— Что-то вечно, — хохотнул Джереми, зайдя в номер и увидев, как Кэтрин, сидя на коленях на полу, жадно хватая ртом воздух, пытается закрыть чемодан, до отказа наполненный вещами, — теми, с которыми она летела сюда, и теми, которые купила уже в Лос-Анджелесе. Покупок было так много, что не помогла даже новая сумка, в которую Кэтрин переложила половину из них, и было непонятно, каких вещей все-таки больше: своих или же приобретенных. Сейчас, когда она перебирала многочисленные платья, кофточки, бижутерию с бирками, ей все сильнее казалось, что больше последних, причем намного.
— Никогда не упустишь возможности постебаться, — под смех друга фыркнула Пирс, безуспешно пытаясь закрыть едва сходящуюся молнию. — Лучше бы помог!
— Давай, — примирительно позвал Джереми, подойдя к ней и, склонившись над чемоданом, осторожно надавил на крышку, пока Кэтрин пыталась застегивать молнию.
Конечно, физически Джереми был сильнее Кэтрин, да и вдвоем закрывать чемодан было легче, и, когда парень как можно плотнее прижал крышку, молния наконец сдвинулась с места. Однако застегнуть ее до конца, несмотря на все усилия, так и не получалось.
— Она не треснет? — с опаской спросил Джереми, кивнув на крышку.
— В прошлом году, когда мы с Еленой летали в Нью-Йорк и точно так же пытались впихнуть сюда все, что везли домой, я на нее садилась, — усмехнулась Кэтрин, убрав прядь мешавших растрепавшихся волос. — Так что не бойся.
Джереми снова навалился на чемодан, а Кэтрин потянула молнию на себя. Но в какой-то момент она, видимо, не рассчитала свои силы, и пальцы соскользнули с пуллера. Почувствовав неприятное жжение, Кэтрин мгновенно отдернула руку и, приложив указательный палец к губам, ощутила соленый привкус крови.
— Ч-ч-черт, — прошипела она.
Джереми оторвался от чемодана.
— Что там? Сильно задела? Дать пластырь?
— Да нет, — поморщившись и немного тряхнув рукой, чтобы снизить болевой синдром, ответила Кэтрин. — Обычная царапина. Пройдет. Блин, Джер, когда мы в следующий раз полетим сюда, напомни мне либо не ходить по магазинам, либо брать чемодан побольше!
Гилберт усмехнулся.
— Ты сама-то веришь, что первый вариант возможен?
Кэтрин на мгновение задумалась, подняв взгляд на потолок.
— Значит, автоматически переходим ко второму.
Джереми рассмеялся, и ребята вновь вернулись к чемодану. За счет того, что он был пластиковым, в нем не было запасных отделений, благодаря которым его можно было бы ненамного, но расширить, которые обычно бывают в тканевых, так что надеяться можно было только на свои силы и на то, что произойдет чудо, и молния, продвинуть которую еще хотя бы на полсантиметра было все труднее, не разойдется. Однако сколько бы Кэтрин и Джереми ни прикладывали усилий, все было тщетно. Они постоянно менялись местами, Джереми пыхтел и ругался, пытаясь сдвинуть пуллер с места, пока Кэтрин практически всем весом ложилась на злосчастную крышку, Пирс пыталась как-то по-другому, более компактно уложить вещи, переложив максимум из них в сумку, но чемодан был явно перегружен, и молния, и без того двигавшаяся очень медленно, в какой-то момент просто встала.
— Все, Кэт, не надо больше, — переводя дыхание, мотнул головой Джереми. — Сейчас мы просто сломаем ее, лучше от этого не станет.
— И что делать? — спросила Кэтрин, с отчаянием посмотрев на друга.
— Я бы мог предложить непоместившиеся вещи распихать по пакетам и так идти на самолет, но, боюсь, бортпроводники не поймут, — Джер почесал затылок.
Кэтрин с шумом выдохнула и, обойдя чемодан, присела на край кровати.
— Есть еще один вариант — оставить это все на память Лос-Анджелесу. Но тогда меня не поймешь ты, — хохотнул Гилберт.
— Джер, — простонала Кэтрин, закатив глаза.
— Да ладно тебе, — фыркнул Джер, присев рядом с ней и положив ей руку на плечо. — Уж и пошутить нельзя.
Парень обвел взглядом большой номер, словно в поисках того, что могло бы решить возникшую проблему, и в помещении на какое-то время воцарилась тишина. В какой-то момент взгляд Джереми зацепился за его собственный чемодан, и в голове у парня сверкнула идея.
— Слушай, — вдруг сказал он, и Кэтрин перевела взгляд на него, — давай попробуем переложить часть твоих вещей в мой чемодан. Он тоже пластиковый, но в нем хотя бы оставалось свободное место.
Кэтрин внимательно смотрела на Джереми, будто не веря в услышанное.
— Правда? — как-то робко и совсем по-детски спросила она.
— А почему нет, — Джереми пожал плечами. — Не превратятся же твои платья в мужские плавки за те три часа, что мы будем лететь в Эдмонтон, — усмехнулся он и пошел открывать свой чемодан.
Ребята боялись только одного, — что вещей окажется так много, что часть из них, которую необходимо было достать из чемодана Кэтрин, чтобы тот нормально закрывался, не уместится даже в чемодане Джереми. Они старались складывать их как можно более аккуратно, по максимуму разворачивая, чтобы они занимали меньше места, и ухитряясь распределять их и по разным потайным отделениям, которых, как оказалось, в чемодане Джера очень много. Обычный сбор багажа, который раньше занимал у обоих не более получаса, сейчас больше напоминал медленную кропотливую работу, и в конечном итоге продлился около часа. Казалось, Кэтрин на мгновение даже задержала дыхание, когда вся одежда была уложена, и Джереми принялся застегивать молнию, и в глубине души уже прокручивала возможные варианты действий, которые можно будет предпринять, если чемоданы не закроются и в этот раз. Чем дольше они возились с багажом, тем сильнее Кэтрин чувствовала себя виноватой перед другом за то, что доставила ему столько хлопот со своими вещами, и мысленно пообещала себе впредь брать с собой чемоданы и сумки побольше в те поездки, которые будут «чреваты» такими сумасшедшими рейдами по бутикам, как было в этот раз.
Когда же молния на чемодане у Джереми, как по маслу, сдвинулась с места, а спустя пару секунд друзья услышали характерный щелчок, оба были готовы прыгать до потолка. Багаж был упакован, и они отделались, как любят говорить, малой кровью. Чувствуя себя не меньше, чем двумя какими-нибудь саперами на задании, они, рассмеявшись, отбили друг другу пять. Теперь можно было спокойно готовиться к рейсу, который был уже через шесть часов.
— Как же здесь классно, — сказала Кэтрин, когда они, собрав последние вещи уже для ручной клади, вдвоем вышли на балкон, откуда открывался на шумные улицы Западного Голливуда — бившегося под ними сердца Лос-Анджелеса.
— Хотела бы сюда вернуться? — с улыбкой спросил Джереми, облокотившись на перила и взглянув на девушку.
— Еще спрашиваешь! Я бы отсюда и не уезжала, — призналась Катерина.
— Мне тоже понравилось здесь, — сказал Джер. — Никогда не думал, что скажу это, но Лос-Анджелес — такой уютный город… Не перестаю удивляться этому. И люди здесь какие-то… Домашние. Как старые знакомые.
Джереми помолчал немного, а затем добавил, задумчиво посмотрев куда-то вдаль:
— Все-таки клевые они, эти Сальваторы. Простые такие… Даже не скажешь, что они — одни из самых богатых людей Штатов.
Кэтрин, поджав губы, кажется, улыбнулась и кивнула.
— Знаешь, мне тоже они понравились, — ответила она. — И отдыхать умеют уж точно, — хохотнула Пирс, вспомнив свой недавний поход в клуб вместе с Еленой и Кэролайн.
Кэтрин вновь на какое-то время замолчала, вспоминая обо всем том, что произошло с ней за эту неделю, о том маленьком сумасшествии, в которое превратилась их жизнь, когда они прилетели сюда… О Елене, обо всей это истории с завещанием, о семье Сальваторов…
— Елена всегда с такой теплотой рассказывает о ребятах, — сказала она. — Мне кажется, с ними ей не стоит чего-то бояться. Они помогут ей.
Кэтрин с шумом выдохнула.
— Она действительно нашла
свое место, — негромко, но с немыслимой теплотой в голосе произнесла она. — Прошло всего три месяца… А кто знает, что еще произойдет хотя бы за те два года, что она здесь будет учиться. Как там любят говорить писатели? Новая страница… Может, это она и есть?
Кэтрин говорила задумчиво, ни в чем не была уверена, но в глубине души Джереми был согласен с каждым его словом. И в голосе Кэтрин звучала искренняя надежда — на то, что, может быть, именно этот город — город с теплыми закатами и пьяными рассветами, город тысячи небоскребов, Город Ангелов — станет для Елены счастливым и таким близким.
Гилберт кивнул головой.
— В таком случае, для нее Елена выбрала действительно лучший город, — сказал он. — Я сначала удивлялся, что ты, проведя здесь всего два дня, уже собиралась возвращаться сюда снова. А теперь… — Джереми посмотрел на Кэтрин, и, когда их взгляды встретились, хитро улыбнулся. — Мисс Пирс, телеграфируйте, когда решите лететь сюда снова. Искренне надеюсь, что компаньон в моем лице Вас не смутит.
Кэтрин внимательно посмотрела Джереми в глаза, а затем рассмеялась.
— Не смутит, — заверила она, коснувшись ладонью его предплечья. — Пить «Мертвого мексиканца» я могу только с Вами, мистер Гилберт. И, в конце концов, так очень удобно летать: чемодан у Вас явно вместительнее моего.
Ребята практически синхронно покосились на багаж, оставшийся в номере и, вновь посмотрев друг на друга, расхохотались.
Последние часы перед вылетом пронеслись очень быстро, и то, как прошло время, Джереми и Кэтрин, увлеченные сборами и разговорами, почти не заметили. Сначала ребята хотели добраться до аэропорта сами, на такси, но Кэролайн с присущей ей эмоциональностью выступила категорически против, абсолютно серьезно заявив, что, передвигаясь по Лос-Анджелесу на такси, вполне «можно остаться без штанов». Поэтому Кэролайн после работы сама заехала за приятелями.
Международный аэропорт Лос-Анджелеса был похож, скорее, на фешенебельный отель. Высотное многоэтажное здание горело ярко-оранжевыми огоньками, мерцавшими в вечерней темноте, спустившейся на город. На подъездах к аэропорту сияла неоновая табличка с буквами LAX, и, когда они проезжали мимо нее, вдруг вспомнила, как точно так же, неделю назад, они с Джереми ехали из аэропорта в отель, минуя эту табличку, которая стала одной из первых, что они увидели в Лос-Анджелесе, и что днем, когда подсветка отключается, эти буквы синего цвета. Это было всего лишь неделю назад, но Кэтрин казалось, что времени прошло гораздо больше — месяц, два или около того. Только сейчас, по дороге в аэропорт, видя проносящиеся в окнах мерцавшие небоскребы и упиравшиеся в небо пальмы, оглядываясь назад, она понимала, сколько произошедшего отделяет от того дня, когда они с Джереми сюда прилетели. Вечерние разговоры с Еленой на пляжах Санта-Моники по вечерам и теплый океан, огни Родео Драйв и знакомство с новыми друзьями… Встреча со Стефаном. И пусть Кэтрин точно знала, что еще не раз вернется в этот город вечного лета, сейчас на душе было тоскливо: так быстро попрощаться с ним она была не готова. И даже разговоры обо всякой ерунде с Кэролайн, этим солнечным лучиком, этаким моторчиком, который был способен поднять настроение, кажется, самому угрюмому человеку, не помогали.
Несмотря на вечернее время, аэропорт был загружен. На подъездах то и дело виднелось мигание фар, и один за другим из подъехавших машин выходили суетливые пассажиры с огромными чемоданами, сумками, рюкзаками, специальными переносками для животных, шумно на ходу разговаривавшие по телефонам и метавшиеся по просторному зданию в поисках стоек информации, обменных пунктов и еще тысячи вещей, которые могли понадобиться туристам.
Приехав в аэропорт, Кэролайн хотела позвонить Елене, которая задерживалась в университете, но уже спустя несколько минут ребята поняли, что делать этого не нужно.
Кэтрин почувствовала, как сердце в груди на какие-то секунды замерло.
Неподалеку от выхода, рядом с одной из стоек информации, как бы оставшись в стороне от всеобщей суеты, стояла Елена, а рядом с ней… Стефан. То и дело поглядывая на смартфон в руках, он, было заметно, о чем-то тревожился, но, увидев Кэтрин, Кэролайн и Джереми, облегченно улыбнулся.
Когда Кэтрин увидела Стефана, ей казалось, что она не сможет сделать даже шаг, чтобы подойти к ним с Еленой. Она знала, что подруга точно приедет в аэропорт проводить их, но приезд Стефана был чем-то наподобие волшебства, — в это даже не верилось. После того случая с клубом они с Кэтрин общались только через смс-сообщения, и Пирс была уверена, что в этом отпуске со Стефаном они уже не увидятся. И видеть его сейчас, улыбавшегося, смотревшего на нее, по обыкновению, так ласково, с такой теплотой, было немыслимо — и невероятно нужно.
Кэтрин, Джереми и Кэролайн обнялись со Стефаном и Еленой.
— Стефан… — казалось, даже не заметив, как произнесла его имя вслух, проговорила Кэтрин, не отводя взгляд от его глаз.
— Я не мог не приехать, — мягко ответил Стефан, и от этих слов Кэтрин показалось, что по позвоночнику пустили ток. — Немного непривычно, что в этот раз мы никуда не едем, но…
— Зато мы все в сборе, — сказала Кэролайн.
— Не хватает только Бон-Бон, — с долей разочарования заметила Елена.
— И козла, — хохотнула Кэр, отчего Гилберт, вновь вспомнив тот случай, кажется, моментально покраснела.
— Козлика! — возмущенно поправила она.
— Козлика? — Джереми, который был не в курсе всех подробностей истории с ночным клубом, непонимающе изогнул бровь.
— Деймона, — пояснила Елена.
— Фига у вас высокие отношения, — рассмеялся тот.
— Долгая история, Джер.
— Ну, надеюсь, с Бонни вы нас познакомите в следующий раз? — улыбнулась Кэтрин, взглянув на Елену и Кэролайн.
— Обязательно, — пообещали подруги.
— Как вы в целом отдохнули? Готовы к трудовым будням? — с улыбкой спросил Стефан.
— Это был самый шикарный отпуск в моей жизни, серьезно, — сказал Джереми. — Я даже почти привык просыпаться в восемь утра! — воскликнул он, и ребята рассмеялись.
— Елена, Стефан, Кэролайн, это, правда, было здорово, — призналась Кэтрин, взглянув на друзей. — Думаю, без вас такую программу мы бы не осилили. И Стеф… — Кэтрин подняла взгляд на Стефана, который внимательно смотрел на нее. — У вас с отцом потрясающий отель.
— Мне особенно приятно это слышать, — улыбнувшись, ответил он.
— Полностью согласен, — кивнул Джереми. — Кстати, Стеф, там в лобби-баре есть бармен… Его, вроде как, Колин зовут, — почесав затылок, припомнил он. — Чувак реально крут. Он делает просто какие-то немыслимые коктейли!
Стефан рассмеялся.
— Я обязательно передам ему твои слова, — пообещал он.
— Кэт, а я смотрю, ты неплохо утрамбовала все, что купила здесь, — Елена, хихикнув, кивнула на чемодан Кэтрин. — А боялась.
— О-о-о, можно оставить за кадром историю того, как мы с Джереми запихивали все это в чемоданы, — взмолилась Кэтрин.
— В чемоданы?
— Половина моих вещей отправится в Эдмонтон в чемодане Джереми, так что вот весь секрет утрамбовки, — объяснила Катерина. — Кстати! — щелкнув пальцами, вспомнила она. — Ребят, — обратилась она к Стефану, Кэролайн и Елене, — вы не знаете, где здесь служба упаковки багажа? Я пыталась найти в прошлый раз, но так и не нашла.
— Это в другом зале, через несколько отсеков отсюда… — сказал Стефан. — Давай я тебя отведу? Терминал огромный, здесь очень легко заплутать.
— Стеф, я была бы тебе очень благодарна, — сказала Кэтрин. — Джер, ты с нами? — спросила она, повернувшись к другу.
— Я пас, — выставив ладони вперед, отозвался тот. — У меня руки не совсем оттуда растут, так что я после этих клейких лент чемоданы потом по двое суток распаковываю. Если я сейчас упакую его, ты свои платья через триста лет получишь.
Кэтрин и Стефан отправились искать службу упаковки одни. Сердце, которое несколько минут назад, когда она только увидела Стефана, бешено колотилось в груди, стучало все тише, и в пальцах растекалось тепло. Кэтрин не понимала, почему так происходит, но когда она была рядом со Стефаном, она не чувствовала волнения или тревоги. Наверное, это было немыслимым, — они знали друг друга всего неделю… Но так спокойно, как с ним, Кэтрин ощущала себя только с самыми близкими друзьями.
— Как прошли последние дни отпуска? — спросил Стефан, когда они один за другим пересекали залы огромного аэропорта.
— На кровати в обнимку с минералкой и аспирином, — усмехнулась Кэтрин. — Хотя, если быть точнее, так прошла суббота. Ну… Ее первая половина. Днем был дождь, а к вечеру погода разгулялась, и мы с ребятами поехали в Венис и Бель-Эйр.
— И как тебе там? — Стефан смотрел на Кэтрин с неподдельным интересом.
— В Венис шумновато, но, на удивление, очень уютно. Но пляжи мне понравились больше в Санта-Монике, — призналась девушка. — Да и океан здесь мне показался холоднее.
— Санта-Моника южнее, вот и весь секрет, — улыбнувшись, развел руками Стефан.
— Тогда это все объясняет, — Кэтрин поджала губы. — Кстати, Стеф! — вспомнила она, и Стефан вновь поднял на нее взгляд. — Помнишь, ты говорил про музей мадам Тюссо?
— Вы сходили туда?
— Да, — кивнула Пирс. — Долг туриста выполнен, селфи с Брэдом Питтом у меня теперь есть, — приложив ладонь к сердцу, сказала она.
Стефан рассмеялся.
— Когда я ездил в Лондон, моей мечтой было сфотографироваться с фигурой Кристины Агилеры.
— Сфоткался?
— Спрашиваешь, — самодовольно протянул Стефан. — А вот Деймону повезло меньше. На тот момент, когда мы с ним отдыхали в Лондоне, фигуры Меган Фокс там не было. Он потом еще долго негодовал, — со смехом сказал Сальватор. — Я ему сказал: «Чувак, ты живешь в Лос-Анджелесе! Нахрена тебе восковые фигуры, когда ты с утра на пробежке можешь встретить реальную Меган Фокс!»
— Легко говорить, когда сам с Агилерой сфоткался, — хохотнула Кэтрин.
— Деймон тогда сказал то же самое. Вот, до сих пор ждет встречи с Меган.
Стефан на мгновение замолчал.
— А я вот ее уже видел.
Кэтрин подняла удивленный взгляд на Стефана.
— Серьезно?
Парень кивнул.
— Рядом с моим домом есть большой супермаркет… Я как-то раз утром зашел туда. У нас была романтическая встреча в отделе бытовой химии. Только тс-с, — Стефан с усмешкой приложил указательный палец губам. — Деймону не говори.
Кэтрин рассмеялась.
— Могила! — пообещала она, приложив указательный и средний пальцы к губам.
В воздухе непрерывно раздавались объявления дикторов о начале посадок на рейсы и их задержке. Но сейчас им обоим казалось, что счет времени потерялся. Сейчас Кэтрин невольно вспоминала их поход в музей, когда они точно так же проходили зал за залом, за разговорами порой даже не замечая экспонаты, смеясь и делясь друг с другом тысячами мыслей. Вот только теперь вопросы задавал Стефан: он спрашивал Кэтрин, кажется, о каждой детали, с искренним энтузиазмом интересовался тем, где они еще успели побывать за несколько дней, и с увлечением слушал ее. Они разговаривали, не прерываясь, казалось, обо всем на свете, пока работники упаковывали чемодан. И Кэтрин, которой сейчас совсем не хотелось думать о том, что совсем скоро она вернется в холодный заснеженный Эдмонтон и увидит Елену лишь минимум через несколько месяцев, становилось легче.
— Вы были в Пасадене? — спросил Стефан.
— Вчера, — кивнула Кэтрин. — Джер взмолился дать ему поспать и остался дрыхать в номере, — хихикнула она, — а мы с Кэр и Еленой поехали туда, устроили себе чисто «девчачью» экскурсию. Там столько красивых домов! Знаешь, чем-то напоминает Ренессансную Европу. Я даже на какое-то время забыла, что нахожусь в Америке.
— Честно, я поражаюсь твоей энергии, — признался Стефан. — Думаю, после такого нон-стопа на седьмой день я бы сам отсыпался в номере вместе с Джереми, — мягко улыбнулся он.
— Не верю, — Кэтрин кокетливо улыбнулась.
— Я думал, за эту неделю ты поняла, насколько я занудный и скучный, — усмехнулся Сальватор.
— Если так, ты слишком неправдоподобно это показал.
Стефан опустил глаза и слегка улыбнулся.
— А если серьезно… Мы не побывали и в половине мест из того списка, что составили вначале, — с разочарованием сказала Кэтрин. — Недели слишком мало.
Стефан пристально смотрел в жгучие карие глаза Катерины, и едва заметно, уголками губ, не переставал улыбаться. Он искренне не понимал, как в этой девушке, кажущейся такой хрупкой, могла быть такая бешеная энергетика, электроток, которым она заряжала вокруг всех. Теперь для него было совсем неудивительно, что они так быстро нашли общий язык с Кэролайн. Стефан сам не знал, почему, но его всегда привлекали такие люди — удивительно живые, неспособные усидеть на месте ни минуты, умещавшие в двадцать четыре часа в сутках, которых ему всегда было мало, целую жизнь. Противоположности притягиваются? Возможно.
— Приезжай снова, — попросил Стефан.
Они оба не заметили, как остановились неподалеку от стойки информации, около которой разговаривали Елена, Кэролайн и Джереми. Кэтрин замерла на мгновение, глядя в его ласковые тихие зеленые глаза, в которых видела его улыбку.
— Теперь — обязательно.
Ей показалось, что Стефан кивнул.
«Уважаемые пассажиры! Начинается регистрация на рейс UN 7308 авиакомпании „American Airlines“, следующий по маршруту Лос-Анджелес — Эдмонтон. Просим пройти вас к стойкам регистрации под номерами 6, 7, 8 и 9».
Только это объявление, эхом разнесшиеся по шумному залу аэропорта, вернуло Кэтрин в реальность, словно окатив ледяной водой на морозе. Она взглянула на Елену, Джереми и Кэролайн, и они со Стефаном поспешили подойти к ребятам. Каникулы заканчивались, и пришла пора прощаться.
— Выспитесь, когда прилетите, — посоветовал Стефан. — Вечерние и ночные рейсы — не самая приятная штука.
— Кому-то выспаться, а кому-то к первой паре, — сказала Кэтрин.
— Кэт, я тебя умоляю, когда ты там появлялась? — хохотнула Елена, и Кэтрин толкнула ее в плечо.
— Гилб, ну дай хоть пять минут побыть примерной студенткой!
Ребята рассмеялись. Елена примирительно приобняла Кэтрин. И хотя они по-прежнему смеялись и шутили, душу снова сковывало тоской. Елена смотрела на Кэтрин и Джереми, и сейчас просто не могла подобрать таких слов, которые смогли бы выразить, насколько она была им благодарна за эти семь дней, которые вырвали ее из сумасшедшего круговорота, в который она попала, и снова подарили тепло родного дома.
— Напишите, когда прилетите, — попросила Елена.
— Ну, или хотя бы когда придете в себя, — предположила Кэролайн.
— Да я после такой экскурсионной программы неделю отсыпаться буду, — сказал Джереми.
— Ну, в конце концов, чем еще заниматься в универе, — невозмутимо развела руками Кэтрин. — Ребят, — сказала она, взглянув на друзей, — я это уже говорила, но сейчас повторюсь: теперь мы ждем вас в Эдмонтоне.
— Осторожнее с предложениями, а то ведь мы реально прилетим, не отвяжетесь, — хихикнула Кэролайн.
— Мы будем только за, — улыбнулся Джереми.
В этот момент в зале вновь прозвучало объявление о начале регистрации на рейс, словно поторапливая друзей. Елена потянулась к Кэтрин, чтобы обнять, и почувствовала, как у нее начало щипать глаза.
— Все будет хорошо, Гилб, — шепнула Пирс. — Не вешай нос.
Елена смогла лишь, поджав губы, кивнуть.
Ребята обнимались, желая друг другу легкого продолжения учебы и надеясь, что им все-таки удастся встретиться к Рождеству, а мимо них спешили пассажиры, отстукивая каблуками обуви незамысловатый ритм. Елена чувствовала себя сейчас маленьким ребенком, которому после летних каникул вновь предстояло вернуться в город. Она была взрослым человеком, уже не в первый раз была вдали от дома, но сейчас понимала: сколько бы времени они ни провели вместе, прощаться с Джереми и Кэтрин ей будет тяжело всегда. И то же самое чувствовали они.
В какой-то момент взгляды Кэтрин и Стефана вновь встретились, но в этот раз Катерина почему-то отвела глаза — смущенно, робко, совсем непривычно. Лишь одними губами, чтобы не слышал никто, она прошептала:
— Стефан, спасибо.
Стефан не ответил ничего, а лишь крепко обнял ее. Кэролайн, стоявшая в этот момент рядом, на мгновение задержала взгляд на них. Мысленно она усмехнулась, но не сказала ничего.
— Ну что, пойдем? — наконец спросил Джер, взглянув на Кэтрин.
Пирс кивнула.
Ребята махнули новым друзьям и, понимая, то медлить больше не стоит, все-таки отправились к стойкам регистрации, указанным диктором.
***
— Этот неплохой. Его отремонтировали немногим больше года назад, очень приятное место. Инфраструктура на уровне, номера очень просторные — как раз то, что ты любишь. Пляж тоже неплохой, небольшой, правда, зато принадлежит отелю, поэтому там намного чище, чем на муниципальных. Единственное… Отель находится практически в центре. Ты сам понимаешь, там ночные клубы, студенты, музыка грохочет день и ночь… В самом отеле практически то же самое. Мне кажется, это не то, что вам с Ребеккой сейчас нужно, Деймон.
Деймон, листая фото на сайте, задумчиво кивнул. Они сидели в гостиной дома у Джузеппе, и Сальватор-старший, помня о просьбе сына посоветовать ему какой-нибудь отель на Гавайях, где они с Ребеккой могли бы отдохнуть на Рождество, показывал ему фешенебельные отели на любой вкус, долго и подробно рассказывая ему о достоинствах и недостатках каждого из них.
— Вы хотите именно на Гавайи? — спросил Джузеппе, взглянув на сына.
— Не идея фикс, — усмехнулся Деймон. — Просто давно хотели там побывать, и я подумал, что сейчас, наверное, было бы неплохо осуществить наконец планы. Но даже если это будут не Гавайи… Главное, чтобы там было тепло, солнечно и океан рядом.
— Врачи разрешили Ребекке перелеты? Понятно, что до Гонолулу не так уж далеко, но все-таки…
— У нее плановый визит к врачу в середине декабря, — отозвался Деймон. — И уже тогда станет окончательно понятно. Я не хочу тянуть до этого времени. Если перелеты все-таки разрешат, я уже точно буду знать, куда мы поедем, и мне останется только забронировать отель и купить билеты, а на это времени нужно гораздо меньше. Все равно мы это делаем всегда в последний момент, — усмехнулся он, пожав плечами.
Он помолчал немного, перейдя на веб-странице на другую ссылку, а затем пробормотал:
— Хотя даже если врачи сойдутся во мнении, что сейчас лучше никуда не лететь… Хоть в Сан-Франциско, хоть в пригород на машине, но мы точно уедем. Нам обоим нужно сменить обстановку, иначе мы точно рехнемся.
Джузеппе взглянул на сына: он говорил об этом абсолютно серьезно. И сейчас, видя его сонные глаза, то, как он постоянно о чем-то думает, он понимал: Деймон устал. Но сильнее, чем эта усталость, было только одно: тревога за Ребекку.
— Самочувствие Ребекки так и не улучшилось? — спросил Джузеппе.
Деймон, опустив взгляд, мотнул головой.
— Она очень плохо спит, просыпается по несколько раз за ночь от кошмаров. Мы разговаривали об этом с Мередит, она посоветовала успокоительное, но предупредила, что моментального эффекта ждать не стоит: сильные препараты сейчас противопоказаны.
— Деймон, Ребекка совсем недавно потеряла отца. Не забывай об этом, — попросил Джузеппе. — Ты же знаешь, как они были близки с Майклом.
Деймон посмотрел куда-то вдаль, а затем, опустив взгляд, с шумом выдохнул.
— Смерть Майкла… Действительно многое изменила, — задумчиво пробормотал он. — И не только в жизни его семьи.
Сначала Джузеппе не совсем понял, о чем говорил Деймон, но ему все стало ясно, когда, немного помолчав, он вдруг перевел взгляд на отца и спросил:
— С Еленой и завещанием что-нибудь решилось?
Джузеппе развел руками.
— Пока ровным счетом ничего. Время идет, и Елене нужно решить, готова она принять долю в наследстве или нет. Но она не хочет заводить разговоры об этом, старается жить, как раньше. И ее можно понять. Девчонка боится, — вздохнул Джузеппе. — И просто не понимает, что сейчас происходит.
Деймон понял, что пока Елена не спешила отказываться от своей доли в наследстве. И несмотря на все его увещевания об Эстер и Клаусе, вопреки тому, что он действительно считал, что для Елены безопаснее будет отдать эти деньги им, в этот момент им овладело чувство какой-то необъяснимой радости, едва он представил, скольких нервов Майклсонам стоит время ожидания, когда они оказались связаны по рукам и ногам, и как крепко Елена держит их в подвешенном состоянии, быть может, даже сама того до конца не понимая. Сальватор мысленно самодовольно усмехнулся.
— Я поговорю с ней в ближайшее время, — сказал Джузеппе.
Деймон едва заметно кивнул, но сказать что-то не успел: на смартфоне Джузеппе раздался сигнал входящего вызова, и тот быстро снял трубку. Деймон не знал, кто ему звонил и о чем говорил собеседник, но, увидев, как отец нахмурился, понял, что тот спутал его планы.
— А ты мне пораньше не мог позвонить? — раздраженно спросил Джузеппе. — Подъезжай, чего уж теперь.
Сальватор отключил мобильник и встал с дивана.
— Деймон, ко мне сейчас приедет помощник, он должен мне передать кое-какие документы. Я отлучусь минут на пятнадцать.
Деймон, подняв взгляд на отца, кивнул, и вскоре Джузеппе ушел.
Деймон, опершись локтями на колени, обвел взглядом гостиную. Женская сумочка, лежавшая на одной из соф, новые книги в стеллажах, тех жанров, которые никогда не интересовали Джузеппе, перестановки в гостиной, незначительные, но тем не менее почему-то сразу цеплявшие взгляд, постепенно появлявшиеся на стенах совместные фото… Деймон хотел бы уговорить себя поверить в то, что его воображение сильно поторопило события, но то, что сейчас происходило в жизни отца, лишь заставляло его убедиться: их с Роуз действительно связывают серьезные отношения. И сейчас, приезжая в дом к отцу, видя, как постепенно меняется это место, встречаясь здесь с Роуз, Деймон чувствовал, как во рту все сводит от омерзения, которое заполняло его всего изнутри, чем бы он ни был увлечен, о чем бы ни разговаривал и о чем бы ни думал, каждую минуту, когда он находился здесь. Сейчас становилось понятно, что ситуация принимает обороты гораздо более серьезные, чем мог осознать Джузеппе и остальная семья. Через плечо оглянувшись вполоборота на кухню, где сейчас с ноутбуком работала Роуз, Деймон усмехнулся: наверное, то, что сейчас Джузеппе ушел, было все-таки неплохо.
Кажется, совсем забыв о том, о чем они с отцом разговаривали только что, о предстоящем отпуске и ноутбуке, Деймон поднялся и прошел в кухню. Роуз, отвлекшись от работы, заваривала себе чай.
Деймон на несколько секунд остановился на пороге кухни. Даже сейчас, без макияжа, в домашней полуспортивной одежде, явно обеспокоенная работой и уставшая от нее, Роуз оставалась невероятно эффектной девушкой, которая запросто могла бы сойти за фотомодель с обложек самых популярных журналов. Скользя взглядом по ее точеной спортивной фигуре, Деймон почему-то вспоминал свой недавний разговор с Еленой, когда он сказал ей, что ему просто нравятся красивые девушки. И сейчас он с усмешкой понимал: если следовать такой логике, Роуз, определенно, в его вкусе.
«У отца точно есть вкус… Ты, черт возьми, хороша», — думал он, наблюдая за ней издалека. «Жаль, что такая сучка».
Деймон сделал несколько шагов, и, услышав, как тихо скрипнул паркет, Роуз встрепенулась.
— Господи, ты появляешься будто из ниоткуда, — пробормотала она, обернувшись и увидев перед собой Деймона.
По его губам скользнула усмешка.
— А где Джузеппе? — спросила Роуз, закрыв ноутбук и поставив чашку с горячим чаем на стол.
— К нему приехал какой-то помощник, — пожал плечами Деймон, пройдя в глубь кухни и прислонившись поясницей к столешнице. — Сказал, что вернется через пятнадцать минут.
Роуз ничего не ответила, и на пару секунд в помещении стало тихо. Но тишину это Деймон быстро прервал.
— Думаю, даже к лучшему, что он сейчас ушел. Поговорим?
Деймон, скрестив руки на груди, поднял глаза и встретился взглядами с яркими, словно осколки льда, переливавшиеся на солнце, голубыми глазами Роуз.
Услышав такой вопрос Деймона, который звучал, скорее, и как не вопрос даже, а как приказ, девушка почувствовала, как сердце в груди, сначала замерев, ударило несколько раз. Однако в глубине своих глаз это искреннее изумление ей удалось скрыть.
— О чем? — спросила Роуз.
— Ну… — Деймон на мгновение отвел взгляд куда-то в сторону. — О том, сколько денег ты уже выкачала из моего отца, и сколько еще планируешь.
Конечно, ответ Деймона все прояснил.
«Как будто от тебя можно было ожидать чего-то другого», — мысленно проговорила она.
Роуз усмехнулась.
— Тебе до сих пор не дают покоя наши отношения?
— Ну, у вас, как-никак, свадьба не за горами, — разведя руками, невозмутимо ответил Деймон. — Событие ведь. Слушай, это мне как теперь надо называть тебя?
Мамочка?
Деймон в упор смотрел на Роуз, и его голубые, сейчас казавшиеся такими нахальными глаза горели усмешкой. Он видел, какую злость зажигают в ней его слова, и с нескрываемым удовольствием наблюдал за этим, не отступая, распаляя в ней ярость лишь сильнее, совершенно не боясь играть с этим огнем.
— Еще раз так меня назовешь — схлопочешь по лицу, — на удивление спокойно сказала Роуз.
Все ее эмоции запечатлел в себе лишь один ее взгляд кипевших злобой глаз, которыми она сверкнула на Деймона.
— Почему? — хмыкнул он.
— От тебя это звучит слишком вульгарно, пошло и мерзко, — с невероятным отвращением проговорила Роуз.
— Вульгарно и мерзко — спать с мужиком, который тебе в отцы годится.
На губах Роуз появилась горькая улыбка.
— Так вот как ты на самом деле относишься отцу…
— Я нормально отношусь к отцу, — резко перебил ее Деймон. — В этом мире очень мало людей, которых я уважал бы так же, как его, и, поверь, у нас с ним прекрасные отношения. Вот только есть одно «но»: ему пятьдесят восемь, а тебе тридцать, и он с какого-то перепугу решил на тебе жениться. И, увы, мое отношение к нему не изменит этого совершенно дурацкого факта.
— А я не об этом, — ответила Роуз, сохраняя удивительное спокойствие, и сделала несколько шагов к Деймону. — А о том, что ты до сих пор не можешь смириться с тем, что у Джузеппе серьезные отношения и он по-настоящему счастлив.
Деймон засмеялся.
— Может, ты мне еще расскажешь сказку о твоей неземной любви?
— У тебя с личной жизнью, кажется, все в порядке, — хмыкнула Роуз. — Но тебя все равно прямо-таки болезненно волнует чужая. Не находишь, что это как-то странно выглядит для тридцатидвухлетнего мужчины?
Несмотря на то, что внутри у них обоих все полыхало, Роуз ни одним своим жестом, ни одним словом не показывала своих эмоций Деймону и держалась — он должен был себе в этом признаться — просто отлично. Все то, что они чувствовали в этот момент, сохранили в своей глубине их ледяные глаза, взгляды которых они не отводили друг от друга, сжигая друг друга дотла. Дерзкие, уверенные, азартные — их взгляды чем-то были похожи.
— Поверь, гораздо сильнее меня волнует другое, — ответил Деймон. — Просто не хочется, чтобы деньги, которые в семейном бизнесе своим трудом зарабатывает отец, в итоге уплыли в руки какой-то сучке. Уж не обессудь.
Роуз, опустив взгляд, усмехнулась.
— Знаешь, на что это похоже? — вдруг спросила она. — Это похоже не на твой отвратный характер и даже не на беспокойство о деньгах. Это похоже на банальную детскую ревность. Ты ведешь себя, как маленький ребенок, которому в какой-то момент стало не хватать родительского внимания и который теперь ревнует. Тебе не одиннадцать лет, Деймон, пора бы уже успокоиться.
В этот момент стало понятно: Роуз в этой перепалке удалось обезоружить Деймона. Он несколько секунд, не моргая, смотрел на нее абсолютно ошалевшими глазами, не говоря ни слова.
— Я не могу понять, ты меня совсем за идиота держишь?
Деймон в одну секунду преодолел и без того небольшое расстояние, отделявшее их, и оказался в такой близости от Роуз, что они могли ощущать на коже дыхание друг друга. Роуз не сдвинулась с места, в упор глядя ему в глаза, словно принимая его безмолвный вызов.
— Послушай меня, красавица, — сквозь зубы проговорил Деймон, коснувшись ладонью ее предплечья, и стало понятно, что шутить он больше не намерен. — Я не влюбленный в тебя Джузеппе, не добрый Стефан, не позитивная Кэролайн, или кому ты там еще из моей семьи понравилась. И я не мальчик-зайчик, который будет верить в твои сказки о том, что ты полюбила моего отца за богатый внутренний мир. Таких, как ты, мне расколоть — как два пальца об асфальт. Ты и пикнуть не успеешь, как вылетишь из этого дома, — прожигая ее взглядом сапфировых глаз, прошипел он. — Если хочешь, чтобы это прошло как можно менее болезненно для тебя, — вали отсюда сама по-хорошему. Иначе попомнишь мои слова — клянусь, я придам тебе ускорения.
Деймон все сильнее вжимался пальцами в предплечье девушки, но она, крепко стиснув его руку, убрала ее. Она молча слушала его, стиснув зубы. В ней не было страха — лишь распалявшийся с каждой секундой все сильнее безумный азарт и вступить в эту игру с Деймоном. Деймон чувствовал это, и это раздражало его еще больше.
Роуз хотела было что-то сказать ему, но в этот момент они оба услышали шаги в гостиной. Деймон отстранился от нее.
— Деймон! — позвал отец и, зайдя на кухню и увидев там сына со своей невестой, на мгновение замер, кажется, не веря своим глазам.
— А мы… Тут с Роуз разговариваем, — беззаботно ответил Деймон.
— Да, — поджав губы, с улыбкой, как ни в чем не бывало, словно в один момент надев маску, подтвердила Роуз. — Но мы уже закончили, так что Деймон весь в твоем распоряжении, Джузеппе, — улыбнулась она.
Джузеппе нахмурился, видя глаза своего сына, — чем-то явно заинтересованные, полные азарта. Это означало только одно — и отнюдь не то, что они с Роуз внезапно подружились. Джузеппе прекрасно знал своего сына и поэтому сейчас понимал: Деймон что-то задумал.
— Пошли смотреть дальше? — предложил Деймон.
Джузеппе попеременно исподлобья внимательно смотрел то на сына, то на Роуз.
— Ну пойдем, — задумчиво ответил он и вышел из кухни.
Деймон в последний раз обернулся, взглянув Роуз в глаза, и в этот момент обоим становилось понятно: эта игра только начинается.
***
Когда Стефан вернулся домой, на часах было около восьми.
— Привет, — как всегда, немного застенчиво, улыбнулся он, увидев Мередит, и снял пиджак.
— Привет, — кивнула девушка, но на ее лице не дрогнул ни один мускул.
Стефан внимательно посмотрел на Мередит. Сейчас он ее не мог узнать: не улыбающаяся, говорящая очень тихо, смотрящая куда-то вдаль, будто бы сквозь него, казалось, она впервые выглядела такой уставшей. Она не сказала ему больше ничего, а лишь молча ушла на кухню, где допивала свой чай. Она подогрела ему ужин, все так же, в тишине, и за все то время, что они вдвоем сидели на кухне, Мередит не спросила его ни о чем. Сейчас Стефан вспомнил о том, как они всегда вечером обсуждали друг с другом прошедший день, рассказывали друг другу о своей работе и, хотя оба ничерта в этом не понимали, всегда с интересом слушали, спрашивали друг друга о чем-то, шутили и смеялись. Сейчас же не было ничего — только какая-то всеобъемлющая, гнетущая тишина, которая так давила на уши. И сейчас, в этой звенящей тишине, проникавшей внутрь, под самую кожу, Стефан чувствовал, как ему этого не хватает. Но что происходит, он совершенно не понимал.
— Мередит, что-то случилось? — спросил Стефан, зайдя в гостиную.
Мередит опустила глаза и облизнула пересохшие губы.
— Стефан, ты… Обещал быть к пяти, — несмело, словно тщательно обдумывая каждое слово, произнесла она. — Но снова не брал трубку.
Голос Мередит был все таким же тихим, но сейчас в нем что-то надломилось. Услышав эту простую фразу, в которой звучала необъяснимо сильная боль, Стефан почувствовал, как по коже побежали мурашки.
— Мер, — виновато пробормотал он, приложив ладонь к затылку. — Сегодня улетали Кэтрин и Джереми…
Мередит показалось, что имя Кэтрин стрелой прошло сквозь нее. Если бы еще несколько дней назад кто-то сказал ей, что она будет переживать все это сейчас, она рассмеялась бы этому человеку в лицо. Сейчас Мередит оглядывалась на свою жизнь и, возвращаясь в эти минуты, просто не верила, что всего чертовы семь дней могли так ее изменить.
Мередит в какой-то момент повернулась к нему и посмотрела в его глаза. Она отчаянно не хотела верить в то, что между ними со Стефаном когда-нибудь произойдет подобный разговор, — но сейчас в который раз убеждалась, что люди — точно не хозяева своей жизни.
— Стефан, что происходит?
Стефан, не моргая, смотрел в глаза Мередит, но ничего не мог сказать, словно в одну секунду просто онемел. Он, как маленький ребенок, не отводя взгляд, растерянно пожал плечами.
— О чем ты? — едва слышно спросил он.
— Стеф, помнишь, — дрожащими губами произнесла Мередит, — еще когда наши отношения только начинались, мы пообещали друг другу одно: что в них никогда не будет лжи.
Глядя в светлые зеленые глаза Стефана, сейчас Мередит меньше всего хотела думать лишь об одном: что он может ее обманывать. Но сейчас, в этом совершенно потерянном взгляде, она увидела что-то страшнее обмана.
Стефан сам чего-то боялся.Мередит отчаянно не хотела произносить эти слова и искренне верила, что этого разговора между ними никогда не будет. Она изо всех сил пыталась избежать его, надеясь, что пройдет совсем немного времени, и все вернется на круги своя. Но дни сменяли друг друга, и все оставалось по-прежнему. Длинные гудки в телефонной трубке, заменившие его голос. Вечера, которые теперь были без него.
Одиночество. И терпеть то, что сейчас происходило, каждую минуту, каждое мгновение, теперь просто не было сил.
— У вас с Кэтрин… Что-нибудь есть?
