В твоих глазах

Яркие лучи теплого лос-анджелесского солнца легко проникали сквозь незанавешенные просторные окна комнаты, и становилось понятно, что сейчас уже даже не утро, а, скорее всего, полдень или даже позднее. Когда Кэролайн проснулась, к ее удивлению, у нее не болело ничего — ни желудок, для которого в трезвом состоянии количество выпитого прошлой ночью даже она, любившая шумные вечеринки и без страха относившаяся к алкоголю, назвала бы не иначе как издевательством, ни голова, ни что-либо еще. Проснувшись, она на протяжении минуты лежала на кровати, не двигаясь, боясь открыть глаза и понять, что вчерашнее возлияние на самом деле не прошло бесследно и ощутить на себе все прелести похмелья, однако ничего не было. Лишь в мышцах была какая-то необъяснимая тяжесть и очень сильно хотелось пить так, отчего першило в горле, но все это казалось сейчас ничтожно малым по сравнению с тем, чем грозили обратиться выпитые Wild Turkey и огромное множество коктейлей, в которых она вчера не смогла себе отказать. Открыв наконец глаза и взглянув на настенные часы, Кэролайн поняла, что ее догадки были верны: стрелки показывали половину первого. И хотя веки все еще были тяжелыми и она ловила себя на мысли, что, скорее всего, с удовольствием поспала бы еще пару часов, Кэролайн решила все-таки встать, так как прекрасно знала по собственному опыту: если дать себе слабину и после такой ночи все-таки проспать долго, то головной боли избежать точно не удастся, так что лучшим вариантом было перетерпеть и, в случае чего, вечером просто пораньше лечь спать. Когда Кэролайн только-только отошла ото сна, ей казалось, что в ее сознании белое полотно: она не помнила, как они с Еленой и Кэтрин уехали из клуба, как она добралась до дома, куда потом поехали подруги. Однако по мере того, как пелена сна спадала и ощущение реальности возвращалось, воспоминания всплывали в голове очень быстро. Кэролайн вспомнила о том, что, уже когда было почти утро, она каким-то для ее состояния чудом смогла позвонить Стефану и попросить его забрать их с Кэтрин и Еленой, что вместе со Стефаном за ними приехал Деймон и что в конечном итоге с ним уехала Елена. Кэролайн хотела позвонить Елене, чтобы узнать, как она себя чувствует, но понимала, что, возможно, она еще спит, и решила отложить звонок на некоторое время и пока прийти в себя самой. В глубине души Кэролайн была спокойна за подругу: конечно, было ясно, что в общежитие Елена утром вряд ли попала, но с ней был Деймон, и это значило, что он отвез ее туда, где она была бы в безопасности, — в отель или, может быть, в свою квартиру. Чтобы окончательно проснуться, Кэролайн отправилась в душ. Струи холодной воды помогли немного оправиться и освежиться. Но чем дальше шло время, тем больше в голове было мыслей о прошедшем вечере. Для Кэролайн, любившей шумные дружеские посиделки, драйв и веселье, он мог бы стать, наверное, мажорной нотой, на которой закончились бы их с Еленой и Кэтрин импровизированные каникулы, которые были лучшим воспоминание за последнее время для каждой из них. Они веселились и выпивали, рассказывали друг другу истории, обсуждали парней, и все вокруг казалось таким легким, понятным и простым — именно так, как это обычно бывает и должно быть у людей их возраста, вчерашних детей с горячими сердцами, верой в чудо, тягой к чему-то необыкновенному. Однако всего лишь одна встреча перевернула для Кэролайн с ног на голову этот дружеский вечер. И теперь мысли обо всем произошедшем ложились на сердце тяжелым камнем. Кэролайн сама не могла объяснить, что почувствовала в тот момент, когда они встретились с Энзо в клубе: ее ощущения были настолько разными, но при этом — одинаково яркими и сильными, что понять, какое из них перевешивает, было невозможно. Это было и искреннее недоумение, — Кэролайн, хотя прощалась с Энзо в день их интервью с какой-то легкостью на душе и светом, который он оставил в ней после их встречи, заставив ее подумать о новой, все же была почти уверена в том, что они больше не пересекутся, — и радость, и какой-то интерес. Новая встреча лишь еще сильнее взбудоражила чувства, которые Энзо зажег в душе Кэролайн тогда, и сейчас она понимала, что уже совсем не боится его. То интервью заставило ее посмотреть на него каким-то другим взглядом, увидеть в том, что раньше вызывало страх, что-то другое, совсем с ним не связанное и, быть может, даже противоположное. Именно поэтому отвергать этот шанс узнать друг друга поближе совершенно не хотелось. Кэролайн и Энзо были на одной волне, и она, отлично это чувствуя, пребывала в какой-то эйфории, быть может, от самого ощущения, что в какой-то момент встретила человека, с которым было настолько комфортно. Однако таким же сильным, как эта необъяснимая эйфория, одной мощной волной накрывшая Кэролайн в тот вечер с головой, было разочарование, которое настигло ее после. Во рту сводило горечью, когда она вспоминала тот момент у туалета, но Кэролайн понимала, что во всем этом есть и доля ее вины: отрицать, что накануне она выпила лишнего и порой позволяла себе вести себя с ним слишком откровенно — по крайней мере, для встречи, произошедшей в третий раз в жизни, — было бы просто глупо. Однако сейчас Кэролайн не покидало какое-то необъяснимое, абсолютно детское, но до глубины души обидное ощущение, очень сходное с омерзением, которое чувствует человек, когда его обманывают. Ей казалось, что она почти поверила в то, что Энзо — именно такой, каким он предстал перед ней в день их интервью. Сейчас же она понимала, что все его знаки внимания, взгляды, галантность, скорее всего, и должны были привести к единственному итогу, которого добивался Энзо и который был омерзителен для Кэролайн. Секс в туалете ночного клуба… Когда Кэролайн думала об этом, ей нестерпимо хотелось принять душ еще раз. Глупо. Гадко. «Да все они одинаковые», — угрюмо думала она, автоматическими движениями, глядя вниз, помешивая омлет на плите, который она готовила для завтрака. Но Кэролайн понимала: виноваты они оба. И она даже, может быть, в большей степени. Для Энзо такой формат отношений, такая жизнь были нормой и привычкой. Но вот что случилось в этот вечер с ней? Объяснить это даже самой себе упорно не получалось. Жегший в груди виски, безумный ритм, в котором заходилось сердце, когда они вдвоем оказывались на танцполе, мимолетные касания, которые пускали под кожу ток… Описать это словами было невозможно. Кэролайн даже не помнила, кто из них начал целоваться первым — в этот момент ей казалось, что она просто не чувствует себя и находится в центре совершенно сумасшедшего торнадо, забравшего ее из этого мира куда-то далеко, заставив забыть о нем на эти минуты, которые так нестерпимо хотелось продлить. В эти мгновения просто сносило крышу — и по-другому просто не сказать. Кэролайн никогда не была ханжой: она флиртовала с парнями, быстро заводила отношения, и так же легко, как начинала их, без сожаления их заканчивала, окунаясь с головой в новый роман. Однако то, что она ощутила в этот вечер, она не чувствовала никогда прежде. До этого момента она просто не знала, что такое возможно — раствориться в человеке без остатка, так сойти от него с ума за какие-то несколько минут, чтобы просто забыть, с кем и зачем пришла в этот клуб. Остаться в мире с ним одним. Это было что-то совершенно непонятное, необъяснимое, незнакомое, нелогичное. Но теперь Кэролайн понимала, что забыть об этом будет трудно. Кэролайн сняла с плиты сковородку и поставила омлет остывать. Откинув прихватку на стол, она хотело было пойти в комнату, чтобы застелить кровать, но в этот момент из ее мыслей ее вырвал истошный истеричный вопль, доносившийся, судя по всему, из гостиной. Кэролайн вздрогнула так, словно ее ударило током, и почувствовала сильную боль в сердце, которое, ударив быстро два раза, на несколько мгновений замерло, а затем забилось с бешеной скоростью. «Что за чертовщина?» — набатом в голове бил вопрос. Наверное, виной этому была бессонная ночь и еще не до конца выветрившийся алкоголь, но Кэролайн не смогла быстро сориентироваться, чтобы понять, что кто-то из подруг мог ночевать у нее. Кэролайн помнила, что Стефан увозил их с Кэтрин из клуба вместе, но почему-то была абсолютно уверена в том, что брат отвез Катерину в отель, и не допускала возможности, что она может быть дома не одна. Квартира Кэролайн была спроектирована таким образом, что гостиная была слегка отделена от остальных помещений, так что выйти из спальни в ванную и пройти на кухню легко можно было, минуя ее. Поэтому спавшую на диване Кэтрин Кэролайн так и не увидела. Подскочив к столешнице, трясущимися руками Кэролайн схватила из подставки большой нож для мяса, со звоном чуть не уронив все остальные, и не чуя под собой ног, жадно хватая ртом воздух, выбежала из кухни. — Кто здесь?! — выкрикнула она, вбежав с ножом в гостиную. Кэтрин, переносившей опьянение гораздо тяжелее, для которой проснуться в абсолютно незнакомом месте совершенно, как она была уверена, одной, было действительно страшно, — поэтому она, еще отчасти находясь под воздействием алкоголя, закричала. Однако сейчас, увидев совершенно обезумевшую Кэролайн на пороге гостиной с ножом, она испугалась гораздо сильнее и, снова закричав, казалось, практически сразу пришла в себя. В этот момент снова сработал принцип цепочки: услышав Кэтрин, от неожиданности снова закричала и сама Кэролайн. Лишь через несколько мгновений в размытой женской фигуре, которая была едва видна в белой пелене, застлавшей от испуга глаза, она узнала подругу. — Кэтрин?.. — срывающимся голосом, еле переводя дыхание, пробормотала Кэролайн. — Кэролайн… — дрожащими губами произнесла Кэтрин, не имея сил сдвинуться с места, словно не веря, что это действительно так. — Боже мой… — проговорила Кэр. — Кэ-э-эт, — уже с облегчением протянула она и бросилась к Кэтрин, крепко прижав ее к себе. — Я уж подумала черти что! — воскликнула она, отстранившись и сжав ее плечи. — То же самое! — ответила Кэтрин. — Особенно когда ты вбежала сюда с ножом… Кэр, положи его, пожалуйста, — со смехом попросила она, и Кэролайн, чувствуя, как руки все еще сильно трясутся, отложила его на журнальный столик. — Почему ты так кричала? — спросила блондинка. — Я бы на тебя посмотрела, если бы ты проснулась в совершенно незнакомом месте с абсолютно квадратной башкой и ощущением, что тебе в рот нассало стадо гномов! — еще испуганно воскликнула Кэтрин. Кэролайн захохотала. — Стадо гномов? — изогнула бровь она. — Почему? — Сама не знаю, не контролировала этот процесс, — пожала плечами Кэт. — Господи, Кэр, если серьезно… — Кэтрин с шумом выдохнула. — Ты не представляешь, как я испугалась, — обхватив голову руками, призналась она. — Я проснулась, башка трещит, оглядываюсь — ничего не понимаю: телевизор, стеллаж какой-то, диван, — ну точно не отель. Я подумала, что по пьяни уехала с кем-то незнакомым, или меня вообще похитили… В общем, мне точно нужно меньше пить, — заключила она. — Кэр, прости, пожалуйста. — Это ты меня прости, — попросила Кэролайн. — Я, как видишь, очень гостеприимна, — хохотнула она, кивнув на лежавший на столике нож. — Специально самый большой взяла? — рассмеялась Кэтрин. — А то! Разделочный, для мяса! — с гордостью ответила Кэролайн. — А ты тоже не помнила, что я заночевала у тебя? — В том и дело, что нет! Хотя, черт, я должна была вспомнить, что мы выходили из машины вместе… — сокрушенно добавила Кэр. — Но я уже тогда, походу, была невменяемая, — усмехнулась она. — Господи… — проведя ладонями по лицу, пробормотала Кэтрин. — Кэр, как я у тебя оказалась? — спросила она, подняв взгляд на девушку. — Я помню, что нас отвозил Стефан… — Так и было, — сказала Кэролайн. — Мы поехали вместе, но по каким-то причинам, очевидно, Стефан решил не отвозить тебя в отель, а оставить здесь. Скорее всего, он просто не хотел наводить шум в отеле, — предположила она. — Сколько же мы вчера выпили… — едва слышно произнесла Кэтрин, сев на подлокотник дивана и приложив ладонь ко лбу. — Думаю, достаточно для того, чтобы нагнуть обоих моих братьев пригнать в четыре утра в Сан-Фернандо, — со смехом сказала Кэролайн. — Обоих?.. — несмело переспросила Кэтрин, посмотрев на нее. — И Деймон тоже приезжал?.. Ответить на вопрос Катерины Кэролайн не успела. — Точно же, — щелкнув пальцами, вспомнила Пирс. — С ним ведь уезжала Елена. — Именно. — Как она? Куда он ее отвез? — Пока не знаю, мы еще не созванивались, — ответила Кэр. — Я пока не хотела звонить Елене, она наверняка еще отсыпается… Но не знаю, может, и встала уже, — пожала плечами блондинка и достала из кармана смартфон. — Сейчас проверим. — Будем забавно, если голос Елены сейчас донесется откуда-нибудь из ванной, — с усмешкой сказала Кэт. — Это исключено, я десять минут назад оттуда, — заверила Кэролайн, и девушки рассмеялись. — Слушай… — вдруг несмело проговорила Катерина. — А Стефан и Деймон… Они не очень злятся на нас? Все-таки мы их посреди ночи подняли… — Кэт, я знаю ненамного больше твоего, — ответила Кэролайн. — Мы пока не созванивались ни со Стефаном, ни с Деймоном, так что не знаю, точат ли они на нас такие же ножи, — сказала она, посмотрев на нож. — Но если серьезно, я не думаю, что они сильно разозлились. Они же не монахи, все отлично понимают. — Надеюсь, — поджав губы, сказала Кэтрин. — Но нужно будет все равно извиниться. Кэролайн кивнула. — Кстати, — вдруг задумчиво пробормотала Кэтрин, потихоньку вспоминавшая события прошлой ночи, — а почему все-таки приезжал Деймон? Ты ведь вроде бы только Стефану звонила… — А вот это мы сейчас и узнаем, — с хохотом сказала Кэролайн. — Ну, кому будем первым звонить? Елена, Деймон, Стефан? — Давай все-таки для начала Елене, — со смехом ответила Кэтрин. Кэролайн кивнула и, сняв блокировку с экрана и найдя в папке контактов телефонный, но ер Гилберт, нажала на кнопку вызова.

***

Энзо уже не помнил, какую по счету сигарету он выкурил за последний час: казалось, он доставал их из пачки одна за одной, и между ними едва ли проходило пару минут. Горький привкус прочно осел на губах, смешиваясь с еще хорошо ощущаемым виски. Голова нестерпимо болела после прошедшей ночи: казалось, что она просто зажата в тиски, и это чувство было настолько невыносимым, что Энзо уже несколько раз успел пожалеть о том, что столько выпивал. Конечно, он понимал, что от сигарет лучше не станет точно, но сейчас отказаться от них не мог: курение всегда помогало ему как-то привести в порядок мысли и сосредоточиться. Однако сейчас разобрать кавардак, который творился у него в голове, не могли даже сигареты. Сент-Джон в девятый или десятый раз читал на листе бумаги написанный от руки новый текст, которому было около недели и которым он хотел поделиться с Крисом, однако сколько бы он ни перечитывал уже давно знакомые строчки, понять их не получалось совершенно: мысли были заняты совершенно другим. Энзо изо всех сил пытался сконцентрироваться на образах, но его хватало от силы на пару предложений, и он снова словно уходил из реальности: порой казалось, что он просто читает текст на каком-то незнакомом ему иностранном языке. Наконец, поняв, что сейчас он явно не способен воспринимать то, что он читает, Сент-Джон отложил лист бумаги и устало провел ладонями по лицу, потерев глаза. Мыслями он снова вернулся туда, в ночной клуб. Он уже не помнил, по какому поводу они с друзьями решили пойти туда, чем занимались, о чем говорили, смутно помнил о том, что было после. Весь его вечер словно разделился на две части одной яркой вспышкой, ослепившей его, отбросившей за грань реальности, заставив в какой-то момент ощутить очень странное чувство, — что он сам себе не принадлежит. Кэролайн. Миловидная заводная блондинка в легком цветном платьице, которое заставляло ее выглядеть еще младше ее и без того юного возраста, на высоких каблуках пускавшаяся в пляс на танцполе, как ни в чем не бывало, под любимую песню, с большими светлыми голубыми глазами, такими лукавыми и искренними одновременно. По ее плечам рассыпались нежные пшеничные локоны, а на губах играла кокетливая улыбка, когда она брала его за руку и вновь и вновь увлекала за собой на танцплощадку. Она стала для него даже не вспышкой — ураганом, торнадо, неуправляемым тайфуном, который перевернул все с ног на голову, — Энзо не знал, как назвать все то, что происходило с ним в этот вечер. Да и можно ли это было описать словами? Он в этом сильно сомневался. Кэролайн приковала к себе внимание Энзо еще тогда, в вечер их первой встречи, на концерте, когда они с Бонни попросили его о совместном фото. Они обе улыбались, но было видно, что Бонни смущается и чувствует себя неуверенно. Кэролайн же была полной противоположностью — совершенно не боясь, обращаясь к нему на «вы», но улыбаясь, как старому другу, она, не пряча глаза, шутливо командовала им, как лучше встать на фото, и со звонким смехом тянула старое-доброе «сы-ы-р». Именно в тот момент Энзо понял, что она подцепила его на крючок, а на интервью только убедился в этом. Он не зря называл Кэролайн солнышком — она действительно была им: такая лучистая, светлая, она согревала этим необъяснимым теплом каждого в своем окружении, но при этом не была лишена какой-то загадки. Иногда лукавая, знающая себе цену и, кажется, отлично понимающая, что творится с Энзо, когда она рядом, словно желающая поиграть с ним… Все это заводило его лишь сильнее. И сейчас, сидя в ожидании Криса, с кем-то разговаривавшего по телефону, в задымленной студии звукозаписи, кажется, насквозь пропитавшейся едким запахом табака, раз за разом прокручивая в голове те несколько часов, что они провели вместе, Энзо был в абсолютном замешательстве. В том, чем должна закончиться их с Кэролайн встреча, он не сомневался, осознанно к этому шел и совершенно не хотел как-то отказываться от своих желаний. У него не было никаких мыслей об отношениях — Энзо не искал этого, привыкнув жить в совершенно ином ритме по абсолютно другим правилам. Наверное, причиной это отчасти была его успешность, но слышать отказ, тем более от противоположного пола, он отвык уже очень давно. Фанатки, месяцами ждавшие его концертов, готовые несколько часов простоять под дождем, градом или снегом, лишь бы мельком увидеть своего кумира, порой караулившие его у отелей и отслеживавшие его перемещения по городу, в который он приезжал в рамках очередного гастрольного тура, сами готовы были предложить ему себя и порой так и делали, а Энзо извлекал из этой одержимости максимальную пользу для себя. Он не задумывался о том, плохо это или хорошо, мерзко или нет, приемлемо с его стороны или нет, — он просто получал то, чего хотел, и со временем какие-то границы, слово «стоп» стерлись для него. Молодой, красивый, успешный, точно знающий, чего он хочет и чего стòит, он не был Нарциссом, но был уверен в себе. И получилось так, что «нет» ему сказала та, от которой кружилась голова настолько, что ему уже не нужен был виски, чтобы почувствовать себя пьяным. В тот момент, когда Кэролайн остановила его, вернуться в реальность было трудно. Энзо смотрел на нее совершенно ошалевшими глазами, не в силах даже сдвинуться с места, и искренне не понимал, что произошло. На протяжении этого вечера Кэролайн вела себя с ним раскованно и уверенно в себе. Это не было вульгарным, не выглядело пòшло, но все же Энзо чувствовал, что она подпустила его ближе, что испытывает к нему интерес. Кэролайн не попыталась отстраниться, когда они начали целоваться — наоборот, он видел, что она хочет этого не меньше него, чувствуя, с какой силой она впивается в его губы, как сжимает рубашку, слыша, как сбивается ее дыхание, ощущая, как бешено колотится сердце. И лишь в последний момент, когда Энзо хотел разрушить самый последний барьер между ними, ее отбросило от него, словно током. Еще каких-то пару секунд назад жадно целуя его, сейчас Кэролайн без тени сомнения в одно мгновение вновь возвращала расстояние между ними. В этот момент он не чувствовал ничего — был лишь абсолютный ступор, который даже не позволил Энзо последовать за ней, когда Кэролайн ушла. Он стоял в оцепенении, долго наблюдая за ее растворявшейся в темноте ночного клуба фигуре, и не верил, что все это происходит наяву — настолько глупым и странным это казалось. Это было еще более немыслимо, но в тот вечер в ночном клубе они даже ни разу больше не пересеклись. Кэролайн, вероятно, вернулась к подругам, а Энзо через некоторое время продолжил вечеринку с друзьями, даже не зная, куда она отправилась после. Он все так же пил виски, много курил, но теперь шутки приятелей и их вопросы доносились до него лишь слабыми отголосками: в душе осталось какое-то неприятное, не свербящее, но все же не дающее покоя чувство дискомфорта, словно он был не на своем месте. Энзо хотел бы выпить столько, сколько хватило бы, чтобы забыть о тех часах, которые он провел с Кэролайн, но теперь, казалось, его не брали даже самые крепкие напитки. То, что он чувствовал в этот момент, Энзо не мог объяснить. Он был совершенно обескуражен и растерян. Но сейчас эти чувства удивительным образом отходили на второй план. Эротические письма и откровенные фотографии, приложенные к ним, заигрывания и недвусмысленные намеки, секс в туалетах тех же самых ночных клубов, — в какой-то момент девушки перестали видеться Энзо чем-то недоступным, превратившись в легкодосягаемую мишень. И именно отказ Кэролайн и ее вопрос: «Секс в туалете ночного клуба?», — прозвучавший настолько презрительно и брезгливо, остудили его пыл и самоуверенность. Он искренне не понимал, что за чертовщина произошла между ними с Кэролайн и почему тогда она позволяла себе столько в этот вечер, и было бы, наверное, глупо отрицать, что ее поведение его не задело. Однако сейчас Энзо с искренним изумлением осознавал: все произошедшее, именно такое поведение Кэролайн в этой ситуации привлекло его в ней еще больше, не отправив миловидную блондинку в список одинаковых пустышек, имена которых стирались из памяти Энзо через пару часов после знакомства. Это было… Несмотря ни на что, наверное, уважение. И если Кэролайн в это утро была практически точно уверена в том, что больше их дороги никогда не пересекутся, то у Энзо внутри, кажется, вместе с сердцем стучала мысль об обратном. И он этого хотел. — Млять, Эн, реально, хорош дымить уже, — раздраженно пробубнил Крис, вернувшись в студию. — Ты такими темпами себе рак легких нахрен заработаешь. — Спасибо, друг, — мрачно усмехнулся Энзо. — Да не за что. Ты здесь не один находишься, млин, — с негодованием ответил приятель. — Чего ты раскудахтался? — вдруг рыкнул Сент-Джон. — Тоже мне, кисейная барышня нашлась. Я тебя прошу, хотя бы ты не трахай мне мозги, ладно? И так башка раскалывается. Крис молча слушал Энзо, внимательно глядя на него, скептически изогнув бровь. — Сент-Джон, у тебя ПМС начался, что ли? — Слушай, иди в зад, а, — раздраженно выплюнул итальянец, снова выпустив дым. Крис, усмехнувшись, прошел за стол. Наблюдая за другом, он, казалось, уже начал догадываться о причине такой нервозности Энзо — и дело здесь было отнюдь не в больной голове. — Что, зацепила тебя эта Барби, да? Энзо поднял взгляд на Криса, и тот улыбнулся: по его глазам он видел, что его догадки верны. «Она не Барби… Далеко не Барби», — мысленно усмехнулся Энзо. — Вы давно знакомы? — вдруг спросил Крис. — Пересекались, бывало, — ответил Энзо, прищурившись, посмотрев куда-то сквозь него, и снова затянулся. — Да не парься ты, — примирительно сказал друг, беззаботно хлопнув его по плечу. — Не она первая, не она последняя. Энзо молчал, не говоря ни слова: понять то, что сейчас происходило в его душе, Крис все равно бы не смог. Да что с ним творилось, Энзо не понимал и сам. — Ладно, — наконец проговорил он. — Посидели вчера хорошо и ладно. Крис, поджав губы, кивнул. — Что ты хотел мне показать? — спросил он, и Энзо, потушив сигарету, потянулся к бумаге. Сент-Джон провел у Криса около часа. Вместе они обсудили его новый текст, и Энзо даже сыграл на гитаре мелодию примерно так, как он себе ее представляет для него. Однако ни разговор со старым приятелем, ни музыка так и не отвлекли его от мыслей о прошлой ночи. Когда Энзо вышел из студии, на часах было уже почти два. Несмотря на то, что из клуба он с друзьями уехал только в шестом часу утра, а уже в одиннадцать был на ногах, усталость и головная боль начинали спадать. Сев за руль, Энзо не завел двигатель, а на протяжении какого-то времени просто сидел в салоне, открыв окно и снова закурив сигарету. Он не помнил, сколько времени он так провел, но затем, словно под воздействием какой-то силы, зажав в зубах сигарету, от дыма которой уже начинало першить в горле, достал из кармана смартфон. Энзо долго листал папку контактов, пока не остановился на одном номере. Какое-то время он смотрел на экран, на котором печатными буквами было выведено: «Кэролайн», — на цифры, почти не двигаясь и думая о чем-то своем. Но в какой-то момент, будто что-то решив, а может быть, наоборот, даже не до конца понимая происходящего, Энзо потушил сигарету. Еще раз взглянув на экран, он больше не колебался и просто нажал на кнопку «Вызов».

***

По коже от холода бежали мурашки. Елена, еще находясь в полусне, на автомате стала шарить еще слабыми руками по кровати, пытаясь найти одеяло или еще хоть что-нибудь, чем можно было бы укрыться. Однако, судя по всему, поблизости ничего подобного не было, и Елена уже хотела смириться с этим, потому что вставать и искать одеяло ей совершенно не хотелось, но физиология брала свое: прошло какое-то время, и у Елены начали дрожать от озноба руки и ноги, и казалось, что в комнате становится все холоднее. Этот холод взбодрил еще десять минут назад крепко спавшую Елену, и она открыла глаза. И то, что она увидела в следующую минуту, отрезвило ее даже лучше его. Елена находилась в просторной спальне. Огромные окна, судя по доносившемуся шуму моторов, выходили на оживленную улицу, были наполовину зашторены изумрудными занавесками, по цвету, освежавшему помещение, гармонировавшими со всей остальной фурнитурой, но это не помогало: в комнате уже было очень светло. Спальня была настолько большой, что на первый взгляд казалось, что мебели в ней, кроме кровати, почему-то показавшейся Елене очень низкой, почти нет, однако, проснувшись окончательно и сфокусировав взгляд, она поняла, что это не так: несколько мягких соф причудливых форм, комод, прикроватные тумбочки, огромный встроенный шкаф — здесь было абсолютно все для комфорта хозяев. За эти секунды, что она, уже окончательно проснувшись, сидя на кровати, опершись на локти, медленно оглядывала эту комнату, Елене показалось, что по коже прошел еще больший холод. «Гилберт, тебе пора прекращать пить…» — мысленно пробормотала она. Это было похоже на плохую комедию, но, проснувшись после шумной вечеринки, она снова не понимала, где она находится. Вот только в отличие от прошлого раза, сейчас это было совершенно несмешно: вокруг не было ничего, что могло бы помочь понять, кто является хозяином этой квартиры. В полном замешательстве Елена начала судорожно перебирать в памяти события прошлой ночи. Несмотря на головную боль, сковывавшую голову, провалов в памяти, кажется, не было: Елена отлично помнила, что накануне они выпивали с Кэтрин и Кэролайн в клубе, а затем, уже когда наступило утро, Кэролайн позвонила Стефану с просьбой забрать их. Вместе со Стефаном приехал Деймон, и они почему-то долго решали, кому с кем лучше ехать… И в этот момент, словно молния, в сознании сверкнуло имя. Деймон. Именно с ним Елена поехала тогда. И сейчас Елена поняла: все-таки до конца она в себя так и не пришла, потому что дорогу назад она помнила плохо. Он долго разговаривал с ней о чем-то, смеялся и даже спорил. «Куда ты, черт возьми, привез меня?» — наверное, именно такими были бы ее первые слова, если бы рядом оказался Деймон. В какой-то момент в голове мелькнула мысль о том, что, возможно, он отвез ее к себе домой, потому что было очевидно, что в попасть в общежитие в такое время было невозможно, но в квартире было так тихо, что сомнений в том, что она находится здесь одна, у Елены почему-то не оставалось. Однако от этого становилось еще хуже. Превозмогая боль в мышцах, Елена поднялась с кровати и уже хотела было выйти из комнаты, как вдруг ее взгляд зацепился за упаковку каких-то таблеток, ключи и бутылку минеральной воды на прикроватной тумбочке. Приглядевшись, Гилберт поняла, что таблетками был самый обычный аспирин, а затем увидела небольшую записку, лежавшую под бутылкой. Наверное, в обычной обстановке Елена даже не обратила бы на это внимание, но сейчас все вокруг было для нее абсолютно незнакомым, и взгляд зорко улавливал самые мельчайшие детали. Отставив бутылку, Елена взяла в руки записку и, пробежавшись глазами по словам, написанным непривычным, резким и отрывистым почерком, поняла, что ее внимательность сыграла ей на руку. Доброго утра/дня/вечера/в крайнем случае, ночи алкоголикам, не очень хорошо умеющим пить. Догадываюсь о том, сколько визга будет здесь, когда ты проснешься не в общаге/Канаде/любом другом знакомом для тебя месте, поэтому напишу сразу: орать и вызывать полицию с криками «Меня похитили!» не нужно, ты в моей квартире (если брать более общую локацию — в Западном Голливуде), совершенно одна, так что ждать трехсот спартанцев, которые изнасилуют тебя, тоже не нужно. Обо всех подробностях прошедшей ночи, думаю, тебе лучше спросить у моей сестренки, но я предполагаю, что после того, как ты проснешься, у тебя немного затрещит голова, так что, наверное, аспирин лишним точно не будет. Квартиру закроешь, ключи отдай Кэролайн при встрече.

Чмоки, Твой козлик.

P.S. Если все-таки, проснувшись, ты попадешь в какую-нибудь задницу или не сможешь выполнить квест по выходу из квартиры, можешь набрать меня. Ниже был указан номер телефона, который, теперь понимала Елена, принадлежал Деймону. Елена снова и снова читала написанное, и, казалось, не могла даже пошевелиться. Она попеременно переводила взгляд то на аспирин, то на ключи на тумбочке, то снова на записку, и не могла поверить, что все это происходит в реальности. Вопреки уверенности Деймона, страха больше не было — он исчез, просто испарился буквально в одно мгновение, и сейчас Елена, казалось, даже почти не помнила о том, какое чувство паники ее охватило в тот момент, когда она увидела, где находится. Сейчас мысли были заняты совершенно другим. Елена помнила сонные уставшие глаза Деймона. Прошлой ночью он много матерился, не упускал ни единого повода подшутить над ней. Несколько раз назвал ходячей катастрофой. Даже, кажется, в какой-то момент грозился высадить ее из машины. Но он поехал со Стефаном почти за город в четыре утра в выходной день. Отвез ее туда, где она могла бы спокойно выспаться и прийти в себя. Дал аспирин. Доверил ключи от квартиры, зная ее от силы несколько месяцев. Это казалось чем-то нереальным, просто невозможным. Но Елена видела лист бумаги, исписанный почерком Деймона, в своих руках, воду, таблетки и ключи. Это не галлюцинации и не сон. Но осознать это все равно было очень трудно. Елена вновь вернулась к записке и, прочитав последние строчки, усмехнулась. Через несколько секунд она вспомнила, как действительно кричала Деймону на всю улицу о том, что он козел, когда он внезапно подхватил ее на руки. Холод практически исчез: внутри разлилось какое-то необъяснимое тепло, и из пальцев ушла дрожь. Наконец, Елена положила лист обратно на тумбочку и, открыв бутылку воды, приняла таблетку аспирина, потому что голова все еще болела. Сделав несколько глотков, Елена вновь перевела взгляд на лист бумаги в своих руках. И пусть Деймон четко написал, в каком случае ему стоит звонить, мыслей о том, чтобы поступить сейчас как-то по-другому, у нее не было. Слушая гудки в телефонной трубке, Елена чувствовала, как сердце в груди стало стучать медленнее. Она пока не представляла, как будет строить разговор с ним, не знала, будет ли Деймон злиться из-за ее звонка, — теперь она понимала, что знает этого человека вообще. Однако сейчас фраза Кэролайн о том, что у него светлое сердце, не казалась такой непривычной и удивительной, как тогда, когда она услышала ее впервые. Секунда текла за секундой, и это время тянулось нестерпимо долго. Елена уже хотела положить трубку, как в какой-то момент услышала до боли знакомый голос. — Слушаю. Сердце пропустило удар. — Деймон, привет, — негромко, чувствуя, как у нее отчего-то начали дрожать губы, произнесла Елена. Ей показалось, что в трубке раздался смешок. — Какие люди, — протянул Деймон. — Привет. Он помолчал секунду, а затем со смехом добавил: — Надеюсь, ты не звонишь сказать, что сейчас от моей квартирки в Западном Голливуде лишь тлеют угольки. Он практически сразу узнал ее голос, и Елена была искренне этим удивлена. — Что? — пробормотала Елена, сначала не поняв, о чем он говорит. — Нет, Деймон, все хорошо, — улыбнувшись, с шумом выдохнула она. — Прости, если отвлекаю… Просто… Я звоню, чтобы поблагодарить тебя. Елена облизнула пересохшие губы и присела на край кровати. — Мы сорвали вас со Стефаном в пятом часу утра, и я… Деймон, правда, спасибо вам… — с искренностью произнесла она, а затем уже смелее добавила: — Тебе. Елена мельком глянула на тумбочку. — И за аспирин тоже спасибо. Он действительно не был лишним. Фраза про аспирин почему-то позабавила Деймона, и он усмехнулся. — Елена, я, конечно, понимаю, что ты считаешь меня тем еще говнюком, но оставить тебя одну посреди дороги и уж тем более без аспирина было бы, безусловно, весело, но совсем уж экстремально. Так что не за что. — Деймон, ключи… — хотела было сказать Елена, но Сальватор ее опередил. — Я писал, что ты можешь передать их Кэролайн, но я сейчас еду к себе в ресторан, — сказал он. — Он находится совсем неподалеку от дома, так что можем встретиться сейчас. — Отлично, — нервно дернув плечами, ответила Елена. — Тогда… До встречи?.. — несмело проговорила она, и было не совсем понятно, вопрос это или утверждение. — Буду минут через сорок. Не скучай, — усмехнулся Деймон, и через мгновение в телефонной трубке послышались короткие гудки. Елена отключила смартфон. Она не могла понять, почему, но сейчас, услышав, что Деймон может заехать за ключами сам, она почувствовала какое-то облегчение. Отложив телефон, она обвела комнату взглядом. Просторно. Очень светло. Как-то… Свободно. Резкие прямые линии, металл и пластик, ничего лишнего — каждая деталь работала на комфорт, — кажется, прагматичность Деймона повлияла и на его вкус. Несмотря на то, что спальня, как, наверное, и вся квартира, была выполнена в холодном строгом стиле хай-тек, любовь Деймона к которому не оказалась удивительной для Елены, комната изобиловала яркими тонами, и это добавляло ей какой-то теплоты. Встав с кровати, Елена задумчиво подошла к окну и немного отодвинула занавеску. Судя по всему, квартира находилась не так высоко — максимум этаже на десятом, но вся жизнь Западного Голливуда отсюда была как на ладони. Яркие вывески ресторанов и баров, проносящиеся мимо машины, зеленеющие деревья вперемешку с билбордами, — жизнь кипела здесь каждое мгновение, каждую секунду. И Елену совсем не удивляло то, что Деймон купил квартиру именно в этом районе. Елена оглядывалась вокруг, и в голове кружился вихрь вопросов. Деймон и Ребекка живут здесь? Это было маловероятно, иначе бы Деймон точно не привез Елену сюда. Но почему тогда эта квартира пустовала? И принадлежала ли она вообще им обоим… Вопросов было много, но ответы на них Елена, наверное, все равно не узнала бы. Жизнь Деймона для нее была закрытой книгой. Вот только сейчас почему-то хотелось узнать ее чуть лучше. Когда Елена хотела выйти из комнаты, ее взгляд зацепился за фото в красивой цветной фоторамке, стоявшее на комоде. На фотоснимке были изображены Деймон и Ребекка. Казалось, что фото было сделано не совсем недавно, а некоторое время — может быть, год или даже несколько лет назад, — потому что на нем они выглядели младше. Судя по всему, эту фотографию Ребекка и Деймон привезли из отпуска: на заднем плане виднелось море невероятного по красоте бирюзового оттенка. Они были одеты совсем легко: на Деймоне была свободная рубашка лазурно-голубого цвета с открытым воротом и белые шорты по колено, на Ребекке — белое летнее платье, которое отлично сочеталось с легким загаром, на фоне которого ее голубые глаза становились еще эффектнее. Совсем молодой, с немного взлохмаченными волосами, Деймон казался не похожим на самого себя, но вглядываясь в фото, Елена понимала: в нем было то, что не менялось сквозь годы. Это были его удивительно живые, абсолютно обезоруживающие яркие сапфировые глаза и такая знакомая лукавая улыбка. Деймон прижимал Ребекку к себе, обняв ее сзади на уровне плеч, а она держалась руками за его предплечье, слегка склонив голову набок. Деймон улыбался лишь уголками губ, но лишь этой тихой улыбки и одного взгляда в его глаза даже на фото хватало, чтобы в их глубине прочесть: он действительно счастлив. В этот момент Елена вспомнила слова Кэролайн: «Деймон тот еще бабник, у него было много девушек», — говорила она. «Но, клянусь, я никогда не видела, чтобы он смотрел хотя бы на кого-то из них так, как он смотрит на Ребекку. Он очень любит ее, просто безумно. И знаешь, наверное, Бекка — самая счастливая девушка на свете. Деймону очень сложно полюбить. Но за своего любимого человека он отдаст все». Сейчас, глядя в глаза Деймона, видя, как он прижимает к себе Ребекку, Елена понимала: в этих словах — абсолютная правда. Елена сама не знала, как это можно назвать, но от этой, казалось бы, совершенно обычной фотографии с отдыха, веяло таким теплом, что она еще на протяжении какого-то времени смотрела на нее, не отводя взгляд. Наконец, вернувшись к реальности, Елена вышла из спальни, чтобы хотя бы умыться. Квартира Деймона во многом из-за стиля казалось новой или, по крайней мере, отремонтированной совсем недавно, хотя, вероятнее всего, на самом деле так все и было. Поверхность дорогой мебели, на которой играли солнечные зайчики, блестела, будто полированная. Квартира была начинена огромным количеством самой современной техники, которая по бòльшей части была встроенной. За счет этого, а также благодаря высоким потолкам открывалось больше свободного пространства. Елена заметила, что квартира вообще была спроектирована таким образом, чтобы у каждого жившего в ней было личное пространство и никто никому не мешал. Несмотря на всю ограниченность форм и декора, которые предполагал хай-тек, квартира казалась удивительно живой. Кухня и гостиная были практически соединены, плавно переходя друг в друга, но были выполнены в совершенно разных тонах: на кухне господствовали черно-белые оттенки, причем черного — отчасти, опять же, из-за техники, — оказалось больше, однако это на удивление не делало помещение мрачным и неуютным; гостиная же, наоборот, была практически полностью светлая. При всем этом они отлично гармонировали друг с другом и сливались в одно целое. Было видно, что над проектировкой квартиры и ее дизайном долго и кропотливо работали люди, действительно разбирающиеся в своем деле, не боящиеся экспериментировать и имеющие отличный вкус. Однако, мельком посмотрев квартиру — по крайней мере, те помещения, которые попались ей на пути из спальни в ванную комнату, — Елена заметила, что в ней практически не было личных вещей Деймона и Ребекки. В гостиной была огромная плазма и DVD-плеер, но на специальном столике рядом не было ни одного диска. Стеллажи, которые предназначались для книг, были тоже пусты, а зайдя в ванную, Елена увидела, что там не было даже шампуня, геля для душа или зубной пасты. Квартира была вроде бы совершенно готова к заселению, но в ней будто бы никто не жил, — и теперь Елене казалось логичным, что Деймон привез ее именно сюда. Умывшись холодной водой, чтобы взбодриться, Елена позвонила Кэтрин и немного поговорила с ней и Кэролайн, чтобы убедиться, что все в порядке. За разговором время пролетело так быстро, что Елена не заметила, как прошли те самые сорок минут, которые у него заняла дорога. Едва положив трубку, закончив разговор с Кэролайн, Елена услышала звук открывающейся входной двери. — Привет, — робко поздоровалась она, увидев на пороге Деймона. Сначала Елена не поняла, откуда у него были еще одни ключи, но потом предположила, что, скорее всего, одни из них принадлежат Ребекке, так как, очевидно, эта квартира была их общей. — Салют, — махнув рукой и закрыв за собой дверь, отозвался Деймон. — Как самочувствие? — Благодаря тебе и аспирину уже намного лучше, — ответила Елена. — Спасибо еще раз, Деймон. Сальватор усмехнулся. — Обращайся. Елена протянула ему ключи. — У тебя… — она снова огляделась. — Очень уютно. — Это неплохая квартира, — согласился Деймон, — но жизнь в панельной новостройке — это та еще задница. — Почему? — изумилась Гилберт. — Здесь на удивление обалденная слышимость, — указав пальцем на потолок, сказал он. — За тот год, что мы с Ребеккой здесь жили, успели выучить имена всех мужей соседки с восьмого этажа, узнали, что у соседа сверху трое детей и один из них еще и не совсем талантливый скрипач, а чуваки из квартиры рядом обожают БДСМ. Я люблю быть в центре жизни, но не настолько, — усмехнулся Деймон. — Частные дома в этом плане гораздо круче. Но, надеюсь, съемщики будут другого мнения. — Вы сдаете ее? — Собираемся. Ребята планировали въехать примерно через месяц, после Рождества. Потихоньку вывозим отсюда вещи. После последней фразы Деймона для Елены все окончательно встало на свои места. — Кстати, — вдруг щелкнул пальцами он, — ты мне напомнила, что я должен кое-что забрать. Деймон снял обувь и прошел в глубь квартиры, а через полминуты вернулся с портативным зарядным устройством для смартфона. Елена тоже забрала свою куртку и теперь точно была готова вернуться в кампус. — Деймон, — вдруг позвала, когда они уже собирались уходить, и Деймон вопросительно посмотрел на нее. — Прости меня за сегодняшнее, — попросила она. — Я действительно перебрала. — Забей, — беззаботно ответил Деймон. — Знаешь, я нисколько не пожалел, что отвез тебя сюда. У меня была очень даже веселая поездка, — усмехнулся он. Елена почувствовала, как у нее вспыхнули щеки, едва она подумала, что мог подразумевать Деймон под словом «веселая». Она подняла на него взгляд. — Слушай, — негромко, закусив губу, произнесла Елена. — А я ведь… Не делала… Ничего такого?.. Конечно, в глубине души она была почти уверена, что за эту ночь не сделала ничего сверхъестественного. Деймон, скрестив руки на груди, поджал губы. — Смотря что ты имеешь в виду. В этот момент уверенность в том, что не произошло ничего предосудительного, исчезла практически в одну секунду, словно по щелчку пальцев. Елена смотрела широко распахнутыми, совершенно по-детски испуганными глазами на Деймона, а он молчал, будто желая испытать ее терпение. В голове сразу же появились мысли, которые Елена еще полчаса назад даже не допускала. Внутри все похолодело. — Деймон, — негромко позвала она и почувствовала, как у нее начали дрожать губы. Задавать этот вопрос было неловко, и подсознание кричало о том, что это глупо, но в этот момент Еленой овладел такой страх, что справиться с ним она уже не могла. — Между нами ведь… Ничего не было?.. Последний ее вопрос слетел с губ Елены едва различимым шепотом. Деймон усмехнулся. — Елена, ты нереально сексуальная девушка, — без тени сомнения, с уверенностью в голосе ответил он. — Но когда я занимаюсь сексом, я хочу, чтобы в процесс были вовлечены двое, а не чтобы девушка дрыхала и храпела громче паровоза. Елена не могла произнести ни слова. В виски ударила кровь, и в ушах зашумело. — А что, хотелось бы? Елена подняла взгляд: Деймон пристально смотрел на нее, и даже было не совсем понятно, шутит он сейчас или нет. — Мне казалось, такие девушки, как я, не в твоем вкусе, — ответила она. Деймон усмехнулся. — Может, я тебя удивлю, но мне глубоко пофиг, какого цвета у девушки волосы и глаза, какой у нее размер груди и тому подобное. В моем вкусе просто красивые девушки, вот и все. Елена вновь замолчала, просто не зная, что ответить и как вернуться в реальность. Деймон сейчас говорил ей об этом легко и спокойно, минуя все барьеры, рамки и границы. Наверное, сейчас она была готова услышать от него многое, — но точно не это. Деймон, конечно, прекрасно видел, какой вихрь чувств он вызвал в Елене всего пару слов, и с нескрываемым удовольствием наблюдал за ней. Когда оцепенение Елены прошло, пауза, возникшая между ними с Деймоном, закончилась, и они возобновили диалог. Лифт был по-прежнему сломан, так что им пришлось спускаться на первый этаж пешком. Они разговаривали с Деймоном о какой-то ерунде, и сам он, казалось, уже не вспоминал о своих словах, сказанных ей пару минут назад, и Елена потихоньку отходила от первоначального шока. Но сердце в груди по-прежнему бешено колотилось. — Может, тебя подбросить до кампуса? — предложил Сальватор, когда они вышли на улицу. — Я уже привык к услугам VIP-водителя. Елена улыбнулась. — Спасибо, Деймон, я пройдусь по улице. Мне сейчас не помешает немного проветриться. Деймон пожал плечами. — Тогда хорошего дня. — Тебе тоже, — кивнула Елена. Когда они попрощались и Деймон уже хотел было пойти на стоянку, Гилберт окликнула его. — Деймон! Сальватор обернулся. — Прости меня… За «козла», — смущенно проговорила она. — Да ладно, я уже свыкся с этим прозвищем, — хохотнул он. Ему показалось, что Елена улыбнулась. — Спасибо тебе за все. Деймон, не отводя взгляд от ее глаз, лишь кивнул и, попрощавшись, ушел к своей машине.