В твоих глазах

— Я же говорил, что поездка будет нашей, — на губах Лиама играла победоносная усмешка, и он не скрывал того, что чувствовал в этот момент: в каждом движении, в каждом невольном его жесте, в каждом произнесенном слове читалось и звучало абсолютное удовлетворение, смешивавшееся, несмотря на то, что Лиам не сомневался в победе, с нетерпеливой, почти детской радостью, за которой невооруженным глазом была видна искренняя гордость работой, которую они проделали с ребятами вместе. Карие глаза загорелись азартом. — Нью-Йорк, жди нас! — Ребята, не забываем, мы едем туда на международную научную конференцию, — с улыбкой напомнила Бонни. — Когда там эта конференция? Тринадцатого числа? Четырнадцатого? А мы едем в Большое Яблоко на целую неделю! — воскликнул Люк. — Таймс-Сквэр, Манхэттен… И стаканчик Лонг-Айленда, — в глазах парня блеснул хитрый огонек. Голос Люка звучал все завороженнее, но, лишь взглянув на Бонни, он сам увидел, что для нее не нужно было перечислять все это, чтобы очаровать атмосферой грядущей поездки: по одним ее смеющимся глазам можно было без труда понять, что о настоящей цели этого маленького путешествия в Нью-Йорк едва ли помнила она сама. — А все-таки мы молодцы, — подняв взгляд наверх, к залитому лазурью небу, и зажмурившись от светившего солнца, улыбнувшись той легкой улыбкой, из-за которой на щеках у нее появлялись ямочки и которую так любил Стефан, сказала Кэролайн. — Серьезный ведь конкурс. Услышав эти слова Кэролайн, которая до этого момента держалась в стороне от обсуждений, ребята оживились. В противовес Лиаму и Люку, вовсю строившим планы на эту поездку, и Елене и Бонни, которые реагировали спокойнее, все еще пребывая в эйфории от осознания того, что несколько месяцев упорной работы и постоянной тревоги закончились их победой, но, на самом деле, были счастливы ничуть не меньше парней, Кэролайн, которая изначально была инициатором участия в этой межвузовской конференции, не говорила об этой поездке ни слова. Она словно наблюдала за ребятами, взахлеб говорившими о Нью-Йорке, со стороны, мыслями находясь где-то далеко, и вообще была непривычно сдержанна. Сейчас, когда Кэролайн, казалось, вновь вернулась в реальность, ребята списали это на то, что, скорее всего, она, хотя держала оптимистичный настрой, как это бывало и всегда, как Елена и Бонни, до конца не верила в то, что их работа увенчается успехом, и сейчас пока не могла в полной мере осознать произошедшее и свыкнуться с мыслью об этом. — А ты сомневалась? — усмехнулся Люк. — Кому там еще было побеждать? Проекту исследования различий диалектов на китайском телевидении? При всем уважении к Китаю, — приложив ладонь к левой стороне груди, с горячностью поспешил заверить парень, едва ощутив на себе взгляд засмеявшихся друзей. — Мы вкалывали несколько месяцев, — уже серьезно сказал он. — И это абсолютно заслуженная победа. — Вот именно, — согласился с другом Лиам. — Так что теперь со спокойной совестью можно отдыхать. Елена, — Лиам указательным пальцем коснулся девушки и подмигнул, — ты, как человек, уже бывавший в Нью-Йорке, ответственная за список must-visit. — Люк уже озвучил отличные варианты для первых нескольких часов, — пожав плечами, улыбнулась Елена, и ребята рассмеялись. Они разговаривали еще некоторое время и сами не замечали, как разговоры о Нью-Йорке сменялись обсуждением планов на этот вечер и вечной дилеммы студентов о том, идти ли завтра на семинар, присутствовать на котором по-хорошему, конечно, нужно, но, зная кучу дел, которыми можно было бы занять эти полтора часа, не особо хочется. Близился вечер, занятия кончились, поэтому постепенно компания редела: сначала домой, получив несколько звонков от брата, с которым они договорились встретиться и к которому он уже опаздывал, уехал Лиам, а после с девушками, отправившись в библиотеку, в которой ему светило провести весь вечер из-за какого-то пустякового несданного доклада, не пребывавший в восторге от такой перспективы, но не имевший другого выбора, попрощался Люк. Елена, Кэролайн и Бонни остались втроем, но, вероятно, и в такой компании они остались ненадолго: у каждой из них на этот вечер были свои планы. — Интересно, когда до кафедры со всеми этими столетними книгами дойду я, — простонала Бонни, провожая взглядом приятеля. — Ты же планировала позавчера, — вспомнила Елена. — Позавчера там все оказалось закрыто, а подбрасывать книги под дверь как-то не очень, — Бонни пожала плечами. — Слушай, так может, этого лаборанта… Того? — Кэролайн перешла на шепот и, проведя большим пальцем по шее, показала соответствующий жест, не суливший парню ничего хорошего. — Поэтому все и закрыто? Елена хихикнула. — Судя по тому, что потом мы вместе стояли в очереди за кофе перед занятиями, еще нет, — усмехнулась Бон-Бон. — Да ладно, я все равно завтра снова собиралась туда идти. Так что клятвенно обещаю, что Бодрийяр и его «Общество потребления» вернутся в родные пенаты вовремя, — Бонни улыбнулась и для пущей убедительности подняла согнутую в локте правую руку, показав жест клятвы. — Время… — вдруг встрепенувшись, пробормотала Елена, достав свой мобильный и взглянув на часы. — Черт, уже половина шестого! Девушки в этот момент подошли к выходу с территории кампуса. — Тебе куда-то нужно? — спросила Бонни. — Мы с Колом договорились встретиться сегодня в шесть, — объяснила Елена. — Поэтому, девчонки, я, наверное, побегу. — Удачи, — практически одновременно отозвались Кэролайн и Бонни. Елена с улыбкой чуть рассеянно кивнула, пытаясь справиться с ураганом мыслей, очень быстро закружившихся в голове, и поспешно убрала мобильный обратно в сумочку. — Кстати, он симпатичный. Елена вздрогнула и, подняв взгляд, увидела лукавые глаза Кэролайн и ее хитрую улыбку. Под добродушное хихиканье Бонни с полуулыбкой протянув что-то наподобие «Кэр», что, впрочем, нисколько не изменило мнение Кэролайн, Елена попрощалась с ними и поспешно отправилась в сторону метро, надеясь, что, воспользовавшись «подземкой», ей все-таки удастся приехать вовремя и не опоздать. Слова Кэролайн пролетели как-то мимо нее: Елена не задумывалась о том, каким может быть Кол, и, по правде говоря, пока плохо понимала, что им может принести эта встреча. Небольшое кафе на пересечении двух главных улиц района гудело, как улей. Здесь было много людей и от этого — шумновато. Но в этих перекликавшихся переговорах у окна, в этой нисколько не раздражавшей и не касавшейся тебя, если ты этого не хотел, суете, было что-то такое, что Елена как раз любила в маленьких тихих кафе: какой-то удивительный уют и от этого — тепло. В воздухе был растворен едва уловимый чуть кисловатый аромат чая с лимоном и корицы, который отчего-то напомнил Елене об Эдмонтоне, а до слуха доносились слова нового трека Джея Зи по включенному радио. Елена оказалась права в своих ожиданиях, что метро поможет сэкономить время. Кол приехал раньше нее, но, по крайней мере, Елена точно знала, что он ждал ее недолго: она добралась до кафе, в котором они договорились встретиться, раньше назначенного времени. Слова Кэролайн о Коле, как бы невзначай брошенные ею вслед уходившей подруге, вновь прозвучали в сознании Елены только сейчас. Увидев Елену, Кол улыбнулся, и на его щеках от этой улыбки появились ямочки. Невысокого, почти одинакового с ней роста, с русыми вихрами, он был не старше нее самой, а в первые несколько секунд ей даже показалось, что он, возможно, чуть младше. Встреча с Колом привела Елену в искреннее изумление: если бы она не знала о разнице в возрасте между ним и Элайджей, у нее не осталось бы сомнений в том, что Элайджа его родной отец — они были поразительно похожи, и сходства эти заключались не только в одинаковом оттенке карих глаз — его нетрудно было заметить во многих, пусть и слегка измененных чертах лица Кола. Несмотря на внешнее сходство, их стили оказались совершенно разными. Майклсон-младший предпочитал более спортивный: на нем были надеты обычный белый лонгслив, голубые джинсы и кроссовки. Судя по всему, Кол больше любил неформальную одежду: рукава его лонгслива были закатаны, а джинсы, хотя и сидели на нем хорошо, выглядели чуть мешковато. Для Елены такой внешний вид не был удивительным или отталкивающим — наоборот, на Коле это выглядело гармонично. Взгляд Елены скользнул чуть ниже, на его руки. Кол не носил часы и этим отличался от большинства мужчин в окружении Елены, но, очевидно, он предпочитал другие украшения: на запястье его правой руки она увидела несколько тугих кожаных браслетов. В один из них был вплетен небольшой якорь. На этой же руке, на среднем и безымянном пальцах, у него было два массивных серебряных кольца. На украшениях были выгравированы какие-то буквы, вероятнее всего, слагавшиеся в слово или фразу, и по стилю они были похожи на кольцо, которое было у Элайджи. Руки Кола от запястья до локтя были открыты, и через несколько секунд Елена увидела, что на внутренней стороне его левой руки была татуировка: кадуцей, обвитый двумя змеями. Для Елены змеи были связаны с чем-то отталкивающим, но сейчас она не чувствовала чего-то подобного: это выглядело действительно красиво. Встретившись взглядами с Еленой, Кол привстал, протянув ей руку, и приветливо, но в меру сдержанно поздоровался. — Что ж, мое знакомство с семьей Майклсонов, очевидно, продолжается, — с легкой усмешкой сказала Елена, устроившись на мягком диванчике напротив Кола. — Надеюсь, я не сделал ничего противозаконного, взяв ваш телефон у отца, — внимательно посмотрев ей в глаза, проговорил Кол. В его карих глазах блеснул лукавый огонек, и он усмехнулся. — Если Вы решили сделать это, а Элайджа Вам его дал, предполагаю, что у вас обоих были на то причины, — спокойно ответила Елена, заказав себе апельсиновый фреш. — Причина проста: я хотел просто познакомиться чуть ближе, — слегка разведя руками, не увиливая, объяснил Кол. — И узнать всех людей, которые попали вместе со мной в это дерьмо, — на его губах вновь появилась чуть заметная усмешка. Кол не старался строить из себя интеллигента и, было видно, привык называть вещи своими именами. Этим он напомнил ей Деймона, в котором эта черта ей, несмотря на его резкость, нравилась всегда. И сейчас Елена понимала, что по-другому происходящее назвать не сможет и она сама. — Учитывая последние события… — проговорила Елена. — Вы о долгах Майкла? — переспросил Кол, и Гилберт кивнула. — Тоже хорошего мало, хотя, признаться честно, сейчас меня волнует другое. Елена вопросительно взглянула на Кола. — Заморочки с отелями Майкла, — ответил он. — В первую очередь то, что мне еще предстоит познакомиться ближе с человеком, с которым мне, судя по всему, предстоит управлять этой сетью, — усмехнулся Кол. Его слова немало удивили Елену. — Вы имеете в виду Клауса? — уточнила она, изумленно глядя на Кола. — Разве вы не… — Конечно, мы знакомы, — сказал он. — Но не настолько близко, чтобы вести вместе бизнес. Елена задумчиво опустила взгляд на стакан с соком, принесенным несколько секунд официантом. — Значит, Ребекка все-таки отказалась от своей доли в его пользу… — С этим пока ничего не ясно, — Кол мотнул головой. — Но я не жду от нее другого шага. Клаус ее родной брат. Елена вслушивалась в то, о чем говорил Кол, и силилась понять, как он относится к Клаусу, но сделать это так и не смогла: он говорил о нем расплывчато, действительно лишь как о знакомом, и, хотя поначалу это казалось немыслимым, у Елены не оставалось сомнений в том, что они действительно почти не знают друг друга. Елена никогда не пересекалась с миром бизнеса и мало что понимала в этом, но идея разделить семейное дело Майкла между Колом и Клаусом, если они и правда толком ничего друг о друге не знали, казалась ей как минимум нерациональной и не самой логичной, а как максимум — донельзя глупой. С другой стороны, понять Ребекку в такой ситуации, когда невольно нужно было сделать выбор между братом и фактически чужим человеком, ей сейчас было легко. — Думаю, что родственные связи в этом завещании играют самую последнюю роль, — задумчиво пробормотала Елена. — Да, я знаю… Об этой ситуации, — произнес Кол. — Она и правда не из простых. — Я уже не пытаюсь разобраться в ней, — сказала Елена. — Плыть по течению — не самый лучший вариант, но в таких обстоятельствах он кажется мне единственным из возможных. — Так и не поймешь, что лучше — получить в наследство деньги, долю в бизнесе… Или жить спокойно, — протянул Кол. — Я бы выбрала третье, — ответила Елена. — Учитывая отношение Эстер и Клауса ко всему этому… — Если не секрет… Почему Вы тогда не отказались от этих денег? — Кол смутился, очевидно, боясь подобрать неправильные слова. — Я имею в виду… С Эстер не все осмеливаются вступать в конфронтацию. — Я и не собираюсь ни с кем бороться, — пожала плечами Елена. — Просто… За эти несколько месяцев я уже поняла, что отказ от доли в наследстве не гарантирует мне спокойную жизнь, — усмехнулась она. — Понимаю, конечно, что в Лос-Анджелесе это понятие относительное, но… Кол не сказал ей в ответ ничего, но по улыбке, скользнувшей в этот момент по его губам, Елена поняла: он с ней согласен. — Вы не из Лос-Анджелеса? — вдруг спросил он. — Я приехала сюда из Эдмонтона, чтобы поступить в университет, — сказала Елена. — Но, видимо, кому-то сверху мои планы показались слишком скучными, и в итоге… — И в итоге Вы почти «поступили» в список журнала Forbes, — Кол улыбнулся. — Тоже неплохая перспектива. Елена подняла глаза на Кола. Быть может, за этими словами от кого-то другого и скрывалась бы едкая насмешка, но эта шутка Кола прозвучала совершенно беззлобно. — Вариант с университетом мне все-таки ближе, — улыбнулась она. — Вы учитесь в UCLA? Елена утвердительно кивнула. — Кем планируете стать, если не секрет? — с интересом спросил Кол. — Журналистом, — ответила Елена. — Сейчас я учусь на магистерской программе, так что… От исполнения мечты меня отделяют полтора года, — она снова улыбнулась. — Когда-то я тоже мечтал связать жизнь с гуманитарной сферой, — сказал Кол. — Но не прокатило, — он усмехнулся. — В семье Майклсонов сложно быть кем-то, кроме бизнесмена. Кол улыбался, но в его голосе в этот момент отчего-то отчетливо звучала какая-то необъяснимая горечь. — Элайджа и Ребекка далеки от этого, — заметила Елена. — Исключение, лишний раз подтверждающее правило, — пожал плечами Кол. Как-то незаметно для них самих разговор Кола и Елены ушел далеко от того, с чего они начали. Быть может, это было странным, но в этот вечер они больше ни разу не вернулись к теме завещания — казалось, единственного, что могло их связывать. Они рассказали друг другу немного о себе, об учебе и планах. Елена не могла понять, так ли это было на самом деле, но после общения с Колом у нее сложилось впечатление, что от мира бизнеса своими желаниями и увлечениями он далек. Он был тусовщиком, как и, наверное, большинство его ровесников. Кол очень тепло и с большим уважением говорил об Элайдже и неизменно называл его отцом, но, общаясь с ним, за то время, что они провели вместе, Елена не раз убедилась, что они были совершенно разными людьми. В противовес сдержанному и спокойному Элайдже, Кол часто смеялся и шутил, вызывая улыбку и у Елены. Это заставляло ее чувствовать себя легче и спокойнее, и вскоре они перешли на «ты». И все же было что-то такое в лукавом прищуре удивительно живых, почти мальчишеских карих глаз Кола, что ясно показывало Елене: он для нее закрытая книга. И что-то внутри подсказывало ей, что дело не в том, что они знают друг друга чуть больше часа. Но это не пугало: наоборот, зажигало лишь больший интерес. Кол рассказал Елене немного о жизни во Франции и о том, почему все-таки решил вернуться в Лос-Анджелес, Елена же ответила на его вопросы о Канаде, которых оказалось предостаточно. Они не чувствовали себя друзьями или близкими приятелями спустя час таких разговоров, но они не ощущали и каких-то барьеров. Если Кол действительно хотел встретиться для того, чтобы узнать Елену чуть ближе, то свои планы он вполне воплотил в реальность. Елена не думала, что когда-нибудь пересечется с сыном Элайджи, но сейчас чувствовала, что еще яснее начала понимать, почему Деймон все же был расположен к его семье. — Елена, спасибо, что согласилась встретиться, — сказал Кол, когда они, оплатив заказ, уже собирались выйти из кафе. — Понимаю, что предложение было странным. — Точно так же пару месяцев назад и я позвонила Элайдже, — улыбнулась Елена. — Знаешь, — вдруг проговорил парень, — отец вообще достаточно закрытый человек. Он редко когда о чем-то рассказывает… А о встрече с тобой рассказал сам. И теперь я начинаю понимать, почему. Взгляды Кола и Елены пересеклись. В его взгляде были растворены отголоски улыбки. Они смотрели друг на друга на протяжении нескольких секунд, но Елена не ответила ему ничего. — Удачи тебе, — пожелала ему она на прощание. — Тебе тоже, Елена, — кивнул Кол. — Было приятно познакомиться. — Это абсолютно взаимно. На губах Елены заиграла кокетливая улыбка. Через полминуты они отправились в разные стороны. Уже отправляясь домой, наблюдая за начинавшим синеть небом и за тем, как постепенно на улицах начинают зажигаться вечерние фонари, Елена думала о том, сколько же нового для нее открыл этот город. Еще одна встреча. Еще один человек, вошедший в ее жизнь. Не зная друг о друге ничего, они просто договорились встретиться и два часа этим вечером провели друг с другом. Это было непривычно и, быть может, действительно странно. Но об этой встрече Елена нисколько не жалела.

***

— Деймон, как мне отблагодарить вас со Стефаном? Попрощавшись со Стефаном и Мередит, Елена и Деймон вышли на улицу. Начинало темнеть, но было уже по-летнему тепло. Деймон даже не перевел на Елену взгляд, но ей показалось, что он усмехнулся. — Елена, я не знаю, как намекнуть тебе, что съездить к брату, попить у него чаю и просто заодно захватить у него координаты директора приюта — это еще не помощь, — сказал он. Деймон не изменял себе. Наверное, для него это было действительно пустяком. Но Елена до сих пор не могла свыкнуться с тем, что все происходит именно так. После последнего разговора Елены и Деймона прошло около недели. Она очень хорошо помнила его слова о том, что он может помочь ей в поисках матери. Предложение Деймона изумило ее и в какой-то момент выбило из колеи, но о его словах Елена не думала. Не потому, что не доверяла или боялась. Просто понимала: они с Деймоном никак не связаны. У него есть свои проблемы, свои планы… Своя жизнь. И Елена, которая в душе была очень благодарна ему за поддержку, не ждала от него помощи, потому что была уверена: она не имеет права просить ее в этой ситуации у него. Однако у Деймона на этот счет, кажется, были свои мысли. После учебы, собираясь возвращаться домой, в этот день Елена получила от него СМС с коротким вопросом о том, свободна ли она. Получив утвердительный ответ, Деймон предложил ей вместе съездить к Стефану и подробнее расспросить его о приюте в Эдмонтоне, куда он ездил в декабре, а заодно взять у него контакты Дженкинса, который действительно мог бы помочь. Елена не общалась со Стефаном и Мередит так много, как с Кэролайн и даже с Деймоном, и знала, что им предстоит тяжелый для нее разговор. Елена смущалась: ей казалось, что она как-то стесняет их. Она не знала, что такое возможно, но когда она оказалась в доме у брата Деймона, произошло что-то немыслимое: все эти мысли и болезненная робкость словно растворились. Елене казалось, что она вернулась туда, где она уже была когда-то давно, где она всех знала и где все знали ее. Туда, где было уютно и просто хорошо. Стефан и Мередит встретили Деймона и Елену очень тепло. Это не было гостеприимством, приветливостью и радушием. Это было нечто более глубокое, искреннее и открытое — то, что ощущают по отношению не к гостям, а к кому-то гораздо более близкому и родному. Рядом был Деймон, с которым Мередит и Стефан не виделись достаточно давно и с которым оба были очень близки. Но ни одной секунды они не разделяли их. И Елене порой думалось, что к родному брату приехал не только Деймон, но и она сама. Ребята вчетвером устроились на уютной кухне особняка Стефана и Мередит. Пока Деймон и Елена отвечали на их вопросы о последних новостях, Мередит заварила крепкий чай с мятой, одновременно наскоро сварив в небольшой турке кофе для Деймона, а Стефан разрезал большой пирог с персиками, который, судя по тому, что он был еще чуть теплый, был приготовлен совсем недавно. Из приоткрытого окна доносился прохладный ветер и крики соседских мальчишек, игравших в футбол, и все тревоги Елены уходили куда-то далеко. Она украдкой и с искренним интересом наблюдала за тем, как общались Деймон и Стефан, и видя это, ей хотелось улыбаться. Они подшучивали друг над другом, и их шутки не всегда были добрыми, но они не боялись взаимных обид, потому что всегда их понимали. Деймон, бывало, подтрунивал над «геройской прической» Стефана, как он называл ее сам, а Стефан, всегда казавшийся Елене спокойным и серьезным, не упускал возможности назвать Деймона мамой и этим побесить его, когда тот временами включал «большого брата». Между ними быстро разгорались споры, которые подстегивали их самих. Деймон и Стефан были разными, как огонь и вода, но в этой вселенной существовала какая-то точка, в которой две этих стихии соприкасались. Что бы между ними ни происходило, какими бы разными ни были их жизни, они неизменно находили эту точку. И это делало их счастливыми. И в этот вечер, оказавшись в кругу семьи Сальваторов, пусть и неполной, Елене оставалось лишь поразиться — уже не в первый раз. Они были семьей не только друг для друга. Они готовы были отдать столько же тепла тем, кто был дорог их близким. И в этом не было ни капли лицемерия и фальши. Они так жили. Стефан подробно рассказал Елене и Деймону о своей встрече с Дженкинсом. Он объяснил, что тот дает информацию неохотно, но, на самом деле, очень добродушный и восприимчивый к чужой беде человек, который в конечном итоге попробует помочь. Стефан дал Елене телефонный номер Дженкинса и, учитывая, что он уже немного рассказывал ему о ней, был уверен, что тот не откажет. Конечно, обращение к директору приюта не было выходом из ситуации, способным решить все проблемы: ребята понимали, что всей информацией он обладать не мог, да и, в конце концов, могло просто случиться так, что мать Елены не жила в Эдмонтоне и даже в Канаде. Но первый шаг на пути этих поисков, которые не обещали быть легкими, был сделан. И это было главным. Ребята не заметили, как пролетели несколько часов, и когда Деймон и Елена возвращались от Мередит и Стефана, на город уже опускался вечер. — Елена, удачи, — шепнула ей Мередит на прощание. — Надеюсь, у вас все получится. Елена не смогла что-либо сказать в ответ тогда. Она лишь едва заметно кивнула, а Мередит ободрительно улыбнулась ей. Но этого хватило, чтобы на душе стало светлее. Сейчас Елена не пыталась спорить с Деймоном и переубедить его. Она знала: он понимает, что это для нее значит. — Поехали, я отвезу тебя домой. Деймон небрежно кивнул в сторону своего припаркованного внедорожника и снял автомобиль с сигнализации. Елена на мгновение остановилась, кажется, чуть засмущавшись. — Деймон, я ведь живу недалеко, — сказала она. — Сейчас вскочу в метро и через полчаса… — Как же ты любишь лос-анджелесский метрополитен, — протянул Деймон. — Если бы я там работал, думаю, я бы оценил, — усмехнулся он, переведя взгляд на нее. — Деймон, еще не стемнело, если ты об этом, — пыталась настоять на своем Елена. Деймон усмехнулся, на мгновение опустив глаза. Елена хотела было сказать ему что-то, но в этот момент вновь услышала его голос. — Садись в машину, — спокойно сказал он и, открыв дверь джипа, вернулся в салон. В голос Деймона не было ни капли раздражения или злости, но в этот момент Елена поняла: пытаться противостоять бесполезно. Она сдалась и села в автомобиль вслед за Деймоном. Приоткрыв окно со своей стороны, спустя мгновение он завел мотор, и внедорожник бесшумно послушно тронулся с места. — Когда у тебя экзамены? — спросил Деймон, не отрываясь от дороги. — Начинаются в конце мая, — отозвалась Елена. — Я искренне надеюсь, что ты не собиралась заниматься поисками до этого момента. Елена чуть растерянно взглянула на Деймона. Он следил за дорогой, но боковым зрением прекрасно видел ее взгляд. — У нас в апреле в университете… Будут одна-две незагруженных недели, — несмело начала она. — Я думала, что, может быть… — Елена, это не поездка на озеро на выходные, — сказал Деймон, запустив левую руку в волосы. — Эти вопросы не решить за неделю. Твоя мать сейчас может быть где угодно. И это «где угодно» может не ограничиваться Эдмонтоном и даже Канадой. Деймон задумчиво замолчал. — Хотя думать, что она сейчас в ЮАР охотится на диких антилоп тоже тупо, наверно, — помолчав, проговорил он. — Доучись этот семестр спокойно. Сдашь все экзамены и вернешься ко всем этим вопросам. Ты ведь все равно по-любому собиралась вернуться в Канаду летом. Было не совсем понятно, вопрос это или утверждение, но Деймон на мгновение перевел взгляд на Елену, и она кивнула. Сальватор пожал плечами в знак того, что все оказалось так, как он предполагал. — Наверное, ты прав, — с шумом выдохнув, задумчиво произнесла Елена. В салоне вновь воцарилась тишина, но продолжалась она какие-то секунды. — Как сходила на свидание с Колом? Отвлекшись на мгновение от дороги, Деймон вновь повернулся к Елене, и их взгляды встретились. Елена, услышав этот вопрос, ошеломленно посмотрела ему в глаза. Он улыбался и, конечно, Елена понимала, что он шутил. Но в его взгляде она видела: в его шутке есть доля правды. — На свидание? Ты шутишь? — спросила Елена. — Мы виделись всего один раз. Почему… Именно свидание? Ты так усиленно хочешь меня куда-нибудь сплавить? — добродушно усмехнулась она. — Причем, похоже, на пару с Кэролайн. Она тоже меня уже третий день о нем спрашивает. Деймон улыбнулся. — Не знаю, куда тебя хочет отправить Кэролайн, — спокойно пожал плечами он. — Что же касается меня… Ты очень красивая молодая девушка с головой на плечах, — сказал Деймон, и услышав эти слова, Елена почувствовала, как по спине у нее пробежали мурашки. — Я не видел, чтобы такие, как ты, надолго оставались одни. Елена молчала, глядя куда-то вдаль, на дорогу, и почувствовала, как внутри свело холодом. — Не так давно у меня были отношения, — негромко спустя время произнесла она. — И если честно… — Елена ощутила, что губы пересохли. — Сейчас я не готова попробовать снова. — Неудачный опыт? — спросил Деймон. — Можно и так сказать. Помолчав, Елена усмехнулась. — Кэтрин называет это сбоем в работе вселенной. Боковым зрением Елена увидела на губах Деймона снисходительную легкую улыбку. На протяжении нескольких секунд он молчал. — Тебе легче переносить это одной? — вдруг спросил он, уже не улыбаясь. Деймон остановил автомобиль на светофоре, показывавшем красный сигнал, и перевел взгляд на Елену. Он внимательно смотрел ей в глаза, терпеливо ожидая ее ответа. — Да, — чуть поджав губы, негромко ответила она. Красный сигнал светофора сменился зеленым, и Деймон, которому вновь нужно было следить за дорогой, перевел взгляд вперед. — Ты другой, — вдруг задумчиво произнесла Елена, и Деймон не понял, был ли это вопрос. Сальватор растерянно пожал плечами. — Я не боюсь одиночества, — сказал он. — Это глупо. Но, знаешь… — Деймон вновь замолчал. — Мне кажется, если бы Бог хотел меня за что-то наказать… Он послал бы мне именно его. Деймон плотно сжал губы, устремив взгляд на дорогу, и в этот момент он услышал голос Елены. — Ты никогда не будешь один, Деймон. Деймон сам не знал, почему, но эти слова прошли сквозь него, словно стрелой. Он взглянул Елене в глаза — она улыбалась и была спокойна, словно наперед знала, о чем говорит. Быть может, она имела в виду семью, которую Деймон создал сам. Но сейчас, глядя ей в глаза, он понимал: Елена говорила не только об этом. Дорога до Западного Голливуда не была долгой, но за это время Елена и Деймон успели поговорить еще о многом. Однако та короткая фраза Елены осталась где-то глубоко в его душе. — Даже не стемнело, — заметила Елена, когда они с Деймоном добрались до Западного Голливуда, и, после того, как Деймон припарковал машину неподалеку от дома, в котором жила Гилберт, вышли на улицу. — Ладно, в следующий раз спихну тебя в подземку, — усмехнулся Деймон, достав из кармана джинсов пачку сигарет. — В Нью-Йорке темнеет быстрее, и намного. Это так, к сведению. Елена изогнула бровь, пристально посмотрев на Деймона, понимая, к чему он это сказал. — Откуда ты знаешь? — изумилась она. Деймон развел руками. — С таким информатором, как Кэролайн Сальватор, мне и интернет не нужен, — усмехнулся он. Конечно, ответ был ясен, и сейчас Елене оставалось лишь задаваться вопросом, почему она не догадалась об этом. — Удачи на конференции, — чуть прищуренно, с хитростью посмотрев Елене в глаза, улыбнувшись своей фирменной улыбкой, сказал Деймон. Елена смотрела в его чистые, сейчас отчего-то казавшиеся такими яркими серо-голубые глаза, и в такие моменты все слова куда-то исчезали. В ответ она лишь кивнула. Елена хотела попрощаться с ним, но в этот момент почувствовала, что хочет задать ему один вопрос. И почему-то сейчас внутренний голос, раньше так оберегавший ее, молчал и не кричал о том, что она не должна об этом спрашивать. Что-то такое она видела в этом до боли знакомом взгляде этих ставших уже такими родными глаз, что говорило ей: они были друг другу открыты. — Деймон, — вдруг позвала Елена, и он с вопросом в глазах внимательно посмотрел на нее. — Можно… Задать тебе один вопрос? На дне его глаз заплескались отголоски удивления, но он кивнул в знак согласия. Елена подошла чуть ближе к нему. — Почему… Ты все-таки решил помочь мне… С поисками моей матери? Деймон вскинул брови и на протяжении нескольких секунд, не моргая, смотрел на Елену. Она поняла: этого вопроса он от нее не ожидал. Сейчас, вдруг задумавшись об этом, он понимал: он не знал и сам. Он лишь почувствовал, как это желание загорелось в нем, как сильная вспышка. Он не хотел бороться с ним. И, поддавшись, чувствовал себя легко и спокойно, точно зная: он на верном пути. Но вот что зажгло у него внутри, где-то рядом с сердцем, этот огонек, который горел, но не ранил, горел и не потухал? Для Деймона это было незаметно, но его близкие, знавшие и чувствовавшие его, начинали замечать: то, что сейчас происходило у него в душе, что-то переворачивало в нем. Он был уже не совсем похож на самого себя хотя бы несколько месяцев назад. Деймон усмехнулся. — Ну, может, потому, что я не маньяк-каннибал-насильник, за которого ты меня когда-то приняла? — он склонил голову чуть набок. — На такое звание ты не тянешь, — мотнула головой Елена. Деймон поджал губы и, скрестив руки на груди, вопросительно посмотрел на Елену. — Да? — Жила бы я у тебя, будь ты таким извращенцем, — тихо, как-то совершенно по-детски фыркнула она. И в этот момент эта фраза звучала так искренне, почти обиженно, что Деймону захотелось рассмеяться. Однако через несколько он вновь услышал голос Елены. — Знаешь, я помню, что ты не любишь это слово, но… Спасибо тебе. Деймон уже не улыбался. Он, дыша очень медленно, не отводя взгляд, почти не моргая, словно боясь упустить во взгляде этих карих глаз что-то очень важное, смотрел на Елену и молчал. Молчал не потому, что был разозлен — просто слова были уже не нужны. И в этот момент внутри Елены словно рухнул какой-то барьер. Мощная стена, которая когда-то была непроницаемой, сейчас была, словно хрупкое стекло, в которое запустили чем-то тяжелым. Елена сделала шаг вперед, которые уничтожил последние сантиметры расстояния, разделявшего их, и обняла его. Мысли, беспорядочным роем кружившие сейчас в голове, смешались с ароматом его парфюма. Елену обдало жаром, и лишь через мгновение она поняла, отчего, ощутив на своих плечах прикосновение его крепких рук.

***

— Как думаешь, у Елены получится?.. — задумчиво и с какой-то робкой надеждой в голосе спросила Мередит. Убрав в шкафчик тарелки, она сделала несколько шагов к столу, но не села за него. — Я надеюсь на это, — негромко произнес Стефан. На кухне стало тихо. На протяжении какого-то времени Стефан и Мередит не прерывали эту тишину, думая о чем-то своем. — Рядом с Еленой Деймон, — вдруг произнес Стефан, и Мередит, подняв голову, задумчиво посмотрела ему в глаза. — Если он пообещал помочь — он сделает это. Мередит не ответила ему ничего, но Стефану показалось, что она кивнула. — Знаешь, — вдруг произнесла она, и уголки ее губ тронула улыбка. — Деймон так изменился за этот месяц… Мне кажется, он стал более спокойным и выдержанным, — сказала Мередит. — Думаю, виной всему одна маленькая девочка, — ответил Стефан и, мельком взглянув на наручные часы, чуть улыбнулся, — которая, кажется, сейчас уже спит. Знаешь, — после недолгого молчания задумчиво сказал он, — несколько месяцев назад, осенью, еще когда Деймон не знал о том, что Ребекка беременна, мы как-то разговорились с ним о семье. Зашел разговор о детях, и Деймон сказал, что отец недавно то ли в шутку, то ли всерьез спросил его: когда он дождется внуков? Деймон тогда спросил меня: «Ты представляешь меня с ребенком?» Мы посмеялись с ним тогда. А сейчас я понимаю: из него получится отличный отец. Мередит слушала Стефана и внимательно смотрела ему в глаза. — Я… Очень хочу увидеть тебя в роли отца, — с улыбкой сказала она и невесомо положила ладони ему на плечи. — Потому, что нашим детям очень повезет с папой, — прошептала она, и он почувствовал, как ее горячее дыхание коснулось его кожи. И Мередит, и Стефан считали, что дети в семье должны появляться уже после заключения брака. Они много говорили о семье и обсуждали это еще задолго до того момента, как обручились, и выбрали для себя этот путь уже давно. Но каждый раз, когда они разговаривали о детях, Мередит видела, как блестят глаза Стефана. И этот чистый неподдельный блеск в его глазах служил лучшим подтверждением правдивости ее слов. Стефан крепко прижал Мередит к себе и легонько коснулся губами ее оголенного плеча. — Думаю, мне еще многому предстоит научиться. — Научимся вместе, — без тени сомнения, легко ответила Мередит. Стефан пристально посмотрел ей в глаза, но больше не сказал ни слова — лишь улыбнулся. Улыбнулся той счастливой улыбкой, которую так любила Мередит. Стефан легонько поцеловал ее в висок. В этот момент в гостиной неподалеку раздался сигнал входящего вызова на мобильном. Не понимая, кому что-то могло понадобиться в такое позднее время, Стефан нахмурился. Отпустив Мередит, которая осталась на кухне, чтобы закончить с посудой, Сальватор прошел в гостиную. Телефон на журнальном столике по-прежнему сигнализировал о входящем вызове. Взяв смартфон в руки, прежде чем ответить, Стефан взглянул на экран и в это мгновение замер. На дисплее высветилось имя Кэтрин. Стефан не знал причины звонка Катерины, но внутри что-то похолодело. Они редко общались после возвращения Стефана из Канады и теперь почти не созванивались. На часах было почти девять вечера. Сознание Стефана, словно пулей, пронзила мысль: что могло случиться? Но он не хотел поддаваться дурным мыслям и, попытавшись отогнать их, снял с экрана блокировку. — Да, — хрипло ответил он. — Стефан, привет. Это Кэтрин. Услышав голос Кэтрин, Стефан почувствовал: что-то не то. Всегда звонкий, яркий, энергичный, сейчас голос девушки был едва слышен. — Да, Кэт, я понял, что это ты, — сказал Стефан. — Привет. Что-то случилось? — Стефан, пожалуйста, прости, что звоню так поздно, — было слышно, что Кэтрин изо всех сил старается скрыть дрожь в голосе, но Стефан все равно чувствовал ее. — Просто… Наверное, мне не к кому больше обратиться, — выдохнула она. Стефан почувствовал, как сердце начало колотиться. Он отчаянно не понимал, что могло произойти, и пытался подобрать какие-то слова, чтобы сначала успокоить Кэтрин, но она его, казалось, даже не слышала. В груди похолодело. — Пожалуйста, выслушай меня, — умоляла Кэтрин, и ему казалось, что она вот-вот заплачет. — Мне очень нужна твоя помощь.