Игра (сборник мини и драбблов)

Поттер охрененно красивый. Впрочем, для Драко он всегда был таким, но сейчас — объективно: с газетных колдо в камеру улыбается настоящий красавец. За Поттером бегают толпы девчонок и, что скрывать, и парней. Поттер — национальный герой, обласканный почестями вперемешку со славой. К Поттеру спешат совы и курьеры на метлах, доставляя тонны восторженных писем и телеграмм. Поттер хорош настолько, что теперь им восторгается даже Слизерин. Поттер — отважный и смелый. Поттер — герой, Поттер — надежда и символ, Поттер недосягаем, как ночная звезда. У Драко нет ничего. Разрушенное поместье, долги и отец, похожий на тень. У Драко отросшая челка, за которой можно прятать глаза. У Драко угловатая худая фигура и плохая осанка, испорченная во время войны, пока он старался не быть. А еще у него белесые ресницы, светлые брови и невыразительные глаза. Не синие, не зеленые — серые, словно и у них не хватило решимости вобрать в себя хоть какой-нибудь цвет. Драко напоминает себе давно засохший гербарий. Драко трус и слабак, он это знает, но уже почти не стыдится, — некого. Он — мальчик-невидимка для Хогвартса. Почти призрак. Хотя даже призракам в замке достается больше внимания, чем ему. Если Драко спросит у любого из замка, достоин ли он быть рядом с героем, ему рассмеются прямо в лицо. Все, кроме Поттера. Потому что именно он каждый вечер врывается в темный заброшенный кабинет. Именно он роняет короткое, запыхавшееся "прости, еле от них отвязался" и добавляет "я так соскучился по тебе". Именно он целует Драко так нежно и страстно, что Драко готов на время забыть обо всем. Даже об их настоящем неравенстве. Зато потом, в холоде слизеринской гостиной он думает об этом и думает, и эти мысли опутывают его тягостным темным жгутом. Поэтому однажды с его губ все же громко слетает: "Поттер, почему именно я?" и стыдливо не-срывается горькое: "Может, ты просто ошибся?". Драко боится того, что услышит в ответ. До одури боится того, что сейчас потеряет. Но не спросить больше не может. Вот только Поттер реагирует непредсказуемо, как и всегда. Отшатывается и глядит так изумленно, как будто Драко вдруг заговорил по-эльфийски. — Что значит, "почему именно ты"? Доли секунды Драко глядит на его припухшие губы, лохматые волосы и зеленые неверящие глаза и опускает голову вниз. Тяжело признавать его вечное превосходство. — Ты герой, — Драко с трудом выдавливает из себя эти слова. — Ты мог выбрать любого. А я... — на большее его попросту не хватает. — А ты... — Поттер по-прежнему смотрит на него растерянно, не понимая. — Ты — идиот, раз спрашиваешь о таком. На что мне сдался этот любой? Остатки гордости заставляют Драко усмехнуться и вскинуть глаза: — Поттер, ты же все понимаешь. Но на поттеровской физиономии написано все то же неподдельное недоумение: — Нет, я не понимаю, Малфой. Объясни. Но объяснять — это слишком, Драко не готов к таким унижениям. Поэтому он повторяет, стараясь, чтобы голос звучал как можно ровнее: — Я спрашиваю, почему из всех них ты выбрал меня? Поттер глядит на него подозрительно и напряженно: — Но я не выбирал тебя, Драко. Теперь их взгляды скрещиваются как заклинания. Липкий страх при мысли, что он у Поттера может быть не один, растекается холодными каплями по позвоночнику и заставляет Драко вскинуть голову еще выше. Как он мог быть таким идиотом? — Не выбирал? — фирменная малфоевская ухмылка всегда его выручает. Даже тогда, когда он заведомо проиграл. — Не выбирал, — Поттер хмурится на его ухмылку и раздраженно пожимает плечом. Драко волнуется, и от волнения — он это чувствует — его улыбка становится еще пренебрежительнее, еще ироничнее, приводя Поттера в холодное бешенство. — То есть нас таких много? Теперь Поттер смотрит на него так, как будто хочет ударить. — С шестого курса это был только ты, — цедит он. — И если бы я мог выбирать, поверь, я бы никогда не выбрал такого... Такого... — он захлебывается словами, явно подбирая те, которые звучат пообиднее и побольнее. Но Драко больше не слышит его оскорблений, словно их нет. — Почему? — видимо в его голосе звенит что-то такое, что Поттер затыкается и настороженно глядит на него. — Почему именно я? — Драко жизненно важно получить этот ответ, и поэтому он неуверенно добавляет: — Гарри. При звуках имени, которое Драко почти никогда не произносит вслух, Поттер мгновенно оттаивает. Делает быстрый шаг вперед и обнимает за плечи, вглядываясь в лицо. Теперь в глазах у него заботливая тревога: — Потому что только на тебя мне было больно смотреть, — негромко говорит он, словно почувствовав, что Драко сейчас это действительно нужно. — По-настоящему больно. Но я готов был сколько угодно терпеть эту боль, лишь бы видеть тебя снова и снова. Ты понимаешь? Теперь очередь Драко дергать плечом. Не понимает. — Потому что только тебя я никогда не мог выкинуть из головы, не мог перестать думать, не умел про тебя забывать, — Поттер отводит вверх отросшую челку и пытается глазами поймать его жалкий взгляд. — Я не выбирал тебя, Драко, потому что иногда мне кажется: я родился только для того, чтобы влюбиться в тебя. И я не знаю, что бы я делал, если бы ты мне тогда отказал. "Тогда" — это в темноте коридора полгода назад. Когда налетев на него, Поттер вместо того, чтобы отпрянуть и оттолкнуть его от себя, — внезапно обнял за плечи, подался вперед и отчаянно прижался к губам, а влюбленный до одури Драко не смог не ответить ему. Щеки у Драко чуть розовеют от воспоминаний, сколько часов подряд они тогда целовались. — Я бы не смог. Отказать герою... — от неловкости Драко опять усмехается. Он слишком сильно смущен, чтобы вовремя заметить мрачную тень. — Герою? Драко еще не понимает, что происходит, просто вдруг становится холодно. И только потом до него внезапно доходит: Поттер перестал его обнимать. Отступил на шаг и пристально смотрит в глаза. — Отказать герою? Не мне? Тон его настолько холодный, что Драко ощущает, как под ним разверзается снежная пропасть. Один неверный шаг — и тебя больше нет. Он в ужасе смотрит на Поттера, не в силах ничего отрицать, с трудом сознавая, что к губам так и приклеилась кривая усмешка, отчего он наверняка напоминает злобного клоуна, но сейчас это заботит его меньше всего. Он хочет крикнуть "нет", он хочет крикнуть "это не так" и даже “пожалуйста, Гарри”, но горло перехватило, и он только и может, что в немом ужасе смотреть, как рушится жизнь. Поттер резко поворачивается на каблуках. Делает к выходу шаг. Потом еще один. Кладет ладонь на ручку двери, за которой — Драко уверен — его наконец-то ждут свобода и блестящая жизнь. "Остановись. Ну, пожалуйста", — все это Драко снова кричит внутрь себя, он просто не умеет кричать это вслух. Все, что он может сделать в реальности — это крошечный шаг следом за ним. Но Поттер не видит. Поттер со всей силы дергает, а потом давит на заевшую ручку, — наваливается всем телом. Дверь скрипит, подается, и... Драко закрывает глаза. Он не может на это смотреть. Сердито хлопает дверь. Тишина. Оглушающая. Опустошающая душу до дна. У Драко кружит голову, щиплет глаза, поэтому он не сразу их открывает. А после — не сразу понимает, где он и с кем. Потому что, оказывается, Поттер все еще здесь — стоит по эту сторону двери и в задумчивости водит по шраму рукой. — Знаешь, а к черту! — внезапно почти кричит он, взрывая своим голосом тишину, и Драко вздрагивает, зачарованно глядя, как зеленые глаза сверкают праведным гневом. — Если тебе нужен герой, пусть будет герой. Я даже на это готов, — его слова рубят воздух как шпага. Он горько глядит Драко в лицо и неожиданно добавляет так тихо, словно у него кончились силы: — Я все равно без тебя не смогу. Я проиграл. Он подчеркнуто смотрит не на Драко, а в стену, хмурит брови и стискивает кулаки, но у Драко от невероятной надежды снова кружится голова. Так не бывает. Наверное, он открыл глаза в какой-то неправильный мир, в котором он сам — драгоценность для Поттера. Это прекрасный мир, и Драко хочет остаться здесь навсегда. Поттер усмехается грустно, почти безнадежно, и у Драко внезапно щемит в груди. А может быть, и Поттер, и мир вокруг прежние? Просто, если отец не соврал, перед любовью все, и правда, равны? Драко медленно подходит к нему — вернее, так быстро, насколько позволяют ватные ноги, — встает очень близко, несмотря на то, что от Поттера буквально искрит напряжением. И молча утыкается ему в плечо головой, надеясь, что Поттер поймет. И тот действительно понимает. С тихим вздохом кладет ему на шею сильную руку, притягивает к себе и легким касанием целует в висок: — Тоже любишь? И от того, сколько в его голосе нежности и счастливой надежды, Драко готов расплакаться прямо здесь и сейчас. Но он только поспешно кивает, вжимаясь, влипая в него еще больше, а Поттер, принимая его молчаливые извинения, тихо перебирает ему волосы на затылке, и от этого от шеи к сердцу струится тепло. — А я сразу сказал, что ты идиот, можно было не продолжать, — Поттер шепчет это так нежно, что у Драко сразу становится тесно в груди и в штанах. — Но я все равно обожаю тебя, потому что ты такой единственный в мире, — Драко чувствует щекой, как тот улыбается и не может не улыбнуться в ответ. Потому что в кои-то веки он с ним совершенно согласен.