Игра (сборник мини и драбблов)

Я заведу себе подругу на это лето, пока все не рассосется. Это будет летняя девушка. У нее будут волосы и летние друзья, которые знают, что такое быть на улице. Она будет играть в теннис, носить платье и ходить босоногой. А осенью я ее брошу, потому что она моя летняя девушка. Бернард Блэк

— Драко, ты сходишь с ума. — Это всего лишь на лето. Поттер давно уже ждет его за углом, а Блейз все еще пытается его удержать за тонкий рукав. Очень жарко. Их роман вспыхнул как пересохшая спичка и теперь полыхает огнем. Подожженный слишком легко, как сухой хворост в жару. Потому что Драко не смог себе отказать в последнем желании. "Это всего лишь на лето" — его ежедневная мантра, в которую сейчас легко можно поверить. Солнце плавит брусчатку, выжигает траву, зато можно сколько угодно валяться у озера на песке. У Поттера губы как вишни — округлые, крупные, сладкие, как кленовый сироп. И золотистое тело. Поттер целуется так, что можно сойти с ума. И Драко конечно же сходит, с трудом заставляя себя повторять. "А осенью я его брошу. Я его брошу". Поттер ведет его сквозь прибой, вжимает, мокрого, в свое тело руками. Целует в губы и любит его на песке и в воде. Любит так, что в горле комок. А у Драко от оргазмов слезы в глазах и в висках стучит "скоро осень. Совсем скоро осень". Осенью женитьба, работа, мэнор, хмурый отец и долги, долги за поместье. Об осени не хочется думать. И Драко изо всех сил пытается тонуть в этих летних днях. Тонуть в его поцелуях. — Ты никогда не думал... — Блейз впервые так зло глядит на него. — Что ты разобьешь ему сердце? Деревья шуршат чуть подвявшей листвой. Совсем скоро осень. — Он выдержит. Он герой, — цедит Драко, а в глазах солнечные блики на его острых лопатках. А в глазах мерещатся крупные скулы, вихры и ямочки на щеках. — Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Драко. Поттер ведет травинкой ему по плечу, щекотно и нежно. Целует туда же, засматривает в лицо, осторожно заводит руку назад. — Драко, можно? "Тебе можно все". Такое конечно же про себя. Ведь осень совсем уже завтра. Прижать, впустить, попробовать им надышаться. Представить, как завтра придется жить без него. Противоречивые мысли "Я должен" и "Я не смогу" вымывает мощным оргазмом. — Поттер. Я должен сказать тебе. Я... "Я не могу". А у него улыбка как в школе, от которой сердце падает в ноги. Безбашенная, белозубая. Доверчивая. — Можно я первый скажу? Драко слишком рано радуется отсрочке. — Малфой. Я люблю тебя. У Драко каменеет лицо. Он не знал, что так можно. Что от этих трех слов все внутренности дрожат и текут как желе. Расплавляются от восторга. Он его любит. Драко улыбается, забыв обо всем, тянется за поцелуем, но желтый лист, как письмо, мягко пикирует к нему на колено. Пришла осень. — Пришла осень. Поттер поднимает кленовый листок. В глазах у него непонятная горечь. — Осень, да, — Драко боится посмотреть на него. Боится того, что будет вынужден сделать. — Не люблю осень, — Поттер наклоняется и целует, вымывая все мысли из головы. — Осень — это значит прощай. Драко непонимающе глядит на него. Ему ведь послышалось? А Поттер уже облачился в аврорскую мантию. — Спасибо тебе. Мне понравилось. Было здорово. Волна смывает его следы на песке, как будто и не было этого лета. И Драко должен радоваться, что все так хорошо обошлось без него. Тогда почему текут по щекам эти слезы? — Я не буду жениться, отец, — Драко это говорит равнодушно, как будто ему все равно. Ему и есть все равно, зачем теперь жить? Осень стряхивает на них жухлые листья. В парке голые ветви и лужи. Отец раздраженно откидывает с лица промокшую прядь. — Мне плевать, кто и что сделал с тобой. Изволь вернуть все как было. Драко усмехается. Чтобы вернуть все как было потребуется хроноворот, который вернет это лето. Песок в волосах, нежность под солнцем и бьющее под дых "я люблю тебя, Драко". Ради которого и стоило жить. Поттер сейчас далеко. Поттер учится в своем аврорате. Поттер давно уже все забыл. А у Драко привычно ломит в груди. — Драко, ты себя совсем запустил. — Блейз, отвяжись. — Тебе нельзя столько пить, — только ему позволено ерошить светлые волосы. Ему и еще одному человеку, о котором нельзя вспоминать. Просто потому, что Драко столько не выпьет. — Люциус меня попросил... — Мне плевать, — Драко подносит к губам огневиски. Блейз качается и плывет. Какой-то призрачный Блейз. Призрачный Блейз хмурится и кусает губы. — Это я ему рассказал. Поттеру. Про тебя. Драко вскидывает брови. Поднимает глаза. И не понимает. Драко не верит. — Ты не мог. Но Блейз больше не хочет с ним соглашаться: — Я мог! И я сделал! Он хороший парень и не заслуживал от тебя вот такого. И мне насрать, что ты про меня теперь думаешь, Драко. — Я не думаю про тебя. "Я думаю только о нем". Значит, Поттер все знал. И сделал шах первым. Драко должен обидеться. Ни за что не простить. Но у Драко больше нет гордости. С тех пор, как он ощутил вкус вишни и кленовый сироп на губах. Пальцы с трудом удерживают в кулаке чужой отворот. — Верни его, Блейз. — Боюсь, это невозможно, Драко. — А если я умру? Как думаешь? Он придет? Пьяный взгляд полон надежды. — Ты не умрешь. Драко пожимает плечами и улыбается. Он и не спорит. К чему? Чтобы по-настоящему умереть, не обязательно должно умереть именно тело. С начала осени Драко кажется, что он уже умер внутри. Откуда-то из глубины души вырывается. — Я не могу без него. Блейз пытается еще что-то сказать, но Драко не слышит. Драко укладывается на стол. Блейз какое-то время топчется рядом, а потом исчезает. Вдали играет заунывная музыка. Как осеннее отпевание. — Как же ты достал меня, Драко Малфой. И Драко не верит. Он боится поднять голову вверх, чтобы не ошибиться. Но сильная рука дергает за шиворот вверх и почти прижимает к лицу. — Что ты, к черту, такое творишь? Как хорошо, что галлюцинаций можно совсем не стесняться. — Я просто люблю тебя, — Драко так откровенен, что старается на него не смотреть. — Херово ты любишь. — Херово, — покорно соглашается Драко и утыкается в его плечо головой. — Как умею. — Ты нихрена не умеешь, — голос над ухом холодный и злой, и Драко снова послушно кивает. — Нихрена не умею. И жить без тебя. Останься со мной? Ну пожалуйста, — Драко трется лицом о шерстяное плечо, втягивает полузабытый запах. Пьяные слезы подступают к глазам. Как хорошо, что во сне не надо стесняться. Чужие пальцы внезапно зарываются в волосы, даря покой и тепло, а щеки касаются горячие губы. — Остаться насколько? — шепчет он, ведя по щеке. — Когда ты меня снова надумаешь бросить? — Может, весной? — Драко тихонько вздыхает и жадно подставляется под его незамысловатые ласки. — Этой весной? — Поттер напрягается, но почему-то не сердится. Может быть, потому что Драко ловит у него каждый жест, каждый вздох и сам все крепче вцепляется в мантию. — Точно не этой, — он решительно мотает головой. — И не той. Когда-нибудь потом, лет через триста. А пока останься со мной? Ты ведь останешься? — Слизеринский кретин. Ну почему ты такой идиот? — к виску прижимаются теплые губы. То, что Поттер не злится, похоже на чудо. — Я люблю тебя, — от стыда Драко поглубже зарывается в мантию, но Поттер только вздыхает: — Я знаю, придурок. И Драко кивает. — Блейз сказал? — Блейз. — И ты ему просто взял и поверил? Поттер берет его обеими руками за воротник и легонько встряхивает, заставляя смотреть на себя. — А я ему просто взял и поверил, Драко Малфой. Потому что сам тосковал по тебе. Пойдем домой, Драко? Драко кивает, снова приникая к нему. Ни за что теперь не отпустит. — Куда тебя? — Поттер легонько дует Драко на волосы. — А можно к тебе? Вместо ответа Поттер молча прижимает его еще крепче к себе, и Драко, боясь спугнуть хрупкое счастье, думает лишь о том, что сделает все, чтобы у них с Поттером теперь была эта осень. Многие осени.