***
В ресторане San Salvador в этот субботний вечер царила по-особенному теплая домашняя атмосфера. За одним столом, как это бывало всегда, когда в жизни кого-то из Сальваторов происходило что-то важное, большая семья собралась вновь. Время неспешно текло под разговоры обо всем на свете и обсуждение последних новостей, а вокруг непрерывно звучали шутки и смех. Официанты только успевали исполнять заказы и приносили самые изысканные блюда и самые лучшие итальянские вина, любовь к которым у каждого Сальватора, наверное, была в крови. Обычный вечер выходного наполнился каким-то особенным светом и совершенно чистой, искренней радостью — от осознания того, что вся семья снова вместе, от всех этих разговоров, в которых принимал участие каждый, от историй, которые они рассказывали друг другу. Было легко, спокойно и уютно. Таким этот вечер был для всех, кроме Деймона. Старший сын Джузеппе никогда не отличался сентиментальностью, не бросался фразами о том, что семья для него — самое главное, однако, наверное, больше всего на свете он любил такие семейные вечера, когда он неизменно вспоминал детство. Они напоминали ему о том, что он — часть чего-то такого, что на самом деле было так ему нужно, как-то незаметно отставляли все проблемы далеко на второй план, словно давали в бешеном круговороте сменявших друг друга суетливых будней перевести и снова оказаться дома. Однако этот вечер для него был совершенно другим. Деймон пил бурбон, отказавшись от вина, наблюдая за Джузеппе, и ему казалось, что он сходит с ума. Когда отец рассказал ему о том, что хотел бы познакомить свою семью с женщиной, с которой он жил достаточно давно, Деймона эта новость обрадовала. Оставшись в тридцать пять лет один с тремя маленькими детьми, Джузеппе посвятил свою жизнь лишь двум вещам: их воспитанию и своему бизнесу. Через все эти двадцать три года, что матери не было рядом, Деймон пронес в своем сердце лишь одну мечту: чтобы с отцом однажды оказался человек, который всегда поддерживал бы его и помогал ему, которому он вновь мог бы поверить. Однако годы шли, и, возможно, у Джузеппе были непродолжительные романы, но о них Деймон, Стефан и Кэролайн не узнавали даже в более взрослом возрасте: пустить нового человека в свою семью Сальватор был не готов, и порой казалось, что заводить отношения он не очень и стремился, выбрав в своей жизни другие приоритеты. Именно поэтому Деймон очень хотел познакомиться с женщиной, о которой рассказывал Джузеппе, и надеялся, что она действительно сделает его счастливым. Он не задумывался о том, какую женщину представляет рядом со своим отцом, не строил никаких предположений, но сейчас понимал: он был уверен, что все будет совершенно иначе. Спутница Джузеппе обратила на себя внимание Сальваторов в первую же минуту после того, как переступила порог ресторана. На высоких каблуках, в достаточно смелом обтягивающем платье чуть выше колена, не скрывавшем достоинства ее фигуры, Роуз — именно так Джузеппе представил ее семье — на протяжении всего вечера ловила себе восхищенные взгляды мужской половины посетителей ресторана, но не прятала застенчиво глаза в пол, не краснела и не смущалась: она держалась очень уверенно, прекрасно зная себе цену, принимая комплименты сдержанно, без особых эмоций, давно привыкнув быть в центре внимания. Роуз не нужен был броский макияж или дорогие украшения для того, чтобы правильно себя преподнести: в ее внешности было что-то такое, что невозможно было назвать красотой, но что было гораздо более сильным, завораживающим, ярким. Джузеппе никогда не обращал внимание на свой возраст, тщательно следя за своими внешностью и здоровьем, всегда находя время для спортзала, пробежек и правильного питания, и поэтому всегда выглядел значительно младше своих лет. Однако в какой-то момент, когда он просто находился рядом с Роуз, его возраст стал гораздо более заметным, начал вычурно бросаться в глаза, отчего Деймон, увидев их рядом друг с другом, почувствовал во рту неприятный кисловатый привкус, который на пару секунд даже свел скулы, как это бывает, когда человек, например, ест лимон без сахара. Он ожидал увидеть рядом с отцом кого угодно — но точно не настолько молодую девушку, которая, наверное, едва ли была ровесницей самого Деймона. Семья Джузеппе приветливо приняла Роуз, и никакого напряжения совершенно не чувствовалось, но Деймону казалось, будто его погрузили под воду на большую глубину: он порой плохо слышал, о чем разговаривали сидевшие рядом с ним Кай и Ребекка, что рассказал о Роуз Джузеппе. В какой-то момент внутри осталось лишь одно чувство: невообразимое омерзение, когда он поднимал голову и вновь видел своего отца с этой девушкой. Деймон никогда не был романтиком и не верил в наивные сказки и фразу «любви все возрасты покорны». Быть может, она и была бы правдива, если бы Джузеппе был простым слесарем, не имел собственного бизнеса и не значился в списке самых богатых людей Соединенных Штатов. Однако здесь, очевидно, история была куда более простая. Еще пару часов назад с нетерпением ожидая ужина со своей семьей, сейчас Деймон думал лишь о том, чтобы он побыстрее закончился. Слушать, с каким упоением отец рассказывает о Роуз, с которой они были вместе уже около двух лет, и с каким энтузиазмом ей задают вопросы Стефан, Кэролайн, Мередит и остальные, словно бы в одно мгновение превратившись в слепых и в упор не видя очевидного, было невыносимо. Однако еще более изумительным Деймону казался тот факт, что во всю эту кашу попал его отец — человек невероятно мудрый, рассудительный, способный очень быстро раскусить ложь, тот, к которому он сам не раз приходил за советом. «Неужели действительно влюбился?..» — несмело задавал себе вопрос Деймон, но пытался как можно скорее отогнать его от себя, боясь увидеть на него совершенно ясный ответ. Однако, как ни пытался убедить себя в обратном, ответ этот Деймон все-таки понял: в тот самым момент, когда Джузеппе недвусмысленно дал понять, что в скором времени хочет жениться на Роуз. Все это было истинным безумием. — Роуз, а чем Вы занимаетесь? — поинтересовалась Джо. — Я юрист, — отозвалась девушка. — Работаю в нотариальной конторе. — Значит, мы коллеги, — сказала Ребекка. — Юристы, врачи, журналисты, предприниматели… У вас очень разносторонняя семья, — улыбнулась Роуз. Роуз была дружелюбна с каждым из семьи Сальваторов, и, хотя сначала казалась немного высокомерной, была очень открытой и с удовольствием поддерживала диалог. Однако Деймон не верил ни одному ее слову. Может быть, очень хотел бы поверить, чтобы и ему самому стало легче… Но не мог. — Деймон, должно быть, на ресторан уходит много времени и сил? — поинтересовалась Роуз, узнав, что ресторан, в котором они ужинали, принадлежит старшему сыну Джузеппе. — Да, — кивнул он, — но это дело приносит стабильный доход. Согласитесь, для мужчины в тридцать два года это немаловажно, — усмехнулся Деймон. — В тридцать два… — негромко задумчиво пробормотала Роуз. Почему она повторила эту цифру, Деймон не понял: быть может, его возраст стал для нее неожиданностью, а может, были другие причины. — Да, мне тридцать два, — сказал он. Сальватор поднял взгляд на Роуз и, увидев, что она действительно удивлена, с усмешкой добавил: — Вы не волнуйтесь, остальные младше. Очевидно, под остальными Деймон подразумевал Стефана и Кэролайн, и тогда смысл его слов был предельно ясен. — Деймон, — сдержанно проговорил Джузеппе, показав сыну, что сейчас точно не время для его колкостей, но тот словно бы не даже не понял. Но, на самом деле, Деймон, конечно, видел, что его фраза задела и его, и Роуз. Однако Роуз в ответ не сказала ничего, лишь сдержанно улыбнувшись. Разговор очень быстро перешел в другое русло, и казалось, что этот небольшой инцидент был исчерпан. Деймон и Ребекка не скрывали новость о том, что у них скоро будет ребенок, но особо эту тему не поднимали. Однако в какой-то момент диалог плавно перешел к теме семьи и детей, и тогда Сальваторы, конечно, не смогли не вспомнить о том, что совсем скоро их семья станет еще больше. — Ну что, молодые родители, колитесь, — улыбаясь, сказал Кай, слегка толкнув Деймона в плечо, — кого больше хотите? Пацана или девочку? — Я сначала хотел больше мальчика, — ответил Деймон, пожав плечами. — А потом понял: все эти заморочки с полом — такая ерунда, на самом деле… — Мы хотим здорового ребенка, Кай, — улыбнулась Ребекка. — Это самая правильная точка зрения, — поддержала Мередит. — Надо же, Джузеппе мне ничего не говорил об этом… Деймон, Ребекка, это прекрасные новости. Примите мои поздравления, — сказала Роуз, и Ребекка с улыбкой кивнула. — Спасибо, — отозвался Деймон. — Теперь, думаю, вам с отцом нужно будет потихоньку привыкать к роли бабушки и дедушки. Произнеся эти слова, Деймон почувствовал, как под столом кто-то сильно ударил его по колену. Повернувшись, он понял, что это был Кай. Деймон со злостью сверкнул на него глазами, дав понять, что если он сделает так снова, то точно об этом пожалеет, но парень не обратил на это никакого внимания: Кай в упор с раздражением смотрел на брата, стиснув зубы. — Ну, если Роуз — бабушка, то я Ален Делон, — хохотнула Бонни. В какой-то момент Деймон встретился глазамии с Роуз: девушка уже не улыбалась, а пристально смотрела на него и, было видно, была готова ответить ему. В голубых глазах закипала ярость. Сальватор самодовольно усмехнулся, увидев, какие эмоции вызвал у нее, но, поняв, что обстановка накаляется, ситуацию в свои руки взяла Джо. — Может быть, тогда выпьем за самого маленького члена нашей семьи? — улыбнувшись, предложила она, подняв бокал красного вина. Джозетт поддержали все, и через секунду в воздухе раздался звон бокалов. Стычки в очередной раз удалось избежать, но обстановка изменилась, и это чувствовали все. Деймон каждый раз ходил по лезвию ножа, отпуская шутки в адрес Роуз, словно испытывая ее терпение и терпение своего отца, ожидая, что кто-то из них в конце концов не выдержит и ответит, а не будет одергивать его, как ребенка. Деймон прекрасно видел, что все его слова задевают и Роуз, и Джузеппе, но, не желая портить вечер ссорами и пререканиями, они вели себя сдержанно, хотя по взгляду Джузеппе было понятно: Деймон, испытывая терпение отца, играет с огнем. Теперь каждый из тех, кто присутствовал в этот вечер в ресторане, незаметно даже для самого себя, вступая в разговор, тщательно обдумывал то, что он собирался сказать, чтобы не накалять и без того напряженную атмосферу, и это, конечно, было не тем, чего Джузеппе так ждал от этого ужина. Что произошло с Деймоном, он не знал, хотя, конечно, и догадывался, будучи прекрасно знакомым с его резким невыдержанным характером, но дал себе слово не устраивать разборок в этот вечер, в глубине души надеясь, что сын остановится. Когда стрелки перевернулись за цифру десять, в помещении стало душно — а, быть может, так просто казалось от алкоголя. Ресторан был оборудован летней террасой, с которой в хорошую погоду открывались потрясающие виды на закаты. Таким был и этот октябрьский день. Выйдя на залитую оранжевым светом террасу, Деймон закурил сигарету. Через пару мгновений боковым зрением он увидел рядом с собой Стефана. На протяжении нескольких секунд они молчали, не начиная разговор, а затем Стефан просто положил руку на плечо брату и проговорил: — Деймон, бро, ты перегибаешь палку. — Я перегибаю? — усмехнулся Деймон, повернувшись и через плечо посмотрев на брата. — По-моему, это отец ее перегнул. Лет на тридцать. — Что тебе сделала Роуз? Обычная девушка, вполне в адеквате, а ты как с цепи сорвался! — недоумевал Стефан. — Стефан, я тебя умоляю, не заставляй меня думать, что ты в один момент растерял все свои мозги вместе с отцом, — раздраженно рыкнул Деймон. — Ты можешь толком объяснить, что, мать твою, происходит? — по тону Стефана было понятно, что он теряет терпение. — Разница в возрасте? Ну да, есть. Но млин, оглянись вокруг, сейчас половина пар живет с этим! — Действительно, — с едким сарказмом сказал Деймон. — У вас с Мередит сколько разница в возрасте? Год? Маловато, брат, маловато. Иди лучше в школу, найди там себе жену. А лучше — в детский сад! Стефан внимательно посмотрел брату в глаза. — Деймон, не дури, — на полном серьезе, мотнув головой, произнес он. — Знаешь, я отлично отношусь к отцу, он прекрасно выглядит для своих лет, — сказал Деймон. — Но я никогда не поверю в то, что тридцатилетнюю женщину может чем-то привлечь мужчина, которому через пару лет исполнится шестьдесят. Это нормальная психология, и ничего оскорбительного здесь нет. Если ты спишь с мужиком, который годится тебе в отцы или в деды, и ловишь от этого, прости господи, кайф, то это — отклонение, которое имеет научное название: геронтофилия. Ну, или любовь к деньгам, как в нашем случае. И последнее, чувак, поверь, намного хуже. Стефан хотел что-то возразить брату, но Деймон, который был сильно раздражен, всем своим видом показал, что продолжать разговор он не собирается. Сальватор, с раздражением откинув сигарету, потушил ее и, сняв пиджак, вернулся в ресторан.***
— Ты что, черт возьми, устроил? Джузеппе говорил абсолютно привычным тоном: от природы он был очень спокойным человеком, который не повышал голос, двже когда был очень зол. Однако то, что он чувствует сейчас, было видно в его зеленых глазах, горевших огнем. Но Деймон этого не боялся. — Я собрал всю семью для того, чтобы познакомить вас с человеком, который действительно важен для меня, — сказал отец. — И что я получил в ответ? Ты специально все это делаешь? — Пап, можно тебе задать один вопрос? — раздраженно ответил Деймон. — Ты совсем с катушек съехал? Ладно, захотел потешить самолюбие и погулять с какой-нибудь студенткой — флаг в руки! Жениться-то зачем? — А ты теперь будешь контролировать мою личную жизнь, да? Открою тебе простую истину: женятся на тех, с кем хотят быть рядом. Я хочу быть рядом с Роуз. — Ты сам себя слышишь? Пап, я не люблю рассуждать о возрасте, тем более, ты отлично выглядишь для своих пятидесяти восьми, но все же позволь тебе напомнить об одной ма-а-аленькой детали: когда твоя Роуз пешком под стол ходила, ты уже несколько лет как воспитывал меня. Точно так же пешком под стол ходящего! — А это, должно быть, трагедия не меньше Всемирного потопа, да? — с сарказмом ответил Джузеппе. — Клянусь, я понятия не имею, что произошло и почему тебя так переклинило, — Деймон выставил вперед ладони, — но было бы чертовски круто, если бы ты сейчас меня услышал. Папа, в мозгах твоей Роуз нет любви и других высокопарных идей, которые ты себе напридумывал. Я готов поспорить абсолютно на любую сумму, что вся ее любовь сводится не к тебе, а к нулям в цифрах на твоих банковских счетах. Открой глаза и не глупи! Джузеппе ничего не ответил Деймон, а лишь пристально смотрел ему в глаза, словно пытаясь понять, всерьез ли он так считает. И в какой-то момент злость в его взгляде на него сменилась совершенно иным: разочарованием и болью. — Деймон, скажи, а ты всех людей судишь спустя несколько часов после знакомства? — вдруг спросил отец. — Неужели ты правда думаешь, что я за два года так и не увидел в Роуз того, что ты своим рентгеновским зрением увидел за пятнадцать минут? Тебе тридцать два года, Деймон, а ты ведешь себя, как несмышленый ребенок, — с презрением произнес Джузеппе. Джузеппе поднялся с софы и подошел к сыну. — Вчера, собрав за одним столом всю семью, я сделал это прежде всего для тебя, Стефана и Кэролайн. Потому, что вы — мои дети, и ближе и дороже вас на этой Земле для меня людей нет. И меньше всего я хотел бы иметь от вас какие-то секреты. Я всегда был уверен в том, что вы будете на моей стороне, примете мой выбор, потому что мы — семья. Деймон молчал, в упор глядя на отца, а затем услышал тихую фразу, которая, несмотря на все его эмоции, произвела на него сильное впечатление. — Видимо, я ошибался.