Я не оставлю тебя.

      Елена зашла в свою комнату, горя от стыда. Она помнила, что долго говорила о Мукуро, о брате, о. о гребанном Бельфегоре, в комнате которого и находилась. Он соврал, сказав, что она просто легла спать. А Элен прекрасно это знала. Она не помнила, как целовалась с танцором в клубе, не помнила, как абсолютно трезвый Занзас забирал у неё очередную бутылку мартини, как усадил ее в машину и привёз домой. Он знал, что ей нужно выпить, но сам не сделал ни глотка — под действием алкоголя его сестра могла рассказать все, что угодно, могла плакать, не контролировать себя. Занзас знал, где она пропадала целых две недели — он встроил GPS-датчик даже в ее кольцо, под крупный камень, так что разглядеть его было невозможно. Он хотел, чтобы Элен перестала презирать его, хотел наладить с ней отношения и избавиться хотя бы от одной проблемы, давящей его голову. Нельзя сказать, что его мучила совесть или так сильно волновало, что о нем думаю другие — просто Елена была дорога ему. Она и Скуало. Больше никто не занимал ни частички места в его ледяном, так и не размороженном после колыбели сердце. Он не пил, он выслушивал недовольство сестры, чтобы понять, что он делает не так, и охранял ее — несмотря на «чистую» Италию, он понимал, что Масстерони не настолько глуп, каким кажется. Чертовы штабы, чертов Мукуро — они были лишь прикрытием для чего-то по-настоящему опасного. Занзас не знал, чего именно, но прекрасно чувствовал, что Андреа даже не начал воплощать свои идеи в жизнь. Возможно, он только и добивался того, чтобы все ринулись на зачистки его ничего не значащих штабов, и эта мысль не давала покоя боссу Варии.       Элен упала на мягкую постель, закрыв лицо руками — от стыда и от головной боли из-за орущего капитана. Она совершенно не понимала, почему Бельфегор соврал ей — неужели она ляпнула что-то, за что ей стало бы неловко, а он решил скрыть этот факт? Девушка даже не сомневалась в этом — алкоголь очень хорошо развязывал ей язык, и она это прекрасно знала. Брюнетка осмотрела свою комнату, в которой все еще не навела порядок после разгрома в порыве истерики, и расстроено вздохнула. На целый месяц она буквально выпала из жизни — две недели отрыва, две недели бесконечной работы и убийств, чтобы отвлечься. Она бывала в своей комнате исключительно по ночам, укутываясь в теплое одеяло и быстро проваливаясь в сон, чтобы не думать о том, что прожигало её голову и сердце. Брюнетка пролежала еще долгое время, выпив таблетку от головной боли и осознавая произошедшее, после чего на пол часа пропала под холодным душем, приходя в себя — несмотря на субботний день, работы впереди было слишком много, и отлеживаться за просмотром сериалов она не могла, потому что не позволяла совесть. Елена нанесла патчи под глаза, наивно надеясь, что они помогут скрыть следы бурной ночи, и привела себя в порядок, крутясь перед зеркалом в черном нижнем белье, любуясь своим телом и шрамами, полученными на заданиях. Девушка собрала густые черные волосы в высокий хвост, вытащив несколько прядей у лица для создания неряшливого образа, снова поймав себя на мысли, что хочет подстричься под каре и не мучаться с длинными локонами, закрывавшими добрую часть спины, почти до талии. Она осмотрела свой внешний вид и улыбнулась, заметив свое сходство с братом — они не имели общей крови, но их черные, словно смола, мягкие волосы и даже некоторые черты лица были удивительно схожи. Никто никогда не поднимал тему их семейных связей, потому что все были уверенны в их родстве — не могли чужие люди быть настолько похожими, но порой карие, с оранжевым отблеском глаза Елены слегка смущали особо любопытных. Девушка надела форменные брюки и белую рубашку с коротким рукавом — апрельская погода во Флоренции не могла не радовать своим теплом. Элен в последний раз взглянула на свое невыспавшееся лицо, тяжело вздохнула и, взяв со стола гору папок, неразобранных еще с позавчера документов, и вышла из комнаты, надеясь не опоздать на завтрак. С самого утра она чувствовала сильную тошноту и боль в суставах. Она списывала это на похмелье. Дверь чуть дальше по коридору открылась — принц будто ждал, пока она выйдет. Парень быстро догнал шедшую впереди девушку и пристроился рядом. Сперва Элен его даже не заметила, погрузившись в мысли о предстоящей работе, и дернулась, потянувшись за пистолетом от неожиданности, когда он случайно коснулся ее локтя.       — Черт, я оставила его в машине Занзаса, — девушка сказала это самой себе, неожиданно вспомнив вчерашнее «событие».       — Выглядишь уставшей, — шикнул принц, предлагая помощь, но брюнетка одернула папки, к которым он прикоснулся.       — Не маленькая, донесу, — тряхнув волосами, девушка глубоко задышала, подавляя тошноту.       Бельфегор больше не смел тревожить девушку и прошел вперед, но не отходил слишком далеко, словно охранял брюнетку. От кого? От чего? Он сам не знал. Просто ему было намного спокойнее знать, что она, после сильной пьянки хорошо себя чувствует и не свалится на лестнице от головокружения.       Елена пролистывала документы в папках, иногда поднося вилку с завтраком ко рту и помешивая давно остывший кофе, о котором она так мечтала последние пол часа, желая взбодриться и насладиться его вкусом. Вот только чувствовала она совсем не вкус кофе, а непонятную горечь. Боль в суставах не проходила, лишь нарастала. Заболела голова. Она не обращала внимание на что-то бурно обсуждающих мужчин, на стаканы, прилетающие в Скуало, лишь иногда инстинктивно уклонялась от осколков. Она не понимала, о чем говорится в этих документах и, честно говоря, даже не вникала — она просто ушла в себя и не думала ни о чем, иногда вспоминая события вчерашнего вечера и ловя на себе по-своему добрый взгляд сидевшего рядом брата. Она не держала обиду на него, даже сказала: «Доброе утро», когда вошла в столовую, но сделала это, скорее, машинально, чем искренне. Елена сама не понимала, что чувствует и чем забита её голова. Каждый раз, случайно проходя мимо комнаты иллюзиониста, её сердце наливалось тоской и яростью. Каждый раз, видя Тсуну и его хранителей, девушка желала придушить их всех, сама не понимая, почему. Просто потому что они были связаны с ним так же, как она, они были одной семьей, но после инцидента страдает только она. Конечно, между ней и Мукуро были более близкие отношения, но хранители Вонголы будто не обратили никакого внимания на случившееся — на самом же деле, все просто не удивились такому повороту событий. Чего еще ждать от Мукуро? Он готов помочь семье, если его интересы совпадают с её членами, но не наоборот. Он не стал бы сражаться с человеком, имеющим те же цели, что и он. Тсуна был расстроен. Несомненно, эта новость ударила по нему, но не настолько сильно, как если бы это сделал Гокудера или Ямамото. Он давно чувствовал, что между ним и Рокудо нависло беспричинное напряжение. Он совершенно не знал, как поступить в этой ситуации, как реагировать и что делать дальше, но, вопреки желаниям Занзаса и большинства хранителей, Десятый босс Вонголы распорядился найти предателя и держать под стражей, сохранив его жизнь. Конечно, все понимали, что он сбежит. Понимали, что он лучший иллюзионист и просто так его не поймаешь, уж тем более — не удержишь в тюрьме, но оставлять это просто так было непозволительно. Савада приказал не распространяться данной информацией — это событие очень сильно ударило бы по репутации Вонголы. Да и, зачем освещать эту проблему перед кем-либо — внутренние конфликты остаются внутри.       Элен отбросила папку, документы в которой она изучала уже минут 10, и вышла из своей своеобразной медитации. Она, наконец, нормально поела, наругалась на Луссурию за холодный кофе, на что получила удивленный взгляд хранителей, оповестивших её о том, что она уже больше получаса находится в столовой. Брюнетка скептически взглянула на время и, нахмурившись, молча вернулась к своему завтраку. Она слушала увлеченную беседу хранителей, наблюдала за краснеющим от злости Леви, над которым издевались все, кому не лень, и чувствовала легкий трепет глубоко в груди. Она дома. В привычной обстановке, будто ничего и не случилось, будто нет никакой войны, и это даже радовало её. Несмотря на проблемы, хранители совершенно ни о чем не переживали, а может просто профессионально запирали все свои чувства на замок и закапывали в глубокую яму. Масстерони был выпнут из страны, и на какое-то время установилось спокойствие — все вернулись к выполнению своих обязанностей, к обычным миссиям и привычному ритму жизни.       — Кхм, — Селеста осторожно положила руку на коленку подруги. Элен даже не заметила, как она села на свое место.       — Что случилось? — брюнетка сказала это слишком громко, заставив галдящих мужчин замолчать и обратить свое внимание на девушек.       — Ну. — шатенка опустила взгляд под стол, перебирая что-то в руках, — Я не знаю, как. Вам сказать, просто кое-что произошло.       — Что, месячные первый раз пошли? — усмехнулся Леви. Мимо его лица синхронно пролетели два ножа, воткнувшись в спинку стула и поцарапав уши хранителя. Луссурия охнул, нахмуренно посмотрев на девушек, совершивших такой ужасный поступок. Бельфегор сдавленно шикнул в кулак, пытаясь сдержать смех.       — В общем, — Сэл встала с места и вытянула ладонь к центру стола, — Я не знаю, чья это шутка, но когда я проснулась, это лежало на тумбочке в моей комнате.       Скуало поперхнулся. Он удивленно изогнул бровь, рассматривая знакомое кольцо в руке девушки, после чего перевел взгляд на Занзаса. Мужчина ухмыльнулся, отпивая свой кофе, наблюдая за глупо хлопающей ресницами Селестой. Она не понимала, почему капитан так отреагировал, почему Луссурия удивленно охает, и что вообще все это значит, но в сторону босса она даже не смотрела.       — Что за бред, — Бел потянулся, чтобы взять кольцо, но Элен одернула девушку, заставив сесть на место.       — Оно настоящее, — сестра босса даже не взглянула на предмет обсуждения, улыбаясь и переглядываясь со Скуало, — Видимо, подарок от.       — Надень, — Занзас бесцеремонно перебил сестру, не сводя глаз с Селесты, непонимающе уставившейся на него, и прислонил кружку к губам, скрывая ухмылку. Это зрелище явно его забавляло.       Девушка перевела взгляд на Скуало, желая получить его одобрение, на что тот неуверенно кивнул. Щеки Селесты накрыл румянец, когда она краем глаза заметила, что босс все еще смотрит на неё, ждет, пока она наденет это кольцо. За ней наблюдало минимум пять человек, но взгляд Занзаса она чувствовала особенно — знакомое, трепетное ощущение. Она осторожно сжала кольцо с красным рубином двумя пальцами, боясь лишний раз его тронуть, и надела на средний палец правой руки.       — Зачем оно мне? — шепнула девушка, завороженно осматривая свою кисть. Украшение подошло идеально и поблескивало под лучами яркого солнца, проникающего через окна.       — Через час в моем кабинете, — мужчина вышел из столовой, оставив хранителей без каких-либо объяснений. Хотя, никто, кроме Скуало и Элен, даже не обратили на него внимание. Хранители Дождя прекрасно понимали, откуда взялось еще одно кольцо Варии, но комментировать ничего не стали.       — Поздравляю, псевдохранитель Урагана, — брюнетка похлопала подругу по плечу, искренне улыбаясь, перебив бурно обсуждающих произошедшее мужчин, — Босс тебя признал.       — А кольцо? Откуда взялись ваши второстепенные кольца? — Луссурия не унимался с расспросами, грустно хмурясь. Элен взяла очередную папку с документами и сделала вид, будто ничего не слышит.       Селеста смотрела на поблескивающее на её пальце кольцо, не вникая в споры хранителей, которые уже были готовы разорвать друг друга: каждый строил свою версию и каждый был не согласен с вариантами других. Скуало молча завтракал, не проронив ни слова, поглядывая на нахмуренную Сэл с нескрываемой улыбкой. Она не прикоснулась к еде, рассматривая украшение и кольца хранителей — никаких различий. Они были абсолютно одинаковыми. На тонком пальчике девушки красовалось кольцо Варии, почти полностью закрывавшее нижнюю фалангу. Она вспомнила последнюю встречу с боссом — он мерил её руку, что-то рисовал, вырезал, плавил небольшую плитку металла. По телу словно прошелся разряд, когда она, наконец, осознала, почему Скуало и Элен так заговорчески переглядывались, почему молчали и игнорировали вопросы остальных хранителей. Мечник кивнул, заметив смятение на лице ученицы, и довольно улыбнулся, после чего вышел из столовой, предупредив Бела, что обучение сестры полностью лежит на нем. Принц шикнул и, подсев рядом с Селестой, обхватил ее ладошку руками, во второй раз объясняя, как работает пламя кольца и зачем оно вообще нужно.       Елена кротко улыбалась, наблюдая со стороны всю эту милейшую картину, кусая губу от неприятных ощущений. Она резко подскочила, чувствуя подступающую тошноту и бежала в уборную на всей скорости, на которую была способна. Оперевшись на раковину, она посмотрела в своё отражение: кожа побледнела, приобретая зеленоватый оттенок, из носа вдруг пошла кровь, зрачки расширены. Тошнота подступила к горлу, и весь съеденный завтрак вышел наружу, а затем и горькая-горькая желчь. Элен сидела на холодном кафельном полу, дрожа от холода. Лихорадка. Кожа покрылась мурашками и холодной испариной. Просидев так ещё несколько минут, периодически сплёвывая горькую слюну, девушка нажала на кнопку слива бачка и под журчание воды легла на пол. Она тяжело дышала и не переставала дергать ногами, сгибая и разгибая их. Издавала стоны боли, похожие на предсмертные звуки. Боль, казалось, была везде. От корней волос, до кончиков ногтей. Хотелось пить, но боль во всём теле не давала ничего сделать. Элен уставилась на белый потолок, пытаясь подумать, чем могло быть вызвано такое состояние. Ответ пришёл быстро. Эфедроновая ломка. Прошло уже три дня с последней дозы. Хотелось выть, боль становилась невыносимой. Слёзы рекой потекли из глаз, она даже не хотела думать о том, как жалко выглядит. Пересилив себя, Елена встала, облокотившись о раковину, и примкнула к крану. Она пила долго и жадно глотая воду, давясь ей, собственными слезами, прерываясь на судорожный кашель, забывая дышать. После, умывшись и отдышавшись, она поняла, что сейчас ей ничего не поможет. Кроме дозы, которую брюнетка, безусловно, хотела, но… Она будет выше всего этого. Взглянув в зеркало и грозно уставившись в собственное лицо, она мысленно поклялась больше никогда не притрагиваться к наркотикам. Больше никогда. Несмотря, насколько ей будет плохо — больше никакого вреда своему здоровью. Никакой мерзости, заставляющей ее чувствовать себя настолько отвратительно. Девушка снова села на ледяной пол, согнув ноги в коленях и положив на них голову, и тихо заплакала. Что скажет брат, отец, если узнают? Конечно, это ее жизнь, и она сама в праве решать, что ей делать, но они — ее семья. Они беспокоятся, пытаются заботиться о ней, помочь, а она делает такой плевок им в души. Они ни за что не должны узнать о произошедшем. Она должна быть сильной, должна справиться сама. Элен мысленно поблагодарила брата за то, что он ушёл из столовой намного раньше, и не станет задавать вопросов, потому что только он мог заметить ее накатившее состояние. Девушка улыбнулась — ее настроение металось из крайности в крайность. Нужно лишь потерпеть. Жалкие несколько дней.       — Эл, ты там не убилась? — знакомый голос из-за двери показался ей особенно обеспокоенным. Она сжала ткань рубашки и прикусила нижнюю губу — сколько времени он там стоял, черт возьми?       — Я в порядке, — вздохнула девушка, но ее голос предательски дрожал. Чёртово настроение снова улетело туда, куда не нужно.       — Если нужна помощь.       Но Бельфегор не успел закончить фразу — дверь резко распахнулась, и из неё вышла Элен, поправляя волосы. Парень приоткрыл рот, но вместо слов смог выдавить из себя лишь непонятное мычание. Он был в ступоре — перед ним стояла заплаканная, измотанная, хмурящаяся от вновь нахлынувшей боли девушка. В его голове проносились мысли, варианты, как он мог бы поступить, но ни один не подходил — он не мог коснуться ее, боясь, что нарушит границы дозволенного, не мог спросить, что случилось, посчитав это невежливым. Елена опустила глаза в пол, скрывая накатившиеся слёзы — она представляла, насколько непривычно жалкой сейчас выглядит, и что стало тому причиной. Сестра босса Варии, дочь Девятого Вонголы опустилась до такого ужаса, самый настоящий позор — девушке казалось, что принц все понял, что он все знает, и сейчас всем расскажет. Паранойя полностью затмила ее сознание, вызывая новые потоки слез, практически доводя девушку до истерики. Но Бел не только ничего не понимал, но и двух слов связать не мог — картина, представшая перед ним, была максимально странной и непривычной для него. Брюнетка переступала с ноги на ногу, не зная, что сказать в свое оправдание, и продумывая варианты, как она будет объясняться перед братом.       — Мне нужно идти, — бросила девушка, сделав несколько шагов вперед и столкнувшись с принцем — в глазах плыло, голова немного кружилась.       — Куда ты собралась в таком состоянии? — парень поймал чуть не упавшую девушку и прижал к себе. Она тяжело вздохнула и задрожала — его нежные прикосновения казались ей весомыми ударами, — Что случилось?       — Ты ведь знаешь, — Элен положила голову на плечо парня, закрыв глаза. Она была просто уверена, что уже все всё узнали. Мозг совершенно не работал, выдавая её худшие мысли за действительность.       Бельфегор непонимающе хмыкнул и, подхватив девушку на руки, поднялся по запасной, тайной лестнице на спальный этаж, игнорируя недовольные стоны брюнетки. Он толкнул дверь в её комнату и бережно уложил её на постель, захлопнув за собой дверь. Элен почти сразу свернулась калачиком, пряча свое лицо от парня.       — Только не Занзас, он не должен узнать, — шепнула она самой себе, повторяя эту фразу несколько раз.       Бельфегор был шокирован. Он не понимал, что происходит с сестрой его босса, но прекрасно видел её странное поведение. Принц дотронулся до дрожащего плеча девушки и дернулся, когда она почти зашипела на него. Элен била лихорадка, она была в сознании и не планировала засыпать, постоянно что-то бормотала себе под нос, игнорируя присутствие принца в своей комнате. Бельфегор отошел от кровати девушки и услышал слабый хруст под подошвой своих ботинок. Это было неудивительно — по всей комнате были разбросаны какие-то вещи, стаканы, гильзы от пуль, и. шприцы? Принц нахмурился, увидев несколько запакованных медицинских игл, лежавших на прикроватной тумбочке, после чего взглянул себе под ноги. Злость нахлынула на него, с головой погружая в ярость. Бел резко подошел к кровати и сжал запястье девушки, уже десять минут несущей какой-то бред, заставляя её обратить внимание на себя. Елена смотрела на него испуганными глазами, словно видела впервые, не понимая, о чем он шепчет, рычит через сжатые челюсти, и почему вообще говорит с ней в таком тоне. Брюнетка слушала его гневные речи, но совершенно не вникала в них, испытывая жуткую панику, переживая, что этот, словно незнакомый человек может убить её. Инстинкт самосохранения, выработанный еще в детстве на тренировках с братом, сработал, как надо — девушка ударила Бельфегора в висок и повалила на пол, сжав бедрами его ребра, на которые она успешно уселась, и бесщадно душила своего противника. Бел, пытаясь как можно аккуратнее, не причинив вреда девушке, вырвался из её хватки и повалил на пол, нависнув сверху и прижав её запястья к полу. Элен больно ударилась головой в момент падения и, гневно шипя, зажмурилась. Девушка, наконец, успокоилась, чувствуя, как паника внутри нее стремительно угасает благодаря знакомому запаху. Она лежала с закрытыми глазами, полностью расслабившись — наконец боль в её теле начала проходить, даря желанное облегчение. Брюнетка устало вздохнула и кротко улыбнулась, погружаясь в собственные мысли и наслаждаясь прохладой из открытого окна.       — Успокоилась?       Девушка распахнула глаза, неожиданно ощутив тяжесть в районе таза и покалывающую боль в мышцах рук. Она уставилась на нависающего над ней Бельфегора и хотела закричать на него, ударить за такую наглость, но, осознав, что не помнит, как очутилась на полу, в своей комнате, да еще и с ним — стыдливо прикусила губу, ведь последнее, что она помнила — белый потолок и ледяной пол в уборной.       — Я жду объяснений, мин кэра, — принц сидел на кровати, скрестив руки на груди и не сводя глаз с обеспокоенной девушки, расхаживающей по комнате, кусая ногти.       — Пожалуйста, никому не говори, — Элен повторяла это уже не в первый, и даже не в третий раз, больше не произнося ни слова. Она хмурилась и смотрела себе под ноги обеспокоенным взглядом, не зная, как выкручиваться из этой ситуации.       — Я уже сказал, что это между нами, — Бел устало вздохнул, рассматривая медицинские иглы, — Что за дрянь ты употребляла?       — Я сделала что-нибудь плохое? — девушка подскочила к хранителю и встала напротив, явно боясь услышать ответ.       — Элен, твою мать, я задал вопрос, — парень сжал запястье девушки и потянул на себя, усадив её на свои колени и обняв за талию, — Я не смогу помочь, не зная, что произошло.       Девушка закрыла лицо руками, положив голову ему на плечо. Ей было стыдно признаваться в содеянном, по крайней мере, сейчас. Чертов Бельфегор ненавязчиво проявлял свою заботу, волновался за неё, и ей было неловко за свое поведение и отношение к своей жизни. Она была дорога многим людям, своей семье, но позволила одному ублюдку разбить свое сердце и затмить свое сознание. Из-за Мукуро страдал её организм, она позволила ему так сильно повлиять на себя и свое состояние. В теплых объятиях Бела она, наконец, поняла, что никто не имеет права портить её жизнь и, уж тем более, здоровье. Больше никаких вредных веществ. Никогда.       Бельфегор ещё долго просидел в комнате девушки, ничего не говоря. Он просто был рядом, выражая тем самым свою поддержку, доказывая, что Елена ему не безразлична. Она не хотела ни о чем говорить, и, спустя время, выгнала его — у неё снова началась лихорадка, снова вернулась невыносимая боль, она не хотела, что бы он видел ее в таком состоянии. Казалось, будто ее кости перемалывают через мясорубку раз за разом, из глаз катились слёзы. Она закрылась в ванной комнате, позволяя себе закричать, терпела свои страдания и ждала, когда закончится этот кошмар. Ее стошнило ещё несколько раз, прежде чем она добралась до кровати и, укутавшись в одеяло, уснула на следующие несколько часов.       Бельфегор несколько минут провёл под дверью девушки, убеждаясь, что она не станет совершать глупости и не потянется за новой дозой, но, не услышав ничего, кроме сдавленных стонов боли, быстрым шагом направился прямиком к Луссурии, сжав кулаки, чувствуя свою беспомощность и бесполезность. В коридоре он чуть не сшиб сестру, кротко пожелал ей удачи в разговоре с боссом, и, чмокнув ее в лоб, прошёл дальше, полностью погруженный в свои мысли. Девушка хмурилась, смотря вслед уходящему брату. В последний раз она видела его таким серьезным, когда он бродил по кабинету босса, строя догадки, куда Элен могла пропасть ещё неделю назад, и капая сестре на мозг, не давая работать, пока брюнетка отрывалась в Вегасе. Селеста пожала плечами и пошла дальше, заламывая пальцы и краснея от мыслей о разговоре с боссом. Она переживала, словно школьница перед экзаменом, боялась, что он ей скажет, не понимала, почему он сделал ей кольцо, вновь и вновь задавала эти вопросы самой себе, пока ее не окликнул знакомый голос из-за спины. Девушка замерла, по телу пробежались мурашки — что-то было не так. Впервые за четыре месяца она была не рада услышать голос Хаято.       — Мы уезжаем через два часа, — парень приближался к по-прежнему не развернувшейся девушке, прикусившей губу. Она знала, что он заговорит об этом, — Ты говорила с Занзасом?       — Нет смысла, — Сэл наигранно улыбнулась и повернулась к стоящему почти вплотную Хаято, спрятав руки за спину, перебирая пальцами своё кольцо, — Кое-что произошло, и теперь я точно ни на шаг отсюда.       — И что же? — голос парня стал значительно грубее, с долей расстройства. Он закатил глаза и слегка сжал челюсти, сделав ещё один шаг навстречу подруге, от чего та неловко отшатнулась, но хранитель Вонголы сжал ее запястье, не отпуская от себя.       — Ну, я теперь, кажется, вхожу в состав Варии, — Сэл неловко улыбнулась. В глазах Хаято вспыхнула ярость. Он не контролировал свои эмоции.       — Что за бред? Может, ты просто не хочешь уезжать, потому что встречаешься с капитаном? Сэл, чтобы быть с нами тебе не нужно что-то из себя представлять. Мы дружим с тобой просто потому что ты — это ты. Я слышал, как к тебе относится Занзас, разве ты готова терпеть это и дальше? — парень развернул девушку к стене и прижал к ней, встав вплотную.       — Отпусти меня, — Сэл попыталась вырваться, но Хаято ударил кулаком в стену возле ее лица, прожигая ее злобным взглядом.       — Да как ты не понимаешь, с нами тебе будет как минимум безопаснее, чем с чертовыми убийцами.       — Они способны защитить меня намного лучше, чем ты, — прошипела Сэл через сжатые от злости челюсти прямо в губы парню, — Отпусти меня, пока я не позвала брата или капитана.       Гокудера сжал челюсти, понимая, что ему нечего на это ответить. Он убрал кулак от ее лица, но не отошёл, тяжело дыша. Его захлестывала ревность.       — Мусор, что здесь происходит? — прохрипел голос из-за спины парня.       — Разве тебя это касается? — усмехнулся Гокудера, развернувшись лицом к мужчине.       — Разве кто-то давал тебе право трогать моих хранителей? — Занзас медленно подошел к парню и остановился в полуметре перед ним. Хаято замер, сжав челюсти от злости и удивления — «Хранителей?» — Свали, — приказал босс Варии. Своим взглядом он полностью убил желание парня как либо протестовать. Хаято отошел с пути мужчины, злобно смотря на его спокойное лицо, — Слабак, — Занзас усмехнулся, — Что ты можешь ей дать, кроме громких слов?       Гокудера удивился. Его обидели слова мужчины, но лезть с ним в драку было самым настоящим самоубийством и не имело никакого смысла — девушка не шла с ним на контакт уже несколько недель из-за завала с мафиозными делами, а сейчас, смотря на её хмурое выражение лица, он осознал, как сильно только что перед ней провинился. Занзас по-хозяйски взял Селесту за запястье и повел за собой. Сперва её тянуло к урагану Вонголы, потому что она сама была Ураганом, но его слишком долго не было рядом, и её чувства не успели окрепнуть. Она уже четыре месяца жила бок о бок с Варией, свыклась с их законами, привыкла к их повадкам, испытывала симпатию к капитану и успела влюбиться в своего жуткого босса. Хаято не мог сравниться ни с ним, ни со Скуало, к тому же, его настойчивость иногда пугала её — например, когда он названивал ей на телефон, пока она тренировалась и не могла ответить, или сейчас. Что он мог сделать дальше, если уже впечатался кулаком в стену возле её лица?       Девушка опустила голову, смотря на руку босса, сжимающую её запястье, и почувствовала себя полным ничтожеством. Он снова вытащил её из дерьма, с которым она не смогла справиться самостоятельно.       — Зачем ты вмешался? — девушка остановилась, вырвав запястье из руки мужчины. Занзас, шедший немного впереди, развернулся и удивленно посмотрел на шатенку, все так же хмурясь.       — А ты хотела, чтобы я прошёл мимо? — мужчина одарил Селесту презрительным взглядом и, развернувшись, пошел дальше.       Она знала, что должна идти следом, поэтому быстро преодолела возникшее между ними расстояние и старалась не отставать. Он ведь на самом деле мог просто уйти, не обратить никакого внимания, но не стал. Несмотря на свои же слова, он не бросил её.       — Спасибо, — сказала девушка себе под нос, но так, чтобы Занзас точно услышал. Он на секунду опустил безразличный взгляд на макушку её головы.       Ответа не последовало. Мужчина молча толкнул дверь в свой кабинет и подошел к столу, достав из ящика лист бумаги, свернутый трубочкой и перевязанный тонкой нитью. Он развернулся лицом к девушке и оперся на стол, рассматривая сорванную печать. Селеста неуверенно подошла ближе, скрепив руки в замок перед собой и прикусив губу от волнения, бегая глазами по кабинету, пытаясь зацепиться за что-нибудь взглядом. Но за последний месяц, пока босс проводил время в мастерской, она часто оставалась работать в этом кабинете, и давно успела осмотреть в нем абсолютно все — заделанные дыры от пуль в стене, узоры обоев, царапинки на деревянном лакированном столе. Она переводила взгляд то на стулья, то на картины, то на плотно закрытые шторы, через которые почти не пробивался свет, пока не осознала, что Занзас не обращает на неё никакого внимания. Сэл облегченно вздохнула. Мужчина снял нить и, не разворачивая бумагу, приказал девушке подойти. Она послушно сделала несколько шагов, встав напротив босса на расстоянии вытянутой руки. Он протянул ей свиток и скрестил руки на груди.       — Вот черт! — вскрикнула девушка и отбросила бумагу, когда на ней вспыхнул огонёк.       Именно этого он и ждал. Забавы. Ее смешной реакции на все происходящее. Она бесила его одним своим видом, но в то же время веселила своей глупой наивностью. За последний месяц он немного изменил своё мнение — все документы, счета и отчеты были в идеальном состоянии, незначительные помарки он мог пересчитать по пальцам. Бесполезный мусор целый месяц выполнял работу босса, и продолжал делать это сейчас, не задавая никаких вопросов. Но в случае новой опасности — умение возиться с бумажками ей никак не поможет. Хотя, отдать должное, она была не такой уж и проблемной, когда делала то, что велено и не занималась самодеятельностью.       — Зажги кольцо и прислони пламя к графе со своим именем, — скомандовал мужчина, наблюдая, как девушка то вчитывается в документ, то касается пламени его отца, оставленного в виде печати.       Селеста довольно улыбнулась и, сжав руку в кулак, смогла создать небольшой огонёк вокруг своего украшения, гордясь собой — Бельфегор почти 20 минут пытался научить сестру это делать, а следующие десять убеждал в полной безопасности сего действия. Занзас посмотрел на своё кольцо — оно отдавало слабым алым сиянием с иногда проскакивающим оранжевым блеском. Девушка пару секунд хлопала глазами, переживая сделать что-нибудь не так, но под прожигающим взглядом босса, времени на сомнения не было — она осторожно прислонила слабый огонёк к бумаге и искренне удивилась, когда алое пламя осталось гореть так же, как печать Девятого. Селеста подошла к боссу, протягивая документ, но он скептически осмотрел бумагу и снова перевел взгляд на девушку, недовольно вздохнув.       — Зажги.       Селеста послушно выполнила приказ, слабый алый огонек снова загорелся над её кольцом, слегка обжигая нежную, непривыкшую кожу. Занзас поднял свою руку на уровень груди девушки, слегка касаясь её горячей кисти. Кольцо босса Варии вспыхнуло небесным пламенем, осветив добрую часть кабинета, ослепляя Селесту — оно было в разы сильнее. Настолько, что её слабый огонек казался каплей в море. Девушка зажмурилась, отходя назад, но её грубо взяли за запястье и потянули обратно, совершенно не церемонясь.       — Я не отпускал тебя, — грубый голос прозвучал прямо над ушком девушки. Горячее дыхание мужчины обжигало её нежные щеки и слегка щекотало шею. Она тяжело вздохнула, чувствуя, как наливается румянцем, ощущая приятный аромат кофе, смешанный с впитавшимся в рубашку запахом пороха. Он был слишком близко.       Девушка открыла глаза и подняла голову, столкнувшись с все таким же холодным взглядом босса. Его дыхание, прикосновения вызывали самый настоящий пожар в её теле, но глаза. Чертов безразличный взгляд, направленный на неё из-под нахмуренных бровей, словно окатывал ледяной водой, напоминая, что она — ничтожный мусор. Никто, по сравнению с ним, так же, как и остальные, не потому что он такого высокого мнения о себе, а потому что это — сущая правда. Даже его небесное пламя, струящееся от кольца, доказывало это — ни у кого из хранителей Сэл не видела настолько мощного потока энергии.       Мужчина сжал ладонь девушки, сплетаясь с её пальцами, не сводя глаз с её лица. Сэл удивленно взглянула на свою маленькую ручку, боясь пошевелиться. Его яркое пламя задевало её пальцы, но совершенно не обжигало — по телу проносилось уже знакомое тепло, разливающееся в груди, вызывая мурашки и дрожь. Оно задерживалось не дольше, чем на одну секунду из-за слабого контакта. Селеста сжала ладонь мужчины, позволяя его огню полностью окутать её пальцы. Занзас тихо усмехнулся, наблюдая за её краснеющими щеками и сбившимся от волнения дыханием, но увидеть он хотел совершенно не это.       — Зажги свое.       Сэл, не задумываясь, выполнила приказ, не сводя глаз с их горящего сплетения рук. Слабое алое пламя почти незаметно проскакивало среди небесного, полностью растворяясь в нем, не имея никакой мощности. Занзас сильнее сжал ладонь девушки, сосредоточенно наблюдая за горящим огоньком, не контролируя свою силу — Сэл взвизгнула от боли, пытаясь вырвать руку, но Занзас не обращал никакого внимания на её слова. Он хмурился, желая увидеть то, что давно вызывало у него интерес, сжимал пальцы девушки и терпеливо ждал. Алое пламя начало разгораться сильнее, прорываясь через небесное босса, которое, в свою очередь, становилось слабее, и через несколько секунд языки пламени Урагана и Неба сияли с одинаковой силой. Занзас ухмыльнулся и, взяв девушку за подбородок, поднял её голову, заставляя смотреть на себя. Он сжал её кисть настолько сильно, насколько мог, заставив её взвизгнуть и зажмуриться от боли — из глаз покатились слезы, казалось, еще чуть-чуть, и он сломает ей все пальцы. Сэл чувствовала неприятное покалывание и пульсацию, чувствовала, что уже не может ими пошевелить.       — Смотри на меня, мусор, — мужчина сильнее сжал её подбородок, не позволяя ей опустить голову.       Девушка открыла глаза и посмотрела на босса, хмурясь и прикусывая дрожащую губу, стараясь успокоить нахлынувшие слезы. Занзас ухмыльнулся — в её глазах волнами плескалось оранжевое пламя, после чего её кольцо вспыхнуло тем же оттенком. Селеста непонимающе уставилась на свою руку — её пламя было точно таким же, как пламя босса, той же силы и цвета, несмотря на только что полыхавший алый огонь. Она словно забыла про боль, или босс просто перестал сжимать её ладонь так сильно, завороженно наблюдая за сплетением их рук. Занзас не сводил глаз с её лица, вернее, с огненных колец, пульсирующих вокруг её зрачка. То, что он хотел проверить, о чем он думал последние несколько дней, оказалось правдой, и теперь он был совершенно спокоен. Небо Сэл спало крепким сном, но защищало её. Тело девушки спокойно принимало пламя Занзаса, чтобы усилить свое. Он мог не просто посылать свою энергию на её кольцо, но и передавать частичку своей силы. Занзас отпустил руку Селесты, и пламя девушки снова приобрело вид слабого алого огонька. Она упала в стоявшее рядом кресло, шипя от боли и прижав кисть к груди.       — Что это было? — Сэл повернулась к боссу. Он подошёл к окну и отодвинул плотные шторы, впуская в кабинет солнечный свет.       — Свободна, — он поднес стакан с виски к губам и сделал глоток, погружаясь в свои мысли.       — Это ведь ты сделал кольцо, — девушка встала с кресла и медленно подошла к боссу, остановившись рядом с ним. Девушка опустила голову, перебирая пальцами украшение на руке. Он не шевельнулся, продолжая смотреть в панорамное окно, — Почему ты признал меня?       — Приказ Девятого, — в голосе мужчины мелькнуло раздражение.       — Ты не стал бы делать то, что тебе не выгодно.       — Ты хочешь умереть? — Занзас по-прежнему не поворачивался, слабо ухмыльнувшись, почувствовав удивленный взгляд нового подчинённого на себе, — Ты попала в мафиозный мир. И либо ты — член семьи, либо с пулей во лбу, — мужчина повернулся к девушке и наклонился к ее нахмуренному личику. Сэл бесстрашно смотрела в глаза босса, прикусив щеку, — Не испытывай мое терпение, женщина, — он слабо ухмыльнулся, наблюдая за ее жалкими попытками казаться смелой, и шепнул, наклонившись к ушку, - Свободна.       Она вздрогнула, покрывшись мурашками. Занзас отошёл от девушки и упал в своё кресло, успев заметить ее порозовевшие щеки. Сэл быстро покинула кабинет, опустив голову в пол и сжав кулачки. Мужчина сделал глоток янтарного напитка, смотря в спину подчиненному, подавляя желание бросить в неё стакан, хотя очень хотелось. Но он не стал этого делать, сам не зная, почему. В голове промелькнули неприятные воспоминания, связанные с чертовой проблемной девчонкой, но в этот раз он думал не о доставленных неудобствах, а о ее поведении, крепких объятиях, нежных прикосновениях и краснеющих щеках. Он вспомнил, как она отводила взгляд и заламывала пальцы каждый раз, когда он на неё смотрел, как сбивалось ее дыхание, стоило ему подойти ближе, как завороженно она наблюдала за его оголенным торсом, слегка приоткрыв пухлые губы. На лице тут же заиграла улыбка от одной мысли, что эта проблемная девчонка может быть влюблена в него, и очень неумело это скрывает. Она предпочла его боевому командиру, и это, несомненно, щекотало его эго.       Мужчина снова достал личное дело Селесты, накаляканное всеми подряд еле разборчивым почерком — Бельфегор писал про детство, Скуало сумел собрать информацию о её жизни за последние 12 лет — места жительства, учебы, работы, внес свою лепту о её способностях и хорошем потенциале, Елена занималась медицинской частью — рост, вес, группа крови и прочее. Неинтересная лабуда, на которую Занзас не обращал никакого внимания — его интересовало другое. Информационный отдел Варии сумел раздобыть давно забытые и потерянные фотографии семьи Бельфегора. Мужчина взял в руки снимок, слабо хмурясь. На нем был запечатлен счастливый Девятый Вонгола, прижимавший к груди маленькую девочку в платье. Возле него стоял хмурый девятилетний мальчик, на плече которого лежала рука старика. Занзас даже не помнил этот прием у королевской семьи, но эта фотография, которую вручили лично ему два дня назад, привлекала его, навевая воспоминания о детстве.       Мужчина рефлекторно бросил стакан в открывающуюся дверь, не желая сейчас никого видеть и слышать, и с удивительной точностью попал в голову капитана. Скуало прикрыл глаза, набирая в грудь как можно больше воздуха, и нарушил спокойствие в особняке пронзительным криком, но после раздавшегося грохота — замолчал.       — Вонгола сваливает, конь зовёт нас на последнее собрание, психопат, — Скуало успел увернуться от пламени ярости босса, отойдя к столу. Он делал это уже миллион раз, и, пока что, не пострадал. Хотя, скорее всего, босс просто не хотел наводнить ему, лишь пугал, напоминая, на что он способен.       Занзас одарил хранителя презрительным взглядом, явно не одобряя его слова и крики, но встал и вышел из кабинета, закрыв лежавшую на столе папку, приказав мечнику разобраться с этим. Под «этим» он подразумевал огромную дыру в стене, оставленную его пламенем. Скуало недовольно фыркнул и собирался уходить, кашляя от поднявшейся бетонной пыли, как вдруг заметил знакомую бежевую папку на столе босса. Он лично вносил в неё данные и прекрасно помнил, как Селеста выводила своё имя на ее обложке каллиграфическим почерком с различными завитушками для красоты. Мечник подошёл ближе и открыл личное дело своей ученицы, нахмурившись от удивления — в папке лежали не только документы и отчеты, но и множество фотографий: детские, подростковые и, черт возьми, сделанные буквально месяц назад. Кто-то следил за ней, фотографируя ее тренировки, посиделки с Луссурией и обычную повседневную жизнь в замке. Мечник вспыхнул гневом и схватил папку, желая спросить у босса напрямую, какого хрена происходит, но остановился, заметив выпавшую фотографию. Он поднял снимок и нахмурился, непонимающе вглядываясь в изображение. В маленькой девочке он узнал Селесту, а в хмуром мальчике — своего босса. Скуало сжал снимок, не понимая, что все это может значить, но решил не спешить с выводами. Хранитель положил папку на место и оставил выпавшее фото на столе, не пытаясь скрыть свою причастность к этому.       Мечник спустился в гостинную, ворвавшись в неё посреди собрания с фирменным криком, раздраженный после увиденного в кабинете босса, чем напугал половину вонгольского состава. Дино рассмеялся, наблюдая за очередным прилетевшим стаканом в голову Скуало и начавшейся суматохой, криками и руганью. Хранители даже чуть не подрались: капитан кинулся к боссу, напоровшись на пытавшегося его успокоить Ямамото, Рехей посчитал это экстремально интересным и ринулся на помощь, сшибив Саваду, на что получил реакцию разъяренного Гокудеры. Хибари тяжело вздохнул, направляясь к выходу, отмахиваясь от орущих хранителей, пытаясь сдержать себя в руках и не избить всех до смерти за начавшийся беспорядок. Занзас не обращал никакого внимания на происходящее, мирно посапывая в своем кресле — он не хотел разносить половину первого этажа своего дома, чтобы проучить тупого капитана и остальных драчунов. Будь он в доме Каваллоне — его бы ничего не остановило.       — Ох, Сэл, про тебя сейчас весь особняк трещит, — Ямамото подошел к девушке, положив руку на её плечо, пытаясь привлечь к себе внимание. Сэл рефлекторно замахнулась на него мечом, но парень перехватил её запястье, дружелюбно улыбнувшись.       — Ты напугал меня, — шатенка сняла наушники, неловко улыбаясь в ответ, — Вы уже уезжаете?       — Только что прошло собрание, — Такеши протянул девушке бутылку с водой, — Скуало сказал, что ты теперь хранитель Варии.       Селеста поперхнулась, удивленно уставившись на друга, но он лишь лучезарно рассмеялся.       — Поздравляю! Правда, мы думали, ты уедешь с нами, но раз это приказ Девятого. — парень покосился на меч девушки, ехидно улыбаясь, — Тебя ведь тренирует Скуало?       Не дожидаясь ответа, парень взял один из запасных мечей, находившихся в тренировочном зале, осмотрел его и направил в сторону девушки. Сэл непонимающе хлопала глазами, сжимая бутылку с водой, которая, после легкого взмаха мечом Ямамото, буквально раскрошилась в её руке. Девушка улыбнулась. Скуало обучал её этой технике. И всем остальным, которые, к слову, сперва прошли через Ямамото. Парень смеялся, еле успевая уворачиваться от ударов Селесты, и удивлялся, когда она не задумываясь, рефлекторно отбивала его атаки — капитан Варии очень хорошо постарался, даже зная, что меч — не её оружие, не её специальность. Девушка, конечно, уступала Ямамото по скорости и силе, но отлично справлялась с самой техникой, ни разу не позволив парню коснуться себя тыльной стороной меча. Такеши восторженно смеялся, ловко уворачиваясь от до боли знакомых атак, ловя Сэл в свои объятия, полностью блокируя её движения.       — Не вмешаешься? — Занзас подошел к мечнику, наблюдавшему за своими учениками через приоткрытую дверь.       — Он её пальцем не тронет, может чему новому научит, — Скуало кротко улыбнулся, когда Сэл снова неуклюже споткнулась и полетела вниз, но Ямамото успел её поймать.       — Ты позволяешь сразу двум вонгольским отбросам уводить девушку у себя из-под носа? — Занзас облокотился о стену, скрестив руки на груди.       — У себя, или... у тебя? — Скуало взглянул на босса и еле сдержал смех, когда тот одарил его презрительным взглядом, — Брось, я видел её личное дело в твоем кабинете. И видел, с каким животным интересом ты на неё смотришь последние несколько дней. Не знаю, что ты задумал, но не причиняй ей новую боль.       Занзас развернулся, уходя по своим делам, не желая как-либо это комментировать и оставив друга в полном одиночестве. Мужчина ухмыльнулся, услышав, как мечник все-таки вошел в тренировочный зал с возмущенными криками. Конечно, он гордился успехами обоих учеников, но ведь это не значит, что он озвучит им свои чувства.       Занзас поднялся на спальный этаж, бесцеремонно толкнул дверь в комнату сестры и, не обращая никакого внимания на обеспокоенных Луссурию и Бельфегора, яростно хлопнул дверью, подошел к кровати и скрестил руки на груди. Элен с сожалением взглянула на брата, ощущая пробежавшийся под кожей ток, покрываясь мурашками. Она устало вздохнула, уставившись в потолок и сжав простынь. Чертов Занзас все знал. Никто, пока что, не понимал, откуда, но ничего хорошего его настрой не предвещал. Мужчина кротко кивнул хранителям на дверь, не свода глаз с сестры и не вслушиваясь в обеспокоенный лепет Луссурии, лишь зверея от его нудных речей. Всех троих не было на собрании, все трое куда-то запропастились сразу после завтрака, это могло значить лишь одно — что-то случилось. Элен не стала бы возиться с Бельфегором, а он запросто мог пристать к ней со своей поддержкой. Занзас прекрасно видел, как принц присматривает за его сестрой и пытается с ней заговорить. Мужчина убедился, что хранители захлопнули за собой дверь, и сел на кровать рядом с сестрой, взяв в руки упаковку с медицинскими иглами. Он бросил осуждающий взгляд на девушку, но не планировал начинать читать нотации. Какой смысл что-то объяснять взрослому человеку? Мужчина тяжело вздохнул, надеясь, что его сестра не пойдет по кривой дорожке, и собирался уходить, положив иглы на место, но девушка нежно взяла его за руку.       — Занзас, — её голос был холодным, словно сталь, но слегка дрожал, — Я знаю, что совершила ошибку. Пожалуйста, не беспокойся. Больше такого не повторится.       Мужчина встал с постели, слабо кивнув, сдерживая злость. Конечно, он был зол на сестру. Но он не понимал, что она чувствовала — его никогда не предавал любимый человек, потому что он в принципе не мог любить. Предательство Мукуро и причиненная им боль не могла сравниться с тем, что чувствовал Занзас, когда раскрылся обман его отца. С тех пор он не чувствует ничего, кроме ярости и легкого страха на серпантиновой горной дороге. Ему было сложно понять чувства сестры и почему она позволила одному ублюдку так повлиять на нее. Он злился на её глупость, на самого иллюзиониста. Занзас не понимал, что произошедшее могло так сильно повлиять на эмоциональное состояние девушки, заставить её употреблять наркотики, чтобы расслабиться и хотя бы какое-то время не чувствовать эту боль. Не понимал, что она чувствовала, и даже не пытался понять, но приходил в ярость из-за осознания того, что она с собой сделала.       — Твоё дело, — сухо бросил Занзас и вышел из комнаты. Элен — взрослый человек. Сама может принимать решения и справляться со своими проблемами.       В какой-то степени Занзас гордился младшей сестрой — она имела довольно большие успехи для своих двадцати лет, могла спокойно сражаться на равне с его хранителями, ездить на «С"-задания, но из-за своего беспокойства он не позволял ей рисковать своей жизнью. Мужчина всегда был скуп на эмоции и, тем более, чувства, но в какой-то степени все-таки дорожил своими людьми. Не сказать, что сильно, что расстроился бы узнав о их смерти, но и не желал им гибели. Живы и живы. Работают, исполняют свои обязанности, и хорошо. Элен занимала особенное место в его списке — она была его сестрой, все-таки. Они вместе росли, он заботился о ней с самого детства, и это просто переросло в привычку. Он ненавидел слабых, презирал бесполезных, поэтому из своей сестры с детства лепил лучшую версию себя, словно создавал куклу, вкладывая в неё все, что знал сам. И как же, черт возьми, его бесила свалившаяся на голову сестра потрошителя, к которой его отец испытывал настолько теплые чувства, что запретил избавляться от нее. Занзас вышел на улицу и сразу увидел её спину. Она стояла у крыльца, скрестив руки на груди, не имея смелости подойти к собиравшейся уезжать Вонголе. Бежевые кроссовки вместо ботинок, рубашка с которким рукавом, отсутствие пиджака. Как обычно, нарушает все правила, не думая о последствиях. Да и какими вообще они могут быть, если своего босса она видит 3 раза в день, и то, он не обращает на нее никакого внимания? Апрельское тепло не позволяло носить дурацкую форму, порой хотелось снять и брюки, переодеться в легкое платье или хотя бы короткую юбку, но тогда Занзас точно заметил бы изменения в её внешнем виде, а что было бы дальше. Об этом даже думать не хотелось.       Сэл наблюдала за смеющимися парнями, переступая с ноги на ногу, рассматривая кольцо на своем пальце, будто боясь подойти ближе, скрываясь за высокой скульптурой, стоявшей прямо у крыльца. Пару раз она слышала свое имя — Ямамото не соврал. Все были на ушах из-за новости о её признании, как второстепенного хранителя. Гокудера разболтал о сложностях в их отношениях и выслушивал нотации от Дино.       — Долго тут стоять будешь? — раздраженно бросил Занзас, испугав Селесту своим присутствием за её спиной. Она резко обернулась, впечатавшись локтем в скульптуру и зашипев от боли. Занзас прикрыл глаза.       — Новоиспеченный хранитель? — Хибари первым обратил внимание на показавшегося босса Варии в компании с девушкой, сжимающий больной локоть. Она, не задумываясь, пошла за Занзасом, почувствовав прилив огромной уверенности в себе.       — Сэл! — Савада помахал ей рукой, подзывая к себе, — Я очень рад, что у тебя все хорошо. Честно, сначала мы думали, что тебя тут как заложника держат, — неловко посмеялся шатен, не сводя глаз с стоявшей позади Варии. Они до сих пор пугали его одним своим видом, — Тебе всегда рады в нашем поместье, тут недалеко.       — Спасибо, Тсуна, — девушка обняла друга, бросив осуждающий взгляд на стоявшего сзади Гокудеру. Он прикрыл глаза и опустил голову, скрестив руки на груди. Он знал, что должен извиниться, но не хотел делать это при всей семье.       Сэл отошла к Варии, не желая мешаться под ногами у уезжающих хранителей Вонголы, и прижалась к брату, тихо спросив, что все-таки случилось с Элен. Через крики Скуало, что-то снова доказывающему боссу, Бел спокойно рассказал сестре о случившемся. Никто даже не обратил внимание на их разговор, а на уход принца — тем более. Он быстро поднялся по лестнице и без стука вошел в комнату спящей девушки. Бел шикнул, наблюдая за её умиротворенным выражением лица, и присел рядом, осторожно поглаживая её плечо и заботливо накрыв одеялом. Девушка поежилась, не просыпаясь, и что-то хмыкнула, отвернувшись от принца.