А что если?..

Внимание: юмора мало, типичной Зуки много. ~ — ЧТО ты сделала? — Роксена в ужасе смотрела на стоящую спиной ко мне Мериду. — Астрид? В мышь?! Они обе не видели притаившуюся за углом меня и не знали, в какой опасности находятся. — Роксена! Ты меня вообще слышишь? — Мерида замахала руками перед лицом златовласой девушки. — Она пропала! Астрид в виде мыши куда-то сбежала и я понятия не имею, как теперь её найти! А если её в самом деле кто-нибудь сожрёт?! Мне в голову неожиданно пришла мысль, что прямо так открыто объявлять друзьям, что я слышала их секреты — нехорошо. Ещё сплотятся против меня... Или, того хуже, рассорятся со мной и друг с другом. Но ярость внутри меня толкала меня устроить хоть какое-нибудь членовредительство прямо сейчас, а теперь я поняла, что у меня есть ещё один прекрасный повод. — ЭЙ ТЫ, ДУРА РЫЖАЯ! — я выскочила из-за угла, оглашая коридор полными ненависти воплями. — МОЛИЛАСЬ ЛИ ТЫ НА НОЧЬ, ДЕЗДЕМОНА?! — Что?.. Астрид! Живая! — Мерида умудрилась отскочить. — Что ты несёшь? Сейчас середина дня, и... — ШЕКСПИРА НЕ ЧИТАЛА, ЗНАЧИТ?! У-У-У, МАГИ ЧИСТОКРОВНЫЕ НЕОБРАЗОВАННЫЕ! — А-а-а, что ты делаешь, отпусти мои волосы, я не думала, не хотела... — визжала моя шокированная подруженька, пока я пыталась снять с неё скальп, а Роксена оглядывалась в поисках помощи, не подозревая, что я не прочь так оттаскать и её. — ДА ПРОСТИ ЖЕ ТЫ, Я НЕ ДУМАЛА!.. А, то есть, если её как следует потрепать за волосы, она извиниться всё же может. Впрочем, я её простила. Ещё минут пять полупила от души и простила. Попутно я решила, что побои — не лучший способ убедить моих друзей, что они не безнадёжны, и наставить их на путь истинный. Но думать было надо. Хотя я и не была уверенна, что результат употребления зелья зависит от того, для чего его употребляют, мне казалось, что мы делаем что-то не то. Прошло несколько дней с того эксперимента Линды. Мы, кстати, так и не узнали, для чего она его проводила, даже не поняли, добилась она желаемого или нет. Девушка всё время была занята, от нас отмахивалась и, как и прежде, не сказала нам ни слова. Всё. Мы больше не были ей нужны. В четверг утром я проснулась на удивление бодрой и свежей. Мне снилось, что я дарю Роксене на день рождения зеркало, а она радуется. На самом деле, зеркало — не очень типичный подарок для меня, но нашей златовласой подруге он мог очень даже понравиться. Оставалось дождаться следующего похода в Хогсмид, дабы прикупить нужный предмет. — Не хочу на трансфигурацию, — сообщила мне Мерида, натягивая на голову одеяло. — Хочу спать. — Да ладно тебе! — моё настроение не мог испортить даже тот факт, что я до сих пор не придумала, что делать с друзьями. — Покажешь Макгонагалл что-нибудь впечатляющее, она очков пять факультету накинет! — Мы и так выигрываем, — моя рыжая подруга натянула одеяло ещё сильнее. — Наконец-таки. Сколько лет... — Это всё из-за квиддича! — радостно заявила одна из наших соседок. — Мы теперь начали выигрывать! — Это всё Гарри Поттер! — подхватила другая. — Он такой душечка! Я даже начинаю жалеть, что мне не одиннадцать. Мерида медленно вылезла из-под одеяла. Я была готова поклясться, что она нашла в этих словах намёк на то, что "а вот когда в команде были Мерида с Астрид, всё было плохо, они дуры, а Гарри умничка и Оливер Вуд тоже". Потом мне вдруг вспомнилось, что рыжая девушка отцепилась от Оливера только тогда, когда мы проводили масштабные военные действия против Виктора Хилла. Взрыва не случилось, но Мерида явно находилась в опасном состоянии. Помня о том как неприятно быть мышью (и удивляясь, как Джек пережил это столько раз), я решила дать ей остыть. На трансфигурации отыграется... В гостиной мы наткнулись на до странного напряжённого и серьёзного Барри Эстера. Мерида, не обращая внимания ни на кого, решительно топала к выходу, что-то бормоча о крепком чае на завтрак. — Астрид, — староста школы тихо шагнул ко мне. — Постарайся настроиться на оптимистический лад и не позволь ничему и никому вывести тебя из себя. Ты должна хорошо постараться, потому что стараться придётся и за себя, и за Мериду. Не спускай с неё глаз. А потом Барри исчез, оставив меня в тихом недоумении. Хорошее настроение исчезло без следа. Из-за слов Эстера весь завтрак мне мерещилось что-то странное. Казалось, что за нашем столом подозрительно много угрюмых и злых лиц, да и вообще атмосфера какая-то неправильная. Мерида сидела, напоминая мне грозовую тучу. Меня ни на секунду не оставляло предчувствие, что вот-вот случится что-то ужасное. Что-то непоправимо катастрофичное. И действительно, не успели мы дойти до нужного нам класса, как мне на глаза попалась огромная доска, на которой фиксировались очки факультетов. Около неё толпилось на удивление много народу, а приглядевшись, я поняла, что очков у Гриффиндора было ощутимо меньше, чем вчера вечером. Мы теперь не просто не лидировали, мы теперь были последними! — Сто пятьдесят очков... — в ужасе прошептала Мерида. — Мы потеряли сто пятьдесят очков за эту ночь! — Не может быть... — краем глаза я заметила, что у Слизерина очков тоже поубавилось, но далеко не так, как у нас. — И какого... какую... — Мерида зарычала. — Кого нам нужно благодарить за это?! Я жаждала крови. Вот, значит, что имел в виду Барри... Само собой, он знал, он же староста! Староста школы даже! Но как же так?! Неужели Фред и Джордж перестарались?.. Но с ними никогда такого не было, то есть, они теряли баллы, но не так! — Гарри Поттер, — проговорил кто-то рядом. Я обернулась и увидела подавленного Перси. — Его, Гермиону и Невилла поймал ночью. И кого-то со Слизерина ещё, видимо. — По пятьдесят очков с каждого? — недоумевающе спросила я Мериду, когда мы, совершенно пришибленные, зашли в класс. — Это что же они такое ночью делали? Даже с нас снимали меньше, когда ловили ночами... Рыжая девушка только пожала плечами. Урок профессор Макгонагалл начала с того, что призвала нас не нарушать никакие школьные правила. Я вспомнила, что совсем скоро будет готово наше зелье, и на душе стало совсем паршиво. Однако к концу урока настроение и у меня, и у Мериды поднялось. Более того, моя рыжая подруга выглядела теперь даже более весёлой и счастливой, чем я с утра. Дело было даже не в том, что она блестяще справилась с заданием и вернула нашему факультету десять баллов из ста пятидесяти потерянных, а в том, что теперь "все увидят, что мы ничуть не хуже этого хвалёного Гарри Поттера". А мне было жаль мальчишку. Пару раз я встречала его в коридорах, и выглядел он куда более подавленным, чем тот же Перси. Один раз на моих глазах к нему подошла группка слизеринцев-второкурсников, которые крайне злорадными голосами выразили ему благодарность. Мне снова захотелось убивать, но теперь в зоне риска оказались носители галстуков с зелёными полосами. Кстати, Джек, очевидно, догадавшись, что он теперь тоже в зоне риска, благоразумно обходил нас стороной. Даже после занятий, когда мы вшестером собрались в пустом классе, он сел от нас подальше. — Теперь нам нужно быть предельно осторожными с зельем, — я не могла позволить, чтобы наш факультет скатился ещё ниже. Да и не особо хотелось оказаться на месте бедняжки Гарри. — Нужно, — согласилась Роксена. — Давайте будем проверять его состояние днём? — предложила Фэй. — Конечно, так увеличивается риск, что его найдут, но... Не нашли же до сих пор, верно? Опять же, они не смогут доказать, что зелье наше. — Попытаемся, — с тоской в голосе согласилась Мерида. — Спасибо, что печётесь о нашем факультете. Я только вздохнула. А потом вдруг поняла, кто именно высказал эту благодарность. А потом вспомнила недавние события и подслушанные слова, кажущиеся теперь такими давними... Наступил май. Вопрос дня рождения Роксены стал донельзя актуальным, но прелестное карманное зеркальце с гравировкой в виде солнышка я уже прикупила, а Джек вовсю планировал развлекательную программу. Полный план он выдал нам только за день до знаменательного события. Мы не возражали, всецело доверившись нашему беловолосому другу. — Мы Роксене друзья, верно? — Верно, — согласились мы. — А что мы о ней сейчас знаем? — спросил Джек и ответил, не давая нам вставить ни слова: — Что она сейчас влюблена. Так не можем же мы забрать её себе на целый день? Мы согласно закивали. — Значит, план таков... — Сегодня должен быть лучший день в моей жизни! — радостно объявила Роксена, когда мы с Меридой впервые встретились с ней и Фэй в коридоре. — Не каждый год тебе исполняется семнадцать и ты становишься совершеннолетней, верно? Мы улыбнулись в ответ и переглянулись с Фэй. План Джека вполне мог обеспечить ей это. После уроков мы затащили нашу именинницу в пустой класс. — Где Джек?.. — обеспокоенно спросил Уилл. — А кто его знает... Джек опоздал на пять минут, но, влетая в класс, он кивнул нам, подтверждая, что последние вопросы улажены. — Итак, дорогая наша Роксена! — радостно начала Фэй. — Мы поздравляем тебя с днём рождения... — И с правом пользоваться магией вне Хогвартса, — вставил Джек. — Поздравляем с днём рождения, — черноволосая девушка неодобрительно покосилась на слизеринца, — желаем тебе всего наилучшего... Вот, — она вытащила из сумки подарочный пакет. — Это тебе от меня! В пакете были заколки для волос в форме цветочков. — Ими можно украсить косу! Можно я потом это сделаю? В день рождения нужно быть красивой, — Фэй лучезарно улыбнулась. — А потом, надевая их, ты будешь вспоминать сегодняшний день. Следующим был Джек. — С днём рождения, — весело провозгласил он и протянул Роксене книгу, которая оказалась энциклопедией разных потрясающих мест мира, включая и магические места. В книге были огромные цветные неподвижные фотографии и маленькие чёрно-белые, позволяющие оценить красоту некоторых мест в движении. Роксена в восторге пролистала несколько страниц, а я вспомнила, что она видела в зеркале Еиналеж. Джек определённо не промахнулся с подарком. — Думаю, однажды ты побываешь во всех этих местах, — проговорил беловолосый. — Повеселишься там. А пока можешь мечтать и планировать! Потом Мерида подарила блокнот на магическом замке, который мог открыть только его хозяин, и помогла Роксене настроить заклинание так, чтобы блокнот хозяина опознал. — Тут все твои секреты смогут быть в безопасности, — рыжая девушка радостно улыбалась. — Твори свою судьбу, Роксена, и пусть никто не сможет тебе помешать в этом! Иди к своей мечте! Опять она завелась... Уилл презентовал нашей подруге какое-то не очень понятное мне устройство для ухода за растениями и как-то несколько внезапно сообщил, что "важно всегда быть собой, не обращая внимание на то, что думают другие". Эти слова ввели меня в некоторую растерянность, так как я всё ещё строила планы, как бы вправить ему мозги за то, что он говорил тогда шляпе. А тут... Кроме того, я сама хотела сказать Роксене нечто подобное (я дарила зеркало, эти слова были бы более уместны), тем самым пытаясь вправить мозги ей. Её речь я тоже помнила прекрасно. Наша златовласая подруга, кстати, здорово смутилась, но тут я решительно вылезла вперёд и протянула той своё зеркало. — Поздравляю! Пусть оно отражает твою солнечную и радостную истинную сущность! Да, я хотела сделать-таки какой-нибудь намёк, но только уже сказав эти слова, я поняла, что намёк получился просто превосходным, накрывая собой и то, что она говорила шляпе, и то, для чего мы вообще собирались пить зелье. Потом мы с Фэй помогли имениннице вплести в косу заколки-цветочки. Мерида всё это время сидела в стороне и бурчала что-то о том, что ей вполне хватает ежедневной возни с собственными волосами. После мы съели торт, который Джеку не без удовольствия дали любящие доброжелательную Роксену кухонные эльфы-домовики, сидели, болтали, смеялись... Потом пришёл Юджин, и мы отдали именинницу ему. — Ты у нас настоящая принцесса! — сообщила ей на прощание Мерида. — Как Рапунцель, — добавила я, отметив, что Джек и Юджин переглянулись. Всё шло по плану. А потом началась самая интересная часть. В мае темнеет уже достаточно поздно. Нам потребовалось немало сил, чтобы уговорить профессора Макгонагалл позволить нам устроить планируемое, так как всё это подразумевало необходимость задержаться на улице дольше дозволенного. В конце концов разрешение было получено, правда у нас появилась обязательная нянька в лице Хагрида. Ну и ладно, Хагрид вообще хороший. — Сколько времени? — нетерпеливо спросила Мерида Уилла. — Ещё семь минут, — отозвался тот. — Может, начинать уже? — наша рыжая подруга никогда не умела ждать. — Всё хорошо, мы всё успеем, — пыталась успокоить её Фэй, но тщетно. Мы с Джеком тихо грызлись чуть в стороне. — Скажи уже Мериде что-нибудь, чтобы она перестала действовать мне на нервы своим нетерпением! — Сама скажи, мне и так по ночам кошмары про мышей снятся! — Трус несчастный! — Да нет, это всего лишь инстинкт самосохранения. — И что, не рискнёшь даже ради спасения Фэй и Уилла? — А им что-то грозит? Да подожди ты, минут пять осталось! — Слушай, сейчас я сама попробую превратить тебя в мышь, а я не Мерида, у меня могут выйти какие-нибудь несовместимые с жизнью ошибки... Джек обеспокоенно покосился на Хагрида, который стоял неподалёку и с улыбкой наблюдал за нами. Едва ли тот смог бы ему помочь, впрочем, я не собиралась исполнять угрозу. — Сигнал! — неожиданно крикнула Фэй. — Вон там! Они, видимо, раньше подошли! И действительно, с противоположной стороны озера, на берегу которого мы столпились, к нам устремилась светящаяся фигура патронуса-коня Юджина. — Так, они пройдут вон туда, — Джек указал волшебной палочкой на какую-то точку на противоположном берегу. — А нам пора! Уилл, Астрид — вам вон та куча, Фэй, Мерида — вам вторая. Я пока за ветром присмотрю. Наверное, маглам понадобилось бы собрать целый город, чтобы запустить в воздух такое количество летающих фонариков быстро, но мы-то маглами не были... Мы с Меридой быстро расправляли цилиндры, Уилл с Фэй — поджигали, Джек же следил за тем, чтобы наши фонарики не падали вниз и летели в нужную сторону. Роксене и Юджину на том берегу (и тем людям из Хогвартса, что в правильный момент выглянули в правильные окна) должно открывалось воистину прекрасное зрелище... За нашими спинами восторженно вздыхал Хагрид. Когда все фонарики были выпущены, мы уселись на берегу и с довольными улыбками провожали их взглядами. — Смотри, — Уилл показал мне место, где несколько фонариков выстроились в завораживающую спираль. — Вы с Джеком молодчины! — от души улыбнувшись, заявила я. Идея-то была Джека, а фонарики кто добывал? Уилл. В ответ на мои слова он завозился и попытался что-то сказать, но я, не желая слушать, как он преуменьшает свои заслуги, чмокнула его в щёку, установив тишину на некоторое время. Краем глаза я оглядела друзей. Они все заворожённо смотрели на небо, периодически показывая что-то друг другу. Я сидела рядом с Фэй, которая меня не трогала, очевидно, оставив меня Уиллу. Что ж, довольно мило с её стороны. Я вдруг задумалась, что было бы, если бы Мерида оказалась не рядом с Джеком, а рядом с Уиллом, а я не стала бы отвлекать Фэй так же, как она сейчас ничего не говорила мне. Сказала бы она Джеку что-нибудь? Что-нибудь сделала бы? Впрочем, глядя тогда на Фэй я никаких страданий не заметила. Выражение её лица свидетельствовало об абсолютном счастье. Мерида же выглядела несколько задумчивой, но тоже вполне счастливой. Мы вернулись в школу даже после Роксены и Юджина: начали болтать и понеслось. Хагрид нас не торопил, да и было у нас ещё время до той поры, когда подойдёт к концу наше особое разрешение. Но не успели мы даже разойтись на все четыре стороны (к гостиным своих факультетов), как перед нам вдруг нарисовался Филч, попытавшийся освежевать нас заживо. Морально, конечно, но тем не менее... Было очень забавно, когда он притащил нас на казнь к Снеггу, обратившись тому с речью о том, что "гриффиндорцы распоясались настолько, что даже в этой пёстрой компании их больше, чем остальных". Ещё забавнее было, когда Снегг, скрипя зубами, сообщил Филчу, что у нас разрешение и мы находимся в коридоре на законных основаниях. Мы заверили профессора, что уже закончили и как раз расходились, и нас отпустили. А потом в коридоре нам с Меридой встретилась профессор Макгонагалл, которая поблагодарила нас за прекрасное зрелище. Это было очень мило. На следующее утро мы все выслушали благодарности Роксены, а в перерыве между защитой от тёмных искусств и заклинаниями мы с Меридой отправились проверить зелье. Его готовность ожидалась уже вот-вот, не оставалось сомнений, что оно примет нужный нам золотистый окрас даже до начала экзаменов. Судя по тому, что мы с Меридой обнаружили, у нас было не более недели до времени икс. Я же совсем запуталась со своими друзьями, толком не зная, нужно ли стучать им по головам и вправлять мозги или нет. Я даже не знала, что делать мне самой. Всё казалось совершенно правильным. Вот она я. Я и есть я. Какую там истинную сущность искать, она и так не спрятана... Рассуждая таким образом, я вышла из туалета Плаксы Миртл. Мерида шла сразу за мной, то и дело оборачиваясь, чтобы кинуть неодобрительны взгляд на рыдающее приведенье. — Так я и думала! — раздался вдруг голос, опознать который я почему-то не смогла. — Это вы зелье истинной сущности варите! Я резко оглянулась и врезалась в Мериду, которая попыталась обойти меня, дабы понять, кто нас поймал. Отпихнув рыжую подругу, я увидела... Так вот, почему я не узнала её по голосу. Мне не так часто приходилось слышать голос Линды Лестер, хотя в последнее время она попадается нам подозрительно часто. Я замерла, торопясь придумать, что бы такое соврать, но ничего сказать не успела. — Через три дня готово будет, не передержите, — Линда хмыкнула. — И не обижайте Миртл, а то она вас сдаст первому же, кто к ней зайдёт. — А ты? — Мерида пристально уставилась на девушку. — А что я? А я — как всегда, — та усмехнулась и пошла прочь от нас. Я, мысленно благодаря судьбу за такой поворот, собралась пойти в другую сторону, но моя рыжая подруга погналась за Лестер. — Маме не скажешь? — прошипела Мерида, хватая ту за руку. — Я же сказала, как всегда, — Линда усмехнулась. — И не забывай, я всегда рада помочь, если меня просят. И она ушла. А я загребла Мериду и прижала её к стенке. — Так вы знакомы?.. — я-то свято верила, что она знает Линду не больше, чем я! — Пусти, — моя рыжая подруга вырвалась и вздохнула. — Моя мама — её крёстная, а её мама — моя. Мы знакомы буквально с рождения. Суть её дальнейшего рассказа лучше изложить коротко и без моих возмущённых вставок. Оказалось, что матери Мериды и Линды были подругами ещё в Хогвартсе. Обзаведясь дочерями, они радовались и надеялись, что девочки подружатся. Но, увы и ах, Мерида с детства отличалась неспокойностью, стремлением лезть, куда не следует, и диким упрямством (на самом деле, она сказала "я с детства была такой, какая есть сейчас"), а вот Линда была девочкой тихой, задумчивой, спокойной. Им было друг с другом скучно, и матерям пришлось с этим смириться. Девочки никогда не проявляли желания общаться друг с другом, Мерида мысленно посмеивалась над Линдой, но на семейных встречах обе мирно сидели рядом и слушали родителей, иногда даже что-то вставляя в разговор. Впрочем, друг к другу они обращались редко, а долго сидеть за скучным общим столом моя рыжая подруга никогда не умела. Однако, между Линдой и Меридой образовался некий негласный договор. Что бы ни случилось, друг другу не мешать. Не выдавать "нарушения законов", в том числе. С поступлением в Хогвартс Линда из тихой девочки с книжками, странными идеями и непонятным для Мериды поведением, начала превращаться в нечто чуть более шумное и безумное. Порой рыжая девушка даже порывалась подойти к той и попробовать поговорить, может, у них уже появилось что-нибудь общее, но каждый раз останавливалась. Зачем? У Линды свои друзья, у Мериды — мы. Да и явных общих интересов не было. Несколько лет назад, когда семейство Лестеров было в гостях у семейства Дунброх, мама Мериды жаловалась на не особо хорошие тогда оценки дочери, на что мама Линды сказала, что её дочь несомненно поможет. Линда послушно кивнула и сказала, что всегда рада помочь, если её просят. Моя рыжая подруга никогда не сомневалась, что эти слова были сказаны чисто из вежливости, но оказалось, что это не так. — Но ты не знала, что она знакома с Виктором? — спросила я. — Опять Виктора вспомнила, — поморщилась Мерида. — Не знала я. Говорю же тебе, мы никогда не были подругами и друг с другом тесно не общались. Я даже не знаю, что у неё там за эксперименты, знаю только, что она постоянно что-то исследует с четырёх лет. — Что, прямо с четырёх? — Всё время что-то разное, думаю, — рыжая девушка отмахнулась. Когда мы сообщили остальным, что зелье будет готово через три дня, все зашевелились. Мне даже как-то нехорошо стало, у меня было всего ничего времени, чтобы решить, использовать его мне или нет, и делать ли что-нибудь с остальными. Весь оставшийся день меня грузила эта мысль, я ходила раздражённой, огрызалась на всех и с неоправданной силой пнула Джека под колени. На следующий день в перерыве между занятиями я сбежала от Мериды и Уилла и пошла абстрактно бродить по школе, рискуя навлечь гнев профессора Флитвика, к чьему уроку я должна была готовиться. Проходя по одному из коридоров, я вдруг увидела Линду, с отсутствующим видом стоящую у стены. Я вдруг поняла, что если я просто пройду мимо, она даже не посмотрит на меня, скорее всего, она даже не вспомнит, что я проходила. А если же я подойду к ней... Возможно, она рада помочь не только Мериде? Кто-то когда-то сказал мне, что, если не знаешь, что делать, стоит спросить совета у человека, который тебе, в принципе, глубоко безразличен. Я не Мерида, я не отрицаю чужой помощи. — Ты уже готова к заклинаниям? — осторожно спросила я, остановившись рядом с Линдой. Та кивнула, даже не переведя на меня взгляд. Как стояла, глядя куда-то в пустоту, так и осталась. Словно меня не существует. Так, как было всегда, с первого курса. — Ты знаешь, что это за зелье? — я решила не сдаваться так сразу. Я не пустое место, в конце-то концов, терпеть не могу, когда меня игнорируют! — Я знаю много зелий... — протянула та, так и не посмотрев на меня. Во мне начала закипать злость. — Вот не нужно из себя тут загадочного сфинкса строить, ладно? Ты знаешь, о чём я. Зелье истинной сущности, которое мы варим. Линда всё-таки повернулась ко мне, хотя взгляд у неё остался каким-то пустым. — Тебе нужна моя помощь? "Да что она о себе возомнила?!" — я было совсем разозлилась, но потом вспомнила, что именно за помощью, фактически, пришла. От гнева не осталась и следа. Я вдруг поняла, что передо мной стоит вроде как идеальный для моей проблемы человек. Если те выводы, которые я сделала о Линде, верны, она не строит из себя кого-то, она просто видит мир под другим углом. Посмотреть на мою ситуацию под другим углом — именно то, что мне нужно. Потому я просто сказала: — Да. И в тот же миг её глаза сфокусировались на моём лице, в них зажегся задорный огонёк. Несколько секунд она молчала, и только губы её чуть шевелились, будто она шептала что-то очень и очень быстро. — Ты передумала использовать пары и теперь не знаешь, что делать, не так ли? Я решила просто не удивляться. — А ещё я знаю, что мои друзья собираются вдыхать пары, имея в голове массу бредовых мыслей. — О, там же Мерида, — Линда усмехнулась. — Есть вероятность, что зелье уберёт эти мысли, и ты получишь своих друзей такими, какими ты хочешь их видеть. Они в любом случае получат положительные для них качества в обострённом виде. Впрочем, для них — не значит, для окружающих. Люди, которые используют это зелье, меняются. А после этого, как правило, полностью меняется их жизнь. Я просто стояла и слушала. — Людям свойственно меняться со временем. "Человек до зелья" может сам превратиться в "человека после зелья" с годами, но вместе с ним будет меняться и весь мир, никаких внезапных рывков. На самом деле, название этого зелья не совсем верное. У человека не может быть никакой истинной сущности, так как его сущность меняется со временем. На самом деле, зелье просто усиливает самые полезные для человека в конкретной ситуации качества и отметает остальные. Во всяких книгах с рецептами всегда есть масса предупреждений, а про это зелье пишут, что некоторые употребившие его сходят с ума. Нет, это тоже не верно. С ума от зелья не сходят. Но, во-первых, рехнуться можно от резкого изменения взгляда на мир. Когда вдруг понимаешь, что твои близкие друзья теперь вызывают только презрение, привычные вещи становятся скучны... Во-вторых, люди часто используют зелье во времена внутренних конфликтов. Казалось бы, самое время, но внутренние конфликты возникают из-за внешних факторов. Грубый пример: жутко голодный нищий имеет буханку хлеба и собирается её съесть, но тут ему на пути встречаются умирающие с голоду дети. Он может отдать буханку им или насыться сам. У него внутри идёт борьба и силы равны. И тут — оп! — кто-нибудь предлагает ему вдохнуть пары зелья истинной сущности... И вот он вдыхает. В глубине души он надеется, что окажется хорошим, что зелье придаст ему силы, чтобы самоотверженно отдать бедным детям еду. Но зелье, как я уже говорила, оставляет только те качества, которые в данной ситуации полезны человеку. А нашему нищему нужно кушать. Ему полезны жадность и эгоизм, и после действия зелья он съедает хлеб. Не важно, что дети именно умирают с голоду, а он протянул бы ещё денёк-другой. Линда замолчала. Я тоже молчала, переваривая информацию. — Выходит, от этого зелья не бывает пользы? Но в книге было написано, что оно помогает... — я вспомнила слова, неоднократно перечитываемые мною, — помогает осуществить мечту, добраться до цели... — О, несомненно помогает! — закивала моя собеседница. — После зелья жизнь становится проще, чётко видны цели и пути к ним, но это хорошо, только если окружение, которое, в отличие от человека, не делает скачка, не пытается вернуть ту личность, которой он был раньше. Это как наш нищий. Вот он съел хлеб. А дальше что? Жадность и эгоизм останутся с ним, и его образ жизни покажется ещё более несносным. Скорее всего, у него полностью сменится круг общения, но прежние друзья всё ещё будут пытаться на него давить. У него останутся прежние воспоминания, которые будет шевелить прежняя обстановка. И, так как люди со временем меняются, однажды, и, пожалуй, довольно скоро, он спросит себя: "Почему? Почему я тогда поступил так, а не иначе?" Он скажет себе, что это ужасный поступок, но обострённые с помощью зелья черты характера всё ещё при нём... И он, скорее всего, сойдёт с ума. Всего-навсего, — и Линда жизнерадостно улыбнулась, словно только что сообщила мне, что все мои проблемы развеялись как дым. — Нужно запретить им использовать это зелье... — прошептала я, но моя собеседница покачала головой. — Ты не можешь решать за них. Мерида правду говорит, каждый сам пишет свою судьбу. Не сделав это по твоей просьбе они, скорее всего, ещё долго будут винить тебя в своих бедах. "Из-за тебя мы не попробовали и не сделали свою жизнь лучше", — и всё такое. — Но я же не могу просто взять и дать им сойти с ума! — Я не сомневаюсь, в той книге, где вы нашли рецепт, было множество предупреждений. Но вы всё равно решились. Вы, и ты в том числе, были готовы на риск. Ты изменила решение, а они нет. Риск есть и сейчас и он тот же. Условия те же, я просто объяснила тебе механизм. Они решили, что смогут не потерять себя, и не тебе менять их решение. — Но я же вижу их, я знаю их! Я вижу, что они потеряют себя! — Есть шанс, что ты потеряешь кого-нибудь из них. Поверь, шанс потерять их так ничуть не больше шанса, что ты потеряешь их после того, как запретишь им вдыхать эти пары. И не говори, что ты знаешь, что чувствует, скажем, Мерида, лучше, чем сама Мерида. — Кое-что я знаю, — я не решилась сказать, что узнала это "кое-что" с помощью её эксперимента. — Смотри, я обрисую тебе ещё одну ситуацию, — Линда задорно улыбалась. — Тот же нищий, тот же хлеб, те же дети. Нищий вдыхает пары зелья, но делает это не для того, чтобы решить, делиться хлебом или нет, а для того, чтобы легче было жить после того, как он отдаст хлеб. Хлеб он ещё не отдал, нет, но уже решил. И вот вдыхает он это зелье, и оно пробуждает в нём совершенно другие качества, ведь ситуация-то другая. И делится едой с детьми целеустремлённый, решительный человек, энергичности которого хватит, чтобы потом устроить стабильную кормёжку себе и всем этим детям, а потом вообще разбогатеть. Но у него всё равно могут смениться интересы и круг общения. Как тебе такой вариант? В моей голове крутились мысли. — А есть ли вариант, где нищего из первой истории, прежде чем он выпил зелье, кто-то убедил отдать потом хлеб детям, тем самым отправив его по второму пути? — Вполне, — глаза моей собеседницы блестели азартом. — Но это нужно быть очень убедительным. А так как решение нищего должно быть искренним, нужно быть ещё и ненавязчиво убедительным. А тот, кто очень хорошо умеет ненавязчиво убеждать, может и вовсе сделать так, что наш нищий по доброй воле откажется от зелья, сам изменит решение, и никогда не будет жалеть об этом и винить в этом кого-либо, а со временем добьётся всего, чего хотел, сам. С этими словами Линда вдруг развернулась и пошла прочь. А у меня в голове что-то щёлкнуло. — Линда! Она оглянулась, но не остановилась. Я догнала её. — А ты использовала это зелье? — Нет, — девушка хитро улыбнулась. — И никогда не буду. Оно не может дать мне ничего из того, чего у меня нет. И она ушла. А я осталась, размышляя над её словами. ~ Неожиданно меня посетило жуткое озарение. Я поняла, что всё это время в названии фанфика была пунктуационная ошибка. В данном случае запятая не нужна, потому из названия она удаляется.