Игра (сборник мини и драбблов)

Откуда Люциус Малфой притащил в мэнор маггловский граммофон с золоченой трубой, было неведомо. Но теперь он день за днем просиживал в старом высоком кресле, рассеянно глядя на то, как кружится под тонкой иглой темный диск. Щуплый домовик, приставленный теперь к граммофону, магией менял пластинки — одну на другую и терпеливо переминался с ноги на ногу, кротко поглядывая на хозяина. За огромными окнами тихо кружили желтые листья, а в комнате так же неспешно плыли высокие, чуть хрипловатые звуки незнакомой мелодии. — Хандрит, — коротко пояснила Гарри Нарцисса, больше не вдаваясь в подробности. Все домочадцы в мэноре на удивление спокойно отнеслись к отрешенности владельца поместья. Может быть, привыкли к этому, а может, у них в поместье было не принято вмешиваться, если кто-то решал сойти с ума. Но Гарри, живущий в мэноре на правах то ли друга, то ли любовника Драко, не умел с этим мириться. Каждый вечер он возвращался из Аврората и с тяжелым сердцем смотрел, как Люциус, подперев рукой подбородок, снова и снова смотрит, как вращается старый диск. Длинные белые волосы падали мягкими волнами на домашнюю мантию, и Гарри внезапно привиделось, как однажды этот белоснежный цвет сменит тусклая седина, но Люциус так никогда больше и не поднимется с этого кресла, растворяясь в звуках тех, кого давно уже нет. — Тебя не волнует, что он эээ… — Гарри замялся, не зная, как объяснить Малфою, что вспыльчивый, буйный Люциус его пугает своей отчужденностью. Драко молча пожал плечами, мотнул головой и привычно потянул его на себя, заставив на ближайшие полчаса начисто забыть о проблеме. — Не советую вам в это соваться, мистер Поттер, — сказал Снейп, веско напирая на каждую букву. Гарри и так пожалел, что пришел к нему с этим вопросом, но теперь, когда Снейп буравил его пронзительным взглядом, Гарри просто проклял свое стремление всегда докопаться до правды. — Но ведь ему, наверное, плохо… — пробормотал он, чувствуя, как прожигают его подозрительные глаза. — Это не ваше дело, — Снейп резко поставил склянку на стол, подчеркивая окончание разговора. — Не приставайте ко мне больше с вашими глупостями, мистер Поттер. Выйдите вон и не мешайте работать. Не заставляя себя просить дважды, Гарри с облегчением выскочил из подвала. Но равнодушие членов семейства Малфоев его убивало. Бредя по тропинке, Гарри вытягивал шею, пытаясь увидеть в окно, чем занят новоявленный поклонник старых пластинок. Но картина была удручающе однообразной: Люциус, откинув голову на высокую спинку, сидел рядом с золоченой трубой, как на троне, а соскучившийся домовик осторожно водил босой ногой по паркету, видимо, пытаясь от скуки потанцевать. Отношения с Люциусом складывались у Гарри очень непросто. Драко, настолько же опьяненный Поттером, как и сам Гарри был опьянен проклятым Малфоем, без долгих разговоров притащил Гарри жить к себе в мэнор, и первое время они были настолько оглушены своей страстью, что просто не замечали вокруг ничего. Зато через пару месяцев, когда в их головах появилась способность хоть что-то соображать, Гарри додумался обратить внимание, что старший Малфой, разумеется, вовсе не рад его появлению. Если Нарцисса хотя бы пыталась напустить на себя приветливый вид, то Люциус, не утруждая себя этикетом, метал в незваного гостя колкие взгляды и едкие фразы, при каждой встрече давая почувствовать себя неотесанным деревенщиной. Гарри тогда в первый раз заикнулся Драко о своем возвращении обратно на Гриммо. “Хорошо. Если ты хочешь...”, — тихо ответил Малфой, и лицо у него при этом стало таким беспомощным и ранимым, что Гарри мысленно обозвал себя бесчувственным остолопом. Когда Малфой на мгновения переставал быть надменным засранцем и становился таким вот открытым и уязвимым, Гарри готов был ради него сигануть в речку с моста, лишь бы не быть тем негодяем, который причинит ему боль. Утешающе обхватив Малфоя руками за шею, Гарри клятвенно пообещал, что, конечно же, он остается и вообще сделает ради него все что угодно. И уверил себя, что коварный огонек, блеснувший в серых красивых глазах, ему просто почудился. — А что если он это все-таки из-за меня? — Гарри невольно остановился у старой чугунной ограды, касаясь рукой холодной шершавой поверхности. — Что если я ему так надоел, что он не выходит из комнаты специально, чтобы не видеть меня? Листья тихо падали под его ноги пестрым ковром, шуршали под тяжелыми каблуками, цеплялись за чугунные завитки. Осень в мэноре решительно вступала в права. — Я должен поговорить с ним. Пусть они все делают вид, что не происходит вообще ничего, но я просто обязан. Приняв это решение, Гарри быстрыми шагами, чтобы не передумать, ринулся к Люциусу Малфою, по доброй воле заключившему себя в комнате с тихими надрывными звуками. — Нам надо поговорить, — произнес он, резко распахивая дверь в музыкальный склеп. Мелодии старого патефона мгновенно окружили его, наполнив уши низкими надсадными звуками саксофона и фортепиано, а домовой эльф, покачивающийся в такт музыке, испуганно вздрогнул, чуть не выронив из рук очередную пластинку. — О чем вы хотите со мной говорить, мистер Поттер? Люциус поднял на него мутный взгляд. Сейчас он представлял собой печальное и в то же время довольно величественное зрелище — правая его рука расслабленно лежала на подлокотнике, а сжатый кулак левой подпирал нахмуренный лоб. Белые волосы свободно струились по плечам на парадную, богато расшитую золотом мантию. Больше всего Люциус Малфой сейчас походил на короля в изгнании, теряющего свои владения шаг за шагом. — Ну… я, — Гарри смутился и неловко сглотнул, подавив в себе желание вслед за домовиком переступить с ноги на ногу, а то и вовсе исчезнуть. — Говорите же! — низкий хрипловатый голос прокатился по всему кабинету, и Гарри чуть было не попятился к двери. В присутствии Люциуса ему всегда было ужасно неловко. А уж в присутствии такого — без привычной насмешливой язвительности — и подавно. — Я… хотел вам сказать… — Гарри с трудом взял себя в руки, заставляя закончить фразу. — Если мое присутствие вам так в тягость, я, конечно, уеду. — Конечно… — эхом откликнулся Люциус. — Конечно, — добавил он с глубокой горькой печалью, и Гарри увидел, как его лоб — нет, даже не лоб, а чело — прорезала скорбная морщина между бровей. Гарри, завороженный этой картиной, невольно подумал, что даже в кино или на театральных подмостках не видел таких убедительных королей. — Конечно! — неожиданно загремел Люциус на всю комнату, сжимая кулак, и музыка из граммофона взметнулась следом за ним. — Ни на секунду не сомневался я, что вы именно так и поступите! И мой сын будет покрыт неизгладимым позором! — выкрикнул он и, чуть приподнявшись с кресла, потряс в воздухе стистнутым кулаком. — Мой сын, согрешивший с простолюдином вне брака! О, Мерлин, за что я дожил до этого дня? — упав обратно в кресло, он закрыл ладонью лицо, и два больших перстня на среднем и указательном пальцах неярко и печально блеснули. Не особо понимая, что происходит, Гарри перевел растерянный взгляд на домовика, но тот, оттянув руками уши к плечам, завернулся в них и поспешно спрятался за граммофоном. Люциус сидел, укрывши глаза рукой, не произнося больше ни слова, не шевелясь, и тонкая нежная музыка окутывала всю его фигуру словно посмертной вуалью. — Ну… при чем тут “вне брака”? — Гарри смущенно замялся. — Я нисколько не против вступить в брак с вашим сыном, — от неловкости Гарри и сам начал строить фразы несколько странно. — Я думал, вы ему ни за что не позволите. А я вовсе не не… — он совсем смешался и замолчал. Люциус слушал его, так и не отрывая руки от лица, но Гарри на секунду показалось, что между пальцами мелькнул быстрый изучающий взгляд. До боли знакомый. Но он тут же понял, что ему просто так показалось, потому что Люциус сидел по-прежнему, не шевелясь, словно насквозь пронизанный печальной музыкой саксофона и тайной скорбью. Гарри невольно привиделось, как он сидит так наедине с граммофоном день за днем, месяц за месяцем, год за годом, и его прекрасное сильное тело разъедают время и музыка, оставляя под мантией только темный скелет. — Я готов хоть сейчас… — быстро выдохнул он, отгоняя прочь ужасные мысли и проклиная свою больную фантазию. Люциус с трудом отнял ладонь от лица, смерил Гарри потухшим тяжелым взором, и его бледные губы тихо шепнули только одно: — Докажи. — Ну, хорошо… Я его сейчас приведу, — Гарри поспешно кивнул, понимая, что сейчас вот так просто, благодаря какой-то случайности, решится его судьба. — Вы только дождитесь, я быстро! — выкрикнул он, тревожно оглядываясь на печальную величественную фигуру. И с облегчением увидел, как Люциус, словно нехотя, но все же ему кивнул. — Малфой, ты мне нужен! Гарри поймал Малфоя в парке на главной аллее, где тот о чем-то настойчиво спорил со старым домовиком. Мельком удивившись тому, что кто-то из эльфов смеет перечить хозяевам, да еще и так рьяно, Гарри схватил Драко за руку и потянул на себя. — Поттер, придурок, куда ты меня тащишь? Тикси, немедленно сделай, как я велел! — выкрикнул Малфой на ходу и, отдав распоряжение домовику, полностью переключился на Гарри: — Поттер, кретин, ты рехнулся? Но Гарри, не слушая его возмущений, молча и деловито тянул его к дому. — Поттер, последний раз говорю… быстро пусти! Гарри резко остановился и глянул ему в лицо: — Малфой! Мы должны пожениться! Твой отец из-за этого сильно расстроен. И вообще, оказывается, он этого хочет. Лицо Драко мгновенно застыло. — Ну, разумеется, он этого хочет, ты что, совсем идиот? — процедил он сквозь зубы. — Ты же у нас Золотой мальчик, лакомый приз. И что из того? Гарри недоуменно смотрел на него. Вместо того, чтобы обрадоваться тому, что отец одобряет их брак, Малфой непредсказуемо разозлился. — Ты разве не рад? — Гарри растерянно изучал побледневшее от злости лицо и губы, сжавшиеся полоской. Сам он давно уже был без ума от Малфоя, и последнее время ему казалось, что и Драко с ним тоже достаточно хорошо. По крайней мере, их секс всегда был просто крышесносным. К тому же Гарри действительно считался одним из завиднейших женихов, и надеялся, что хотя бы очевидная выгода заставит Малфоя заинтересоваться в этом союзе. — Безумно, — процедил Малфой, вырвав руку. — Я безумно рад тому, что ты женишься на мне, чтобы потешить отца. Молодец. Пихнув Гарри в грудь, он быстро пошел прочь по тропинке, но Гарри в два шага настиг его и рванул на себя. — Малфой, ты взбесился? — Гарри схватил его за плечо и попробовал развернуть. — Пошел вон! — Драко вырвался и, резко развернувшись, снова с силой его оттолкнул. — Да что ж ты творишь?! — свалить спятившего Малфоя на траву было делом пары секунд — спасибо занятиям в Аврорате. Тот изворачивался под Гарри ловкой змеей, шипел, подло пинался в пах и даже попытался зубами вцепиться в запястье. Гарри, все больше разъяряясь от подлых слизеринских приемов, понял, что сдерживаться тоже больше не в силах, и сейчас предполагаемая помолвка закончится глупой банальной дракой, но внезапно почувствовал, как какая-то сила подбрасывает его вверх и буквально отшвыривает от Малфоя. Потирая саднящую пятую точку, Гарри растерянно смотрел на Малфоя, который, морщась, тоже растирал локоть и шею. — Тикси, а поосторожнее ты не мог? — сердито выплюнул тот. — Тикси всегда предельно осторожен с хозяином, — домовой эльф с невозмутимым лицом суетился возле Малфоя, помогая ему очистить мантию от налипших желтых травинок. Гарри потер ушибленный ноющий копчик, которым его приложило к земле, и с досадой поморщился: — Что это было? — Тикси не любит ссоры в мэноре, — Малфой, не глядя на Гарри, хмуро чистил подол, и теплые волны магии, расходящиеся от его заклинаний, вздымали мелкие бурые листья. — Имей это в виду, когда тебе снова вздумается отрабатывать на мне приемчики из своего дурацкого Аврората. — Но… это же эльф, — Гарри растерянно смотрел на невозмутимого домовика. — А ты вроде его хозяин. Как он посмел и тебя?.. Драко хмуро взглянул на него, и Гарри с радостью отметил, что злости в его взгляде уже не было. — Тикси — отцовский эльф. Он воспитывал меня с самого детства, — нехотя пояснил Малфой. — И иногда слишком много себе позволяет. Особенно, когда решит, что меня нужно спасать. — Значит, сейчас… — Гарри перевел взгляд на напряженного домовика и обратился прямо к нему: — От чего ты спасал его, Тикси? Ты же знал, что я его не обижу. На этих словах Малфой презрительно хмыкнул, но Гарри смотрел исключительно на домовика. — Тикси плохой домовик. Он должен себя наказать, — домовик насупился и шмыгнул носом, похожим на грушу. — Но он не мог позволить хозяину Драко разрушить свое счастье своими руками. — Тикси, заткнись! — поспешно приказал ему Драко, но Гарри подошел к домовику и присел на корточки рядом с ним. — Малфой, отвяжись от него! — осадил он Малфоя. — И в чем же, по-твоему, заключается это счастье, а, Тикси? — негромко спросил он, заглядывая эльфу прямо в лицо. Тот поднял на него золотые глаза, в которых блестели крупные слезы. — Тикси не должен этого говорить Гарри Поттеру. Но Тикси не может молчать, — домовик схватил себя за уши и резко потянул кончики вниз. — Хозяин Драко имеет право быть счастлив с тем, кого давно уже любит больше жизни. — Ты… о ком говоришь? — внезапная страшная мысль о том, что Малфой давно и тайно в кого-то влюблен, закралась в голову и не желала никуда уходить. — Гарри Поттер должен и сам знать об этом, — домовик хлюпнул грушевидным носом и послал Гарри выразительный взгляд. — Хозяин Драко уже столько лет думает только о нем… — Тикси, проваливай!!! Эльф дернулся от хозяйского голоса, хныкнул, но так и остался на месте. — ...Хозяин никогда не решится признаться, что Гарри Поттер так нужен ему… — ТИКСИ!!! Снова проигнорировав малфоевский вопль, непокорный домовик вцепился в уши покрепче, умоляюще глядя на Гарри. — Ты… говоришь обо мне? — Гарри неверяще смотрел на него. Тикси коротко всхлипнул и быстро кивнул, а Гарри, ошеломленный его словами, заметил, как в саду стало тихо. Только шуршали осенние листья. Гарри поднял голову вверх и растерянно посмотрел на Малфоя: тот, сжав зубы и задрав подбородок, глядел куда-то в сторону сада и, закусив губу, надменно молчал. — Драко… — поспешно поднявшись, Гарри быстро шагнул к нему. — Стой, где стоишь, — Малфой прожег его ненавидящим взглядом. — Малфой… ты меня неправильно понял… — Гарри все же решился приблизиться и неловко прикоснулся к его рукаву. — С этим замужеством… Ты, наверное, ждал от меня каких-то правильных слов… — Гарри убито посмотрел на него, но Малфой, брезгливо от него отвернувшись, разглядывал узкую тропку в золоте листьев. — Я совсем не могу говорить, я не умею, — он осторожно прикоснулся пальцами к узкой холодной кисти — Малфой вечно мерз, и Гарри всегда так нравилось согревать его своими руками и телом. — Но ты разве не видишь? Я всегда хочу быть с тобой. Уже очень давно. Кроме тебя мне никто больше не нужен. И если мне надо будет отдать за тебя мою жизнь, я готов, не раздумывая, отдать ее за тебя тысячу раз. Если это не любовь, то я не знаю, что это еще. Я не виноват, что не умею говорить красиво и правильно, но главное, что я чувствую это, — Гарри говорил это все, не смея поднять головы, и сам понимал, насколько жалко это звучит. Любовь вперемешку с отчаянием. — Драко, я совсем не романтик, — тихо выдохнул он, — я не умею это делать красиво. Но если ты за меня все-таки выйдешь, я тебе обещаю, что ты никогда об этом не пожа… — Кретин! — Драко рывком дернул его на себя, и только тут Гарри увидел, как сияют его глаза. — Поттер, я и забыл, какой ты тупоголовый кретин! Просто заткнись и не возмущай больше воздух своей болтовней! Можешь считать, я согласен! В противовес своим нахальным словам, он так быстро и жадно впечатал Гарри в себя, так нежно провел по скуле губами, что сердце у Гарри запрыгало вспугнутым зайцем. Еще толком не понимая, что происходит, он с жадностью ловил всеми чувствами шелк его кожи, мягкость волос, теплое дыхание и быстрые волнующие прикосновения. Только сейчас до него начало медленно доходить: Малфой, и правда, согласен. Быть только с ним всегда, в горе и в радости, делить всю жизнь на двоих и любить. Любить? Гарри отстранился и заглянул Драко в лицо. Они никогда не говорили об этом, но неужели Драко его действительно любит? Видимо, эти мысли отразились у него на лице, потому что Малфой фыркнул, но как-то ласково и совсем не обидно. — Поттер, не напрягай свои мозговые извилины, тебе не идет, — он расслабленно ему улыбнулся и притянул Гарри к себе за очередным поцелуем, проникая в него языком как-то очень глубоко и интимно. Наверное, эта осень станет в жизни Гарри самой счастливой. Со страстной нежностью отвечая на его отчаянный поцелуй, он даже не заметил, как Тикси с тихим вздохом и кроткой улыбкой растворился в осеннем прохладном воздухе, — они вообще ничего больше не замечали, сплетаясь языками так голодно, словно впервые. И даже громкий хлопок, раздавшийся возле кустов, не заставил их обернуться. — Хозяин Люциус велел напомнить, что все еще ждет, — пискнул молоденький домовик, подчеркнуто-старательно пытаясь не смотреть на их расстегнутые ремни и распахнутые рубашки и мантии. — Мы должны! — с трудом выпуская из рук разнеженного Малфоя, Гарри не отказал себе в удовольствии еще раз провести руками по его теплому стройному телу и виновато ему улыбнулся. — Я обещал твоему отцу, что сегодня сделаю тебе предложение. Так ты, правда, согласен? Какое-то время Драко смотрел на него как-то странно, словно собираясь что-то сказать, но потом усмехнулся и все же кивнул: — Ладно, пойдем. Он все равно всегда добивается своего. Теперь уже он тащил Гарри по парку за руку в печальный кабинет, где последние две недели прочно царила осенняя музыка. — Отец, Поттер сделал мне предложение, я согласен, — представ перед мрачным главой семейства, быстро выпалил Драко и, явно сочтя свою миссию на этом исполненной, попытался вытолкнуть Гарри в незакрытую дверь. Но Гарри уперся, зацепившись рукой о косяк: в комнате надрывно плакала скрипка, а старший Малфой по-прежнему сидел в своем кресле, сложив перед собой кисти траурным домиком, и печать страдания на его грустном лице была такой ощутимой, что Гарри казалось невозможным вот так просто взять и уйти. Гарри казалось очевидным, что для того, чтобы старший Малфой наконец-то очнулся, все должно случиться по правилам осеннего саксофона. Поэтому, взяв Драко за руку, он опустился перед ним на одно колено и посмотрел Малфою в лицо: — Драко Малфой, согласен ли ты… Скулы Драко вспыхнули яркими пятнами: — Поттер, уймись, или я тебе сейчас врежу! — прошипел он. — Мы уже все решили. Не устраивай здесь представлений. Вцепившись Гарри в руку, он с силой рванул его на себя, заставляя подняться. Гарри недоуменно посмотрел на него, потом перевел взгляд на неподвижного Люциуса. А тот, наконец-то заинтересованно вскинув голову вверх, окинул сына мутным тяжелым взглядом. — Кольца. Он так тихо вымолвил это слово, что Гарри его еле расслышал, но расторопный домовик, видимо, привык даже к таким еле слышным приказам. Пару секунд спустя он уже тащил к ним полоску бордового бархата с двумя тяжелыми кольцами. Малфой гневно взглянул на отца, но все же позволил Гарри надеть себе на палец изысканный стильный перстень с незнакомыми рунами, а затем, закатив глаза, резко напялил Гарри второй и, вздохнув, прижался губами к губам. Магические руны на кольцах неожиданно засветились, стекли с колец в воздух, обмениваясь местами, и, став одним целым, составили нерушимое заклинание. — Магический брак. Теперь ты доволен? — Драко не хотел глядеть на отца и почему-то отчаянно злился. Гарри по-прежнему толком ничего не понимал. Драко, что, сердится, что Люциус снова станет нормальным? — Пожалуй, — несчастный страдалец, скрестив ноги, с видимым наслаждением вытянул их вперед и небрежным щелчком подозвал к себе филина. Быстро что-то царапнув на листе пергамента, Люциус махнул рукой, отпуская птицу в полет, и уставился на Гарри с живым интересом. — Ваша сострадательность делает вам честь, мистер Поттер. И пока Гарри, прищурившись, но не до конца понимая, что происходит, наблюдал за приключившейся с будущим тестем метаморфозой, Люциус проворно сорвался с кресла, одной рукой останавливая ноющую пластинку. — Нарси, ну где ты там ходишь? — громко выкрикнул он. — Я здесь, дорогой, — возникшая на пороге Нарцисса смотрела на мужа безо всякого удивления. — Отлично разыграно, милый. Но только хочу заметить, что, пожалуй, с причитаниями у тебя был перебор. — Определенно был, — появившийся вслед за хозяйкой дома профессор маячил в дверях и хмуро оглядывал всех присутствующих. Но Люциус досадливо махнул им рукой: — Какая разница, как я достиг своей цели, если этот брак был недостающим звеном в моей логической цепи? И теперь старший Вуд у меня вот в этом кармане, — Люциус демонстративно и с видимым наслаждением похлопал себя по боку мантии и, снова оглянувшись на Гарри, произнес со смесью удовлетворения и сарказма: — Добро пожаловать в семью, мистер Поттер. Надеюсь, вы не найдете повода об этом жалеть. В его глазах сверкнул уже знакомый Гарри фирменный малфоевский блеск, и через секунду старший Малфой исчез, оставив за собой небольшой серый смерч кружиться у самого пола. — Пошел в Министерство, — сообщила Нарцисса, ни к кому особенно не обращаясь. Солнце низко висело над горизонтом, наискось било в окно, щедро золотя пятнами резную темную мебель. — Мне кто-нибудь хоть что-нибудь объяснит? — Гарри растерянно взглянул на Малфоя, боясь заподозрить, что все это глупый фарс. Но Драко смотрел на него так испуганно, напряженно и нежно, что страх отступил. Пусть Гарри был конченым идиотом, но такому Малфою он по-прежнему верил. — Ты так ничего и не понял? — Драко не выдержал и отвел от него глаза. Гарри мотнул головой: — Из всего этого я понял только то, что, кажется, мы с тобой оба помолвлены. Малфой невесело улыбнулся. — Правильно тебе кажется, Поттер. — А еще, что ты меня, кажется, любишь. Драко вскинул голову вверх и, шагнув к нему, притянул к себе, придерживая за талию так крепко, словно боялся, что Гарри сбежит. — И это тоже тебе кажется правильно. — А еще, что я тебя тоже люблю. Малфой чуть отстранился и метнул на Гарри быстрый подозрительный взгляд: — Это тебе тоже так кажется? — спросил он, и Гарри поспешно мотнул головой: — Нет, в этом я точно уверен. А вот в чем я совсем не уверен, так это в твоем отце. С ним все будет нормально? Драко тихо вздохнул и снова опустил голову вниз. — Мам, ну хоть ты ему объясни, — негромко и жалобно выдохнул он, но Нарцисса, так и стоявшая во время их разговора неподалеку, не проявила должного рвения. — Прости, Драко, мне некогда, — она повернулась к растерянному Гарри и вежливо улыбнулась. — Мистер Поттер, мне приятно думать, что вы были так добры к моему бедному мужу. Я рада, что такой человек как вы скоро войдет в нашу семью. Прошу извинить, мне пора. С видимым облегчением она растворилась в воздухе, оставив за собой облачко серой пыли и тонкий аромат неизвестных духов. Драко тяжко вздохнул и пробормотал, ни к кому особо не обращаясь: — Разумеется, они не хотят объясняться. А я опять должен отдуваться за всех. Гарри понимающе посмотрел на него и стиснул худое плечо: — Твой отец все это затеял специально ради женитьбы? Я прав? Драко вскинул на него быстрый несчастный взгляд и мотнул головой. — Нет… Ты все не так понял... Поттер, я не знаю, как это тебе объяснить… Он снова замялся и замолчал. — Не вижу проблемы, — раздался от дверей низкий голос, и Драко благодарно вскинул глаза на подошедшего Снейпа. Гарри с любопытством уставился на профессора в надежде, что хоть кто-то сейчас, наконец, ему все растолкует. Снейп его ожидания полностью оправдал. — Если вы решились войти в эту семью, мистер Поттер, — отчеканил он, роняя слова как дорогие жемчужины, — вы должны быть готовы к тому, что примерно раз в год в это самое время Люциус погружается в осеннюю спячку. Это его привычное состояние. На две-три недели жизнь в мэноре замирает, предоставляя ему эту возможность. Он сидит и молчит, запершись в своем кабинете. К этому давно все привыкли, так было бы и в этот раз. Но вы, мистер Поттер, как всегда решили спасти всех и вся, чем несколько нарушили ход событий. Разумеется, Люциус тут же придумал, как воспользоваться вашим состраданием в своих интересах, поэтому не волнуйтесь — ваша стремительная помолвка с Драко — всего лишь следствие, но не причина. — Но… зачем… почему?.. — Гарри недоуменно посмотрел на него, и Снейп бросил на него ответный снисходительный взгляд: — Чтобы думать, Люциусу нужны непрерывные звуки, — пояснил он небрежно. — Иногда домовики ему играют на скрипке, иногда он слушает завывание ветра или рев штормовых волн в специальной магической колбе… В этот раз он нашел эту чудовищную машину. Так вам больше понятно? Снейп нетерпеливо смотрел на Гарри так, словно всё уже ему объяснил. Но на самом деле его пояснения только еще больше запутали Гарри, и к тому же в нем наконец-то проснулся аврор. — Нет. Я не понимаю. Зачем ему это? — отрывисто спросил он и требовательно взглянул на профессора, кажется, уже утомившегося от объяснений. Снейп с интересом вернул Гарри взгляд и, словно признавая в нем равного по силе противника, снизошел до очередной порции объяснений: — Люциус жить не может без масштабных интриг, но для воплощения его планов в жизнь требуется тщательная проработка. Музыка помогает ему сосредотачиваться и выстраивать логические звенья сложнейших цепей. — И… что он задумал сейчас? — на этот раз до Гарри все дошло очень быстро. Замерев, он смотрел в темные непроницаемые глаза, заранее предчувствуя что-то очень недоброе. Снейп взглянул на него в ответ, и сухая усмешка тронула его тонкие губы: — Свергнуть Кингсли и занять кресло премьер-министра, — скучным голосом проинформировал он, словно озвучивая погоду на завтра. — Полагаю, что теперь с довеском в виде такого зятя, как вы, его шансы значительно укрепились. Вы и сами могли лицезреть, как он оживился. Драко, — профессор резко обернулся к побледневшему Малфою, — я полагаю, не стоит затягивать с приготовлениями к свадьбе. Твой отец вполне способен выдумать что-то еще. А мистер Поттер может и передумать. Кинув на Гарри очередной насмешливый взгляд, он резко запахнул свою мантию и быстрыми шагами вышел из комнаты. Какое-то время Гарри растерянно смотрел ему вслед, а затем перевел изучающий взгляд на Малфоя. Тот выглядел подавленным и смущенным. — Отец не может жить без своих грандиозных планов, — виновато выдохнул он, пряча глаза. — И я не хотел, чтобы он в этот раз… — Драко неожиданно вскинул на Гарри отчаянный взгляд. — Поверь, я не хотел! Но понимаешь, он… — Драко запнулся, но все же через силу продолжил: — Он впервые снова ожил после тюрьмы. И наконец-то снова стал похож на себя. Каким он был до войны. Малфой огорченно уставился в стену, и Гарри, не выдержав, быстро обнял его, притягивая к себе. — И ты этому рад? — шепнул он в светлый висок. — Рад, — Драко обессилено опустил голову ему на плечо и пробормотал. — Не представляешь, как сильно. — Тогда и я рад, — Гарри утешающе провел рукой по напряженной спине. Драко вжался в него еще сильнее, стискивая его мантию в кулаках. — И ты… не сердишься? Что все так получилось? — выдохнул он, мазнув по щеке шелковистыми волосами. Что бы ни натворил чертов Люциус, разве Гарри мог на него вот такого сердиться? Он усмехнулся, прижимая Малфоя еще сильнее к себе. — Буквально на днях Кингсли мне хвастался, что теперь никто не способен вышибить из-под него министерское кресло. Вот и проверим. Драко вскинул на него быстрый недоверчивый взгляд: — И что ему будет в случае неудачи? Опять Азкабан? Только вздрагивающее от напряжения тонкое тело выдавало то, как он на самом деле боится. Гарри покачал головой и успокаивающе провел ладонью по острой лопатке: — Почему обязательно Азкабан? Оформим его как агента. Будем считать это официальной проверкой от Аврората. Какое-то время Драко с изумлением смотрел на него, а потом в его огромных зрачках загорелись надежда и восхищение: — Поттер, ты ведь не врешь мне? Правда, не врешь? Гарри улыбнулся и помотал головой, притягивая ближе к себе. Но Драко внезапно снова напрягся. — А вдруг у отца всё получится? Ну а вдруг? — тихо спросил он. — На чьей стороне ты будешь тогда? Гарри вздохнул и осторожно отвел со встревоженных глаз длинную белую челку: — Ты можешь не сомневаться, что я теперь всегда на твоей стороне, Драко Малфой, что бы твой отец еще ни придумал, — и, дождавшись тихого вздоха, добавил: — К тому же… Ты, конечно, об этом не знаешь… это закрытая информация… Но Кингсли через пару лет прочил на это место меня, а сам собирался уйти на покой. Поэтому схватка состоится, но не между твоим отцом и текущим министром, как он сейчас полагает. А между Люциусом и мной. И я не уверен, что готов ему уступить. Особенно после того, что он мне тут сегодня устроил. И то, что он будет жить под моим постоянным надзором, существенно облегчит мне победу в этой войне. Драко, замерев, напряженно смотрел Гарри в лицо, и его губы чуть побелели: — Ты и он... Снова будете враждовать? Гарри пожал плечами: — Ну, мы с ним и прежде не очень-то ладили. Но Малфоя это ни капли не успокоило. — А если он победит… Он станет невыносимым… у него так бывает… Тогда ты… уйдешь? — Драко уставился в пол, кусая губы. — Ты уйдешь? От меня? — пробормотал он не слишком внятно. Ладонью Гарри почувствовал, как он невольно и отчаянно вздрогнул, как его всего трясет мелкой дрожью, и от этой его уязвимости — сейчас настоящей, без тени притворства — в сердце полыхнуло острое счастье. Пытаясь справиться с чувствами, Гарри молча поднес к своему лицу малфоевскую изящную кисть и провел пальцами по его новому обручальному перстню. — Странные ты задаешь вопросы, Малфой, — он серьезно посмотрел Драко в лицо и, увидев на нем испуганное непонимание, пояснил: — Ты теперь мой жених и будущий муж. Ни тебе, ни Люциусу уже ни за что от меня не избавиться. Причем твой отец своими же руками выковал свой собственный крест, — и, дождавшись, пока Драко выдохнет от облегчения и улыбнется, улыбнулся в ответ и добавил совсем уже весело: — Поэтому, Малфой, ты можешь расслабиться, приготовить попкорн и занять лучшее место в партере. Кем бы ни оказался наш новый премьер-министр, ты в любом случае не прогадаешь. Последний солнечный луч ударил в окно, ореолом подсвечивая светлые волосы, делая приоткрывшего от изумления рот Драко подчеркнуто трогательными и наивным, скользнул дальше по комнате, мимоходом погладив по лысой макушке застывшего возле граммофона домовика, и, наконец, легонько коснулся лепестков на золоченой трубе, подкрашивая золотой цвет нежно-розовым. И от этого теплого прикосновения старенький граммофон неожиданно ожил, закашлялся и, чуть захрипев, радостно взорвался бравурными звуками джаза, словно торжественно открывая новую эпоху в мэноре.