидером, но он вдруг резко схватил меня за плечо, заставив задержаться.       - Убогая, предупреждаю, если выкинешь что-то в своем духе, то…       Договорить он не успел, так как я тут же его перебила.       - Я уже давно поняла, что нехило облажалась за время инициации, – ровным, спокойным голосом произнесла я. – Проблем не будет.       - Очень на это надеюсь. – Он слегка ослабил хватку. – Ты и так уже доставила фракции, и лично мне, достаточно проблем. Если бы решал только я, то тебя бы уже давно тут не было.       - Я могу идти? – Слегка повернув голову, я в упор взглянула на него, попытавшись выглядеть спокойной и безразличной. Мне совсем не хотелось, чтобы Эрик понял, насколько неуютно я себя сейчас чувствовала.       - Да, – коротко бросил лидер и убрал руку.       Я быстро прошагала к двери, явно ощущая пристальный взгляд на своем затылке. Оказавшись в коридоре, я шумно выдохнула и слегка расслабилась. Даже не заметила, насколько же была напряжена, находясь один на один с Эриком. Еще совсем недавно мне отчаянно хотелось, чтобы он обратил на меня внимание. Сейчас же, единственное, чего я желала – это стать тенью и раствориться где-нибудь в мрачно-темных туннелях Бесстрашия. Черт!       Когда я все-таки добрела до Ямы, то увидела, что на ее дне собрались семьи, в основном лихачей. Но кое-где, среди темных одежд, пестрых волос и причудливых татуировок, все же проклевывались одинокие синие и бело-черные пятна. Уилл оживленно болтал о чем-то со своей сестрой Карой. Они довольно разные, но некоторые детали внешности, такие как, например, морщинка между бровями, не оставляли сомнений в том, что эти двое – родственники. Кристину крепко обнимала невысокая темнокожая, темноволосая женщина в строгом костюме – ее мать. Рядом переминалась с ноги на ногу девчушка, явно чем-то расстроенная, видимо, младшая сестра. Было ощущение, что она вот-вот расплачется. Чуть поодаль – родители Эдварда и мать Майры.       Родные пришли почти ко всем. Хотя, были и такие, кого родственники черным маркером навсегда вычеркнули из своей жизни. Например Дрю и Молли. Они, понуро жались к перилам неподалеку. Да и Альберта с Сарой не было видно. Интересно, пришли бы ко мне родители, если бы мы изначально жили в этом мире? Уверена, что пришли бы, они бы не смогли просто взять и порвать со мной все связи. И я бы не смогла. Как было бы хорошо, если бы они хоть на пару часов появились здесь… Я безумно скучала.       Отогнав грустные мысли, я пристально изучила толпу и почти сразу выловила одинокую женскую фигуру в сером платье. Как и ожидалось, Натали пришла меня навестить. Ускорив шаг, я быстро направилась к ней и тут же попала в ее мягкие объятия. Я блаженно зажмурилась, уловив еле заметный запах ландыша. Я знала, что это мыло, но запах так напоминал духи моей мамы, что я невольно представила ее на месте Натали. Она так же обнимала меня, поглаживая волосы и обжигая своим теплым, размеренным дыханием шею. Стало по-настоящему уютно и хорошо, наверно впервые за последние четыре месяца. Хотелось стоять так до скончания веков, погружаясь в эдакую вязко-умиротворяющую нирвану. Но когда Натали разжала объятия, и я открыла глаза, то наваждение исчезло, вновь вернув меня к неприглядной реальности.       - Беатрис, – с улыбкой прошептала она и пристально посмотрела на меня полным любви взглядом. – Надо же как ты повзрослела. Расскажи, как у тебя дела.       - Все… – я запнулась, не зная что сказать. – Все просто прекрасно. – Улыбка на моем лице получилась мимолетной и какой-то вымученной.       Она это заметила и хотела, видимо, поинтересоваться: «в чем дело», но я не дала ей этого сделать, задав свой вопрос:       - Отец не захотел прийти?       - Ему просто нужно было на работу, – слишком быстро ответила Натали. – Он очень хотел, но…       - Не хотел, – резко перебила ее я, – он считает нас с Калебом предателями. Может в чем-то он и прав. – Мой голос прозвучал тише, так как внутри вдруг вспыхнуло какое-то непонятное чувство вины.       Хотя, в чем я была виновата? Не просилась я в тело Беатрис, да и она в любом случае бы ушла. В какой-то мере я все же понимала Эндрю. Сложно смириться с тем, что твои дети не только повзрослели, но и так неожиданно покинули тебя. Его обида – это не что иное, как защитная реакция на стресс. Со временем он успокоится и все поймет. Надеюсь, что это время у него все-таки будет.       - Вовсе нет, – мягко произнесла она и слегка улыбнулась. – Просто в свете последних событий отец стал излишне эгоистичным. Поверь, он очень любит и тебя и Калеба, но постоянное давление и возникающие проблемы окончательно выбили его из колеи. Постарайся понять, дорогая.       - Я понимаю, – я улыбнулась ей в ответ. – Может, немного прогуляемся по фракции? А то тут слишком шумно.       - Хорошо, – сразу же согласилась Натали, целенаправленно продвигаясь к мосту.       Она шла уверенно, не озираясь и не замирая от удивления. Это и понятно, ведь она знала о Бесстрашии побольше моего. Я лишь послушно следовала за ней, не выказывая ни малейшего удивления и не пытаясь изменить маршрут. Где-то с полчаса мы просто болтали о всяких мелочах, но когда уперлись в тупик одного из неиспользуемых коридоров, Натали резко остановилась и затихла.       - Что показала твоя проверка склонностей, Беатрис? – ровным и настойчивым голосом спросила она после того, как удостоверилась, что никто нас не потревожит.       - Думаю, ты и сама догадалась, – в тон ей ответила я.       В коридоре царил полумрак, а потому мне сложно было разглядеть выражение ее лица. Но резко изменившаяся тональность голоса, и ее ощутимая напряженность, давали мне возможность понять, что Натали настроена на серьезный разговор.       - Ты кому-нибудь говорила?       - Нет. И не переживай, до поры до времени никто не узнает.       - До поры до времени? – удивленно воскликнула она. – Беатрис, ты не понимаешь! Все намного сложнее и опаснее, чем ты думаешь. Послушай меня…       - Нет, это ты послушай и не перебивай, – жестко произнесла я, пытаясь сделать так, чтобы мой голос звучал как можно убедительнее. – Ты уверена, что здесь нет камер, и нас не услышат ни бесстрашные, ни люди из Бюро?       - Да, но откуда ты знаешь, что я… – Натали была настолько ошарашена, что, казалось, просто не могла подобрать нужных слов.       - Что ты пришла из-за Стены? – докончила я за нее. – Я пока не могу тебе все рассказать, но мы обязательно поговорим, когда это закончится. Ты ведь тоже знаешь, что люди из Бюро контактировали с Джанин и снабдили ее новой сывороткой? Хотела, чтобы я связалась с Калебом и попросила его проверить?       Натали лишь утвердительно кивала, не в силах произнести и слова. Видно было, что ее не на шутку испугала моя осведомленность о ситуации в городе, а особенно о Бюро. Но стоит отдать должное Натали, она не истерила, не перебивала и не падала в обмороки. Она была собрана и лишь пристально глядела на меня, ожидая дальнейшего рассказа.       - Это измененная сыворотка моделирования, – тем временем продолжала я. – В планах у Джанин и Макса ввести эту сыворотку бесстрашным после окончания инициации. В ней содержатся чипы, с помощью которых можно легко контролировать всех солдат посредством специальной программы. Они нападут сначала на Отречение, а потом и на остальные фракции, погибнет много людей.       - Мы не должны этого допустить, – сосредоточено вглядываясь в мое лицо, произнесла Натали. – Но что же делать? Ни Совет, ни другие фракции нам не поверят, нужны доказательства!       - Или же, мы можем поговорить с Джанин, убедить ее. – Я слегка сжала ее ладонь. – Но мне нужна твоя помощь.       - Она не послушает, – безнадежно махнула рукой Натали. – Я слишком хорошо ее знаю, даже пробовать не стоит.       - Послушает! – в запале возразила я. – Должна послушать, – добавила уже тише и менее уверенно. – Через некоторое время я приду к тебе, и ты должна будешь отдать мне послание от Эдит Прайор.       - Тебе известно о послании? – Рука Натали была холодна как лед. – Беатрис, во что ты ввязалась?       - В свое время ты все узнаешь, но сейчас просто поверь мне, я знаю, что делаю. Джанин остановится только тогда, когда узнает, о чем говорится в послании. Ну так как? Поможешь мне? – с надеждой взглянула я на нее.       - Можешь на меня рассчитывать, – Натали обняла меня, сильно прижав к себе. – Но прошу, будь осторожна.       - Все будет хорошо, – подбодрила я ее, хотя сама не была в этом так уверена. – А сейчас нам пора возвращаться, иначе могут возникнуть подозрения. Я и так уже на особом счету у лидеров.       Когда мы вернулись в Яму, то еще несколько часов болтали, изображая из себя обычных мать и дочь. Я старалась держаться немного отстраненно, Натали тоже. Я познакомила ее с друзьями и их семьями, а в конце дня мы мило распрощались и Натали ушла.       Мне стоило сразу же отправиться в общежитие и лечь спать, но какая-то непонятная сила потянула меня прогуляться по фракции. В туннелях стояла невероятная для Бесстрашия тишина. Словно сама жизнь покинула это место, уступив первенство тлену и запустению. Гулявший туда-сюда сквозняк, пронизывал до костей, заставляя периодически вздрагивать и зябко ежиться, обхватив себя руками. Но как ни странно, сейчас мне совсем не хотелось оказаться в своей постели, под теплым одеялом. Наоборот, холод каменных стен немного отрезвлял и помогал упорядочить хаос, царивший в голове.       Бесцельно пробродив так час или полтора, я наконец вышла к одному из нависших над Ямой обрывов. Оказалось, что не одной мне не спалось. На краю, свесив ноги вниз, кто-то сидел. В темноте невозможно было разглядеть кто это, да я, собственно, и не пыталась. Я хотела уже развернуться и незаметно шмыгнуть обратно в темноту коридора, как сидящий повернулся и знакомым голосом произнес:       - Тоже не можешь уснуть?       - Что ты здесь делаешь, Ал? – изумилась я и сделала несколько шагов по направлению к нему. – Тебя сегодня целый день не было видно. Кстати, родители тебя нашли?       - Нет. – Голос Альберта звучал глухо и как-то слишком подавленно. Его явно что-то угнетало, но друг не спешил жаловаться, как это обычно случалось раньше.       - Что произошло? – Я подошла вплотную, присела рядом и положила руку ему на плечо. – Ответ «все нормально» не принимается, я явно вижу – что-то не так.       - Все… – начал было он, но договорить я ему не дала.       - Альберт… – вздохнула я, пытаясь звучать как можно более убедительно и мягко. – Можешь все мне рассказать. Поверь, тебе станет легче.       - Не хочу грузить тебя своими проблемами, – попытался уйти от разговора Ал. Хотя даже полный идиот бы сейчас понял, что ему отчаянно нужно было выговориться.       - Эй, – я силилась разглядеть в полумраке его лицо, – для чего же тогда нужны друзья? Давай рассказывай, тебе ведь теперь от меня так просто не отделаться, – я ободряюще потрепала его по волосам и задорно улыбнулась. Но вряд ли он мог увидеть эту улыбку.       - Как твои родители отреагировали на переход дочери в другую фракцию? – задал неожиданный вопрос Ал. – Они одобрили или посчитали тебя предательницей? Хотя, о чем это я, – растерянно забормотал он, будто устыдившись своих вопросов. – Ты же из Отречения, а там не принято кого-либо осуждать.       - Чем дольше я слушаю рассуждения других о той или иной фракции, тем больше понимаю, насколько мизерны наши знания друг о друге, – мимолетно и как-то совсем невесело усмехнулась я лишь одними уголками губ и устремила взор куда-то вдаль. – Реальность не всегда такова, какой мы ее видим. В каждой из фракций скрыта масса пороков. Взять, к примеру, альтруистов. Все привыкли видеть их тихими, кроткими, спокойными, забывающими о себе и посвятившими жизнь служению другим. Но если копнуть глубже, то выяснится, что кто-то из них выпивает, кто-то нарушает правила, а кто-то даже практикует насилие в семье. Все это происходит за закрытыми дверьми отдельно взятого дома определенной семьи, скрытое от посторонних глаз. Так и в других фракциях. – Мой голос стал совсем тихим. – Ты ведь понимаешь о чем я.       - Понимаю, – так же тихо ответил Альберт.       - Так вот, о моих родителях и переходе в Бесстрашие, – тем временем продолжала я. – Отец был настолько огорчен и зол, что даже сегодня так и не пришел навестить меня. По меркам альтруистов, он поддался своему эгоизму. Но с другой стороны, если отбросить глупые правила, он поступил как обычный человек, проявил эмоции, которые не чужды никому. Мы с братом разочаровали его, но представься мне возможность переиграть все это заново, я бы поступила так же. Я хочу идти своей дорогой, стать счастливой, чувствовать себя на своем месте, а не влачить унылое существование в угоду отцу. Уверена, что со временем он поймет и меня и Калеба.       - Ты смелая. – Я скорее почувствовала, чем увидела, как он улыбнулся мне. – А я так боялся разочаровать родителей, что пошел во фракцию, которая мне совсем чужая. Знаешь почему я сегодня целый день не показывался в Яме?       - Боялся встретиться с родителями, – скорее утвердительно, чем вопросительно произнесла я. – Но, Альберт, почему? Ты же сделал именно то, чего они от тебя ждали. Они должны были гордиться тобой.       - Гордиться… – Горький смешок друга сейчас дал мне в полной мере понять, насколько же ему плохо. – А гордились бы они мной, когда узнали бы о моих «успехах»? Трис, у меня всего одна победа и довольно посредственные результаты на полосе препятствий, я все еще в красной зоне.       - Я тоже, но я не настроена сдаваться. И вообще, ты проигрываешь не потому, что слабый, а потому, что слишком добрый.       - Они бы этого не поняли, а потому я предпочел просто не попадаться им на глаза.       - Ты весь день был здесь? – недоверчиво покосилась я на Ала.       - Нет, мы с Сарой сидели на крыше, к ней никто не пришел, – немного смущенно пробормотал он.       - Ты много времени проводишь с Сарой, – хитро сощурилась я. – Она тебе нравится… – немного помолчав, я все же вкрадчиво добавила: – А ты явно нравишься ей.       - Она чудесная, – с каким-то непередаваемым трепетом в голосе выдохнул Альберт. – И она тоже ошиблась. Сару вынудили пойти в Бесстрашие обстоятельства.       - Ты же понимаешь, что у нее практически нет шансов здесь остаться. – Это мое «практически» прозвучало слишком уж мрачно и неправдоподобно.       - Потому я пришел сюда, нужно было подумать. – Голос друга вдруг стал более серьезным, а сам он напрягся.       - О чем? – тихо спросила я, потихоньку начиная понимать, к чему он клонит.       - Я уйду вместе с ней. – Его плечи вмиг расслабились и впервые за время нашего разговора, Альберт показался мне собранным и умиротворенным. В тот момент он напоминал мне философа, который долго метался из угла в угол, пытаясь найти смысл жизни, и вот наконец нашел.       Именно сейчас он уже не казался мне напуганным, нерешительным мальчишкой с ранимой душой. Ал смотрелся, скорее, уверенным в себе парнем, четко понимающим, чего он хочет от жизни. Меня этот метаморфоз весьма удивил. Может мои выводы о нем и его характере были неверны? Что ж, возможно так действительно будет лучше, ведь не важны ни место, ни статус, ни положение в обществе, важно лишь то, кто находится с тобой рядом.       - А ты уверен, что она та самая? – задала я единственный возникший вопрос. – Ты ведь сейчас жертвуешь всем.       - На все сто, – не колеблясь ответил он, и по его тону я поняла, что это чистая правда.       - Тогда желаю вам удачи. – Я пыталась придать голосу веселый оттенок, но все получилось с точностью наоборот.       - Эй, не расстраивайся, я же еще тут, – Ал поднялся и подал мне руку. – У нас есть неделя. И кто знает, что может произойти за это время. Кстати, очень тебя прошу не говорить Уиллу и Кристине. Не хочу, чтобы кто-то еще знал.       - Я – могила, – заговорщицки зашептала я, пытаясь закончить разговор на положительной ноте. – В общежитие?       - Ага, – подтвердил друг. – Если завтра будем ползать как сонные мухи, то Эрик нам устроит веселую жизнь.       - Он в любом случае нам ее устроит, – махнула я рукой. – Но завтра финальный тест на полосе препятствий, не хотела бы я его позорно провалить…       Всю дорогу до общежития мы обсуждали испытания этой недели, а когда добрались до места, то сразу же попадали в кровати. Я думала, что мгновенно усну, но мысли, роившиеся в голове словно улей жужжащих диких пчел, не позволяли расслабиться и отбыть в царство Морфея. Слишком много событий, слишком много тем для размышлений, слишком шаткое положение, слишком рискованный план, слишком неожиданное решение Ала…       Все эти «слишком» просто рвали меня на части, заставляя нервно подрагивать и не позволяя ровно дышать. Сейчас я начала отчетливо понимать, что отчаянно хотела домой. Там мама и папа, там друзья, там мои увлечения, там, в конце концов, моя скучная, однообразная жизнь, напрочь лишенная опасностей и решения глобальных конфликтов. Странно, никогда не думала, что буду по ней скучать. Мне всегда так сильно хотелось крышесносящих приключений и разнообразия, хотелось быть в центре внимания, стать героиней, спасающей миллионы людей. Но когда мне представилась возможность помочь нескольким тысячам жителей одного-единственного города, меня тут же обуяли банальная неуверенность и страх неудачи. Захотелось просто отойти в сторонку и переждать все события вдали от эпицентра. Да уж, оказалось, что героиня из меня никудышная.       Да и скорый уход из фракции Альберта также немного выбил из колеи. Это, естественно, лучше, чем самоубийство, но я думала, что просто уговорю его, помогу справиться с внутренними демонами. Но его намерение уйти с Сарой действительно стало для меня неожиданностью. За эти четыре месяца мы очень сдружились – я, Альберт, Уилл и Кристина – потому мне невероятно сложно осознать, что я могу потерять кого-то из них.       И теперь я именно теряла Ала. Я была одновременно расстроена и зла: зла на Сару и в то же время зла на себя. Как когда-то меня раздражали мягкость и неуверенность Альберта, так сейчас меня раздражала слабость Сары. Мне казалось, что именно она отбирала у меня друга. Но в то же время, внутренний голос осуждающе нашептывал мне о том, какая же я эгоистка и дрянь. Я всегда обращала внимание больше на свои чувства и желания, не считаясь с другими. Я привыкла обвинять обстоятельства или людей. А надо было просто смириться с мыслью, что мир не крутится вокруг меня. Это его решение и никто тут не виноват. Может там, среди изгоев, Ал и Сара будут намного счастливее, чем здесь, в Бесстрашии, фракции, которая им обоим не по душе. Но, несмотря на эти рациональные мысли, в душе я все равно продолжала злиться, кипеть и негодовать. Уже не впервые я убеждалась в том, что являлась законченной эгоисткой.       С другой стороны, у меня у самой огромные шансы отправиться к изгоям. Я все еще в красной зоне, и если завалю хоть одно из финальных испытаний, то могу преспокойно помахать ручкой своему новому дому и присоединиться к Алу и Саре. При таком раскладе я даже не знала, как действовать дальше. Бежать к альтруистам и с пеной у рта доказывать, что против правительства готовится заговор? Да меня без доказательств на смех поднимут, подумают, что я сумасшедшая или что решила отомстить бесстрашным за вылет из фракции.       Вселенная, ты явно поставила не на того игрока. Пока не поздно, верни меня обратно, а сюда отправь Беатрис. Уж она-то сориентируется что делать и как спасать положение. Я наигралась, хочу домой! Торжественно обещаю больше не жаловаться на рутину и скучную жизнь, ну или жаловаться немного реже.       На этих жалких мыслишках я, наверно, и уснула. Но уже на следующее утро мою хандру и нытье как ветром сдуло.