Игра (сборник мини и драбблов)

Хлопнула аппарация, и Гарри, шагнувший в комнату из серого вихря, принялся ожесточенно срывать с себя мантию. Только слепой по его резким движениям мог не понять, как тот не в духе. К Малфою это, разумеется, не относилось. Осторожно отложив книгу на стол, Драко замер, изучающе рассматривая его прищуренными глазами. — Поттер? Гарри молча кивнул, начиная терзать свой шрам привычной рукой. На Драко он подчеркнуто не смотрел. — Поттер. Что-то случилось? Гарри, пренебрежительно хмыкнув, яростно швырнул аврорскую мантию, больше похожую на шинель, в кресло у дальней стены. Услужливый домовик, ловко подхватив ее, тут же исчез, здраво рассудив, что лучше не попадаться ему на глаза. — Поттер? — Драко, поднявшись единым слитным движением, застыл перед ним в выжидающей позе. Гарри наконец-то взглянул на него, и в его глазах за тонкими стеклами полыхнула гроза. — Мэг мне сказала, что видела тебя в городе с Диланом. Рассказывала в красках, как вы с ним… — он поморщился, мотнул головой и замолчал, тяжело уставившись в стол. Малфой холодно взглянул на него. — Мы с ним что? — уточнил он спокойно, и в его голосе было столько этого напускного спокойствия, что Гарри буквально почувствовал, ощутил аврорским чутьем, как кончается жизнь. — Целовались, — бухнул он, не собираясь щадить ни его, ни себя. — А потом вдвоем пошли в номер. Это правда? Это правда, Малфой? Вперившись взглядом в Малфоя, он ожидал увидеть хотя бы раскаяние или вину, но Драко смотрел на него так, как обычно смотрел в своей лаборатории на особо неудачное зелье. — А если это и так, — в его голосе, несмотря на издевку, не было привычной насмешки. — Разве это что-то меняет? Гарри, не в силах больше выносить изучающий пристальный взгляд, рванул воротник, словно ему стало нечем дышать и, с трудом дойдя до окна, тяжело оперся о подоконник. За стеклом в серых сумерках моросил скучный дождь, и тонкие острые капли катились как слезы. За спиной послышались неуверенные шаги, и теплая узкая ладонь осторожно легла на предплечье. — Поттер… Гарри дернул плечом, сбросив руку, призывая его замолчать, и уперся пылающим лбом в стекло. — Знаешь, Малфой, я ей ничего не ответил. Усмехнулся прямо в лицо и прошел мимо. Как будто ничего не случилось. Как будто я все еще могу тебе доверять, — он с силой впился пальцами в теплое дерево. — Ты знаешь, я не имею права показывать им, где у меня слабое место. Сразу сожрут. А тебе вот скажу. Хотя ты, в общем, тоже… Но ты все равно должен знать. У меня от ее слов в груди будто Круциатус взорвался. Это было не больно. Это было никак. Как будто меня больше нет. Гарри больше не слышал позади ни единого звука и только поэтому смог продолжать: — Я понимаю, что ничего не могу от тебя требовать, Драко. Мы так и договорились на эту сделку. Тебе — мэнор, мне — статус официального мужа, чтобы все отвязались. И за все это время... Ты ни разу мне не сказал, что ты любишь. Ничего не обещал никогда. Я сам себе все напридумывал. Что могу рассчитывать на тебя. Что имею право не делиться тобой ни с кем. Но оказалось, что я не могу. Ты не мой, никогда не будешь моим. Наверное, нам надо… Он не смог довести до конца эту фразу, прислоняясь лбом к холодному стеклу. С той стороны в жестяной подоконник долбились жестокие капли. Наверное, в такие моменты всегда должен идти дождь. Символ безвременья. Символ конца. Сзади было так тихо, что Гарри казалось, в комнате он остался один. Но внезапно сильная рука сжала его плечо, и он невольно оглянулся назад. — Отвернись, — то ли приказал, то ли попросил его Драко. — Отвернись, Поттер, чтобы я смог сказать тебе все. Наверное, и правда, я должен признаться. Гарри вздрогнул, болезненно разглядывая решительное лицо, незнакомое без привычной насмешки, затем молча кивнул и снова покорно отвернулся к дождю. Несколько секунд Драко молчал, и в комнате слышалось лишь неровное дыхание обоих. — Не тяни, — глухо приказал Гарри и впился пальцами в подоконник. — Скажи все, как есть. Малфой испытующе посмотрел на него и отступил на шаг назад так, что его лицо скрылось в полной тени. — Ты тоже никогда не говорил мне, что любишь. Поттер. Ты в курсе? Гарри невесело усмехнулся и мотнул головой. — Разве это что-то меняет? — с горечью повторил он малфоевскую же фразу. Но тот снова сдавил его плечо, приказывая замолчать. — Я ждал, я долго этого ждал. Но потом понял, что все это зря. Гарри дернулся и попытался оглянуться, но, вспомнив свое обещание, только крепче вжался пальцами в шершавое дерево. — Выходит, ты из-за этого мне изменил? — глухо спросил он. — Из-за того, что я тебе чего-то там не сказал? В малфоевском голосе проскользнула до боли знакомая холодная усмешка: — Так и будешь меня прерывать? Если все знаешь сам, зачем спрашивать? Гарри стиснул зубы и молча помотал головой, предлагая продолжить. Если сейчас замолчит, то это надолго. Гарри ненавидел эту его привычку. Он многое в нем ненавидел. Так же сильно, как и любил. — Я слушаю. Говори. Словно ведет допрос в аврорате. Малфой, видимо, тоже это заметив, опять усмехнулся, потом вздохнул, словно решаясь перед прыжком, и, наконец, заговорил непривычно и быстро, словно боясь, что Гарри его опять оборвет: — Так вот, однажды… Однажды я понял, Поттер. Что ничего от тебя не дождусь. Ни твоих слов, ни любви. Ни тебя самого, — Гарри невольно дернулся, и Драко снова предупреждающе сжал плечо, приказывая не шевелиться. — Ты сейчас все правильно просчитал. Все верно подметил. Только ошибся в одном. Это уже ни на что не могло повлиять. Потому что… Потому что я сильно любил тебя. Слишком сильно. С самой школы. Любил. Люблю. И знаю, что буду любить. Наверное, меня кто-то проклял. Это я каждый день боюсь, что ты с кем-нибудь там… в Аврорате, — Драко выдыхал эти слова тише и тише, откровенно стыдясь своих чувств. — Это за тобой бегают толпы. А я никогда не буду тебе изменять. Я просто этого не умею. Не знаю, кто там и как развлекался с моей обороткой… Но ты всегда можешь мне верить… Я только твой, просто не могу по-другому. Каждый день, каждый час. Сколько мы будем вместе. Столько, сколько ты сочтешь нужным. Пока не надумаешь избавиться от меня… — его голос невольно дрогнул, но, тяжело сглотнув, он ровно закончил: — Потому что сам я уйти от тебя не смогу. А сейчас… А сейчас, Поттер, я выйду из комнаты, и только тогда ты обернешься. А когда ты пойдешь следом за мной, я очень хочу, чтобы мы с тобой оба забыли этот разговор навсегда. Драко тихо выскользнул из темной гостиной так бесшумно, как умел только он, а Гарри еще какое-то время стоял в тишине, не в силах поверить тому, что услышал. Надменный Малфой, красивый до умопомрачения, холодный и отстраненный всегда и везде, кроме их любовного ложа, сказал ему… он сказал... Гарри порывисто развернулся, ища его взглядом, но комната давно опустела. — Драко, — пробормотал он, пытаясь очнуться от морока. — Драко! — выкрикнул он, бросаясь за ним в коридор. Вдалеке хлопнула дверь. Встречный домовик поспешно махнул ему лапкой в сторону сада, и Гарри, благодарно ему кивнув, вылетел на крыльцо. — Малфой! — с облегчением выдохнул он. Привалившись к колонне, Драко небрежно пускал облака сизого дыма в струи дождя. Оглянувшись на Гарри, он усмехнулся ему ровно и холодно, как всегда, одними губами. Но теперь Гарри заметил, что в самой глубине серых глаз притаились горечь и страх. Как он не видел этого раньше? Слепой, недалекий аврор, не видящий того, что у него было прямо под носом. — Говорят, дождь зарядил на неделю, — Драко, уверенно взяв светский тон, рассеянно кивнул на мелкие лужи с расходящимися пузырями. Но Гарри меньше всего был настроен сейчас говорить о погоде. Решительно шагнув вперед, он молча опустился перед замершим Драко на колени, обхватывая руками за бедра и утыкаясь лбом в живот. — Я очень люблю тебя, Драко, — пробормотал он в жесткую мантию. — Прости, что не говорил, прости, что такой идиот... Думал, так сильно люблю тебя, что ты и так это знаешь. Не можешь не знать. Только слепой не увидит, что ты для меня — всё. Я люблю тебя больше жизни. Никогда не изменю тебе. И никогда не уйду. Если не выгонишь. Не выгонишь? Драко? В ожидании приговора, Гарри уткнулся в него еще сильней, впиваясь пальцами в бедра, показывая, что никогда и никуда его не отпустит, и все равно вздрогнул от теплой ладони, опустившейся на затылок. — Вы как были кретином, так и остались, господин главный аврор, — Малфой картинно вздохнул, и Гарри, представив, как тот закатил глаза, с радостным облегчением выдохнул и еще сильней, еще глубже зарылся лицом в плотную ткань. Сильные пальцы благодарно и нежно вплелись в его волосы, а голос, прикрытый привычной насмешкой, внезапно дрогнул и сбился. — Сам бы подумал своей ушибленной головой. Даже если и выгоню… Разве это хоть что-то меняет? Неожиданным рывком Драко дернул Гарри к себе, заставляя подняться, вжал в колонну спиной и, впившись глазами в лицо, то ли спросил, то ли потребовал: — Мой? Гарри осторожно отвел с лица промокшую светлую прядь. Неужели можно больше не скрывать свою нежность? — И больше ничей. — Идиот. Драко попытался усмехнуться с привычным пренебрежением, но усмешка не получилась — вместо этого он улыбнулся Гарри криво и жалко, но с таким облегчением, словно так до сих пор и не верил. Продрогший, любимый, родной. Унылый дождь продолжал занудно стучать по крыше, по гравию, по траве, но Гарри уже было не до него. — Замерз? Иди ко мне, Драко… Он распахнул мантию, то ли забирая его, то ли отдавая себя целиком, чувствуя, как в груди разгорается жаркое солнце. Потому что иногда дождь — это просто дождь. Вода с неба. Был и не стало.